Зубной фей

      В конце августа Гарри собрал все свои пожитки: красивый камень, кольцо с рожками, слепленное из глины и покрашенное лаком тёти Петунии, фотографию матери. Подумав, он решил оставить в тайнике кассеты «Highway to hell», «мяуканье», «лай», «мужские ругательства», «женские крики», «полицейская сирена» и «детский плач». Так же Поттер сложил в чемодан складной нож и немного денег, и, разумеется, коробку с коллекцией зубов, которую бережно хранил под кроватью в чулане, и к которой Дурсли боялись прикасаться.       Коллекция насчитывала 12 зубов, среди которых было два зуба двух одноклассников, решивших, что раз у Гарри есть рога, значит его можно разозлить красной тряпкой. Что ж, разозлили. Было у Гарри и как минимум по одному от каждого друга Дадли, от самого кузена и даже от дяди Вернона.       Это произошло так… Однажды Дурсль принёс домой «Суперкостоломку» — игру, о которой Дадли грезил последний месяц. Конечно, Гарри тоже захотел поиграть, а в те времена кузен его очень боялся, так что они заключили соглашение. Неделю в «Костоломку» играет Дадли, неделю — Гарри. С этим соглашением их отношения стали улучшаться, но в самом начале кузен слишком боялся Поттера, поэтому каждый раз, когда наступала его очередь, просил отца выгнать Гарри. В один из таких дней Поттер спокойно играл в «Костоломку», если периодические крики «Да! Сдохни, тварь! Какого чёрта ты не ломаешься, а?!», перемежающиеся выкриками вроде «А-а!» и «У-у!».       — Да! Кто здесь костолом?! Я здесь костолом! — в очередной раз воскликнул Гарри и не заметил, как сбоку подошёл мистер Дурсль.       — Давай, Поттер, сейчас очередь Дадли, — грубо сказал он, а из-за его спины высунулся кузен, но тут же испуганно спрятался обратно.       От неожиданности Гарри вскрикнул и наугад ударил туда, откуда раздался звук. Сразу зуб не выпал, но потом, когда Поттер хотел пошутить и сделал вид, что не собирается отдавать Дадли игру, Вернон не понял юмора и решил применить силу. Он легко вытащил худенького племянника из-за компьютера, и Поттер, не потерпев такого отношения, пытался ударить дядю всё то время, пока тот нёс его к чулану, но попал лишь когда его отпустили. Со второго удара зуб выпал, и это так поразило Гарри, что он решил собрать коллекцию. С тех пор он стал тренировать удары на самодельной боксёрской груше, которую неосведомлённые глупцы называют «Подушка, прибитая гвоздями к стене». Разумеется, Поттер портил стены не дома Дурслей, а своего логова на улице Глициний — горелого дома, который не собирались сносить или реставрировать. А на месте того зуба дяди Вернона с тех пор красовался новый, золотой.       Итак, подумав, Гарри оставил дома столовое серебро, драгоценности, ногу куклы, солдатика и скелет змеи. Это были все его ценные вещи. Поттер сложил в чемодан всё, что купил в Косом переулке, джинсы и футболку, которые были ему уже немного малы. Он не особо заботился о своей одежде, и был не против донашивать за Дадли, ведь это было удобно — можно было прятать шпаргалки в широких рукавах, а карманы были глубокими и в них помещались чуть ли не все вещи Поттера. И всё же он на всякий случай купил приличной одежды ещё в восемь лет, когда ограбил воров. С тех пор он заметно вырос, но с горем пополам сумел влезть в джинсы, и счёл это достойным результатом.       Наконец наступило первое сентября, и довольный мистер Дурсль отвёз племянника на вокзал, бросил его там и поспешил уехать куда подальше в надежде, что больше никогда не увидит Поттера.       «Как бы не так! — подумал тот, — от меня так просто не избавишься! Тем более, что я знаю дорогу от Лондона до дома…»       Но ему не пришлось возвращаться на Тисовую улицу.       «Девять и три четверти — это между девятой и десятой платформами. Значит, нужно пройти сквозь стену. Итак, где-то здесь, — думал он, — чуть ближе к десятой, — Гарри протянул руку к барьеру, и она спокойно исчезла в нём, — Отлично», — заключил он, и прошёл на волшебную платформу.       Толпы ещё не было, поэтому ничто не помешало Поттеру увидеть немногочисленное блондинистое семейство, состоящее из родителей, провожающих сына с очень знакомым Гарри лицом.       «А-а, этот, который со скамейки свалился», — вспомнил он и улыбнулся.       Как оказалось, не только он стал объектом наблюдения. Отец мальчика заметил появление Поттера на платформе и, нагнувшись к сыну, что-то прошептал ему. Тот кивнул, и уже две пары глаз уставились на Гарри, а через пару секунд к ним добавилась третья. Он дружелюбно помахал будущему однокурснику, но тот не ответил. Поттер пожал плечами и подошёл, намереваясь повеселиться.       — Привет, друг, — поздоровался он, — доброе утро, родители моего друга.       — М-мы не друзья, — робко возразил тот, а его предки состроили недовольные мины. Однако, они тут же сменились на заинтересованные, как только взрослые увидели шрам на лбу Гарри.       — Мистер Поттер, я полагаю? — спросил светловолосый мужчина, — меня зовут Люциус Малфой. Моя жена Нарцисса и сын Драко. Но с ним, я вижу, вы уже знакомы.       — Да. Чрезвычайно приятная встреча. Я чуть с табуретки не упал от счастья! А Драко упал, — ответил Гарри.       — Не правда! — щёки Малфоя-младшего порозовели и он стыдливо покосился на отца.       — Ладно, я пошёл. Заходи, если что, — сказал Поттер и направился к поезду.       Там Гарри легко нашёл свободное купе, выгнал оттуда людей и удобно устроился у окна. Было скучно, поэтому он решил развлечься — пойти попугать первокурсников.       «Конечно, на старших курсах, если меня не выгонят, я буду производить на мелких куда большее впечатление, но надо же с чего-то начинать», — думал он, выискивая в поезде детишек.       Заглянув в очередное купе, он увидел девочку, уткнувшуюся в книгу. Пока Гарри решал, как получше напугать первокурсницу, она даже не думала отрываться от чтения. Она перевернула страницу, а Поттер вошёл в купе. Девочка вздрогнула и подняла глаза. От неожиданности, а может и от страха, она сильнее вжалась в сидение.       — С-с-страш-ш-ш-шно? — будничным тоном спросил он на парселтанге.       — Ты Гарри Поттер! — выдала она.       Он даже на секунду опешил.       — Серьёзно? Не «А-а, что ты здесь делаешь, кто ты, не убивай меня»? Не «А почему это ты так странно выглядишь»? Не даже «Я не грешила, не забирай меня»? — спросил он, скрывая удивление.       — Почему ты так странно выглядишь? Остальные вопросы глупые, я не буду их задавать.       — А почему нет? Итак, ты знаешь моё имя, а я твоего — нет. Я угадаю. Нэнси.       — Нет, даже не близко, — улыбнулась она.       — Шучу, я тебя проверял.       — Проверял, помню ли я своё имя? — удивилась девочка.       — Стивен?       — Не угадал.       — Может быть, Диана?       — Нет. Ты не угадаешь, давай я просто скажу.       — Ну, скажи, — согласился Поттер.       — Гермиона Грейнджер.       — Красиво, — кивнул он.       — Спасибо. А ты не так описывался в книгах, что я прочла. Я думала, что знаю всё о тебе.       — Никто не знает всё обо мне, особенно авторы этих дурацких книг. Расскажи-ка, что там сказано?       Даже не задумавшись, не подняв глаза к потолку, вспоминая, она отрапортовала:       — Ты победил Сам-знаешь-кого, когда тебе был год, в Хэллоуин тысяча девятьсот восемьдесят первого. Ты единственный человек, который выжил после смертельного заклятия. Оно не оставляет следов, но у тебя появился шрам в виде молнии на лбу, изменились черты лица и цвет глаз. До этого дня они были ярко-зелёные, как у Лили Поттер, а теперь красные.       — Много нового о себе узнал… Ладно, предположим. Но разве ты не заметила лжи в этих словах?       — Ну… У детей до года не бывает зелёных глаз, они обычно серые, голубые или карие, и только потом меняются. На первом году жизни у тебя не могло быть ярко-зелёных глаз в таком возрасте.       — Верно. Запиши себе плюсик.       — Какой плюсик?       — Соберёшь тринадцать плюсиков, и я не буду над тобой сильно издеваться, — ухмыльнулся Гарри, — и запомни, не каждый может получить плюсик! Никому не рассказывай, но это только потому что ты довольно смышлёная.       — Я не буду собирать твои плюсики, — гордо вздёрнула нос Гермиона.       — Тебе же хуже, — пожал плечами Гарри и вышел из купе.       За время разговора поезд пополнился первокурсниками, и вскоре Поттер нашёл ещё одну жертву.       Это был на вид неуверенный в себе мальчик с круглым лицом. Гарри зашёл в купе и прошипел:       — Привет. Я тут иш-ш-шу с-с-сабавных-х-х людей, ш-ш-штобы в Х-хогвартс-с-се было не так с-с-скуш-ш-шно.       Круглолицый побледнел и оцепенел от страха. В его руках квакнула жаба и, выскользнув из пальцев мальчика, скакнула мимо Гарри и сбежала через открытую дверь купе. Жертва молчала, поэтому, почувствовавший её слабость Поттер, сел рядом.       — Привет, — прохрипел он и протянул руку.       Первокурсник неуверенно пожал её, попав в очередную ловушку.       Гарри сильно сжал ладонь молчаливого мальчика и спросил:       — Как тебя зовут?       — Н-невилл Д-долгопупс. А т-тебя?       — А я Гарри. Гарри Поттер. Тут скучно, ты даже не орёшь. Я пошёл, пока, — и он вышел из купе, оставив в покое скучного Невилла.       Следующей оказалась первокурсница со светлыми волнистыми волосами, у висков собранными заколками с сердечками.       — С-с-сдравс-с-с-ствуй, — прошипел он с порога.       — А-а-а-а! — ответила та.       Гарри подавил рвущийся наружу радостный вскрик. Первая девочка, Гермиона, конечно, была ничего, но не испугалась. Невилл испугался, но не сделал ничего весёлого, а эта первокурсница, похоже, была идеальной жертвой. Его размышления прервала сумка, прилетевшая в лицо.       — Ты что творишь, с-сума-с-с-сш-ш-шедш-ш-шая?! — спросил он, срываясь на парселтанг.       — Помоги-ите-е! — завизжала она.       Гарри почуял близкое веселье и задёргался всем телом, зная, что это отлично работает. Он зашипел и широко распахнул красные глаза, чтобы наблюдать за реакцией девочки. Она была великолепна. Гримаса ужаса исказила её симпатичное личико, блондинка с ногами залезла на сидение и оттуда визжала. На крики сбежались старшекурсники, какой-то лось с красным галстуком за руку вытащил девочку из купе, а парень с жёлтым значком запустил в Гарри каким-то заклинанием.       — Что происходит? — услышал он и развернулся к толпе.       — Х-хорош-шо, ш-ш-што вы такие отф-фетс-с-стф-фенные, — сказал он и растянул рот в дьявольской ухмылке, закатил глаза и забился, словно в конвульсиях.       Он почувствовал, что его вытаскивают из купе и вдруг успокоился.       — Он змееуст! — истерила блондинка, цепляясь за старшекурсника, — он хотел меня заколдовать!       — Ты что творишь? — грубо спросил этот лось.       Гарри засмеялся, обмякнув в руках всё ещё держащего его за локти старосты.       — Я тебя спрашиваю, что тебе надо от Лаванды?! — продолжил он.       — Познакомиться хотел, — улыбнулся Поттер.       — Стоп… Ты… Ты Гарри Поттер?! — спросил кто-то в толпе.       — Я.       — Врёшь!       — Вру!       — А кто ты тогда?       — Я Невилл Долгопупс.       — Стыдно так себя вести и так выглядеть, Невилл, — поучительно произнёс староста с красным значком, — ты же сын Долгопупсов! Я не потерплю такого поведения на своём факультете.       — Перси, заткнись, — сказало сразу несколько голосов из толпы.       — Долгопупс, а почему у тебя шрам на лбу?       — Хотел быть похожим на своего кумира, — Гарри засмеялся.       — Не нужно быть похожим на кого-то! Нужно быть уникальным! — сказала девочка с синим галстуком.       — Согласен, — ответил Поттер, которому уже было прохладно на полу, — ну, я пошёл. Пока, Лав.       Гарри вернулся в своё купе заряженный и весёлый, так что всю оставшуюся дорогу ему не было скучно, однако, рыжий парень всё равно решил его развлечь.       — Здесь свободно? — спросил он и вошёл, не дождавшись ответа, — в других вообще сесть некуда.       — Ложь и провокация, — возразил Поттер, — в поезде куча мест и ещё как минимум три человека едут одни. Хотя, наверно, уже два… — он рассудил, что Лаванда наверняка переместилась в купе к старшекурсникам, слишком уж она испугалась.       — Ну… Я их не видел, — нашёлся рыжий, — можно к тебе?       — Попробуй. Если выдержишь, получишь плюсик.       — Какой плюсик?       — Да так, не важно.       — В общем, я Рон Уизли. А ты Гарри Поттер?       — Нет, я Невилл Долгопупс.       — Что? Нет, ты точно Гарри Поттер, — не согласился Рон.       — Думаешь, ты лучше меня знаешь, кто я? — вскинул бровь Гарри.       — Да. У тебя шрам на лбу, значит, ты Гарри Поттер!       — А что, только у Гарри Поттера может быть шрам на лбу?       — Ну, да. Он же в виде молнии, — Уизли, видимо, для себя уже всё решил, поэтому начал новую тему: — а ты помнишь Сам-знаешь-кого?       — Нет, я его никогда не видел. И, думаю, Гарри Поттеру, если бы он был здесь, было бы неприятно отвечать на такие вопросы.       — А-а, извини, Гарри.       — Невилл.       — А я слышал, ты жил у магглов. Это правда?       — Нет, я жил с родителями, — ответил Гарри, вспомнивший фразу «Ты же сын Долгопупсов!»       — Нет, твои родители умерли, хватит врать.       — Думаю, Гарри Поттер не обрадовался бы напоминанию о боли всей его жизни, Рон, — закатил он глаза, — но мои родители — Долгопупсы, и они живы.       — Зачем ты врёшь, Гарри?! Я же знаю, что это ты!       Пока Поттер доказывал, что он не Поттер, прошло немного времени, и вскоре дверь отъехала в сторону.       — Привет, Гарри, — сказала Гермиона.       — Ага-а-а! Я же говорил! — победно вскинул кулак в воздух Уизли.       — Грейнджер! Ну заче-ем?!       — Вы не видели жабу? — проигнорировав вопрос, спросила она.       — Видел! Она сбежала от Невилла, когда я зашёл с ним познакомиться.       — Я не удивлена, — язвительно ответила Гермиона, — и это не она, а он, Тревор. И он потерялся. Раз это твоя вина, то ты должен помочь его найти!       — С радостью, — Гарри на самом деле был не против уйти подальше от Рона и поближе к Гермионе. Уизли был скучным.       Поттер и Грейнджер вышли из купе, но Рыжий увязался за ними.       — Я тоже помогу, — пояснил он.       — Не надо, — сказал Гарри и одарил Рона тяжёлым взглядом.       Уизли отвёл глаза, не выдержав.       — Нет, я хочу помочь.       — Уизли, ты мне не нравишься, — признался Гарри, — можешь остаться в купе, потому что я обещал тебе плюсик, если ты не уйдёшь сам, а значит, нечестно будет тебя выгнать.       — Тебе что, правда нужен его плюсик? — Гермиона успешно скрыла нотки презрения в голосе.       — Я пойду с вами, — буркнул он.       — Ну как хочешь, — закатил глаза Гарри, — только молча, — он выкатил глаза обратно, чтобы одарить собеседника самым серьёзным и пугающим взглядом.       И это подействовало.       — Я слышала, ты довёл до истерики девочку по имени Лаванда.       — Она в порядке?       — Да, она едет в купе со старшекурсниками Гриффиндора.       Рон хотел прокомментировать это заявление, но вовремя передумал.       — Ну и хорошо. Разве это плохо? Нет. Поступит к ним, будет чувствовать себя отлично, ещё и хвастаться, что дружит со взрослыми учениками. Я сделал ей одолжение, — разумеется, Гарри так не считал, а лишь шутил, но для Гермионы это осталось загадкой.       — Ты слишком высокого о себе мнения. То, что ты знаменитость, ещё не значит, что тебе всё можно, — фыркнула она.       Дети дошли до туалета в конце вагона, где обнаружили выбегающую из кабинки девочку с испуганными глазами и Тревора, скачущего за ней.       — Отстань! — крикнула жабе девочка.       — Ква, — ответил Тревор и продолжил преследование.       Гермиона побежала за ним, он прыгал за второкурсницей, а второкурсница забежала в купе. К Гарри и Рону Грейнджер вернулась, держа в руках питомца Невилла, которого они встретили буквально через минуту, когда пошли дальше по поезду.       — Тревор! — обрадовался он, — Г-гарри, — заметил он уже не так весело.       — Привет, Нев, — бросил Поттер, — Гермиона, хочешь поехать с нами? Невилл, а ты?       — Н-нет, спасибо, — ответил Долгопупс.       — Ещё чего! Ты жестокий и самовлюблённый.       — Это ты из-за плюсиков? Знаешь, запиши себе плюсик за самоуважение. Итого два плюсика.       — Не нужны мне твои плюсики! Пойдем, Невилл.       Грейнджер и Лонгботтом ушли, а Гарри побрёл обратно в купе, Рон побежал следом. Однако, не долго они были одни. Вскоре в дверь отъехала, и пожилая ведьма предложила им купить сладостей, а после неё пришёл Драко.       — Здравствуй, Поттер, — небрежно бросил он, — что это ты устроил на платформе?       — Как что? — притворно удивился Гарри, — знакомство с родителями! Мне казалось, мы достигли той стадии отношений, когда это уместно. Извини, но со своими я тебя не познакомлю, сам понимаешь. Зато твои мне вполне понравились.       — Тебе понравились Пожиратели Смерти?! — завопил Рон, пришедший в натуральный ужас.       — Рыжий, в обносках своих братьев. Должно быть, ты — Уизли, — лениво протянул Драко, хотя было видно, что он зол.       — Малфой, ты опять ничего не понял. Это оверсайз, — Гарри хищно ухмыльнулся.       — Чег-г… Хорошая отмазка для того, кому вместо рода и поместья после семи братьев достаётся свитер.       — У меня пять братьев, — хмуро возразил Рон, — и вообще, лучше получить свитер, чем твой жалкий род.       — На твоём месте я бы держал язык за зубами, если не хочешь остаться без него, Уизли. Не тебе, предателю крови, судить древний чистокровный род Малфоев.       — Да если бы у чистокровок в родственниках не было магглов, вы бы все вымерли!       — Ты ничего не знаешь о чистоте крови, так что помалкивай, раз твои родители не удосужились воспитать тебя, как подобает чистокровным магам, и не просветили тебя на этот счёт.       — Стоп! — рявкнул Гарри, — валите-ка оба из моего купе и ссорьтесь где-то в другом месте.       — Нет, я, как умный человек, закончу спор первым. Вали отсюда, Малфой.       — Это я закончил спор, а не ты. И я намерен остаться, ведь я пришел не за тем, чтобы доказывать тебе то, что все знаю с детства, Уизли. Так что, Поттер?       — Что?       — На какой факультет хочешь?       — Не знаю. А какие есть?       Драко начал рассказывать о факультетах, но Рон стал перебивать его, и они снова заспорили, но уже о факультетах.       — Да на Слизерине все тёмные маги учились! Как твой отец! И Сам-знаешь-кто!       — Да, а ещё Сириус Блэк. Секундочку, он был Гриффиндорцем!       — Нет, это единственная ошибка, а тёмный маг он, потому что твой родственничек!       Пока мальчишки ссорились, Гарри вышел из купе и, пройдя несколько метров по поезду в поисках других первокурсников, зашёл в другое. Там сидели миловидные близняшки, представившиеся Падмой и Парвати Патил. С ними Гарри и проехал оставшийся путь до Хогвартса.       Первое, что увидели первокурсники, сойдя с поезда, был Хагрид. Он подзывал к себе детей, чтобы отвести в школу.