Бедная Женя

Второй день Этери приходит на работу, и второй день ей с разбегу в глаз попадает этой сраной методичкой. В этот раз Косторная. — Вот что? Что это? Что? — Аленушка, брось каку. Флегматично ответила Этери. Все-таки медитация перед сном «Нельзя бить детей и начальство, даже если сильно хочется» действует. — Этери Георгиевна! Меня использовали! Этери внимательно глянула наклонив голову на возбужденного подростка. Тьфу ты, а уже не подростка, уже есть 18. Но тем не менее, там что роста — что мозгов. — Как тебя использовали? — Мое честное имя! — Аленушка, после твоих интервью, твое имя и честность перестали быть синонимами. Но все же. Я тебя слушаю? Господи, неужели опять Розанов потоптался по этой клумбе с розами ? — Меня! Меня! Меня пользуют все, кому не лень! И Лайшев! Ого! Блять, такого прикола только не хватало. — И Медведева! Так. Если Медведева переключилась — это с одной стороны хорошо. Но если на Косторную — это пиздец. — И вы! Выдох. Значит ничего серьезного. Косторная и польза в моей Вселенной и рядом не стояли. За 333 мотка нервов она мне еще должна. Года так с 2018. На стол шмякнулась та самая методичка, а по ней водил пальчик с маникюрчиком. — Вот, вот, читайте: «Дорогой шмот. Под забор не лазь. Ну я прям шарю. Делать по красоте. Меня не трогай — я не пахну. Тетька. Аля-улю, гони гусей.» — Ну и что тебя здесь так возбудило, Косторная? Я это слышала не раз. Хотя предпочитала бы никогда не слышать. — Вот последнее, про гусей — это же мое! Они — Медведева с Лайшевым, взяли мое авторское изречение, и использовали без моего ведома. Даже не указав мою фамилию на обложке. А я ведь старалась, языком работала. Я требую войти в состав ученого совета новой кафедры! Мои научные разработки используют нагло паразитируя на моем имени! Ого какие сложноподчиненные предложения. — Алена, сначала отберись в состав на Олимпиаду, а потом будешь о других составах думать! — Так вы меня тоже используете! Вы меня ненавидите! И не хотите, чтоб я была на Олимпиаде! — С чего ты решила? — Я все ваши фанфики читаю. И если об остальных вы пишете с любовью, то обо мне всегда только плохо. Вот в последнем написали, что я за красивые глаза не попаду в состав сборной! Вам и глаза мои не нравятся? Тогда я отписываюсь от вас! И блокирую! — Алена, СТОП! С чего ты решила, что я что-то там пишу? — Так все говорят, да и там так написано. — А ты знаешь, что не всему написаному можно верить? — Там тоже так написано. — Блять! Я в ступоре! Мало ли что там пишут — если бы все было правда, Даниил Маркович бы стерся от интенсивности личной жизни, а я бы из больниц не вылезала. То внематочную беременность мне придумают, то замершую. Сейчас пошли немного выше — собираются меня на полгода инвалидом сделать по позвоночной части. В дверь постучали. Элиза. В руках девушка держала какой-то кусок мяса. — Этери Георгиевна! Я пришла попрощаться. Но вместо букета принесла вам позвоночник. Я прочитала, что вам он сейчас нужнее. А мама сказала всем журналистам, что у меня он есть лишний. Всю квартиру перерыла — и вот нашла в морозилке. Рядом с моей пуповиной. Интересное дело. Интересно, чем таким казахи питаются, что у них в морозилке лежат позвоночники и пуповины? — Спасибо Лиза. Но я пока еще свой не сносила. А так бы обязательно. Чем думаешь заниматься? — Пока еще думаю. — Ну, слава Богу, тебе думать есть чем. Вот бы у тебя еще были бы еще и лишние мозги, мы бы их отдали Медведевой, чтоб правильно интервью давала. Тебя хочу похвалить — вырулила ты после материного зашквара — виртуозно. — Спасибо! — Слушайте, барышни, раз уж пошла такая свадьба. Язык у вас подвешен хорошо, а у Элизы еще и мозги есть. А не хотите писать фанфики действительно от моего имени? Ну так сказать, людям рассказать правду: что я не лесбиянка; что я не сплю с Медведевой, Аксеновым, Дудаковым, Розановым, Давыдовым, Тарасовой и прочими; что у меня нет проблем по части гинекологии и потребностей ложиться в больницы по поводу замерших и внематочных беременностей тоже нет; что раньше Олимпиады 2022 я детей не планирую; что я не гребу миллиарды лопатами по контрактам моих спортсменок с Пумой, Адидасом и прочими; что этими миллиардами я не содержу Марину во Франции и всех своих остальных родственников тоже, Марина сама может содержать весь Хрустальный, но мы стесняемся; что все, что я зарабатываю уходит на дочь — потому что фк и так самый дорогой вид спорта в мире, а в Америке тем более, и пусть Медведева не рассказывает сказки о 100 долларах в час для Орсера и его таксах, все намного дороже; что я каждый год не отрезаю кусок от своего носа, потому что я вру столько, что он у меня растет, как у Пиноккио; что у нас тут в Хрустальном никого гормонами не обкалывают и на голодной диете не держат; что «грибы Тутберидзе» так же реальны, как и Фантомас; ну и совсем веселенькое — чехлы в задницу я никому не засовываю для ускорения результатов. Да и про Глейхенгауза не забудьте. Не забудьте дописать, что не я его изнасиловала, а он сам пришел. Если все так уж верят в этот бред, который там пишется, так давайте писать то, во что все действительно должны верить. А не ерунду какую-то. Ух! Выговорилась! Две пары прекрасных глаз прекрасных представительниц удивленно смотрели на меня: одна с мясом в руке, другая с красной методичкой. — Ой, Этери Георгиевна, извините, — промурлыкала Косторная, — я не знала…я думала… И Алена достала телефон и начала там что-то щелкать. — Я опять на вас подписалась. И разблокировала. — Поздно, Косторная. Подробности можешь узнать у Эдуарда Михайловича. Эдик у меня до сих пор был заблокирован во всех мессенджерах со своих основных телефонов. Пришлось ему раскошелиться на новую трубку и новый номер, чтоб мы коммуницировали с ним по рабочим вопросам. И теперь он ходил как и я — обвешаный смартфонами, на почетном месте была «Труба Тутберидзе».