Семья для Тедди

Рождественская ночь завершилась довольно спокойно. Оставшиеся гости еще несколько раз поиграли во взрывающиеся карты, и Драко ликовал, когда, несмотря на явный мухлеж со стороны близнецов, смог в буквальном смысле вырвать у них победу. Пару раз выиграл Гарри, но все же бессменным лидером в игре оказался, как ни странно, Рон, впрочем, Малфой уже почти не удивлялся: за эти месяцы Уизли показал себя как отличного логика и стратега, из-за чего слизеринец поменял свое мнение о нем в лучшую сторону. Гермиона сыграла всего три игры, после чего ненадолго отрубилась прямо на диване. Девушку укрыли пледом и оставили отдыхать. Дадли и Фред много времени проводили, играя с Тедди, однако, когда мальчик стал капризничать, уже желая поспать, с разрешения Гарри его к себе забрал Драко и убаюкал малыша. Ребенок явно остался доволен таким положением дел: как только он оказался на руках у Малфоя, то сразу заулыбался и, снова превратившись в платинового блондина, уцепился цепкими пальчиками за его рубашку и не пожелал отпускать, даже засыпая. Драко чувствовал какой-то особенный трепет от этого: Тедди, еще в силу возраста не умевший обманывать или скрывать свои чувства, действиями и улыбками показывал свою безусловную любовь, и Малфой ощущал, что он словно исцелялся благодаря этому. Гарри простил Драко за его прошлое, Тедди простил Драко за его прошлое. Теперь осталось, чтобы Драко простил за него сам себя. Ближе к рождественскому утру, часа в четыре, Уизли засобирались домой, поскольку обещали прибыть к Молли и отпраздновать далее уже с ней. Первыми отправились близнецы, потом Джинни, забравшая с собой коляску, и следом Рон забрал сонную Гермиону. Невилл и Полумна ушли еще раньше. На удивление Малфоя, Гарри камином перенес домой и Дадли и вернулся в комнату, и в скором времени в доме на Гриммо остались только они втроем. — Гарри… А как Дадли смог отправиться в камин? Он же маггл, — Драко все не мог понять. — Ну, сам бы он и не отправился, — засмеялся гриффиндорец, подходя к нему ближе. — Несмотря на то, что их камин подключен к волшебной каминной сети. — Да как их дом оказался вообще подключен? — Так я же жил в их доме, — Гарри улыбнулся. — И в свое время Дамблдор подключал камин. В войну он был запечатан, а потом его открыл я, но только в него могут попасть только из Гриммо, и, соответственно, от них можно попасть только сюда. Я все сделал для безопасности. Сам Дадли, конечно, не может перемещаться, а вот с кем-то из волшебников — пожалуйста, тут для магглов ограничений нет. — Удивительно, — присвистнул Малфой. — Я даже о подобном и не думал. — Я раньше тоже не знал, это Гермиона мне объяснила, — Поттер махнул рукой. — Тедди спит? Драко кивнул. — Да, я его положил в кроватку и… я на всякий случай наложил Оповещающие чары. Ты не против? — Он опасливо посмотрел на парня, но Гарри с благодарностью улыбнулся. — То, что надо. Пойдем, я покажу тебе твою комнату, — Поттер быстрым шагом направился к лестнице, а Малфой провалился в размышления. Гарри уже успел забыть свое обещание продолжить их… общение более тесно? Драко на мгновение прикрыл глаза, когда они проходили мимо стенки, к которой буквально несколько часов назад гриффиндорец прижимал его и целовал с таким рвением, нетерпением и жаждой, что у Малфоя аж коленки подгибались. От эмоциональных воспоминаний кровь мигом прилила к паху, но парень дернул головой, стараясь выбросить пришедшие на ум не слишком-то приличные мысли. Он вполне мог полезть к Поттеру сейчас, тем более, тот давал знать, что вполне не против, но… Малфоя останавливала его нарочитая спокойность в этот момент. Гарри снова вел себя так, словно они просто обычные друзья, и это порождало в слизеринце червячок сомнения. Неужели Поттер целовал его исключительно под натиском алкоголя, а теперь, когда пришло отрезвление, он предпочел сделать вид, словно забыл обо всем? Непонимание тревожило Драко, однако парень старался вести себя так, будто бы ничего особенно в его мыслях не происходило. — Вот мы и пришли, — Гарри открыл дверь в комнату и пропустил Малфоя вперед, в его новые временные владения. Комната, в отличие от предыдущих, где бывал Драко в этом доме, удивляла своей светлостью. Нежно-бежевые стены с небольшим чуть темноватым рисунком, светлый потолок, небольшой шкаф в углу, мягкое кресло-качалка и маленький столик у кровати дарили какой-никакой уют. Несмотря на то, что комната являлась гостевой, в ней отчего-то не было обезличенности. Отдаленно она даже напоминала покои Малфоя в одном из французских особняков его семьи, что придало комнате особую значимость. — Неплохо, — кивнул Драко, стараясь сглотнуть комок в горле. Мысли о том, хотел ли Гарри продолжать их… более тесное общение или нет, все еще кружились в голове. — Спасибо, — Поттер робко улыбнулся. — Где ванная, ты уже знаешь… Полотенце и новая пижама в шкафу. А я схожу пока в другую… ванную, не пижаму, — и на этих словах чуть ли не пулей вылетел из комнаты. Малфой, с изумлением изогнув бровь, направился к шкафу и забрал предложенные вещи. Обычное белое полотенце, а вот пижама оказалась мало того, что шелковой, так еще и темно-зеленой — ай да Поттер, угодил. Правда, стереотипный цвет использовал, и Драко хотел как-нибудь подстебнуть его на эту тему. Однако мысли об этом перекрыли раздумья о странном поведении Гарри в комнате и его ни о чем не говорящее — в коридоре. Поттер старательно