This is the Way

Первые капли, сорвавшиеся со свечи на обнажённое плечо, заставили Дина глубоко вздохнуть – от неожиданности, не от боли. Свеча не обжигала, в этом Люк не соврал. Её стремительно тающая субстанция больше напоминала мазь, чем воск: она становилась жидкой от жара огня и не застывала, коснувшись плеча. Мягкое тепло впитывалось в кожу, вызывая приток крови. – Не горячо? – заботливо поинтересовался Люк после прозвучавшего вздоха. В ответ раздалось приглушённое «нет». Дин сидел на краю постели, а Люк – сразу за ним, подогнув под себя ноги. В его руках была свеча, заключённая в полусферу из матового стекла. Исходящий от неё аромат пряных трав постепенно заполнял небольшую комнату, которую отвели как временное жилище для Дина. Огонёк, трепещущий от малейшего сквозняка, бросал блики на затылок шлема. Раздеться по пояс Дин согласился, но лишь с тем условием, что шлем останется. Привычная досада, которую Люк испытывал из-за строгих мандалорских традиций, на сей раз была скрашена открывшимся зрелищем. Его взгляду предстала широкая спина Дина. В нескольких местах она была отмечена шрамами: небольшой ожог на пояснице, два ровных рубца на левом боку, пятно от старой рваной раны под правым плечом. Самый свежий след, оставленный в последней стычке чьим-то виброножом, пересекал правую лопатку. Люк сделал себе мысленную отметку не давить особо на это место. Ничего страшного, у него всё равно остаётся уйма пространства для манёвров. От одной мысли о прикосновении к крепким мышцам, перекатывающимся под смуглой кожей, рот наполнялся вязкой слюной, но Люк намеренно тянул, изнывая от предвкушения. Он уронил ещё несколько капель между лопаток Дина. Реакции не последовало – ни плохой, ни хорошей. Теперь мандалорец знал, чего ждать, и был к этому готов. Но ему пришлось подавить новый вздох, когда отдельные капли превратились в тонкую струйку. Люк наклонил свечу и повёл ею сперва над одним плечом, а потом и над вторым. Густая мазь медленно текла вниз по спине, а он думал о том, до чего же удачно подобрал цвет свечи. Конечно, её состав играл важную роль для пользы дела, но верная окраска многократно увеличивала эстетическое удовольствие, которое получал Люк. Золотисто-медовые потёки на сильной спине Мандо смотрелись завораживающе. Тёплый блеск и отсветы тусклых настенных ламп создавали иллюзию мягкого сияния, делая Дина похожим на божество из древних легенд. Не высший, недоступный пониманию Разум, но что-то близкое, неудержимое, прекрасное в полноте своей жизни. И Люк совершил святотатство, когда его живая рука коснулась разогретой кожи. Сначала только пальцами, а потом всей ладонью он принялся распределять мазь по спине. Дин сидел чуть дыша. От жидкого огня свечи под кожей колко искрилось. Рука Люка превращала эти искры в полноценные костры. Он касался только спины, зато горело и плавилось всё тело, вплоть до костей, до самых мыслей. Голова постепенно наполнялась теплом и запахом трав. Всё разумное, что в ней было, оказалось отринуто во имя осязания. Именно оно подсказало Дину, когда Люк убрал свечу: его вторая рука стала свободной и тоже коснулась спины. Что она, механическая, обтянутая искусственной кожей, что живая ладонь – обе чувствовались почти одинаково. И обе приносили ни с чем несравнимое удовольствие, всё сильнее и сильнее сжимая напряжённые плечи. – У тебя здесь всё окаменело, – позади раздался тихий смешок Люка. – Не удивительно, что ты потянул плечо во время боя. – Я потянул плечо, потому что упал, – недовольно отозвался Дин, собрав ради этого возражения последние остатки здравого смысла. – А упал, потому что некая Сила поставила мне подножку. – Ты обвиняешь меня в жульничестве? Сильные пальцы так хорошо и так правильно надавили под лопатками, что у Дина ненадолго отняло дар речи. Вот это было жульничество. Но он всё же нашел в себе силы, чтобы ответить. – Не тебя лично. Кто-нибудь из твоих учеников мог сделать это. – У тебя есть доказательства? – Люк не дождался ответа и прибавил: – Не перекладывай на других вину за свой проигрыш, если у тебя нет на то оснований. Уж сам-то Скайуокер наверняка знал, кого из учеников нужно благодарить за то, что мандалорец грохнулся на лопатки. И эта тайна умрёт вместе с ним. Дин предпочёл не спорить дальше. О чём, а главное, зачем? Он умел достойно принимать поражение и готов был заплатить по счетам. Более того – ему хотелось потушить свет и снять шлем прямо сейчас, только бы поскорее поцеловать Люка. Часть с массажем была не более чем прелюдией, пусть достаточно приятной, и всё же несколько затянутой. Чем дальше, тем меньше терпения оставалось у Дина. Но