ECtober 2021

Его отец хотел увидеть конец мира. Нет, не так. Его отец страстно желал увидеть, как мир пылает в собственных пороках и стенает от праведной боли. Он желал узреть, как небеса расколются и рухнут на землю, сравняются с адом, желал, чтобы хаос поглотил без остатка все звезды. Он не стремился к возрождению, и потому Амостия был создан один. Мальчик Конца без Девочки Начала. Гениальнейший ученый двух периодов не нуждался в созидании. Он что-то разрушал, а затем что-то разрушал вновь. Его величайшее творение, Амостия — безвольная, лишенная понимания действительности оболочка, в которую запечатана не с чем несравнимая мощь. Для подобных ему должна существовать сила противодействия, но он один. Близнец без близнеца. Аномаль среди аномальных. Покорно ждущий часа, когда сможет исполнить свое предназначение и порадовать отца. У него не хватало сознания понять, что «отец» видит в нем не более, чем любопытный объект для изучения. Свой научный шедевр. Свой трофей злобы. Амостия цеплялся за подол белого халата и смотрел на отстраненное лицо, не видя за холодной улыбкой истинных целей. Он послушно протягивал руки навстречу проводам и подставлял белокурую макушку ударам тока. В нем видели оружие. Оружие не кровоточит. Он мог часами стоять напротив зеркала, касаясь отражающей поверхности ладонью и представляя, что под ней не холодное стекло, а чья-то теплая рука. Такого же размера, что его собственная. Идентичная. Совсем один в один. Он прислонялся к зеркалу лбом и силился разглядеть напротив нечто большее, чем пустой, обделенный душой взгляд. Приученный не думать и не чувствовать, в такие моменты он острее всего осознавал внутреннюю пустоту и тоску по чему-то, чего никогда не имел. В момент конца света Амостия сидел в первых рядах. Он самолично превратил в труху ад, именуемый Эвиллиосом, по воле разъяренного божества, заключившего с его отцом контракт. Цель достигнута. Он смотрел на обломки мира и испытывал… Все, что было ему прежде недоступно: сожаление, отчаяние, ярость. Обиду. Лунные близнецы отправились на второй круг. Или, может, на третий, четвертый, десятый, двадцатый. Кто их знает. Люцифенские близнецы создали новый мир взамен необратимо разрушенного. Вряд ли он станет прекраснее своего предшественника, но может, хотя бы продержится дольше. Божественные близнецы устремились в неизведанное за своей госпожой. Им наскучило однообразие вселенной, они хотели узнать, что лежит за ее пределами. А он остался. Он не пошел за фюрером в Четвертый Период, он не последовал за отцом в иные реальности. Он не прожил достаточно, чтобы ему было что исправлять. Итак, брат-без-сестры не знал, что ему делать дальше. Он исполнил чужие мечты об уничтожении, но нет никого, кто помог бы ему сотворить что-то. Никогда не было. Амостия был рожден, чтобы положить конец всему сущему. Странно предполагать, будто он найдет пристанище в месте, которое сам же и привел к гибели. Но реальностей… такое бесчисленное множество. Даже у самого Эвиллиоса огромное количество альтернативных историй. Их мир — зеркало, разбитое манипуляциями богов. Но меж пропитанных грехом зеркал демоны свободно перемещались как им вздумается. Значит, и с осколками Третьего Периода так можно. И с осколками других зеркал. В детстве он протягивал руку своему отражению. Но теперь Амостия вырос, и просто протянуть руку уже недостаточно. Плевать куда. Плевать с кем. Лишь бы не здесь и не в одиночку.