делал вид, что между ними ничего не происходило, однако с чего бы потом в комнате он заволновался? Размышления не отпускали Малфоя даже под струями душа. Он быстро искупался, воспользовавшись предложенным гелем (вот же Поттер, и с ароматами хвои и мяты угодил), и, переодевшись в уютную пижаму, направился в комнату. Однако только стоило ему Люмосом включить свет, как его резко схватили откуда-то сзади и прижали к стене комнаты. Сердце бешено заколотилось, и шальная мысль пронеслась в голове, а лицо Драко озарила хитрая улыбка. Поттер его переиграл. — Тебе не кажется, что нам стоит продолжить с того момента, на котором мы остановились? — Прямо рядом с его ухом раздался дерзкий шепот Гарри, и от этого по спине Малфоя отчего-то пробежали мурашки. Черт подери, он начал возбуждаться от шепота? — Ты мудила, Гарри, — слизеринец вцепился в пижамную хлопковую рубашку Поттера. — Я ж думал, ты уже протрезвел и забыл про все. — Чего?! — Гриффиндорец аж опешил на мгновение, но, к его чести, быстро взял себя в руки. — Вот еще. Я и так слишком долго ждал. — Я ждал несколько месяцев, так что вообще заткнись, — фыркнул Малфой и, резко притянув не особо и сопротивляющегося Поттера к себе, прильнул к его теплым и мягким губам, из которых тут же вырвался долгий стон. Гарри мигом сориентировался и, положив одну руку на затылок слизеринца и впустив пальцы в блондинистые волосы, прижал его еще ближе к себе и активно начал отвечать на поцелуй. Драко наконец понял, что такое эти чертовы бабочки в животе, о которых так много говорили девчонки в его четырнадцать, когда среди их однокурсников пошли первые влюбленности. Он тогда лишь фыркал на эти россказни, однако догадывался уже тогда, что с ним рано или поздно подобное тоже произойдет, но считал, что ощущения «бабочек», «парения в воздухе», «безмерного счастья» — лишь эфемерные и по большей части выдуманные. Реальность оказалась другой. Эти рассказы оказались даже приниженными. Ощущения были непередаваемыми. Малфой чувствовал, что эти гребаные бабочки мало того, что расплодились в немыслимом масштабе, так они еще находились не только где-то в животе, но и по всему его телу. По всему организму от ощущения встречи его языка с языком Гарри, от ласк желанных мягких губ словно растекалась горячая, обжигающая, но такая необходимая лава. В этот момент Драко казалось, что он словно дышал и жил этими поцелуями — настолько долгожданными, пронизывающими, желанными и необходимыми они оказались. Прикосновения Гарри были будто бы везде — он ощущал тепло его ладоней на затылке, на шее, отчего Драко неожиданно сам для себя громко простонал прямо в поцелуй, на талии, на ягодицах… Ловкие пальцы проникли под пижамную рубашку и оглаживали подрагивающий живот, бока, поднимались выше и прикоснулись к соскам, отчего Драко изогнулся и прижался еще больше к телу гриффиндорца… Малфой снова простонал, когда ощутил, как твердый и чувствовавшийся даже через пижамные брюки горячим член Поттера прижался к его бедру. Впрочем, и у самого Драко стояло чуть ли не до боли. Он уже догадывался, что на тонкой шелковой пижаме наверняка уже проступило мокрое пятно от смазки от его члена. — Поттер… — прошептал Малфой, оглаживая спину гриффиндорца, когда тот, наклонившись, прошелся губами по его шее. — Мм? — пробормотал тот, оттягивая ворот пижамной рубашки Драко и оставляя легкий поцелуй на ключице, отчего слизеринец закусил губу в нетерпении. — Я хочу… продолжения, — с трудом проговорил он, впуская пальцы в его мягкие волосы. — А ты?.. — Думаю, вполне ощущаемо, что я его тоже жажду, — усмехнулся Гарри и с этими словами вжался своим членом в пах Драко. От этой интенсивной ласки Малфой хныкнул, наконец получив столь желаемое давление, и теперь уже сам двинул бедрами к гриффиндорцу, вырывая стоны уже из них обоих. — О, Мерлин… — пробормотал Гарри, и Драко легонько укусил его за губу. — Никаких упоминаний других мужиков, пока в твой член впивается мой, — рыкнул Малфой, резко обхватив Поттера за ягодицы и прижимая к себе. — Какой собственник, — выдохнул Гарри и, снова оттянув ворот рубашки, впился в кожу на его ключице, оставляя на ней засос. — Впрочем, мне это очень нравится. — Да, я собственник, терпи это, — выдохнул Малфой и снова потерся о гриффиндорца. — О, да… — он снова двинул бедрами к его паху, чувствуя, как наслаждение прошибает его насквозь. Прижимая Поттера за задницу ближе к себе, он терся о него с шальной улыбкой, с удовлетворением замечая, как Гарри с трудом держал себя под контролем и тоже толкался к его паху, вырывая из них очередные стоны удовольствия. В какой-то момент Драко изогнулся, ощущая, что он уже совсем близок к оргазму, но вдруг Гарри резко от него отстранился. Малфой недовольно хныкнул и снова прижался к гриффиндорцу, желая поймать ту самую волну, которая уже приближала его к пику, и снова потерся, однако Поттер снова чуть отодвинул его от себя. — Гарри-и-и… — нетерпеливо простонал Драко. — Я близок… — Я знаю, — прохрипел Гарри, и Драко пошло заулыбался, услышав в его голосе явное возбуждение. — Но я хочу продолжения… — и с этими словами он резко схватил парня и одним махом опрокинул на кровать, после чего навис над ним. Малфой почувствовал, как предвкушение чего-то особенно скопилось внизу его живота, и дернулся, обхватив руками его за шею и притягивая к себе ближе. — Гарри… — прошептал он. — Пожалуйста… Я хочу тебя… — А уж как я хочу