Зубной фей

      Наконец раздался удар колокола, оповещающий о начале урока. Гарри поморщился от резкого звука, вынуждающего проснуться, и в класс влетел профессор. Это был угрюмый мужик в чёрном. Вообще, почти все в Хогвартсе носили чёрные мантии, но у зельевара одежда была какая-то более чёрная… Он зло посмотрел на Гарри, дернув одновременно бровью — специально и глазом — неконтролируемо.       «Мы еще даже не познакомились, а у него уже глаз дергается. Страшно представить, что будет потом… Надеюсь, переживет, а то нервный он какой-то, как бы не откинулся от сердечного приступа или еще чего… Хм, интересно, кого я доведу быстрее, Квиррелла или этого?» — подумал Поттер.       Но стоило профессору произнести речь и пару раз пройти туда-сюда по кабинету, взмахивая полами мантии, Гарри стал видеть его не бледным нервным зельеваришкой, а крутым мрачным зельеваром.       Он начал перекличку, и Поттер напрягся. Все учителя останавливались на нём во время знакомства с курсом.       — О, да, — негромко произнес он, — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость.       Сказано это было не очень дружелюбно, но это было неудивительно для Гарри, ведь все в замке или шарахались от него, как от дьявола, или тыкали пальцем, словно не боялись его лишиться, или молча были им недовольны. И такое отношение преследовало Поттера не только в Хогвартсе, так что он даже не обижался.       — Поттер! — сказал Снейп, закончив речь, — что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?       — М-м, — протянул Гарри, — что-то усыпляющее, сэр, — припомнил он.       Снейп недовольно посмотрел на него, но не отступил:       — Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?       — Если у вас, профессор, нет под рукой козла, то в шкафу с ингредиентами. Да и если есть, тоже… Не очень хочется копаться в чьём-то желудке при дамах, — он обольстительно улыбнулся сидящей неподалёку Ханне.       — Прекратите паясничать, Поттер! — рявкнул Снейп, — то, что вы… Кхм, знаменитость, — он ядовито улыбнулся, — не даёт вам права на такое поведение. В чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха?       — Это одно и то же растение, сэр. Аконит. Ядовитый! Вы не знаете, его сложно вырастить?       «Не зря не спал в первую ночь», — гордо подумал он.       — Поттер! Минус пять очков Рейвенкло, — сказал профессор довольно.       — За что?!       — За неподобающее поведение. Почему вы не записываете?!       Все заскрипели перьями, а после началась практическая часть урока. Она прошла спокойно, Гарри успешно сварил своё зелье, чем вызвал недовольный взгляд Снейпа, который надеялся поругать его. Профессор пошёл дальше, и каждый раз, когда он сердито вздыхал, проходя мимо очередного плохо сваренного зелья, Гарри казалось, что из Снейпа вот-вот польется тяжелый рок.       В Хогвартсе Гарри нравилось. Единственным минусом было полное отсутствие электричества, из-за этого Поттеру пришлось заказать по совиной почте самую простую бритву. Вечерами он сидел в гостиной, делая домашнее задание, иногда участвуя в обсуждениях старшекурсников. Правда, они соглашались общаться с ним и с кем бы то ни было вообще только в формате дискуссии или совместного исследования. На Рейвенкло, похоже, учатся одиночки. Марк, Саманта и светловолосый старшекурсник, которого звали Джайлс, продолжали расшифровывать послание Дамблдора и пришли к выводу, что оно как-то связано с запретным коридором.       — Может, в этом коридоре правда есть какой-то проход, а в нём эти вещи? Олух, пузырь… — предположил Гарри, — Марк, а если я трансфигурирую тебя в жука, сколько он будет весить?       — Как жук, конечно. А остальная масса станет магией. Чтобы она не вернулась обратно в жука и не сделала его человеком, тебе надо её контролировать. Не давать ей снова превратиться в плоть. На это и тратится сила, а не на саму трансфигурацию. Поэтому трансфигурировать спичку в иголку так просто. А насчёт тайного прохода — возможно. Как думаете, ребят, что может быть в проходе олухом, пузырём, остатком и уловкой?       — Может, загадки? — предположил Джайлс.       — И что в конце? — спросила Саманта, — после загадок.       — Может, посмотрим, что там? — предложил Гарри.       — Исключено. Тебе же сказали, любого, кто туда сунется, ждёт страшная смерть.       — Может, попросим Уизли? — предложил Джайлс, — они и так туда пойдут, не сомневайтесь, а так и нам расскажут.       — Я сам схожу! — объявил Гарри, — как вы знаете, меня довольно сложно убить, так что зачем тратить время, подвергать жизни учеников опасности и главное — делиться догадками с посторонними?       — Ты никуда не пойдёшь, — строго возразила Саманта, — мы используем Уизли как раз потому что не хотим рисковать ценными жизнями рейвенкловцев. Мы ещё пригодимся этому миру! А ты — особенно.       — Почему это? — насупился Гарри, — вы считаете, Волдеморт правда жив?       Все ученики, находившиеся поблизости, вздрогнули. Некоторые ахнули, кто-то охнул, кто-то крякнул.       — Не называл бы ты его по имени, Гарри. На нём табу. Если он и правда жив, то заклятие не спало. Значит, он легко сможет найти тебя, если захочет, когда ты назовёшь его имя.       — Вы считаете, он жив? — повторил вопрос Поттер.       — Мы не знаем, — ответил за всех Марк, — только ты можешь точно сказать, что с ним.       — Что? Я?       — Конечно. Ведь ты — единственный стопроцентно живой свидетель, — подтвердил Джайлс.       — Но я ничего не помню. Только… Яркий зелёный свет и смех.       — Мерлин… — пробормотала Саманта и приобняла первокурсника. В ту минуту он казался ей не ехидным психом, издевающимся над людьми ради забавы, а ребёнком с искалеченной судьбой. Он и был им.       Джайлс и Марк выглядели шокированными. Не наличием у Гарри воспоминания, а жестокостью Волдеморта. Пересказы слухов от родителей не сравнятся с разговором с тем, кто лицом к лицу встретился с Тёмным Лордом. К тому же, очень немногие выживали после встречи с ним.       Воспользовавшись оцепенением старшекурсников, Гарри выскользнул из объятий Саманты и быстрым кабанчиком выбежал из гостиной. Он знал, где находится запретный коридор. Чтобы первокурсники точно знали, куда нельзя ходить, Роберт показал его детям издалека, когда впервые вёл на урок заклинаний к декану. Через несколько минут Гарри уже узнал бы, что находится в запретном коридоре, если бы не глупые лестницы, норовящие сломать ему позвоночник или хотя бы ногу. К тому же, через пару секунд после его побега, собеседники заметили это и погнались за ним. В битве изворотливости и скорости против заклинаний и лестниц победили лестницы. Гарри на высокой скорости провалился в исчезающую ступеньку, застрял в ней и с грохотом упал, ударившись носом об пол.       — Эпискеи! — сказала подбежавшая Саманта, указав палочкой на нос Гарри.       — Такими темпами мой нос не доживёт до окончания Хогвартса… — прохрипел он, — второй раз за неделю!       — Куда ты помчался?! — разъярённо воскликнула она, сверкая глазами.       — Успокойтесь оба, — примирительно сказал Джайлс, — Гарри, пусть сначала сходят Уизли. Если выживут, то мы все вместе посмотрим, ладно?       — Надо же, какой план! — фыркнул Гарри, — а в чём же тогда смысл? Я. Хочу. Адреналина.       — А жить ты не хочешь? — спросил Марк, словно уточнял, каким должно быть движение палочкой для того или иного заклинания.       — Меня не убил самый крутой тёмный маг! Какой-то коридор тоже не убьёт. Тем более, что там сначала всего лишь «олух»! — говоря это, Гарри осторожно вытащил ногу из ступеньки.       — Раз там всего лишь «олух», то какой адреналин? Скучно же, разве нет? — улыбнулся Марк.       — А ты сообразительный, — он поднялся, — ну, пока, — он сорвался с места и побежал.       Дверь в коридор была ожидаемо закрыта.       — Алохомора, — сказал Гарри и распахнул дверь.       Сначала он ничего не увидел, но наколдованный люмос осветил огромную трёхголовую собаку, из каждой пасти которой свисали толстые канаты слюны. Средняя голова пса зарычала, и Гарри невольно отпрянул. Сзади к нему подбежали Саманта, Марк и Джайлс, испуганно глядящие на животное. Кто-то захлопнул дверь и запер её заклинанием, оттаскивая Гарри на пару шагов от запретного коридора.       — Очуметь! — прошептал Джайлс.       — Именно, — подтвердил Марк, — лучше и не скажешь… И это «олух»?! Похоже, мы ошиблись…       — Это же цербер! У нас в школе! — восхитилась Саманта, сверкнув глазами, — но подходить к нему, кончено, запрещено, так что мы не будем этого делать, — она переглянулась с Марком.

