Изменчивые Дороги (цикл Миры Странников)

      Очередные пришедшие караванщики были какими-то слишком уж смурными и постоянно хмурились, заказали еду и бутылку из «покрепче, но подешевле».       — Сивухи не держим… — она поставила перед группой две стеклянные бутыли с прозрачной жидкостью. — Брать будете или только чай? Больше не поставлю. И так под лавкой проснётесь…       Один махнул.       — Да лучше под лавкой… Ещё один маршрут менять.       Риги нахмурилась.       — А что случилось вдруг? Тут места такие, что особо и не поменяешь…       — Да ещё один мир в бездну канул… Поговаривают… Где-то в районе огненного… Туда даже не дойти уже, — караванщик налил в кружку пойла, приоткрыл лицо и влил в себя, вздыхая. Остальные только горько покачали головами.       — Как Мир канул… — голос трактирщицы дрогнул. — И что, никто не спасся? А таверна? - «А Лор? Брик? Рала?..» - пронеслось в голове.       Караванщик только пожал плечами:       — Не дойти было… А… Не, таверна около огненного стоит, этот чуть дальше был… Там теперь словно обвал. Говорят, из соседних миров приходили кто-то, чтобы не допустить эту пакость на тракт… Но больше ничего не знаю...       Его собратья выпили за упокой мира.       — Может отдохнёте тогда? — какой-то тяжёлый ком, словно спал, и ей стало немного легче дышать. — За комнату обязана взять, а это… Считайте угощаю.       Каранванщики выложили несколько монет вперёд.       — А на продажу что есть?       — Смотря что нужно. Слёзы, травы, чешуя разная, шкурки мелкие, камни… — монеты она быстро сгребла со стола.       — Давай всё… У нас тоже есть много чего… Но завтра, — караванщик повернулся к остальным.       На следующий день, что-то обменяв, они ушли дальше, а в таверну, звякнув привычно колокольчиком, ввалилось нечто очень уставшее, завёрнутое в плотный серый плащ, какой часто таскали странники. Она встрепенулась, приглядываясь к гостю, подходя ближе.       — Покушать? Воды нагреть? Или сразу выпить?       — Спрятать, но не меня, — голос знакомый, хоть и очень уставший.       Она огляделась вокруг, убедившись, что весь нижний зал спит.       — На кухню тогда…       Он чуть качнулся, но быстро прошёл следом. На руках он явно что-то держал. Разбудив сына и отправив его за стойку, Риги скрылась на кухне, плотно закрыв за собой дверь.       — Лечить надо? — по-деловому сухо спросила она.       — Не думаю… — он открыл плащ, где у него на руках, свернувшись спали два совсем маленьких котёнка серебряных химер. Точнее одна спала, а одна чуть приподняла мордочку, внюхиваясь.       — Ох ты ж… — погонщица аккуратно дотронулась до проснувшегося детёныша, давая себя обнюхать и почесав мордашку. — А мать где? Или кто-то из прайда?       — Я их протащил через половину тракта… Еле вытащил, когда мы разрыв блокировали…       — Ну… Вообще, детский сад для них до сих пор у Сёмы… — начала с сомнением Риги. — Только сам он не здесь…       — Я знаю… Уже узнавал, где-то у серебряных, в гости уехал… Можно я у тебя просто посплю? — он чуть облокотился о стену.       — Минут пятнадцать потерпишь? Пошли… Мелочь пристроим…       — Я если что их потом к нам заберу, но просто боюсь, что не дойду. Хотя, можно Артура попросить. Он дотащит, если у тебя места нет…       — Идём… — она зашла в одну комнатку-нишу, примыкавшую к кухне. Порывшись там в шкафу и достав оттуда ключи, она жестом пригласила странника следовать.       Отодвинув гобелен и открыв ключом дверь, она предложила ему пройти. Продолжая аккуратно нести химер, Лор последовал за ней. Коридор за дверью был покрыт мхом и разными цветными кристаллами, которые мерцали, придавая маршруту совсем уж звёздный вид.       — Тут направо, — она подошла и отперла ещё одну решётку. — Проходи. Это наш детский сад…       Лор устало кивнул, привалившись к стене и едва не упав, медленно по ней сполз. Проснувшаяся химера любопытно осматривала всё, но слезть с заботливых спасших её рук и от родича всё же опасалась. Прикрыв за собой решётку, Риги проверила запасы, вытащила из стоявших прям тут сундуков немного сухого сена на подстилки и организовала что-то на подобии гнезда. Из соседнего сундучка она достала пару шуршащих игрушек, чесалки и прочую необходимую утварь, а так же горячий камень. Опустив камень в исток родника, она проверила пальцем температуру воды и пошла к уставшему другу.       — Так, детки, нужно вашему защитнику дать отдохнуть… — она погладила любопытное создание, выманивая его с усталых рук.       Лор, прикрыв глаза, тихонько засопел. Во сне черты чуть разгладились и перед ней сидел молодой, почти мальчишка, эльф.       Она улыбнулась, выманив сначала одно любопытное дитё с его рук, а затем второе.       — Так, детки, вода теплая… Играйте пока. Тут безопасно, но еду я принесу позже. Пока карантин…       Химеры с любопытством осматривали новое место. Одна оказалась более любопытной, вторая более стеснительной, но обе были слишком испуганы… и благодарны, чтобы скалить зубки. Кристаллы мягко освещали площадку, ручей рядом уже не леденил холодной водой, а под импровизированным пологом спряталось уютное гнездо. Местами тут отблескивали чешуйки изумрудных, синих, чёрных и даже золотых отливов — за сотню лет через импровизированный детский сад прошло несколько десятков, если не сотен, котят и раненных химер. Выдохнув и дождавшись пока молодежь отойдёт от входа, погонщица аккуратно подняла на руки молодого эльфа и, заперев за собой решётку, понесла гостя до ближайшей кровати в комнатке Сёмы.       На кровати Лор свернулся, подкладывая под щёку руку и засопел. Улыбнувшись своим мыслям и прикрыв назад выход в пещеры, она осторожно сняла с уставшего и плащ, и остальную ненужную одежду, оставив безвольного эльфа практически в одних подштанниках. Забрав грязную одежду, она вышла из комнатки и, отпустив сына снова спать, неторопливо занялась делами. Судя по грязи на одежде, которая не успела сама отвалиться, гость на ногах был как минимум пару дней, поэтому спал он долго. Боуг успел проснуться, помочь ей с уборкой, приходили посетители — пара погонщиков, а он всё спал. Она приходила, проверяла его и мелких химер. Уже отстиранная одежда высохла и отглаженной стопкой лежала на тумбочке рядом. Рядом же лежало и личное оружие эльфа. Внимательно осмотрев и убедившись, что в этот раз ранен он не был, она оставила его отсыпаться дальше.       Проснулся он почти сутки спустя и, уже одевшись, аккуратно заправив кровать и убравшись, вышел к ней. В этот раз за стойкой лениво зевал её сын.       — Ну и напугал ты нас… — Боуг осмотрел гостя пристальным взглядом. — Давай поесть соберу? Или мать разбудить?       — Не стоит… Я долго спал? Где-то хронометр посеял…       — День точно. Сначала подумали, что зацепило чем, а потом смотрим, а ты просто спишь. Садись, персонального от матери я не приготовлю, но тёплого, сытного и полезного сейчас сгребу.       — До этого около двух суток не спал — рядом мир грохнуло, нужно было эвакуировать… И стабилизировать, чтобы на Тракт не прошло…       — Караванщики рассказали. Ешь, — Боуг поставил перед гостем тёплую, но не горячую итью. — Яства и разговоры потом.       — Спасибо, — Лор кивнул, и пока быстро уминал предоставленную еду больше не разговаривал.       Дверца едва слышно скрипнула и с кухни, улыбаясь, за ними наблюдала ещё сонная погонщица. С наспех забранными волосами, в длинном, больше на эльфийский манер, платье.       — Очнулся. Это хорошо. Очень хорошо…       — Я бы сказал — проспался, — он улыбнулся, допивая предоставленный чай.       Подойдя к столу, она положила перед ним небольшой хронометр.       — Не терял? — она с улыбкой кивнула сыну. — Дай мне треть оборота и сменимся…       — О… Я думал где-то на переходах… До вас было ближе, чем обходить временно нестабильную зону.       — Нам уже сообщили. Выдыхай, всё кончилось. Я скоро вернусь… — она вышла во двор.       Лор кивнул, заедая приторно-сладкий чай конфетой.       Минут через тридцать она вышла снова в зал, отпуская сына отдыхать. Привычный костюм с фартуком, забранные волосы и немного усталый взгляд.       — Мелочь проверила, там всё хорошо. Даже играть начали. Сам как?       — Выспался… Спасибо. Нужно домой сообщить, я ж практически считай исчез — родители беспокоятся. Я дойду до Хортона? Это вроде всего ближе.       — Окно через пол луны, — заметила она немного расстроенно.       — Я тогда быстро туда смотаюсь и вернусь, только предупрежу родителей, чтобы не волновались… — он усмехнулся. — А то с них станется ЭЛС всю на уши поднять.       — Хочешь, бегунка пошлём? Если устал… — она нервно коснулась пояса на фартуке и отошла к стойке. — Тебе бы просто ещё отдохнуть. Восстановиться надо…       — Я вернусь… И я нормально поспал и даже поел, — он подошёл ближе, но остановился где-то в шаге от неё — в зале уже находились другие посетители и при них он не решился обнять её.       — Хорошо. Иди. К возвращению что приготовить? Так-то я думала ухи наварить. Сегодня книжный караван дойти должен, а они рыбку любят…       — Тогда надо будет посмотреть, вдруг что интересное на почитать у них будет, — он всё же сделал разделяющий их шаг и едва коснулся носом волос.       — Я… — она всё же отступила, смерив наглого гостя привычно холодным взглядом, в глубине которого пряталась улыбка. — Попрошу их тебя дождаться. Не опаздывай…       — Ни за что! — он усмехнулся, подмигнув на прощание и отправился в сторону выхода. Жалобно как-то звякнул колокольчик.       Вернулся он спустя пару младших лун с какой-то сумкой в руках. Таверна уже спала: в зале было пусто и лишь на кухню была распахнута дверь, а на кухне неспешно готовила одна уставшая погонщица. Кинув сумку под за стойку, он без приглашения прошёл в ее вотчину.       — Помочь?       — Что там скинул? — спросила она, не оборачиваясь. — Я тебе ухи отставила и овощей свежих, будешь?       — Буду. Всё буду… А там сумка для котят и кое-что на обмен.       — Котят дёргать пока рано. Они только отошли от стресса. Дай хоть отъесться, — она кивком указала ему на стол и выставила плошку тёплой ухи и тарелку с салатом. — Чаю или чего ещё?       — Чаю. У тебя он очень вкусный, — он присел за стол, пододвигая к себе тарелку с супом и беря ложку.       Она ухмыльнулась и вернулась с небольшим тёплым чайничком.       — Ты к ягодам как относишься?       — Ну, я к ним не отношусь… Сам, но употреблять люблю… Разные.       — Я люблю некоторые вкусные добавлять в чай. Попробуешь? — проверив большой казан, она вернула ему крышку на место и присела рядом.       Лор с улыбкой кивнул.       — Непременно! Давай!       — Так чайничек же… Ох, замоталась, прости, чашки забыла…       — Я, конечно, могу и из чайничка… Но, боюсь, что ты меня за такое побьёшь!       — Сейчас… — оглядевшись, она приметила куда поставила чашки. — Всё равно надо кашу мешать…       Эльф откинулся на стуле, прикрывая глаза.       — Знаешь, у тебя тут так спокойно…       — Стараемся. Хотя днём такая суматоха бывает, что иногда девок приходится дёргать…       — Могу чем-то помочь?       Помешав кашу, она поставила на стол чашки и села рядом.       — Для начала давай ты отдохнёшь и оценишь чай…       — Это даже не обсуждается! Конечно! — он протянул руку, чтобы взять чашку и словно невзначай коснулся её пальцев.       Она устало улыбнулась и кивнула.       — Мне тоже налей, пожалуйста…       Лор словно расцвёл, поднимаясь, чтобы немного за ней поухаживать. Взял чайничек, разливая чай по чашкам. Аккуратно и как-то, словно по-особенному, а когда закончил, пододвигая ей чашку, то чуть наклонился, вдыхая запах и прошептал ей на ухо: «А от тебя всё равно пахнет вкуснее…» — и, едва коснувшись носом ушка, вернулся на своё место.       — Да, уха сегодня вышла душистая. И рыбка так хорошо дошла… Я прям горжусь. Обычно под конец я с зеленью путалась, а тут даже мне понравилось, — она говорила с чувством нескрываемой гордости, радости и искреннего детского хвастовства.       — А по-моему, ты всегда вкусно готовишь, — он уселся, продолжая есть суп.       — Неужели у вас настолько плохо готовят? — Риги отпила чай и от удовольствия прикрыла глаза.       — Ну, почему, мама вкусно готовит… Гас тоже неплохо. Но у тебя получается как-то по-особенному… — он поднял на неё взгляд, слегка улыбаясь.       Она посмотрела на него с лёгким укором.       — Болтун ты… Особенный, — несмотря на её слова, комплимент явно пришёлся к месту. — Ешь, пока не остыло. Постелить?       — Ты же должна чувствовать, когда я говорю правду… — он внимательно на неё посмотрел, словно сканируя.       Она неуверенно пожала плечами.       — Может быть… — «А если я боюсь узнать, что это неправда?»       — Ты ведь почти не пользовалась природной эмпатией? Я прав?       — Эта для лечения которая? — детская радость испарилась, оставляя вместо себя неуверенность.       — Не только, — он сделал глоток чая, отставляя чашку и поднимаясь. Лор подошёл к ней, кладя руки на плечи, и чуть наклонился, чтобы коснуться губами макушки. — Закрой глаза.       — Я там кашу… — голос сошёл на нет и она позволила себе опереться о него, — Помешать надо… Пригорит же.       На мгновение руки исчезли и лёгкое облачко тепла переместилось в сторону кастрюли.       — Не пригорит. Я убавил, — руки снова вернулись ей на плечи.       — Ты устал, тебе восстановиться нужно. Давай ты не будешь сейчас напрягаться?       — Ты слишком много думаешь, закрой глаза и просто слушай, — пальцы скользнули вниз по плечам.       — Кыш, безобразник… — несмотря на все её слова, даже интонация не была протестующей. — Ты сутки почти спал. Куда тратиться лезешь?       — Я не трачусь, ты разве не чувствуешь?       Она подняла на него взгляд и тотчас испуганно убрала.       — Я не присматривалась. Это как-то неприлично…       — Даже если я разрешаю? — тёплое облако снова расплылось надо ней.       Риги отстранилась от него и закрыла глаза. Нет, она помнила, понимала, знала о чём сейчас он ей говорил. Но знать и чувствовать вещи слишком разные и между ними было слишком много того, чего она не хотела ни вспоминать, ни чувствовать…       — Ты боишься, — он скорее не спрашивал, а констатировал факт. Тёплая аура словно проникала под кожу, пробиралась вовнутрь, касаясь, согревая, но не обжигая, даря какое-то отстранённое спокойствие. И обдало ворохом чужих эмоций — восхищением, желанием, заботой…       Внутри она словно ощетинилась ворохом маленьких колючих иголок и, мотнув головой в надежде прогнать это всё, она попыталась встать.       — Простите… — произнесла она тихо, словно нехотя. — Пустое это.       Пальцы снова скользнули по плечам вверх, к ключицам, тёплое облачко продолжало настырно накрывать Риги, не уходя, не отпуская, словно пытаясь забрать её боль.       — Сколько тебе было, когда погиб отец?       — Триста… — голос дрогнул, словно споткнулся, — Триста девятнадцать.       — Не стоит брать на себя вину, которой не было, Вигриалетт, — Лор мягко её обнял.       — Тебя там не было, чтобы судить, лорд Эрлонд… — послышалось слишком уж спокойное в ответ.       Он вздрогнул, когда услышал своё полное имя, но почему-то в отличии от других ей он словно позволил… И даже нашёл что-то интересное в том, как она его произносит.       — Так расскажи. Ты же никому этого не рассказывала — девчонка была слишком наглой и вообще считала себя слишком умной, мальчишки тебе казались слишком наивными, да и маленькими… Кому ты рассказала, кроме старой подушки?       — Зачем? Это всё равно ничего не изменит… — Риги предприняла ещё одну робкую попытку вырваться из его уютных объятий.       — Прошлое уже ничего не изменит. А вот настоящее можно.       — Для настоящего мой отец мёртв. И это константа…       — Думаешь, он бы хотел, чтобы ты сейчас мучилась так, что поставила бы, считай, крест на большей части своих способностей? На собственной жизни?       — Я уже сотню лет как не мучаюсь. Лечу, кашеварю, принимаю и иногда гоняю особо буйных. Некогда мне кресты ставить…       «Самообман жесток…» — он крепче обнял её, прижимая ближе.       — Пусти, мне готовить надо… Когда восстановишься, если захочешь, я могу тебя туда провести. Всё равно за травой туда идти…       Он убрал руки, но не ощущения.       — Как скажешь.       Немного неуверенно она поднялась, дошла до плиты и проверила содержимое казана. Перемешав крупу, мясо, овощи, она остановилась, смотря на тлеющие угли. Слишком долго она запрещала себе даже думать об этом, вспоминать, а теперь? Да и какое она имеет право? Даже если он не против и сам, по глупости, лезет в это…       — Удел живых заботиться о живых. Остальное уже неважно…       — Вот я о тебе и забочусь, — раздался голос над самым ухом. — Ты заблокировала собственные способности и то, что ты могла бы делать с лёгкостью сейчас вызывает затруднения и излишнюю трату сил.       — Не знаю, пока я трудностей не испытывала… — угли то разгорались, то гасли, а она боялась повернуться и оказаться слишком близко к этому комфортному обволакивающему теплу. — Только если дня три не спать, тогда да…       Сзади её слегка обдало ветерком, а над ней нависал демон. Огонь спокойно затеплился. Руки демона обняли её, а сверху накрыли крылья, а в голове всё ещё таяли искорками забота, терпение и нежность. Внутренний ерепенистый ёжик, словно обидевшись на его молчаливую правоту, понимание и терпение, продолжал рьяно сопеть и фыркать. Он продолжал заботливо и терпеливо просто гладить её по волосам:       — Ты же сама сказала, что заботиться о живых… Вот как умею, так и забочусь. Потому что ты можешь куда больше дать всему миру… Всем мирам… Но самое важное, потому что не безразлична лично мне, — голос демона был чуть более глубоким, раскатистым даже когда был просто шёпотом, чем голос эльфа, но всё таким же полным искренней заботы.       «Ну и что с того? Тёплый. Столько лет прожить и понятливым будешь, и говорить научишься, а уж как подмазываться… Всё равно даже вечные не вечны…» — прогорающие в печи угли медленно оседали прощальными искрами и она позволила себе закрыть глаза. — «И он уйдёт, а с чем останешься ты?»       Но он не отпускал, молча удерживая её в объятьях и коконе собственных крыльев. Она повернулась, словно пытаясь посмотреть ему в глаза. «Все уходят, всегда… Даже бесконечность имеет границы…»       — Извини, ты себе не лучшую забаву нашёл. Я слишком живая, чтобы обо мне нужно было заботиться… — «И достаточно мертвая, чтобы это не имело значения». — И тебе нужно отдохнуть…       — Я не искал забаву… Никогда не имел привычки играть с чувствами и не собираюсь её заводить. И я проспал почти сутки… Я отдохнул.       — Всё равно это… Неправильно. Лишнее. Да и, наверное, пустое… — она боялась ему верить и, внезапно для себя, боялась потерять этот внезапный хрупкий мир.       — Почему ты так считаешь?       — Смысл привыкать к тому, чего можешь потерять в любой момент не по своей воле?       — Так, а это было даже немного обидно. Как ты собираешься меня терять, мне даже стало любопытно.       Синеватые ушки заалели, а их обладательница и вовсе попыталась спрятать от него своё лицо.       — Я тебя не приобретала, да и ты птица важная, гордая и вольная. Таверна всем гостям открыта, будете мимо проходить, так заходите… — начала она тихо, словно оправдываясь.       Пальцы скользнули на подбородок, приподнимая её личико, смотря в закрытые, готовые вот-вот расплакаться глаза… Хотя, она никому не позволит их увидеть — свои слёзы. И тут, надежно укрытые крыльями от всего мира и от чужих глаз, Лор прикоснулся губами сначала к её глазам, потом скользнул по щеке и безошибочно найдя губы нежно смял их, целуя. Она лишь тихо, на выдохе, ойкнула, но оборвать поцелуй не посмела. Внезапно, вместо колючего ёжика и маленькой испуганной девчонки в голове воцарилась какая-то робкая тишина.       «А может… Если попросить…»       Он нежно для существа, у которого имеются острейшие клыки обцеловывал её губы, пальцами лаская шею и подбородок, слегка прикасаясь к бьющейся в такт ударам сердца жилке. Она поддавалась его ласкам, словно маленький слепой котёнок, не ища ни повода для себя, ни оправданий. А он лишь касался, не стремясь отвоевать больше или зайти дальше, только невероятный поток нежности и легчайших прикосновений. На мгновение оторвавшись от её губ, Лор скользнул ими к уху, прошептав: «тебе и самой нужно отдохнуть, пойдём укладывать тебя».       — Да, конечно… Идём… — она отвечала одними губами, гоня от себя все остальные мысли, ругая себя за беспечность, доверчивость и слабость.       Он шёл следом, держа за руку и не разрывая контакта.       Её комнатка находилась рядом с кухней и была в чём-то похожа на хозяйку — практичность, в сочетании с загнанной в угол женственностью, как эта милая кукла, явно сделанная своими руками, ютится в самом дальнем уголке кровати.       Лор коснулся пальцами её волос, убрав когти, аккуратно стал почёсывать и массировать кожу уставшей головы.       Переступив порог своей комнатки, она машинально, годами отточенными движениями, сняла с себя фартук и начала расстёгивать платье.       Он помог ей избавиться от одежды, аккуратно сложив её на предназначенное для этого место, даже не спрашивая, скорее интуитивно чувствуя.       Руки Лора провели вдоль спины и она почувствовала прикосновение почти человеческих ладоней. Сильных, уверенных, но в то же время невероятно нежных ладоней, которые слегка разминали затекшие мышцы.       Позволив себе смириться с происходящим, она старалась гнать от себя любые мысли и о нём, и о том, что будет утром. Массаж заставил всё её тело превратиться в очень расслабленную лужицу, потом руки перешли на голову, чуть касаясь рогов. Тело пошло лёгкой рябью и под его нежными пальцами оказалась небольшая и короткоухая эльфийка. Не открывая глаз, она тянулась к его рукам за лаской, словно боялась, что она прекратится.       «Ох ты ж, малышка…» — он сел на её кровать, облокотившись о стену и переложив юную эльфийку себе на колени, продолжил ласково поглаживать её то по волосам, то по спине, то по рукам.       Не просыпаясь, она забрала себе одну его ладонь, словно подушку.       — Пожалуйста… — тихо, но совсем по юному, прозвучал вроде бы и знакомый голосок, — Останься…       — Останусь, ещё надоесть успею, — он провёл второй рукой по волосам.       Она провалилась в спокойный сон и лишь временами выныривала из него, чтобы убедиться, что он ещё рядом.