тебя, Драко… — рыкнул он, снова впиваясь с поцелуем в его обласканную шею. — Очень… но я хочу продлить удовольствие… — Поттер, блять! — Малфой, не выдержав, обхватил его туловище ногами и двинул бедрами, снова долгожданно прижимаясь к паху. На счастье, Гарри снова не выдержал и толкнулся к нему, что вызвало новый прилив удовольствия к члену Малфоя. — Драко, я… я так долго не продержусь, ты ж… — Да похер мне! — Выкрикнул в возбуждении Драко, опять дернувшись к его члену. — Пожалуйста, дай нам кончить… мы оба этого хотим… Да черт подери, ночь длинная, мы все успеем и я хрен хочу останавливаться, и я обещаю тебе отсосать, только дай мне… Этих слов, видимо, хватило Гарри на то, чтобы окончательно потерять контроль над чем-либо. Парень резко вжал слизеринца в кровать и с рыком впился в его шею, оставляя очередной засос, и несколько раз толкнулся к его паху, вызывая у Драко восторг. — О, Гарри… да… — С нетерпением простонал Малфой, судорожно продолжая тереться о член Поттера. Громкие стоны, шипение и возбужденное рычание разбавляли тишину комнаты. Кровать мерно поскрипывала под их становившимися быстрыми движения, но никто из парней не обращал на это внимания. Драко чувствовал, как все его тело пронзали искры удовольствия, и по реакции Гарри, который продолжал, даже толкаясь к нему, зацеловывать его шею, он замечал, что тот ощущал все то же самое. Малфой почти полностью провалился в наслаждение и чувствовал, что он уже совсем близок к пику, как в какой-то момент Гарри рыкнул особенно громко и с такой силой вжался своим пахом к его члену, что это стало отправной точкой и для самого Драко: он судорожно дернулся и, всхлипнув, почувствовал, как все в нем в один момент взорвалось непередаваемым удовольствием. Лава, что, казалось, бешено лилась по его телу, обжигая приятным огнем, словно вырвалась из берегов, из него самого, и распространилась по всему свету, сознание отключилось, не оставив вообще никаких мыслей, а дыхание словно открылось по-новому, и мир стал ярче, насыщеннее и в то же время сократился — вплоть до их комнаты, до них двоих, ставших в этот момент долгожданного пика единым целым. Драко приоткрыл глаза, чувствуя, как наслаждение разливается приятным теплом по его телу. Ноги, которыми он еще каким-то чудом цеплялся за тело Гарри, дрожали, и он отпустил его, опустив ноги на кровать. Гарри в его руках тяжело дышал и явно еле держался на руках, стараясь не раздавить своим весом Малфоя. Как только Драко освободил его из плена своих ног, гриффиндорец осторожно перевалился через него, рухнув рядом с ним, впрочем, тут же сгребая распластанного, размякшего Малфоя к себе в охапку. Драко протиснул одну ногу меж его бедер и прижался вплотную, одну руку подобрав к себе, а второй притягивая Поттера за талию. Он уткнулся лбом к нему в плечо и восстанавливал дыхание. По его лицу расползлась сама собой довольная посторгазменная улыбка. — Ты потря…саю…щий, — пробормотал Гарри, чуть отойдя от неги. — Кто бы говорил, — фыркнул Малфой, снова утыкаясь в гриффиндорца. — А ты еще и подождать хотел. Да иди ты нахер… — он беззлобно послал его. — Я просто хотел… это… как его… продлить пик, чтобы… еще больше удовольствия было… — Хотел он… Блять, да я бы не выдержал… и позорно бы кончил сразу же… как только… ты бы ко мне… снова прикоснулся. Я и так был уже на пике, — выдохнул Малфой, стараясь прийти в себя. — Ну, не надо… не сразу, — усмехнулся Поттер. — И я смотрю, ты любишь грязные словечки в постели. Надо на будущее запомнить. По позвоночнику Малфоя пронеслась искра удовольствия от этих слов. «На будущее». У них еще будет будущее. Это внушало надежду, и Драко, словно довольный книззл, добравшийся до вкусностей, промурчал что-то и прижался к Гарри плотнее. — Черт… — Что такое? — чуть сонно пробормотал Гарри. — Мне нужна палочка…я не хочу лежать с мокрыми штанами и трусами, — усмехнулся Драко, и Поттер понимающе хмыкнул. — Да, пожалуй, я тоже… Но за палочкой так лень тянуться… А посему я предлагаю полностью раздеться, — засмеялся Гарри и начал медленно расстегивать пуговицы на Малфое, и тут Драко замер. Шрамы. Сектумсемпра. — Эм… Гарри, — пробормотал Малфой, чувствуя, как все его тело сковывает страх. Все, к чему они с Гарри шли и в итоге дошли, может порушиться именно сейчас, в момент, когда он увидит, что с ним сделало чертово заклинание. Да, Поттер уже не раз и не два извинялся перед ним за это, Драко его уже давно простил, тем более, когда узнал, что тот даже толком и не знал, что может сотворить подобное заклинание, да и он просто защищался, но… Гарри ведь никогда не видел, что именно за след оставила Сектумсемпра на его груди. Черт, как он раньше об этом не подумал?! — Что такое? — Поттер чуть нахмурил брови, заметив замешательство Драко. — Если не хочешь, я не буду… извини, — он поспешил было убрать руки, но Малфой быстро их перехватил. — Не в том дело. Я не не хочу. Наоборот, хочу. И я не боюсь. Точнее, боюсь, но не того… В общем. Давай начистоту, — Гарри кивнул, и парень продолжил. — Зная, как ты любишь заниматься несправедливым самобичеванием, я тебе скажу — если ты попробуешь снова проникаться чувством вины, я разозлюсь и уйду в мэнор, — Драко этого совершенно не желал, однако надеялся, что это может сработать. — Сектумсемпра, — догадался Гарри, поджав губы, и Малфой заметил, как вина все-таки промелькнула в его взгляде. — Поттер! — Сразу осек он его. — Я что сказал? — Ты