🐻🐻🐻🐻
3 октября 2021 г. в 06:00
Томный вечер спешил переходить в ночь. А Этери не спешила.
Дома, в полумраке прикроватных светильников, наносились последние штрихи к выходу королевы.
Черная королева всегда выходит в белом.
А Белая — в черном.
Сегодня она играет белыми.
В черном кружевном бралетте, который тончайшим узором обнимает уже возбужденную грудь и передает эстафету далее — туда, где разгорается алым пламенем нижняя чакра.
Капля эфирного масла на волосы.
Капля — на запястье.
Достаточно, чтобы зажечь огонь.
Последний взгляд в зеркало — непобедима!
Длинный, черный, легкий, словно сплетенный из нитей человеческих судеб, пеньюар обнимает плечи. Спадает вниз, драпируясь, подчеркивая вертикальные рельефы тела, которому завидуют боги.
Он тот, кто уже не завидует богам.
Ведь он уже на Олимпе и всех их оттуда низверг.
Он сам единый Бог.
И у него Божество тоже едино.
Он ее обнимает сзади.
И держит так крепко, чтоб никакой шальной ветер не смог ее случайно увести за собой с этой высоты Богов.
— Богиня! Королева! Хочу! Люблю! Преклоняюсь!
И он словно Олоферн был готов сложить голову пред своей Юдифью — пришла, покорила, разрушила. Но как же сладостно. И не хотелось иного.
Так и стояли. Юдифь обнимала своего завоевателя за усеченную голову сзади, как на картине неизвестного английского автора 19 века.
Надо отключать телефоны!
Первое правило хорошего тона на важных переговорах.
И первое правило для важного и хорошего секса.
Блым. Блым-блым. Блым, блым, блым, блым, блым.
Причем со всех аппаратов — и его и ее.
Хрустальный там горит что ли, что у всех так пригорело и поплавилось?
Завоеватель идет в сражение первым.
И вскоре около гнезда с телефонами раздается икающий глейховский смех.
Вечер перестал быть томным. И волшебство испарилось.
Если это опять Лайшев со своей методичкой, то в понедельник она ему выставит этой методичкой по Е-баллу в его мордастую зачетку.
— Эт, гляди!
Данин смех приближался вместе с телефоном в руке.
Перед глазами возникла чья-то нога с татуировкой в виде розового поросенка в купальнике.
— Давай тебе такую сделаем! Тебе пойдет!
Чем больше округлялись у Этери глаза, тем больше Даня распалялся и от ржача сгибался пополам.
— Одно из двух: либо ты падал и бился головой, либо сделал на меня приворот. У всех, кто пытается меня приворожить — едет крыша.
Этери вспомнила Мессию Медведеву.
— Я конечно понимаю, что нас с тобой, так сказать, повенчали свиньи, — продолжала Этери, — но набивать их розовую подругу с носом пятаком у себя на ноге — это как-то слишком.
— Как ты сказала? Розовую подругу с носом пятаком? Ты попала просто пальцем в небо!
И истерика Даниила Марковича вышла на второй круг.
Этери стояла сложив руки и оценивала сегодняшние шансы на страстную ночь: будет так ржать — запала ему не хватит.
— Да это не свинья, — продолжая сбиваться на хохот, объяснял Даня, — это медведь. А в остальном похож — как и ты в черном белье и на коньках.
— Даниил Маркович, даже если бы у этого мутанта, выдающего себя за медведя. А от медведей я скоро буду подергиваться левосторонним тиком. Так вот. Даже если бы у этого медведя было бы мое лицо — я такое все равно себе не набью. Даже в неадекватном состоянии. Я свою шкурку ценю — и сносить ее хочу целенькой, как белочка, а не как верблюд у бедуинов в пустыне — штопаный-перештопаный.
Истерика Глейха пошла на новые обороты.
Нет, все-таки на секс его уже не хватит.
— Этери, да не медведя набить полностью, а вот, вот это!
И Даня увеличил рисунок, раздвинув его пальцами около мишкиного пупка.
И там в районе лобка, то что я приняла вначале за недепилированную буйную растительность, вываливающуюся из трусов, оказалось надписью «Люблю Даню»
Теперь уже истерика случилась у меня.
Мы как два отсталых придурка ржали взахлеб, поглядывая в телефон, и между приступами хохота мыча что-то нечленораздельное похлопывали ластами, как два тюленя.
Все! Можно снимать красивое белье.
Красивый секс сегодня накрылся тем, где у медведя татушка с признанием в любви Даниилу.
— Этери, ты не понимаешь, ты просто обязана ее себе сделать! Весь мир должен узнать о нашей любви!
Тут мне стало еще хуже.
Отсмеявшись последний залп, смахнув влагу с глаз я задала Глейху резонный вопрос:
— Как ты себе представляешь мир должен слицезреть на мне эту надпись? В каких предложенных обстоятельствах?
Глейх не прекращая ржать выдал.
— За бортиком. На Олимпиаде.
— Это же какого дизайна и кроя должно быть пальто, чтоб я это все могла продемонстрировать на себе? Такой гениальный полет дизайнерской мысли даже Рябенко не под силу.
Уже отсмеявшись окончательно Этери поставила Даню перед горьким фактом:
— За каким фигом ты нам вечер испортил каким-то татуировочным убожеством? Мало ли кто и че себе колет.
— Так ты статью не прочитала?
— А там что, еще буквы были? Я только угорала над картинкой.
— Это наш ударенный в голову Милохин изобразил на себе Медведеву.
— Что блин?!
И Этери резко выдернула посмотреть на рисунок повнимательнее.
Черт, а похожи.
— Там и надпись есть на коньке — Жека.
Пока оторжались до конца, пока отдышались, уже и спать было некогда.
В общем, спасибо тебе Медведева, спасибо тебе разукрашенное чудо тезка Глейха, за сорванный романтический вечер.
Глейтери подумают, как вас наказать.
Но это в следующих главах.