Изменчивые Дороги (цикл Миры Странников)

      Талли огляделась. В Таверне было чуть суетливо, а к ним, одетая по-походному, устремилась Риги.       — Ну мам, всё хорошо… Ты куда собралась?! Все свои дома… — он обернулся, посмотрев в сторону исчезнувшего Странника. — Видишь, всё хорошо… Кто-то ещё застрял? Сходить?       Только увидев его, Риги с облегчением выдохнула.       — Да мы едва Таверну всю не эвакуировали… Весь Тракт тряхануло… нам сообщения пришли из разных кусков.       — Уже рассказали. Мы в центре, у водопада переждали. В этот раз даже тихо было… — быстро подошёл к матери и обнял её.       — К тем, кто застрял уже послали группы… А он… не знаю, может кто-то из его… Тебе бы поесть и поспать… — она аккуратно его ощупывала и сканировала.       — Ну мам… Я уже не маленький, всё хорошо, успокойся. Тебе волноваться нельзя, мы все дома… — он с улыбкой чуть отпрянул от матери и жестом указал в сторону кухни, — Пошли, от чая твоего я точно не откажусь…       — Девчонка хоть как? Впечатлилась? Ещё не хочет сбежать?       Боуг махнул рукой Талли, приглашая следовать с ними.       — Вот сама и спросишь… У неё пушка чудная. Бахает громко, бьёт метко… Она мне даже помогла! Мам, я её не отпущу! Точно женюсь…       — А ведь даже не спросил… Уже перед фактом поставил, — заметила Талли, которая деловито перебинтовывала порезанную руку.       Риги посмотрела на девушку.       — Зацепило?       — Не, это когда выходили…       — Зацепило только меня… Ты бы её видела, мам! — он с улыбкой прошёл на кухню, ведя мать следом, — Я так залюбовался, что ей пришлось меня спасать!       — Тебя ранило? — Талли встрепенулась даже раньше Риги. — А чего молчал?       — Да не ранило… Так, немного в ухе звенит. Мелочи… Просплюсь и нормально. Главное чтобы у вас обеих хорошо всё было. Я ж видел, что вы обе перепугались. Держитесь, но я же вижу, — он улыбаясь сел за стол, — Командуйте, девчонки. Что дальше у нас по графику?       — А… прости… времени доставать лук со стрелами не было…       Риги отошла за чайником и чашками.       — Раз все живы, здоровы и целы, значит всё правильно, да мам? — он улыбаясь устало положил голову на руки и закрыл глаза.       Талли переглянулась с Риги и тихо спросила.       — Я плед принесу…       — Нет, зачем? Я сам дойду. Только удостоверюсь, что у вас всё хорошо…       — Я думала ты заснул… — покраснела Талли.       — Я не настолько устал, скорее за вас переволновался. Ну и все эти прыжки, скачки…       — Вроде, ничего…       Риги поставила на стол чашки и разлила чай.       — Прости, ничего испечь не успела… не до этого было. Давай, ты поспишь, а проснёшься будет тебе вкусняшка.       — Я помогу…       — Тебе бы тоже поспать.       — Это хорошо что всё хорошо, — он потянулся к ближайшей чашке и, подняв голову, отпил чай, — Да, мам, ей бы тоже передохнуть где. Куда постелить? Справа от хвостатого?       — Я у себя постелю, — успокоила Риги сына.       — Да и наверху посплю, где спала до этого… Если свободно.       — Да… — он опустил глаза в чашку, вспомнив как им обоим спокойно спалось в землянке, — Главное чтобы тебе удобно было, а то находишь себе… Не суетись, мы сами…       Ну, про удобно… а вдруг не то подумают… и вообще. Неприлично!       Она фыркнула, улыбаясь.       — Пусть думают, что хотят пока вас это не тревожит и языком не трепят…       Талли чуть покраснела и посмотрела на Риги.       — И вообще, — тихо, но с улыбкой, продолжил Боуг, — Может мне так спокойнее… Я ж к твоему ушастому претензий не имею, пока ты улыбаешься… Вот, моя очередь!       Риги посмотрела на них.       — А Лор-то тут причём? Или вы пока прыгали по Лабиринту кольцами успели обзавестись?       Сын резко покраснел, но улыбаться не перестал.       — Ну мам, я ж обещал, что буду культурно… Пока не успел, но планировать уже начал.       — А меня спросить только не забудь заранее…       Талли фыркнула.       — Ты сказала, что не сразу, но согласишься! — с улыбкой сдал её Боуг, — Я готов ждать и охранять.       — Не сразу. Для приличия надо как минимум три раза отказать! Но так спрашивать-то надо… Чтобы было чему отказывать!       Риги замаскировала смех под кашель.       — То есть на четвёртый раз ты согласишься? А говорили, что светлячки Четверых не почитают… — рогатый рассмеялся, — Могу показать мою нычку, если не боишься беспорядка и везде по комнате раскиданных носок.       Талли возвела глаза к потолку.       — Носки, это своеобразный способ мужского самовыражения? Раскидать в художественном порядке?       Риги отошла к плите, отсмеиваться дальше.       — На самом деле это выходит случайно. Я прихожу иногда, падаю и снимаю их уже во сне…       — Ладно, пойдём… Посмотрим. У меня есть опыт собирания художественно разбросанных носков. У меня три брата в конце концов. Не всё же маме за этой оравой убирать.       — Зато кровать я себе пошире чем в землянке сделал… — тихо шепнул он девчонке на ухо.       Она чуть покраснела, но также на ухо ответила.       — Рассчитывал?       — Если честно, то нет. Я тогда вообще об этом не думал, просто сейчас почему-то вспомнился факт… — он подошёл к двери в свою комнату и открыл её.       — А по моему рассчитывал, хоть и подсознательно! — она заглянула следом.       — Не я… Сёма так сделал, — он завёл её внутрь и закрыл за собой дверь, — Это была просто наша первая комната, когда мы только тут поселились. Больше не давали и мы с матерью тут спали вдвоём…       Дверь тихонько закрылась и Талли подошла к нему, обнимая сзади и прижимаясь к нему чуть ближе. Он улыбнулся и осторожно взял её руки в свои.       — Наверное стоит начать спрашивать, чтобы отсчёт пошёл?       — Ну, попробуй… К третьему разу уже не будешь так стесняться…       — А… Можно не стесняться? — он повернулся к ней лицом, ткнул кончиком носа по её носику и аккуратно поцеловал.       Она ответила почти сразу, поймав его губы своими, обнимая его за шею и едва заметно щекоча пальцами кожу в месте, где она переходит в волосы. По телу пробежала лёгкая дрожь и рогатый чуть отступил.       — Додразнишься же…       — До чего? — она лукаво улыбнулась. — Что четвёртый раз придётся спрашивать едва ли не родильной палате?       — Ну… Я просто… — он совсем покраснел, хотя уже не мог скрыть ни своего волнения, ни вполне оформившихся желаний, — Я ведь про свадьбу серьёзно сказал. И что нравишься тоже…       — А я серьёзно сказала, что приличная девушка должна отказать трижды… — пальчики продолжили касаться волос и кожи головы.       — Так хоть сто раз отказывай, лишь бы не отказывалась… — он осторожно, но крепко обнял её, позволяя и себе и ей почувствовать, что тут тихо, спокойно и можно просто быть.       — Ну, сто раз это как-то многовато, — она приподнялась на цыпочках, снова касаясь его губ своими.       Он несмело гладил по её плечам, едва касаясь шеи, переходя на прядки.       — Главное что всё позади. Я правда за тебя испугался, прости…       — Я тоже испугалась… за тебя, — она прикрыла глаза, скользнув руками по его спине, словно убеждаясь, что он тут, рядом. Живой.       — Да я-то что? Я ж привычный. Это тебе в новинку. Я боялся, что ты испугаешься и вообще скажешь, что ноги твоей тут не будет… — пальцы его осторожно ласкали шею, спускаясь к небольшой пуговке на горловине рубашки.       — Мне не в новинку сражаться с тварями… Хотя, да, не рутинное для меня занятие, — она сделала небольшой шажочек к нему, продолжая оглаживать напряжённые мышцы его спины.       Он тоже продолжал осторожно касаться шеи и почёсывал её за ушками.       — Ты такая маленькая, когда вот так вот прячешься в руках…       Она прильнула к его груди, пряча покрасневшие щёчки и словно заворачиваясь в него. Руки спустились до пояса, стараясь обнять крепче. Спрятав своё лицо в её рыжей копне, он прикрыл глаза и с улыбкой обцеловывал ей макушку. Талли игриво подставляла ему то один участок, то другой. Тело в его руках едва ощутимо вздрогнуло и напряглось, а её пальчики впились ему в спину и с силой провели по натянутым словно канаты мышцам       — Ты… Малыш… — он замер, испугавшись и своей смелости, спешки и наглости, и стараясь прислушаться к её эмоциям и желаниями, — Устала? Хочешь присядем?       