всегда зовешь меня Поттером, когда злишься, — заметил гриффиндорец с грустной улыбкой. — Прости. — Ты уже извинялся, — отмахнулся Драко. — Я это говорю к тому, чтобы ты не смел позволять вине затапливать тебя. Да, ты использовал заклинание, толком не зная его сути. Дурь несусветная, но тебя оправдывает то, что ты, во-первых, был в состоянии аффекта, во-вторых, на эмоциях, в-третьих, ты защищался, в-четвертых — твоя шальная голова вспомнила первое попавшееся заклинание, которое могло бы, как ты думал, помочь, но твоя проблема в том, что думать, Поттер, это совершенно не твое, — губы Гарри тронула легкая, но опять грустная улыбка. — Так что заткнись и не смей снова рассыпаться в извинениях, я тебя давно простил. И ты себя прости, в конце концов, — выпалив это, Малфоя пронзило от осознания. Он требует от Поттера того, чего все еще не смог сделать для себя. Простить. Это, черт подери, сложно. Осознание этого факта дало Драко понять, что, возможно, они с Гарри чувствовали себя одинаково потерянными и виноватыми, хотя при этом в войне были на разных сторонах. Они, черт подери, одинаковые. Каждый по-своему сломлен, каждый по-своему старался жить по-новому. Но оба не могли себя простить. С шумом выдохнув, Драко постарался откинуть от себя эти мысли: он всегда успеет подумать об этом, сейчас было важно иное. — Пожалуйста, не дай всему этому прошлому помешать нам творить настоящее, — произнес он, чувствуя, как в горле снова появлялся комок. Все слова, которые говорил Драко Поттеру, вполне подходили и к самому Малфою. Нельзя дать прошлому помешать творить настоящее. И если Драко действительно хотел начать жить по-новому, ему требовалось простить себя и оставить прошлое в прошлом. Только это, черт подери, сложно. Однако он уже начал это делать: подружился с Поттером и его друзьями и чувствовал себя комфортно, стал (как он надеялся) близким человеком для Тедди, постепенно избавлялся от своих установок об отношении к магглам и магглорожденным и старался быть лучшей версией себя. Первые шаги сделаны. Оставалось сделать самое сложное — пройти путь и не остановиться. Глядя во встревоженные, но любимые изумрудные глаза Гарри — человека, который знал и видел его прошлое и все равно влюбился, Драко почувствовал воодушевление и появившуюся в сердце надежду и, что немаловажно, веру. Гарри, позволив ему стать ближе и влюбившись в него, дал ему эту веру. Гарри своими поступками доказывал, что он верил в Драко. Пришла пора поверить в себя. И, наконец, простить. — Короче, Поттер… — выдохнул он, закусывая губу и поглаживая его по руке. — Давай забудем об этом прошлом так, как ты забыл о моем. Наше прошлое пусть станет напоминанием нам о том, какими быть не стоит. А строить будем настоящее, — Драко надеялся, что он сам сможет строить жизнь согласно этим словам. — Поэтому я хочу, чтобы, когда стащишь с меня рубашку, ты не рассыпался в извинениях и не утопал в чувстве вины, а просто принял мои шрамы как данность и обнимал меня дальше. Ты мне обещал продолжение, так что мы отдохнем и ты обязан будешь зацеловать меня дальше. Ясно? — Он пристально посмотрел на парня, с удовлетворением замечая, что тот постепенно оттаял. Гарри кивнул уже с более искренней улыбкой. — Договорились. — Тогда продолжай, — он взглядом показал на пуговицы, и Поттер, выдохнув, протянул руки и медленно продолжил расстегивать рубашку. Драко задержал дыхание, когда заметил, что взгляд Гарри из расслабленного снова становился встревоженным, и он знал, почему. Поттер заметил шрамы. Грудь Драко и часть туловища, вплоть до самого живота и часть зоны на нем были покрыты паутиной страшных больших шрамов. Сейчас они уже побелели и уже не пугали столь сильно, как ранее: первые несколько месяцев Драко даже с трудом мог посмотреть в зеркало на себя с голым торсом, потому что ему постоянно казалось, что еще секунда — и шрамы снова начнут кровоточить. Темно-красные, выпуклые, казалось, будто это противное вылезшее мясо. Драко мог переодеваться, лишь отворачиваясь от зеркала. Зелья Снейпа тогда существенно помогли, и он сказал, что шрамы перестанут быть выпуклыми и со временем побледнеют, но не пропадут полностью. Так в итоге и оказалось. Постепенно Драко привык к ним и уже ощущал частью себя. Однако для Гарри все было иначе. Малфой осторожно взял его за руку и, обращая его внимание на себя, напомнил: — Гарри, ты помнишь, что я тебе говорил? С шумом сглотнув, гриффиндорец выдохнул и кивнул. — Да, прости… Просто… дай мне привыкнуть, ладно? Извини. — Хорошо. Но не волнуйся. Мы договорились? — Дождавшись нового кивка, Драко отпустил его руку и дал Поттеру возможность расстегнуть рубашку полностью. Кое-как Гарри стащил с него рубашку полностью, продолжая то и дело бросать смущенные взгляды на изувеченный торс, но Малфой ничего ему не говорил, давая привыкнуть. Следом прочь на край кровати полетели и испачканные пижамные штаны и темные боксеры. — Мне не нравится, что я голый, а ты — нет, — фыркнул Малфой и вдруг заметил, что Гарри неотрывно смотрел… прямо на его член. — Оу. Драко знал, что у него самый что ни на есть обычный член средних размеров, но не знал, что и думать на реакцию Поттера, который прямо-таки пялился. — Эй, Гарри! — Оу, прости, — улыбнулся Поттер, поднимая взгляд. — Просто… я так давно представлял, как выглядит твой член, что теперь… засмотрелся. Он красивый. Малфой почувствовал, как кровь постепенно снова начала