Люк, казалось, в упор не замечал ни заново возникшего напряжения, ни участившегося дыхания. Он тщательно мял широкие плечи, разгонял кровь под лопатками, раз за разом проходился пальцами вдоль впадины позвоночника и ежесекундно подавлял желание повторить все те же прикосновения губами и языком. На спине Дина не осталось ни одного места, которого бы не коснулись руки Скайуокера. Каждая фасция была размята, каждая родинка отмечена особо нежным касанием, каждый шрам – исследован и запечатлён в памяти. Только тогда Люк позволил себе придвинуться ближе. Дин спиной ощутил, как усилилось тепло чужого тела, а руки с плеч соскользнули на ключицы. Мягкие касания вдоль впадин над костями – скорее поглаживание, чем массаж. Сюда не попала растопленная мазь, но на руках Люка её было достаточно, чтобы согреть кожу. Его пальцы заскользили ниже, а сам он прижался грудью к спине Дина. – По-моему, пришло время потушить свет и снять с тебя наконец-то эту консервную банку. Что скажешь? – тихий томный голос почти ничем не выдавал нетерпение Люка, но руки, блуждающие по груди мандалорца, и то, как Люк жался к его спине, были красноречивее любых слов. Дин отстранился и обернулся, чтобы заглянуть в потемневшие от истомы глаза. Чтобы запомнить их хорошенько, прежде чем… – У меня есть идея получше. Он поднялся с кровати и молча потянулся к широкому матерчатому поясу, который держал джедайскую хламиду. – Да, это определённо хорошая идея, – любая идея, в которой фигурировал раздевающий его Мандо, показалась бы Люку просто идеальной. Он не сразу понял, зачем нужен был пояс, и осознал это, только когда Дин поднёс сложенную пополам ткань к его лицу. Что же, и так можно. Люк сам завязал себе глаза, по-честному, не оставив ни малейшего просвета. Как только повязка надёжно лишила его зрения, он услышал глухой звон, с которым бескаровый шлем ударился об пол. Через секунду Дин уже целовал его со всей страстью, которую так долго сдерживал. В прошлый раз это закончилось быстро, они успели только попробовать друг друга на вкус, но теперь ничто не заставило бы Дина отступить. Он целовался голодно и жадно, одновременно с тем путаясь в чужой хламиде, пока не сдался и не просунул руки под неё. Люк выгнулся дугой, когда жёсткие ладони надавили на его поясницу, увернулся от поцелуя и рассмеялся. – Куда ты так торопишься? Мы же… – он не договорил, потому что из лёгких вышибло воздух, когда резкий толчок опрокинул его на кровать. Дин навис сверху и хотел было возобновить поцелуй, но Люк поймал его за волосы. – Тише ты, – хватка превратилась в нежное поглаживание. – Дай покажу, как надо. Он подтолкнул голову замершего Дина поближе и сам отыскал его губы. Новый поцелуй получился медленным и тягучим, как согревающая мазь. Он стоил того, чтобы проявить немного терпения, и Дин позволил себе отпустить инициативу. Из-за обязательства никогда не снимать шлем поцелуи не были тем, в чём он хорош. К счастью, Люк оказался прекрасным учителем, с которого стоило брать пример. В конце концов, Дин расслабился настолько, что позволил Люку сменить позицию. Теперь он сам лежал на спине, а лёгкий джедай сидел на его бёдрах и выделывал своим юрким языком такое, от чего охотник издавал удивлённые полувздохи-полустоны. От одной только мысли, на что ещё способен этот язык, живот скрутило жаркой судорогой. Целующий его, жмущийся к нему Скайуокер был верхом совершенства. В бою он демонстрировал убийственную грацию, когда так легко кромсал самых опасных врагов. И сейчас он тоже выглядел грациозно, но иначе – гораздо нежнее, развратнее, соблазнительнее. Лишь в том, как напрягались бёдра Люка и как прогибалась его поясница, когда он медленно тёрся пахом о пах, крылась бездна сладчайшего греха. Джедайский балахон соскользнул с его плеч, повинуясь едва заметному мановению руки – вот оно, поистине достойное использование Силы. – А со штанами так нельзя? – спросил Дин, за что поплатился ощутимым укусом в основание шеи. – Взрослые мальчики должны сами решать такие проблемы, – с шальной улыбкой Люк лизнул следы от своих зубов. – Тогда тебе придётся слезть с меня. Они расцепились лишь затем, чтобы отбросить в сторону остатки мешающей одежды. Дин замешкался: видеть, с каким нетерпением Люк выворачивается из узких штанов, было немного слишком. Боги Ак-Ветины и призраки таунгов, до чего же красив он был, когда заново седлал Дина. С раскрасневшимися щеками, припухшими от поцелуев губами и налитым кровью членом. Блестящая смазкой головка едва не цепляла плоский живот – настолько сильно Люк был возбуждён. Впрочем, Дину было не легче. Он со свистом выдохнул сквозь плотно стиснутые