Заметки в блокноте

"Две стороны одной монеты. Это забавно", — мужчина в темном костюме заходит в складское помещение. На улице так же темно, как и в пространстве перед человеком, лишь цилиндрические лампы освещают небольшой участки под собой. Как острова в черном море. Тихий стук туфель и трости дает понять ученому, что кто-то пришел, но это его сейчас не интересует. В голове брюнета сейчас царит полный хаос, он тщетно пытается собрать тело перед собой, а таких еще трое. Все они покалечены - у некоторых не хватает конечностей, некоторые расписаны в узоры, другие в цветах, последние Виктор старается аккуратно извлечь из плоти, но они как будто растут из них. "Нет, не порти картину, дорогой мой" - думает Джин, кривясь под маской, что закрывает половину лица, оставляя разноцветные глаза без прикрытия. Ему это не нужно, иониец не считает что лицо это нечто сакральное, но маска нужна - в Зауне тяжело дышать для человека, который большую часть жизни прожил на земле, где про химикаты не слышали. В тишине слышен выдох отчаянья, и безумец понимает, что нужно действовать. - Может, тебе не стоит стараться? - спокойный тон так лживо успокаивает, что собеседнику становиться тошно, он поднимает голову, стараясь найти мужчину, но в темноте он сливается, а зрение еще не успело привыкнуть тому, что бы кого то искать. - А ты предлагаешь просто оставить их?! - Виктор и сам начал понимать, что это бесполезно, но надежда на то, что у него получиться воскресить тело перед ним сильнее, вера в свои силы еще крепка, но трещины уже пущены. - Пожалуй да, — Джин все это время двигался, шел аккурат по линии световых островов, и остановился лишь когда, достиг спины ученого. Резкий вздох, легкая дрожь по телу, Хада видит это, и не может насытиться этой эстетикой страха. - Их можно спасти! - нервы, что натянуты как струна, дали сбой. Заунит вскрикнул то, что говорил, вскочил, и резко повернулся, встречаясь с разноцветными глазами. Секундный импульс погас так же быстро, как и зародился. Джин стоял в метре от Виктора, и улыбался под маской. Ему нравилось это, эмоции, он поглощал их так страстно, как мог, и не скрывал это во взгляде. Иониец выше собеседника, он подается вперед, упираясь рукой в стол, заставляя брюнета перед собой прогнуться в спине, опереться так же на стол. Тот снимает маску, демонстрируя улыбку, что пробирает до дрожи. " Он чокнутый!" - думает Виктор, и в глазах отражается этот страх. Джин усмехается, наклоняется к самому уху ученого и шепотом говорит: - Не стоит портить МОИ картины, дорогой, — он отстраняется, и его выражение лица меняется на надменное, вперемешку с неприязнью к впереди стоящему. Мгновение в зале полная тишина, потому что никто не дышит - один старается не закричать от понимая, от отчаянья, что вот - вот накроет с головой, а второй этого так ждет. И первый сдается, смотря в глаза собеседника, и не находя в них луча поддержки, что когда-то находил. Джин желает усилить реакцию, и по этому удерживая равновесие, перестает опираться на стол и проводит тыльной стороной ладони по щеке Виктора. - Я всегда поддерживал тебя, мне нравиться твое стремление ... - звонкая пощечина не дала безумцу закончить свое сладко лживую речь. По инерции тот отворачивается, а ученый тяжело дышит, еле-еле сдерживая себя, чтобы просто не прибить человека перед ним. Он верил ему, он доверял, а тот делает такие вещи за его спиной, в его родном "доме" - Убирайся, — жестко говорит Виктор, делая последний глубокий вдох и указывает на дверь, откуда пришел Виртуоз. С таким же вздохом, Джин выпрямляется, пятерня алым пятном пульсирует у него на щеке, но он добился своего - проявления чистых эмоций. С победоносной улыбкой тот делает реверанс и отступает во тьму, медленно идя туда, куда ему указали. Но перед уходом, у самой двери, тот вдруг начинает смеяться. Громким, переполненный ядом смехом. Ему весело, ему нравиться это - разбивать ожидания. Это всего лишь мимолетный смех, но он как мячик отскакивает от пустых стен. Джин выходит из помещения, а ученый только после щелчка замка резко садиться на стул и тупит взгляд в полу. Смех еще долго сидел в голове Виктора, пока тот пытался принять факт того, что все было ложью. Тишина была оглушительной, но это не имело значения. Струны порваны, лежащие тела позади не имеют никакого смысла более. Надежда ускользает сквозь пальцы, как песок, ученый старается унять дрожь, что накрывает, но получается скверно. Лишь с первым голосами, на утро Виктор "просыпается" от этого кошмара, поворачивается, что бы посмотреть на тела, замечая цветы, что распустились на них и горестно вздыхает.