приливать вниз после его слов. — Ты… представлял? — Спросил он с ехидной улыбкой. — Впрочем, сам такой. Так что иди-ка сюда, нам надо тебя раздеть, — усмехнулся Драко, быстро начиная расстегивать пуговицы на рубашке Поттера. Вдруг его взгляд упал на большой круглый шрам прямо на груди гриффиндорца. Большое светлое пятно вызывало жуткие предположения. — Гарри, думаю, теперь я нуждаюсь в объяснениях… Извини, если не хочешь отвечать, но… — Крестраж, — выдохнул Поттер, и Драко почувствовал, как грудная клетка двинулась под его пальцами. — Одним из крестражей — вместилищем души Волдеморта был медальон Салазара Слизерина. Мы с Роном и Гермионой носили его по очереди… И он оказывал довольно сильное влияние. В какой-то момент Гермиона его отрезала нахрен, потому что он… делал меня ужасным человеком. Не только меня… не суть. Просто… там был один момент… короче, он выжег вот такую не очень прекрасную дырку на мне, — выдохнул Гарри с нервной улыбкой, и тут взгляд Драко упал на плечо парня. — Если не сложно, то скажи, этот шрам ты где получил? — Он легонько погладил белесую выпуклость. — Это от клыка василиска, когда он меня укусил на втором курсе. Помнишь, я рассказывал тебе про наши приключения? — Угу, и как ты Джиневру спас, — кивнул Драко. — Не называй ее так никогда, а то получишь Летучемышиный сглаз, — засмеялся Гарри. — Я напомню, с меня надо еще штаны снять, — заметил с хитрой улыбкой он, и Малфой, усмехнувшись, сделал это и теперь прильнул взглядом к его члену. Чуть больше, чем у него самого, и немного темнее, он уже немного наливался кровью, и Драко ехидно хмыкнул. — Кажется, он рад меня видеть? — Ой, да заткнись ты! — Гарри захохотал и, резко прижав руки Драко к кровати, развернул его и сам навис над ним. — Кажется, мы оба что-то говорили о продолжении? Драко облизнулся в предвкушении; наверняка в его глазах сейчас появился задорный блеск, и он хихикнул. — Я обещал тебе отсосать, так что, будь добр, отпусти мои руки и как послушный мальчик ложись на кровать. Гарри очень желал быть послушным мальчиком. Правда, потом еще парочку раз он оказался совсем не послушным, но Малфой был совсем не против, а очень даже за — гриффиндорец, дорвавшийся наконец до сексуальных ласк с Драко, не отпускал его от себя еще довольно долго, и хриплые стоны и рычания еще сотрясали комнату, пока оба не вырубились от усталости, когда уже начало светать.

***

Драко проснулся от настойчивого стука. Приоткрыв глаза, он почти тут же зажмурился, когда луч света попал ему прямо на лицо, и отвернулся, уткнувшись в теплое плечо. На секунду задумавшись, Малфой вспомнил события прошлой ночи и заулыбался, с тихим довольным урчанием прижавшись к желанному телу сильнее и сонным взглядом посмотрел на Гарри. Парень спокойно спал на спине, раскинув руки. Одна немного обхватывала почти лежащего на нем Драко за спину, вторая, кажется, свисала с кровати с другой стороны. Грудь Поттера медленно вздымалась, и в тишине гостевой комнаты слышалось его чуть слышное сопение. Лицо Драко снова расплылось в улыбке, когда он осознал, насколько близки они стали этой ночью. Он и подумать не мог, что… И снова стук отвлек его от мыслей. Тяжело вздохнув, Драко повернул голову и увидел, как за окном что-то мечется. Парень медленно встал и, осторожно, не отрывая взгляд от окна, спустился вниз и подполз к своим вещам: он так и не успел их сложить, когда Гарри вчера резко прижал его к стене, и одежда осталась валяться в углу. Вытащив на всякий случай палочку из кармана и, надев белье, Драко придвинулся к окну, а когда понял, что стучало, с шумом выдохнул и открыл окно. Чертова сова! Хмурая и нахохлившаяся неясыть тут же оказалась в комнате и подлетела к Поттеру, усевшись прямо ему на руку. Гарри недовольно заворчал и почесал кожу прямо у лапки совы, на что та громко и возмутительно ухнула. — Не видишь, что ли, он спит, — проговорил Малфой, скукожившись от холодного воздуха, идущего от окна, и, подойдя к Гарри, легонько толкнул его в плечо. — Гарри… Гарри… — Мм, я сплю… — отмахнулся он. — Кричер, отстань… — Вот уж с домовым эльфом меня не сравнивали! — Драко прыснул со смеху, и его голос разбудил Поттера: тот дернулся и чуть было не столкнул сову. Она, снова недовольно ухнув, отлетела в сторону и приземлилась на стол. — Что? Драко? — Гриффиндорец смотрел на него сонным взглядом и ничего не понимал. — К тебе тут сова прилетела, — парень кивнул в ее сторону. Гарри, повернув к ней голову, тут же вскочил и, рухнув с кровати прямо перед ворчливой совой, принялся отвязывать конверт. Драко, с интересом глядя на его действия, обратил внимание на конверт, и тут его дыхание сперло. На конверте была печать больницы Святого Мунго. — Подожди, я тебя покормлю и отправлю ответное письмо, — сказал Гарри сове, когда отвязал от нее конверт, и принялся его раскрывать. Недовольная птица снова нахохлилась, но послушно осталась сидеть на месте, прикрыв глаза и решив отдохнуть. Поттер дрожащими руками вскрыл конверт и, достав письмо, быстро прочитал его. Его встревоженное поначалу после получения конверта лицо расслабилось, посветлело, и его губы вдруг расцвели в счастливой улыбке. — Драко… — прошептал он, откидывая письмо в сторону. — Быстро, собирайся! — Что? Куда? — Парень так и не понял, в чем дело, а сонная голова размышлять совершенно не желала. — В больницу Мунго! Снейп очнулся! — Радостно воскликнул он, доставая пергамент и быстро