Чуть потеревшись о его руку она кивнула, сделав шаг к кровати. Эмоции были сбитые, непонятные, их носило ошалелыми искорками, она ткнулась ему в грудь, резко делая вдох. Чуть отступив, он скинул куда-то на стол с себя старенькую, но добротную верхнюю куртку и с совершенно счастливым лицом поцеловал её в нос.       — Устала, передёргалась. Поспать бы тебе…       Она коснулась подушечек его пальцев своими, чуть лаская. Её невероятно холодные пальцы чуть вздрагивали.       — Пока… не хочется, — тихо прошептала Талли.       — А чего хочешь? — его пальцы вновь осторожно коснулись её шеи, проходя по тонкой грани между кожей и тканью.       Она пожала плечами.       — Погреться… — Талли аккуратно расстегнула верхнюю застёжку комбинезона.       — Тебе помочь? У меня есть очень тёплое и лёгкое одеялко… — он осторожно отстегнул ещё одну застёжку на комбезе, — Только верхний комбез я бы всё же снял… Грязный же. Я потом постираю, а спать лучше же на чистом.       — И холодно в нём немного… — её кожа, выглядывающая из-под порота и впрямь была холодноватой. Она потянула за молнию, расстёгивая его до пояса.       Боуг неожиданно громко сглотнул, увидев открывшийся вид.       — Я тогда расстелю… — спросил он тихо, стараясь хоть как удержать мысли, дорисовывающие уже вовсю неприличное, но вполне желанное продолжение.       — Хорошо, — сзади зашуршала ткань — Талли, наклонившись, расстегнула застёжки на ботинках, а затем аккуратно стянула комбинезон, оставшсь в одном топике и шортах. В голове было то пусто, то густо, она никак не могла зацепиться ни за одну здравую мысль, чтобы вытурить из головы шальные… Например узнать какова на вкус его кожа… По крайней мере на запах она ей нравилась. Он спешно убрал привычное покрывало, сбросив его куда-то в угол и, достав из шкафа чистую перемену, быстро расстелил её и вынул поверх мягкое стёганое одеяло и пару подушек.       — Вот, грейся… Я… — он обернулся и замер, с вожделением и озорными искорками в глазах осматривая это хрупкое создание.       Бледноватая кожа словно светилась, заливая мягким светом его комнату. Рыжие волосы, можно было бы принять за пламя… Контролируемое, домашнее, тёплое мягкое пламя. Она была похожа на сказочную фею из старых сказок, которые иногда рассказывал дед. Она сделала шаг к нему, доверчиво прильнув вздрагивающим, холодным тельцем, поджимая замёрзшие пальцы ног.       — Погреть? — тихо уточнил он, уже спешно скидывая ботинки, противно звякая пряжкой от ремня и спешно избавляясь от остатков уличной одежды и краснея, понимая, что выглядит он сейчас уж очень однозначно, — Прости, я… Это… Просто очень хорошо о тебе думаю… Из головы не выходишь…       Она провела носом по его груди, снова втягивая воздух и только потом ещё ближе прижимаясь к нему.       — Погреть, — краснея, прошептала Талли, обнимая его за пояс, сцепляя руки за спиной.       Глубоко вдохнув и закрыв глаза, он честно постарался успокоиться. Но запах и эта смущённая улыбка его персонального солнышка дразнились, требуя почувствовать её ещё ближе, убеждаясь, что всё позади с каждым касанием и поцелуем.       — Ну хорошо… Пошли, спою тебе колыбельную…       — А ты и петь умеешь? — она обнимала его, словно свою персональную мягкую игрушку, прикоснувшись губами к груди, как будто и не подозревала в какой раздрай вводит его логику и чувства.       — Для тебя научусь… — он осторожно поднял её на руки и осторожно понёс несколько шагов до кровати.       Талли повернулась в его горячих руках, обвив шею и спрятавшись в его объятьях маленькой кошечкой.       Посмотрев на свернувшееся в руках чудо, он осторожно, прямо с ней на руках, сел на кровать, оперевшись спиной на стену и, подтянув к себе одеяло, укутал её.       Талли, видимо, осмелев в тёплых надёжных объятьях, провела пальчиком по его груди от шеи ниже.       