Под флагом анархии

      Поцелуй тлел на губах.       Михаил усмехнулся и приказал солдатам возвращаться на Небеса.       Ему не задавали вопросов — боялись, и он чувствовал себя еще уверенней, чем прежде. Рай при его появлении выдохнул зимним ветром и припорошил зеленый покров бессмертного сада легким снегом. После его шагов оставались точно горящие отпечатки следы подошвы. Дурманящий вкус еще вился сталью и змеей вокруг него. Азраэль ужалила. Приобщила всех ангелов к одной единой мысли — у них что-то есть. А в реальности между ними кипела зудящая ненависть, полная страсти, ужаса и боли. Они заклятые враги,  никакие временные интрижки и короткие отступления не изменят сегодняшний порядок вещей.       Его нагнал Рафаил. Брат недовольно хмурился и нерешительно подбирал слова для предстоящего разговора, спустя минуту он придумал, как начать и спросил:       — Михаил, что это все значит?       — О чем ты, брат? — невозмутимо поинтересовался Михаил, бросив короткий взгляд на Рафаила, и остановился у порога весны. Дальше буйным лесом цвели разные цветы, и большинстве своем нежились яркими пятнами под теплым солнцем Рая. Рафаил зажмурился и дезориентировано осмотрелся. Яркий свет резал глаза.       — Ты куда направляешься, Михаил?       — Мне необходимо допросить ангелов. Предстоит выяснить: сами ли они додумались или кто-то помог извне. Те, кто раньше признались в содеянном, не имеют ни малейшего представления, кто начал и кто закончит. Длинная цепь, — признался архангел несколько раздраженно.       Все в Михаиле говорило об одном: оставь в меня в покое! У Рафаила на этот счет сомнений не было, уже не было. Ход Азраэль разросся буйным плющом и укрепил слухи.       — Почему ты отпустил Азраэль?       Михаил слегка повернул голову, скользнул холодным взглядом стальных глаз и пожал плечами:       — Потому что так было нужно.       — Кому?       — Не знаю.       — Но, Михаил?..       — Не трать мое время напрасно, брат.       — А может проблема наша в том, что ты больше никому не разрешаешь думать?       — Неужели? — Михаил холодно сверкнул глазами. — Тогда у меня плохо получается не разрешать, а у вас плохо получается думать. Рафаил, оставим эту тему до лучших времен. Мне некогда заниматься обсуждением вопросов по расписанным пунктам мятежников. Если тебе запрещают думать, попробуй обратиться в Небесный суд.       — Очень смешно, — фыркнул Рафаил. — Мечтал ли ты, чтобы Азраэль покорилась и осталась в раю?       — Мы говорим об разных ангелах, не так ли, брат? Если ты хочешь узнать, питаю ли что-то еще, кроме ненависти, то ты также глуп и самоуверен, как и остальные.       — Ты не единожды ее отпускал.       — Это ничего не меняет. Мне не нужна ее гибель — только поражение. А сейчас оставь свои домыслы и не разноси нелепые слухи, Рафаил. Хотя бы ты придержал бы язык за зубами, потому что когда я достану всех изменников, которые повторили слова анархистов, их ждет наказание.       — Я тебе не враг, Михаил. Просто хочу понять, что вас связывает.       — Нас связывает война и ненависть, а все остальное игра, — Михаил поморщился, когда произнес слово «игра» и потер лоб. На солнце его крылья сверкали белизной и чистотой, но он отдает Азраэль должное: хотела она этого или нет, придумала ли это она, но поддерживает слухи на высшем уровне, окунув его в грязь. Их глубокие отношения и, правда, заслуживают внимания.       Рафаил покачал головой.       — Мне пора.       — Хорошо.       Яркое солнце заливало своим светом часть луга, зеленая трава высоко тянулась вверх и вдоль дорожек была почти по пояс. Михаил сделал себя невидимым и, бесшумно ступая, нашел глазами очередных изменников. Те готовились к перемещению на землю. И в высокой траве переговаривались. Ему хотелось узнать, кто именно начал этот нелепый заговор и план, и разнес его как птичий грипп  по гарнизонам. Пафос, грязь, недоумение и куча мусора.       Ему нужен Тадеус. Именно после ухода палача, других ангелов поразил грипп.       Нужно поймать мятежников, пока они не забрались глубже в свои норы. Или хотя бы напугать.