царапая на нем ответ. Лишь хваленая аристократическая выдержка помогла ему не запрыгать от радости о том, что еще одна его мечта сбылась. Крестный пришел в себя. Рождество — определенно чудесный праздник. *** Оставив, как оказалось, уже проснувшегося к тому времени Тедди на попечение Кричера, Гарри и Драко, решив не завтракать, буквально через несколько минут после получения письма отправились в больницу Святого Мунго, однако лечащего врача Снейпа им пришлось ждать еще минут двадцать: как предупредила колдосестра, сейчас проводился тщательный анализ состояния профессора. Гарри в нетерпении ходил по коридору туда-сюда, мельтеша перед взглядом, отчего Драко, и так нервничающий, почувствовал тошноту. — Гарри, сядь уже. Снейп пришел в себя, но не думаю, что будет хорошим тоном, если ты сейчас задолбаешься ходить и потом, зайдя к нему в палату, просто рухнешь без сознания. — Ты думаешь, нас к нему сразу пустят? — Поттер обеспокоенно посмотрел на него. — Мне кажется, что нет… Но я хотя бы узнаю о его состоянии, что и как… Просто я боюсь… вдруг что не так, и… — Поттер! — Драко нахмурился. — Что в словах «Снейп очнулся» тебе непонятно? Уже все так, раз он смог прийти в себя. Вот тебе в письме что написали? — То и написали, что профессор Снейп пришел в сознание, — Гарри насупил губы, прямо как обиженный ребенок, на что Драко закатил глаза. — Ну, вот и все! Успокойся. Я тоже нервничаю, но не метаюсь, как соплохвост, — выдохнул Малфой, облокотившись о стену. — Сядь, пожалуйста. Целитель все тебе объяснит. — Знаю… — кивнул он, усевшись рядом с ним. — Просто мне тревожно, а когда я тревожусь, мне хочется что-то делать, чтобы отвлечься. Тут у меня такой возможности нет, вот я и метаюсь. — Мистер Поттер? — Вдруг послышался голос вдалеке, и Гарри тут же вскочил и побежал к появившемуся в конце коридора целителю. Малфой, лишь на мгновение удивившись прыткости гриффиндорца, помчал следом за ним, и в считанные секунды они оказались возле врача. — Не стоит так торопиться, молодые люди, — заметил он, бросив на Драко удивленный взгляд, но, впрочем, быстро сменив его на незаинтересованный. — Мистер Снейп действительно пришел в себя сегодня ночью. Мы не предупреждали вас сразу, мистер Поттер, поскольку поначалу требовалось проверить, насколько сильно сказалась на нем кома. Будь дело в маггловском мире, нам бы еще долго пришлось приводить разум мистера Снейпа в порядок. Поэтому не волнуйтесь, он действительно в сознании и все понимает. Однако его самочувствие еще оставляет желать лучшего, поэтому из больницы он выйдет по меньшей мере через три месяца. К тому же… у нас есть некоторые вопросы к его состоянию. — Что случилось? — Гарри сразу подобрался, его взгляд стал твердым, хоть и было заметно, что он нервничал. — Как я и говорил ранее, голосовые связки у профессора Снейпа повреждены, и мы не можем быть уверены в том, сможет ли он снова говорить или нет, — ответил целитель. — Сейчас они у него в слабом состоянии и пока он точно не может говорить, поэтому общение с ним, как вы понимаете, затруднительно. Мы постараемся сделать все возможное для восстановления голоса, но как вы понимаете, это дело не одного дня и даже ни одного месяца. И, зная, что вы скажете, мистер Поттер, — Гарри, действительно собиравшийся что-то сказать, закрыл рот, — нам ничего дополнительно не нужно, все необходимое для лечения профессора у нас имеется. Малфой выдохнул, услышав слова врача, и нечто, сковывавшее его внутри, отпустило. Крестный жив, в сознании и есть надежда, что восстановится фактически полностью. Губы Драко тронула легкая улыбка, когда он осознал, что все действительно менялось в лучшую сторону и прошлое его постепенно отпускало. Профессор пришел в себя — это главное. — Он что-то пытался сказать, спросить? Хоть с помощью легиллименции? — Спросил Поттер, кусая губу — явно нервничал. — Нет, на удивление нет, — произнес колдоврач. — Вероятнее всего, потому, что он еще слаб, поэтому ему не до того. Сейчас его покормят специальным образом, поставят капельницы, после этого, думаю, станет еще легче. — Скажите… а к нему… можно будет? — нервно спросил он. Целитель, задумавшись, кивнул. — Колдосестра спросит у мистера Снейпа, если он даст знать, что не против, то мы вас пропустим. Вы оба будете заходить? — Врач снова бросил взгляд на Малфоя. — Да, — безапелляционно заявил Поттер. — В таком случае ждите, — сказал врач и отправился к остальным пациентам. Гарри, тяжело выдохнув, подошел к Драко и, несмотря на то, что они находились в больничном коридоре, где их мог заметить любой, крепко обнял. Драко обнял того в ответ, чувствуя, как сильно билось сердце гриффиндорца. Беспокойство Поттера о профессоре, который его так сильно ненавидел столько лет (или, во всяком случае, Гарри так считал), очень влияло на Малфоя. Хоть он теперь и знал о том, что на деле Поттера и Снейпа связывало что-то серьезное и все эти годы Северус был шпионом в тайном логове, однако благодарность Гарри, не знавшая границ, казалась Драко очень… трогательной. — Все хорошо, Гарри, — прошептал Малфой, осторожно гладя его по спине. — Все уже хорошо… — Угум, — пробормотал Поттер, уткнувшись в его плечо. — Мне просто надо… успокоиться. Но, скорее всего, ты пойдешь один. — Почему это? — Вряд ли он захочет видеть человека, из-за которого он и попал в такую ситуацию и столько лет своей жизни потратил, пряча свои настоящие взгляды и