Дернувшись на её игривый жест, он с улыбкой, постарался поймать её палец губами. Руки всё ещё боялись отпустить её, словно она могла исчезнуть.       Ответив на его заигрывания своими, Талли очертила его губы кончиком пальца. Он продолжил эти нелепые заигрывания, постепенно привыкая к тому что она так близко. Одна из его рук прошлась ей по ногам не то массируя, не то изучая границы допустимого и дозволеного. Её кожа уже не была такой холодной, а ножка даже чуть поворачивалась в его руках, словно ей были приятны его прикосновения. Она легко касалась его лица, изучала и то и дело погружая Боуга в свой запах. Перейдя со стоп выше и выше сначала на голень, а потом и вовсе на внешнюю сторону бедра он медленно изучал её ответную реакцию, ловил на вдохе поцелуями улыбку, постепенно всё больше и больше радуясь этой незатейливой игре…       Возражений на действия парня она не высказывала, продолжая играть то с его волосами, то со словно любопытствующими вылезшими рожками.       В какой-то момент он смущённо обнял Талли сильнее и, покраснев, осторожно переместил её на кровать.       — Прости… Ты правда очень красивая. Так теплее?       — Теплее, — кивнула она. — Ты первый говоришь, что я красивая… обычно… — она отвернулась.       — Обычно мне тоже говорили всякое, но… Можно сейчас не об обычном? — он поцеловал её, стараясь прикасаться осторожно, чтобы хоть так не дёргать срывающееся во все тяжкие воображение.       Может быть, если бы прикосновения были настойчивее или грубее, она бы как-то воспротивилась, но эти нежные, мягкие касания, отражающиеся одновременно в эмоциях раскрывали её, как солнце цветок, она вдыхала, чуть изгибаясь и подставляя под тёплое дыхание грудь, затянутую в топик. Его руки скользнули, задевая через ткань её напряжённые вершинки.       — Ты… Позволишь? — тихо спросил он, чуть приподнимая за край тонкую материю топика.       Она кивнула, чуть более учащённо дыша, потому что на слова не хватало ни дыхания, ни сил, а её руки скользнули ему на грудь, повторяя его движения. Он осторожно приподнял ткань и коснулся жаждущей внимания вершинки губами.Спина чуть выгнулась, открывая доступ, делая доступней и удобней положение для ласк. Руки скользнули по вискам на затылок, трепля волосы. Кожа слегка пахла потом и тёплым солнечным ароматом каких-то сладких фруктов.       Он закрыл глаза и на выдохе осторожно прикусил жаждущую вершинку с улыбкой наслаждаясь её ответной реакцией. Внутри плясали, перетекая из одного в другое, радостные и восторженные эмоции. И только на самых задворках сознания свербела единственная настойчивая мысль, что оставшуюся тесную, неудобную и грубую одежду нужно снять. Резко осознав собственные мысли, он замер, пытаясь придумать как лучше выйти из такого щекотливого положения.       Талли лежала, прикрыв глаза и поверхностно дыша, подстраивалась поудобнее, а под приподнятым краем топика дразнились сжатые темнеющие на молочно-белой коже груди вершинки. Резкий переход заставил её открыть глаза и вернул определенную долю рационализма и вклинившуюся мысль, что ему что-то в ней не понравилось… Талли потянулась к топику, краснея, натягивая его назад.       — Прости… Я… Не должен был… — он резко покраснел и попытался отвернуться.       Она только прикусила губу, чтобы вслух не спросить по то, что в ней не так… Впервые она не хотела слышать правду. Она боялась её слышать, поэтому повернувшись на бок, прикрыла глаза.       — Может тогда лучше поспать?       — Ты только не подумай ничего дурного, я правда… — он приобнял её за плечи, — Что-то плохо себя контролирую, извини…       — Всё нормально. Давай спать. Все устали… — она пыталась хоть как-то заткнуть желания тела, но предложение ей уйти наверх, чтобы ему не мешаться… Так и осталось невысказанным. Без него ей было слишком холодно.       — Точно? Я правда не хотел обижать… Или ещё скажешь, что тороплюсь и разрешения не спрашиваю… — притянув её к себе ближе, он уткнулся ей в шею и, неудержавшись, непроизвольно лизнул её кожу.       — Ну, хорошо. Спрашивай. И у папы с мамой тоже. Давай спать.       Она чуть дёрнула плечиками, прикрывая глаза.       — Воля леди… — насмешливо фыркнул он, аккуратно прикусывая ушко.       Мурашки снова табуном пошли по коже, но она решила, что сейчас действительно лучше поспать… Хотя сначала сон не шёл, она прислушивалась к его дыханию, его теплу и как показалось несколько отдельно живущему телу, которое продолжало касаться её груди и упираться ей в спину, отчего она непроизвольно выгибалась, утыкаясь задом в него, чуть потираясь. И сама не заметила как провалилась в сон.       Сон были липко-тягучим, горячим и болезненно-нежным. Картинки разнообразными, а ощущения реалистичными.       Обняв и прижав поближе своё персональное чудо, Боуг мог лишь сместиться, чтобы не провоцировать самого себя на запретные мысли и действия, и с улыбкой уснул.       Кожа под спущенными шортиками была ещё нежней, теплей и слегка влажной, а от прикосновений попка выпячивалась, потираясь о его достоинство и сводя с ума. Продолжая ласкать шею и ушки губами, он возбуждался ещё больше от тихих стонов. Картинки из учебника заполонили разум, подсказывая, направляя… Сейчас куда-то делся и стыд, и стеснение — всё сознание заполняла тёплая нежная кожа, сводящий с ума запах и прикосновения попки. Теревшееся о её зад достоинство набухало, затопив управляемый телом мозг образами и видениями того, как проникая внутрь, стискиваемый, сдавливаемый… Любимый, почему-то это было даже важнее… Несмотря на колотящуюся кровь и в голове, и в члене, несмотря на приятную чуть растягивающую по нарастающей боль… и взрыв-освобождение, после чего накатила дикая усталость и невозможность даже сдвинуться.       Проснувшись, он улыбнулся, свернувшейся в его руках рыженькой девчонке. Обрывки сна путались с воспоминаниями о прошедшем вечере. Осторожно пошевелившись, он осмотрелся и с облегчением выдохнул. Стараясь не разбудить девушку, он попытался встать.       В ответ на его движения она зашевелилась и снова попыталась в его завернуться.       — Спи, я до туалета и скоро приду… — он поцеловал её в лобик и, укрыв одеялом, поднялся с кровати. Она недовольно что-то пробурчала, подкладывая под розовенькую со сна щёчку ручку.       Поправив ей одеяло, он, захватив перемену одежды, вышел из комнаты. Бельё красноречиво демонстрировало, что сны иногда могут иметь некоторые последствия. Особенно, когда снится одна конкретная рыжая бестия… Картинки из сна снова затопили сознание. Стоя под тёплыми струями душа он улыбался, честно пытаясь, не сильно давать волю своим фантазиям. Но они накатывали, а её запах, казалось, не мог смыть даже душ. Успокоившись, закончив с утренним марафетом и переодевшись, он с улыбкой вернулся на кухню.       Матери там уже не было, зато что-то варганил из еды Лор. Посмотрев на отчима, Боуг прошёл до чайничков, ища что-то выпить.       — Я отправил Риги спать, а то она перенервничала… Пока новых всплесков не было, но Артур так и не вернулся. Есть будешь? Мясо тушёное с овощами.       — Да… Талли тоже. Пыталась храбриться, но у них твари редкость. Это заметно…       — Ну, не редкость, но и не аншлаг, как у нас.       Рогатый налил себе чаю и сел за стол.       — Я посижу немного? А то если вернусь, то проснётся ещё…       — Давай, может тебе булочек положить? Риги делала, если уж не хочешь есть.       — Хочу. Вообще есть хочу даже очень, — честно признался парень, — Давай лучше рагу…       Лор что-то набрал на наладоннике и с подогрева аккуратно снялась кастрюля. Положив пасынку еды в тарелку, он обратно задвинул всё.       — Держи, — Лор фыркнул. — Ри поругалась вчера с плитой… Не знаю, но мне кажется, она сейчас в технике найдёт безмолвного собеседника, на которого можно сорваться, наговорить всего, а тот не ответит…       — Может мне попробовать с ней поговорить?       — С кем… С плитой? — Лор поставил перед ним тарелку и положил ломоть свежего хлеба. — Мне кажется она нашла просто себе собеседника, на которого ей не больно выместить всё. Заметь, она это не высказывает даже ИИ наладонника, потому что считает её разумной.       — С матерью… Не дело же так мучиться. И ей плохо и нам… И, возможно, мелкому… — Боуг забрал тарелку и стал не спеша кушать.       — Ну, когда я к ней подошёл тогда, она перевела дух и сказала «отпустило»… Даже не знал, что сказать.       — Давай я попробую, что ли? — он спокойно и методично жевал. Мысли метались между двумя разными, но всё равно важными, женщинами, — Или она уже спит?       — Сейчас спит.       — Ну тогда когда проснётся… — он осторожно посмотрел на дверь в свою комнату и, улыбнувшись, покачал головой, — Хоть что случилось?       — Не знаем, словно что-то проснулось… Были бы мы на какой планете, сказал бы, что похоже на пробуждение вулкана. Здесь таких понятий нет.       В кухню с ошалелыми глазами заглянул Итар.       — Дед… говорят Лабиринт беспамятства пропал…       — В смысле пропал? — Боуг подорвался, удивлённо смотря на хвостатого.       — Его нет… На его месте — пустота…       Лор нахмурился.       — Вообще странный Лабиринт. Его призывающие даже как Лабиринт никогда не ощущали.       — Да и Лабиринт позвать можно. И зайти в него… И выйти. А это… — Боуг почесал себе затылок, — Мы все его тремя порталами обходили…       — Я знаю только, что те немногие, кто оттуда выходил — были уже без своей личности… Остальные… без понятия.       — Остальных и не было, — Боуг тяжело выдохнул, — Там на условном выходе костей больше чем песка…       — Ох… жуткое место. Не был, но даже и не тянуло зайти. Только вот куда это жуткое место… ушло…       — Боюсь, мы скоро это узнаем…       — Я даже боюсь к чему готовиться… Да и Артура что-то давно нет, — он взял наладонник и написал сообщение Страннику. Нахмурился. — Надеюсь, ничего с ним не случилось.       Лор взял наладонник и с хмурым видом начал просматривать сводки. Затем нахмурился и поднялся.       — Пропала Принимающая Ордена Странников. Думаю, я знаю куда ушёл Артур.       — А вот это плохо… Она же не могла… — рогатый замолчал, боясь продолжить фразу.       Экран наладонника Стражника стал мигать.       — А вот это совсем плохо… Риги скажи, что я к матери… — Лор быстро поднялся, и перехватил куртку, висевшую за дверью.       — Передам и успокою… — послышалось вслед.       — Спасибо, — и Лор, даже не дожидаясь двери, ушёл Шагом.       Боуг выдохнул и посмотрел на Итара.       — Ну что, мне за стойку? Пока девчонки наши спят…       Итар посмотрел чуть испуганно.       — Ты ведь понял… Когда экран запиликал… Это же… Экстренный код сбора… Он же вернётся? — мальчишка бросился к Боугу, обнимая его.       — Вернётся. Обязательно вернётся, слышишь?! — он тряхнул парнишку за плечи, посмотрев тому в испуганные глаза, — Пока мы ждём, ему всегда будет куда вернуться, понял? Мать только не пугай, а мы дождёмся, а если надо, то дойдём и поможем! Слышишь?       Он кивнул и прижался к старшему.       — Да… Риги нужны спокойные… Мы. Я… Пойду тогда, посижу в зале. Тут, вроде, всё готово. Если что мне скинули несколько рецептов. Я приготовлю. Не отравится никто, гарантирую.       — Да я вроде готовить умею. Привык. Да и в крайнем случае можно отключить помощника и готовить как на обычной печке… Справимся, — он потрепал Итара, крепко прижимая того к себе, — Со всем справимся…       — Ну, я думал, ты ещё отдохнёшь… Тем более у тебя гостья.       Боуг посмотрел в сторону своей комнаты и покраснел.       — Пусть выспится… Когда волна пошла, мне показалось что она переволновалась. Нет, держалась хорошо, но пусть лучше отдохнёт…       — Ну, может тогда пойдём в зал и там… Поболтаем с постояльцами?       — Пойдём, помогу… А девчонки не испугаются, что на кухне никого?       — А с чего, вот если бы мы торчали на кухне вместо того, чтобы развлекать и обслуживать постояльцев…       — И то верно… — ещё раз с улыбкой посмотрел на закрытую дверь и направился в зал — Пошли.