зубы, когда к его члену притёрлись обнажённые ягодицы. – Стой, стой, стой, – пальцы мандалорца стиснулись на плече Люка, удерживая его от всего остального. – У меня нет смазки. – О, я предусмотрел это, – Люк перехватил руки Дина затем, чтобы уложить их на свою задницу. – И подготовился заранее. – Джедайское предвидение? – Дин прикусил губу, когда ощутил следы чего-то скользкого под своими пальцами. Мысль о том, что Люк действительно растягивал себя, прежде чем прийти к нему, сводила с ума. – Мы оба вполне ничего, ты от меня без ума, я тоже нахожу тебя достаточно симпатичным. Не нужно быть джедаем, чтобы догада-а-ах!.. – Слишком много болтаешь, – в голосе Дина отчётливо звучала самодовольная улыбка, а его руки планомерно лишали Люка дара речи. Эти руки успели стать для джедая почти что фетишем. Они так уверенно обращались с оружием, так нежно обнимали Грогу и попросту были красивы. Как жаль, что Люк не мог увидеть смуглые пальцы, сомкнувшиеся на его члене. Это у Дина получалось значительно лучше, чем целоваться. Пальцы его второй руки уже скользили внутри разгорячённого тела, растягивая, готовя к большему. Правильная глубина проникновения, идеальный нажим – и с губ Люка сорвался короткий стон. Столько страсти крылось под холодным бескаром мандалорца, и вся была для него одного. Весь Дин, с его пугающими боевыми навыками, выверенными жестами, лаконичной манерой речи, жёсткостью без капли жестокости, преданностью и трогательной заботой – Люк хотел его целиком и полностью, до последней клеточки тела. Годы тренировок самообладания могли пойти сарлакку под хвост от того, насколько сильным оказалось это желание. Оно выжигало разум и наполняло тело бурлящей магмой. Люк сам насадился на член Дина – медленно, упираясь руками в крепкие плечи. После долгого перерыва, знаменующего полное отсутствие у занятых джедаев личной жизни, его движения были даже слишком плавными. Но Дин терпел и только собственнически сжимал ягодицы Люка, разводя их чуть шире. Он решился толкнуться внутрь лишь после первых нескольких движений, которые Люк сделал сам. Ощущение этого толчка прошило Люка удовольствием от поясницы до загривка и выбило из груди новый стон. Дину очень понравилась такая реакция. Он быстро приноровился к телу Люка и к комфортному для него ритму. Сильные глубокие толчки сотрясали всё тело джедая. Нарастающее удовольствие делало его всё прекраснее с каждой секундой. Если сначала Люк ещё цеплялся за контроль, сам насаживаясь на Дина и навязывая свой темп, то под конец у него не осталось сил на это. Руки безвольно подломились, он рухнул на Дина и почти растянулся на нём. Близость чужого тела обострила все чувства. Теперь Дин был везде, внутри и снаружи, его губы жадно жались к вспотевшей шее, щетина царапала ставшую чувствительной кожу, руки оставляли синяки на бёдрах. В предчувствии скорого оргазма он трахал Люка всё быстрее. Так много, так горячо, так сильно… От этого сумасшедшего темпа и от того, как член скользил между двух прижатых друг к другу тел, Люк кончил первым. Он заглушил последний стон, сильно укусив Мандо за плечо. Капля боли и крышесносящие ощущения от оргазмической дрожи Люка толкнули Дина за край. Он едва успел выскользнуть из обмякшего тела, прежде чем кончить. Полностью расслабленный после оргазма Люк словно стал тяжелее. Дин чувствовал это, но готов был потерпеть, потому что не желал отпускать его ни на мгновение. Слишком хорошо было вот так вот обниматься, разделив одно на двоих удовольствие. На место страсти пришла нежность, наполнившая душу чем-то невыносимо сильным, до боли, до желания прижать Люка так крепко, чтобы затрещали рёбра. Но он только провёл ладонью по взмокшей спине и тихо проговорил: – Ner cyar'ika. Gar gana ner ka'rta. Люк не понял ни слова. Зато ему очень понравился ласковый тон Мандо. – Ты вынуждаешь меня учить мандалорский, – он потёрся щекой о плечо Дина, словно большой сытый кот. – Не бойся, всё самое важное я буду повторять на общем. – А это было не важно? – Не важно, – Дин мягко поцеловал его в улыбку. – Так, немного ерунды. – Сам ты ерунда, – Люку вдруг стало очень обидно за эти нежные слова. В кои-то веки мандалорец расщедрился на что-то, кроме «хорошо дерёшься», а перевести не хочет. Дин тихо прыснул и ещё раз поцеловал губы Люка, на сей раз упрямо сжатые из-за несерьёзной обиды. – Мне с тобой хорошо – вот, что я сказал. Люк моментально оттаял. Что же, всё ещё не дотягивает до дифирамбов, но прогресс налицо. – Мне с тобой тоже, – он потянулся чуть выше, поцеловал Дина под ухом и легонько укусил за нижний край челюсти. – А когда я чуть отдышусь, будет ещё лучше.