эмоции, — выпалил Гарри, прижимаясь к Драко. — И я его понимаю. Тебя он точно захочет видеть, поэтому… — …поэтому ты сейчас наматываешь свои сопли на кулак и прекращаешь нести херню, Поттер, — Малфой снова нахмурился. — Я тебе что говорил о том, чтобы ты прекращал навешивать на себя чувство вины за решения других людей? Быть двойным агентом и скрывать себя столько времени — это его решение и прерогатива. Ты тут ни при чем, ты вообще годовалым нюней был. Или, полагаешь, ты обладал тогда Империо и заставил его работать на сторону тебя? — Гарри фыркнул от смешка. — Ну вот. Так что ерундой прекрати заниматься. Я уверен, профессор, когда сможет заговорить, скажет тебе то же самое. «Мистер Поттер, вам восемнадцать лет, а вы все еще не научились понимать логические связи? Я разочарован. Все эти годы прошли мимо ваших ушей, и кажется, в вашем крошечном смешном мозгу не осталось ни капли из каких-либо познаний мироустройства, совершенно не могу предположить, куда вы с таким отсутствующим понятием о жизни сможете устроиться». На этих словах Поттер уже расхохотался в голос. — Ты отлично его пародируешь! — О, да, моим родителям всегда нравилось, когда я изображал профессора, — Драко захихикал, хотя при воспоминаниях о родителях в душе появилась небольшая толика грусти. — Особенно отец обожал. Он потом специально давал Северусу посмотреть воспоминания об этом. После этого я пару раз даже на отработки оставался, — Малфой усмехнулся. — Хотя, я знаю, что ему самому это нравилось. Он хоть и кажется таким букой, на деле иногда умеет улыбаться. — Вот и пусть на это будет как можно больше поводов, — выдохнул Гарри, продолжая обнимать Драко. — Правда, я не знаю, что сказать ему, когда зайду… О, давай лучше вместе зайдем! — Он усмехнулся. — Представь себе шок профессора, когда два парня, которые постоянно цапались друг с другом, зайдут к нему вместе! — Бедный профессор, надеюсь, он опять в кому не впадет от шока, — фыркнул Малфой. — А уж когда мы ему расскажем о наших отношениях… — и осекся. Ведь они с Гарри даже толком не обговорили, в каких отношениях друг с другом они находились и как их вообще назвать. Им в эту ночь оказалось совершенно не до этого. Не то чтобы кто-то из них препятствовал… — Профессор не будет против? — Спросил Гарри, интерпретировав заминку Драко по-другому. — Или… — Не думаю, ему обычно нет дела до ориентации других людей, — ответил Малфой. — Во всяком случае, никогда за ним ненависти не замечал. Да и, думаю, ему действительно будет без разницы. Он такой человек, что не лезет ни в чьи дела, если это что-то личное. А ориентация для него вообще никакой роли не играет. Драко вдруг подумал, что единственным человеком, которому он мог бы открыться без особого страха —это как раз крестный. — Если так, то хорошо… — выдохнул Гарри, отпуская Малфоя. — Что ж… подождем. Через минут сорок целитель снова появился возле палаты Снейпа. Многозначительно посмотрев на парней, отчего у Малфоя аж побежали мурашки страха по коже, он зашел в палату и покинул ее только минут через десять. — Мистер Снейп разрешил посетить вам его, однако прошу вас — давайте без волнений. Не надо его тревожить лишний раз, — сказал он. — Можете по одному заходить, можете вместе. — Лучше, наверное, вместе, — тихо произнес Гарри и посмотрел на Драко. — Я потом выйду, чтобы дать вам поговорить. Малфой кивнул и, глубоко вздохнув, проследовал вместе с Поттером к палате. Гарри явно сильно нервничал, и Драко взял его за руку. — Не волнуйся, все будет хорошо, — ответил он и открыл дверь палаты. Вокруг кровати Снейпа светилась магическая сфера, которая, вероятнее всего, демонстрировала его показания для медиков, а также защищала от остального мира. Без каких-либо проблем преодолев ее, парни подошли к профессору, и Драко стало не по себе при взгляде на него. Несмотря на то, что за ним явно хорошо ухаживали, пока тот находился в летаргическом сне, Снейп сильно исхудал, кожа побледнела, или даже скорее посерела, что вкупе с его длинными черными волосами смотрелось особенно жутко. Темные круги под глазами тоже не слишком радовали. Белая повязка плотно охватывала болезненное горло. Однако во взгляде темных глаз явно присутствовала осмысленность, и когда они подошли вплотную к кровати, профессор перевел на них уставший взгляд. Сначала он с недоумением посмотрел на Малфоя, после чего обратил внимание на Поттера, и тут Драко удивился, так как заприметил в глазах Снейпа удивление, испуг и… жалость? Малфой считал, что его крестный в принципе не знал такого чувства, однако многое за период после войны дало понять, что он вряд ли вообще когда-либо по-настоящему знал его. — Здравствуйте, профессор, — чуть хриплым голосом начал Гарри. — Мы очень рады, что вы наконец пришли в себя. — Профессор закатил глаза, и Поттер нервно усмехнулся. — Да, Поттер в своем репертуаре. Я не обладаю легиллименцией, насколько вы помните, но я уверен, что вы подумали именно так. Чуть дернувшийся уголок синеватых губ Снейпа дал понять, что действительно он именно это и подумал. — В общем… черт, я… я столько думал о том, что скажу вам, когда Вы очнетесь… а теперь все мысли как будто из головы вылетели… — губы Снейпа снова дернулись, и Гарри нервно фыркнул. — А вот сейчас наверняка подумали: «Поттер, а в вашей голове когда-либо были вообще мысли?». Драко не выдержал и хихикнул, после чего заметил, как Северус внимательно посмотрел на него, но потом