***

      Мир вокруг загустел, и казался толще эфирных масел. Свободой даже не пахло. Азраэль тыльной стороной ладони вытерла губы, подавила тяжелую усмешку, которая наползала маской на лицо и смахнула невидимые слезы, подавив их радостным вздохом, что им таки удалось скрыться от архангела.       — Господи! Я же чуть не перенес Михаила. Еще пару дюймов, — Боэль вытер дрожащими руками бегущий пот и опустился на голую черную землю, внимательно глядя на Азраэль. Она расплывалась у него перед глазами, и присела рядом, внимательно рассматривая на предмет повреждений. Ему даже на мгновение показалось, что ее не поразила никакая тьма, что не свернулась в груди и не украла благодать. Но темные круги и покусанные губы говорили сами за себя.       — Ты молодец, Боэль. Ты спас нас, — голос лился щедрой сладкой патокой. И Боэль сглотнул, почувствовав себя навечно влюбленным в чары Азраэль, в ее дух анархии, и улыбнулся, через боль, которая разрывала грудь. Во время прыжка порталом его зацепило невероятной силой и сломало пару ребер, но он был безмерно рад, что они сумели уйти от врага. Азраэль стиснула его руку, у нее тоже дрожали пальцы, и она ткнулась  лбом ему в плечо. — Все будет хорошо, Боэль.       — Конечно, Азраэль, только узнаем, кто все это затеял.       Азраэль усмехнулась.       — Да, скорее бы. Можешь двигаться? — спросила она, разогнув колени, и подала Боэлю узкую ладонь. Он принял и тяжело завалился на левый бок. Она закинула его руку себе на плечо и крепко обхватила за талию.       — Почти. Портал сожрал много энергии. Мне нужно восстановиться, — громко дыша, Боэль принял помощь Азраэль и смотрел на ее раскрытые крылья.       Алые перья потускнели, стали еще больше похожи на свернувшуюся кровь, однако по-прежнему были мощными. Они оттолкнулись от земли одним единым взмахом.       — Долетим до гор, потом передохнем и пешком к лагерю.       Ветер растрепал волосы. Ей было тяжело, Боэль тянул вниз. Азраэль держалась, на языке появился легкий металлический привкус, но она делала взмах за взмахом и парила над тишиной мира. Тепло на ладонях и под боком успокаивало — главное, что они живы и будут жить, а теперь она долетит и выдержит все прелести своих безумных идей.       Увидев первые очертания гор, Азраэль улыбнулась и кивком головы указала на них.       — Мы почти дома.       И все-таки, «дома» было слишком громким, там стоял лагерь, а где лагерь там и дом. Вдалеке расположил шатры и палатки, как всегда, было шумно и тепло. Азраэль осторожно помогла Боэлю опуститься, который держался за грудь и криво улыбался.       — Я не ранен, не стоит носиться со мной, как с птенцом.       — Я пока еще командующая и обязана заботиться о вас, — она сложила крылья и села рядом с генералом на траву, накрутив прядь волос на палец. — Ты, правда, веришь, что между мной и Михаилом может быть любовь?       Боэль вздрогнул, скосил взгляд на Азраэль, заглянул в ее хитрые янтарные глаза и скрыл усмешку.       — У тебя может быть что угодно. После того как мы украли наши же дары у какого-то Темного Властелина из другого мира, я уже ничему не удивляюсь…       — То были очень ценные реликвии, ты же знаешь, — торопливо перебила его Азраэль, насупив брови, и прикусила нижнюю губу. — Нельзя было их оставлять человеку, тем более, он бы ими не распорядился, слишком светлыми они были. Так, значит, ты допускаешь такое, что я могу спать с Михаилом?       — Ты не подпускаешь к себе никого. Никто не видел у тебя любовников, хотя у анархиста такого уровня их должно быть, как минимум десяток.       — Ты забываешь одно. Я уже говорила и не раз: ангелы не нуждаются в плотской усладе, — ровно произнесла Азраэль, впившись ногтями в руку. От нее ожидали всего, даже того, что сердце архангела принадлежало ей, и хотя эти мысли тешили ее себялюбие, однако порядочно раздражали. Потому что это не так. Михаил принадлежал ей так само, как и она ему. Вечные враги, иногда дающие друг другу призрачный шанс на победу. Она чаще него замирала на краю краха.       — Говоришь, как порядочный солдат Михаила.       — Я против людей и нефилимов, и, признаюсь, в этом поддерживаю политику архангела. Нефилимы слишком опасны, даже если они увеличат нашу армию. И прошу закрыть тему. Мне она не нравиться, как и все, что мы берем от людей.       — Ты просто ненавидишь людей.       — Это неправда, я предпочитаю, чтобы их земные дела не касались наших, ангельских.       Боэль цокнул и потер плечи, слегка разминаясь. У него начало болеть тело, каждый мускул и косточка.       — Слышишь! Шелест крыльев.       Азраэль вынула меч и вскочила на ноги. Боэль поморщился и сделал то же самое, отцепив мешок с книгами и артефактами от пояса.       — А вот и ангельские дела.       — Скорее разборки, — на выдохе произнесла она, и гордо вскинула голову, прикрывая ладонью глаза. На огненном диске солнца появились темные силуэты ангелов. — Протест набирает силу.       — Первые самоубийцы.       — Тупицы, — фыркнула Азраэль, и оттолкнулась от земли, взмыв в небо.       Она не стала дожидаться, пока они нападут с воздуха и будут четко проговаривать заученные ранее слова. Доминик всегда умел трудиться над пафосными фразами, это полностью ложилось на его твердые плечи.       Первого воина она настигла сразу, захватив крылья и бросив его на землю, к Боэлю. Второго сбила и подрезала сухожилья на крыльях. Крик засел в ушах. Однако Азраэль крутанулась в воздухе и, когда увидела, что шанса отбить две атаки нет, приобщилась к свободному падению, расправив крылья у самой земли и приземлившись на одно колено, упираясь кончиками пальцев правой руки в густую траву, которая сразу захватила в плен ладонь. Она поднялась, оценив обстановку. Их, действительно, пришли убить или захватить. Боэль сразу же вырубил первого ангела, который упал, и теперь тот лежал в сторонке и мог помочь своим боевым товарищам.       — И какая же глупость толкнула вас на это? — она вопросительно дернула бровью, с презрением поглядывая на ангела, который прижимал крыло и мелко хныкал, пытаясь остановить кровь. Летать он пока не мог.       Ангелы молчали. Клинки таяли в тени деревьев. Обстоятельства все больше злили Азраэль, и, взмахнув руками, она с чистой яростью двинулась на своих солдат. Осталось еще четверо.       Как каменные глыбы, они продолжали ждать ход королевы и будто со склеенными губами, даже не пытались отвечать на вопросы. Только нападали и прижимали Азраэль и Боэля к тупику.       Трое ангелов одновременно бросились к ней. Сердце Азраэль всего на мир замерло и тут же забилось с невероятной скоростью.. Она знала каждого поименно, и почему-то ей стало слишком болезненно называть их имена. Предательство болезненно отозвалось в груди, словно раскаленное железо пронзило грудь, а тьма схлестнулась со светом. И хотя она все понимала, принять же было выше ее сил.       Меч Азраэль схлестнулся с продолговатыми ангельскими клинками.