ECtober 2021

Жизнь, прежде смотревшая на меня свысока, стремительно налаживалась. Я забыла, когда в последний раз просыпалась с тревожными мыслями о неуплате аренды, вынуждала себя экономить на продуктах первой необходимости, с опаской вглядывалась в неутешительное будущее. Колокольчик над дверью магазина звонил непрерывно, а вторил ему звон монет. Иной раз у меня не было свободной минуты, чтобы присесть, и хотя к вечеру я валилась с ног от усталости, я была счастлива как никогда. Был ли это результат нашего с Килом упорного труда, или подаренная императрицей Марлона ложка действительно приносила финансовый успех, я не знала, но благодарила всех богов за наконец-то улыбнувшуюся удачу. Одно только удручало: с прибавлением клиентов прибавилось и работы. Я была бы рада целыми днями угождать покупателям, если бы за стеной без материнской заботы не заливались плачем два ребенка. Потолковав с Килом, я решила, что не будет лишним найти няню. О молодой эльфенке соседи отзывались с исключительной теплотой, хвалили ее ответственность и умение ладить с детьми, так что я купилась на льстивые речи. Какую роковую ошибку я совершила, подумать только. Горожане, не принявшие нас с мужем только лишь из-за непривычного для них цвета волос… Как глупа я была, доверив одной из них моего сына. Кил отлучился по делам в тот день, и потому я сразу напряглась, услышав, как хлопнула входная дверь. Лавка уже закрылась, а муж не мог вернуться так рано. Не знаю, что я ожидала увидеть, но определенно не моего отца, державшего спящего Шоу. Чуть поодаль стояла нанятая сиделка. Я ничего не слышала от родителей годами. Я сбежала много лет назад, бросив знатное имя и сопутствующие удобства, училась жить впроголодь и не жаловаться, довольствуясь любовью мужа и дочери. Я пожертвовала многим и ни на секунду не пожалела. Едва ли он хотел поздравить меня с карьерными и семейными достижениями. Я кричала. Умоляла. Плакала. Я тянулась изо всех сил к младенцу на его руках, моему младенцу, который сладко спал, не ведая, что сегодня для него настал день прощания с отцом и матерью. Я была единственной дочерью семьи Сфарц, и я отреклась от этого рода. Отцу некому было передать свое состояние, и потому выбор его пал на Шоу. Эта лживая, продажная змея, которую я пустила в свой дом, позволила заботиться о моем ребенке, это она привела сюда отца. Не знаю, сколько он ей заплатил, очевидно больше, чем мы с Килом. И теперь, какой бы виноватый вид она на себя не напускала, я намеревалась разорвать ее на части. Но сперва нужно было вернуть сына. Отец все говорил и говорил, не слушая мои рыдания, а слуги его больно скрутили мне руки, и как бы я не билась, не могла вырваться. Шоу, мой Шоу, так близко и так далеко. Я металась в истерике загнанной птицей. Я была так слаба, и слезы понимания собственной беспомощности застилали глаза, а отчаяние стягивало грудь. Отец, я отказалась от всего, что принадлежало тебе, будь то богатства, драгоценности или искусно расшитые наряды. Почему же ты отбираешь у меня то немногое, чего я добилась самостоятельно? Я хотела сказать «отдай», я хотела сказать «Шоу не твой наследник, Шоу мой сын», но голос, сломавшийся от бесконтрольных рыданий, подвел меня, и я смогла выдавить лишь надтреснутое «Шоу мой». То, каким голосом я произнесла это, испугало даже меня саму. Хотя нельзя было назвать это криком. Скорее уж полным ярости и боли, ни разу не человеческим воем наполнила я помещение. Люди вопили. Шоу плакал. Должно быть, его разбудили эти вопли. Слезы обжигали кожу, а все окружение слилось в единое лазурное пятно, пляшущее перед взором. Нет, постойте. Вовсе не слезы жгли мне щеки. Это был огонь. Синее пламя заполнило комнату до потолка, а я застыла в центре разбушевавшейся стихии, и хотя жар стоял невыносимый, искры до меня не долетали. Подняв взгляд на отца, я лицезрела ужасающую картину: одежда его истлела, кожа покрылась пугающими волдырями, и покуда они один за другим лопались, она кусками плавилась, обнажая мясо, а за ними и кости. Он уже не кричал, дым давно сжал ему горло. Где-то на задворках разума плескалось отвращение, но его одолели шок и первобытный страх неизвестного. Огонь исчез так же внезапно, как и появился. Вместе с ним исчезли все присутствующие. Не осталось ни пепла, ни запаха гари. Я обнаружила, что одной рукой прижимаю к себе Шоу, а другой крепко держу ложку, которая испускала медленно затухающее, голубоватое свечение Детское хныкание привлекло мое внимание. Да, пламя не тронуло меня, но пеленка Шоу была хоть и не окончательно уничтожена, являла собой жалкое зрелище. Но что хуже всего… На спине у него виднелись ожоги. Нет, нет, только не это, как я могла допустить подобное… Все мои помыслы разом сконцентрировались на раненом ребенке. Я просто пыталась уберечь его, потому что он мой сын, он… Он мой. Никто не может забрать его у меня. Я не позволю. Закатное солнце пробилось сквозь стекло, и лучи его играли на поверхности ложки, пока я спешно обрабатывала увечья Шоу. Все будет хорошо. Все закончилось. Пока ты со мной, ты будешь в безопасности. Никто и никогда не посмеет отнять мою семью, мама об этом позаботиться. Даже если ей придется стать истинным злом.