снова перевел взгляд на Поттера. — В общем… с Рождеством вас, профессор, — выдохнул Гарри. — Вы ухитрились очнуться прямо в ночь праздника, несколько… примечательно. Малфой увидел, что Снейп нахмурился, словно думал о чем-то. — Да, сегодня действительно Рождество, — ответил он. — Гарри прав. Так что… вы были без сознания больше полугода. Снейп перевел удивленный и недоуменный взгляд на него, потом — снова на Поттера. Гарри стоял ни жив ни мертв. Он разом как-то побледнел, губа была закушена, и он в принципе выглядел очень напряженным. Драко мог с легкостью предположить, что тот наверняка сцепил зубы, и из-за этого так сильно выделялись его скулы. — Так, Поттер, хватит нервничать! Мы о чем договаривались? — Он нахмурил брови. — Вот он, профессор, вполне себе живой. Выглядите правда, паршиво, — Малфой посмотрел на Снейпа. — Но как бы неудивительно, вы кучу месяцев в летаргическом сне пролежали, вам нужно время, чтобы восстановиться. Так что, Поттер, давай успокаивайся, и… Гарри вдруг резко рухнул перед профессором на колени и, взяв его холодную худую руку в свои, прижался к ней лбом и зарыдал. Поттер чуть ли не в голос выл, прикасаясь к Снейпу, и в плаче дергался всем телом, судорожно всхлипывая. Он пытался что-то бормотать, однако из-за слез все выходило каким-то жутким бульканием. Драко, на несколько секунд ошарашенный увиденным, подсел к Гарри и обхватил его за плечи. — Гарри… Гарри, да ты чего… все ж хорошо… — однако ничего явно хорошо не было, судя по виду гриффиндорца. На этих словах Поттер заревел еще пуще прежнего, и Драко с испугом посмотрел на профессора, замечая, что и тот находился как минимум в смятении и недоумении от произошедшего. Такого удивленного взгляда Малфой в жизни у Снейпа не видел. — Гарри… Гарри, успокойся… — он гладил его по спине, стараясь расслабить, однако плач, настолько болезненный и судорожный, что вызывал страх за состояние гриффиндорца, продолжался. Драко догадывался, что Поттер находился в состоянии, близком к истерике, либо это уже она. Но что могло вызвать такую эмоциональную встряску у Поттера? Если только он опять не погряз в чувстве вины. — Эй, Поттер. Ты же помнишь, что ты ни в чем не виноват?.. Ты помнишь, о чем мы говорили? — В… вм…ф… — послышались всхлипы в ответ. — Гарри… — В-вин-но-ват! — Вскрикнул он и снова привалился к руке Снейпа, держа ее, словно какую-то ценность. Драко вдруг уколола тревожная мысль: сколько, должно быть, Гарри держал в себе какие-то эмоции и знания по отношению к профессору, что бы там ни было, сколько мучил себя (и теперь Малфой предполагал, что то, что он знает из его слов — лишь часть того, что травило душу Гарри каждый день на протяжении всех этих месяцев скрывал это не только от него, но даже от самых близких друзей). Что же произошло такого, что Гарри настолько изморил себя чувством вины? Какое знание настолько его… сломало? «Выйди», — вдруг услышал Драко знакомый голос в своих мыслях. Малфой понял, что это. Легкая легиллименция, позволяющая общаться без слов. Сильно тратила магические силы, однако порой очень помогала. В свое время его научил этому сам Снейп. Он посмотрел на профессора, и тот слабо моргнул, давая понять, чтобы Малфой это выполнил. Драко кивнул и, еще раз погладив Гарри, отпустил все еще рыдающего парня и вышел из палаты. Рухнув рядом на скамью ожидания, он попытался привести мысли в порядок. Что-то произошло в войну. И это Гарри уничтожило, однако он продолжил жить обычной (насколько это возможно для национального героя) жизнью, начал воспитывать Тедди и старался для всех быть примером мира. Во многом благодаря его словам и действиям в Хогвартсе фактически прекратились набеги на слизеринцев и каждого, кто в войну выступал на противоположной стороне, восьмикурсники вообще стали добрыми друзьями (не все, но тем не менее). Да и усилиями Гарри Малфои смогли выйти почти сухими из того брода темной воды, куда они угодили. По сути, попал в опалу только лишь Люциус, но и его ждало освобождение, в отличие от многих других служащих Лорду, которые вообще попали на поцелуй дементора. Гарри действовал хитро и умело, защищая тех, кто служил Лорду из-за семейной связи и/или определенных обстоятельств, и давая справедливое решение для тех, кто не раскаялся ни капли. Поттер старался научить всех жить по-новому, в то время, когда сам оказался сломлен. И никто этого не заметил. Даже Драко, который в последнее время довольно часто был с ним близок и говорил на личные темы. Малфой чувствовал толику вины. Как он не понял, что с Гарри что-то произошло и он так и не восстановился после войны? И это «что-то» оказалось тесно связано со Снейпом, раз он так защищал его честь перед всеми, хотя долгие годы учебы профессор делал вид, что ненавидел своего ученика. Но так ли это было на самом деле? Драко осознал, что он на самом деле ни черта не понимал из того, что на самом деле сделала эта война с каждым из них. Гарри вышел из палаты только где-то через двадцать минут, зареванный и уставший, однако во взгляде уже проявлялось какое-то небольшое умиротворение. Драко тут же вскочил и обеспокоенно посмотрел на него. — Ты в порядке? Выдохнув, гриффиндорец кивнул и пробормотал хриплым голосом. — Иди. Он тебя ждет. — Хорошо… — закусив губу, Драко приобнял Гарри, стараясь его хоть так успокоить и, выпустив из объятий, толкнул дверь в палату. Малфой чувствовал, что разговор им предстоял непростой.