***

      — Как ты мог такое придумать! — недовольно шептала Гермиона в библиотеке, — это ведь неспроста запрещено!       — И теперь я знаю, почему. Слушай, а можешь запомнить вот это: «Восемь, один, восемнадцать, восемнадцать, двадцать пять»?       — Ты ведёшь себя, как ребёнок без инстинкта самосохранения!       — Так я и есть ребёнок без инстинкта самосохранения!       Гермиона раздосадованно закусила губу и задумалась.       — А если, скажем, на тебя несётся поезд, но тебе обещали что-то ценное, если ты не сдвинешься с места?       — А мне пообещали, что я выживу?       — Ну, да.       — Это была ты?       Гермиона опешила. Её глаза округлились, и если бы не феноменальная память, Грейнджер точно на секунду забыла бы о своём вопросе.       — Не я. Что будешь делать?       — Грабану лоха, который решил, что я лох, — пожал плечами Гарри, — хотя нет, я же не вор какой-нибудь. Обменяю на возможность поцеловаться с поездом. Чёрт, опять! Я чувствую чей-то взгляд, но здесь никого нет! Похоже, очередные побочки…       — Гарри! А если это я?       — Тогда я окажу тебе честь и избавлю от утомительного и наверняка обременительного хранения вещи, которая мне не очень-то и нужна, но, так уж и быть, я помогу тебе избавиться от неё, — Гарри сверкнул глазами и зубами.       — Это не инстинкт самосохранения, а желание наживы… — пробормотала Гермиона, — а если…       — Мио, какие числа я тебе называл?       — Восемь, один, восемнадцать, восемнадцать, двадцать пять. Почему ты сказал «Мио»?       — Это твоё имя. Мио — это часть слова «Гермиона», правда? Правда, не спорь.       Гермиона вспыхнула и сложила руки на груди, а Гарри улыбнулся.       — Не смей меня так называть, — строго шикнула она.       — Восемь, пять, восемнадцать, тринадцать, девять, пятнадцать, четырнадцать, пять. Угадай, что это?       — Моё имя, — не задумавшись, ответила Грейнджер.       — Верно. Ты гениальна, знаешь? — легко сказал Поттер, заставляя собеседницу покраснеть.       — Ты преувеличиваешь.       — Запиши себе плюсик, — Гарри ехидно обнажил острые зубы, а Гермиона снова зарделась, но уже от возмущения.       — Пойдём! Скоро отбой.       — Ты похожа на хомячка, когда злишься.       Гарри поплёлся за ней, не понимая, какая учителям разница, где он находится, когда не спит.       — Уж или дали бы снотворное нормальное, или разрешили использовать время с пользой, а не торчать в спальне и слушать мерзкий храп Корнера. Как будто ухо сверлят одной из дрелей любимого дядюшки! Нет, я, конечно, привык, Дадли и Вернон тоже храпят, но они мне хотя бы не чужие люди!       — Выучи заглушающие чары. Доброй ночи, профессор Квиррелл. Можем позаниматься вместе, если хочешь. Меня не бесит дыхание соседок, но я всё равно хочу выучить как можно больше заклинаний. Это же так интересно!

***

      Ночью было неожиданно тихо. Отложив учебник, Гарри встал с кровати и подошёл к соседней. Он просто стоял и всматривался в очертания Корнера, пытаясь понять, дышит тот или нет.       — Инкарцеро! — неожиданно вскрикнул Майкл, быстрым движением вынимая из-под подушки волшебную палочку.       Гарри опутали тоненькие нити. Фыркнув, он легко разорвал их, просто разведя руки в стороны.       — Серьёзно? Зачем позориться?       — Что ты забыл у моей кровати, ненормальный?       — Да вот, полюбоваться решил. Говорят, дети милые, когда спят. Ничего подобного, ты такой же уродец, как и всегда.       Он вернулся на своё место и взял в руки учебник. Ещё час Корнер лежал тихо, но Гарри всё же дождался его храпа. Интуиция подсказывала, что сосед неспроста лишь притворялся спящим. Снова подкравшись поочерёдно к кроватям однокурсников, Поттер убедился, что все спят, и выпил зелье. Оно ожидаемо не дало никакого эффекта.       «Что ж, придётся спать раз в неделю, раз иного выхода нет… Мерзкая школа», — зло подумал он.       Но идти на такие меры не пришлось. Уже утром декан задержал Гарри после урока заклинаний, чтобы поговорить.       — Мадам Помфри попросила меня проверить, как ты. Ты уж извини, мои студенты часто ходят невыспавшимися, так что я даже не заметил, что ты неважно выглядишь.       — Да я красавец, о чём вы, не понимаю, — бесцветным голосом проговорил Гарри.       Профессор хихикнул.       — И всё же. Мадам Помфри сказала, у тебя проблемы со сном. Чем я могу помочь?       — Переселите меня в помещение поменьше, — попросил Гарри, — постойте-ка, а как же врачебная тайна?!       — Поменьше… Тебя не устраивает именно размер комнаты, а не что-то ещё? — проигнорировал вопрос Флитвик, — может быть, соседи? Ваш конфликт с мистером Корнером не исчерпан?       — Да плевать я хотел на Корнера! Кстати… Так и сделаю. Кхм, да, профессор, я не могу спать в больших помещениях. Мне нужна маленькая комната, желательно, чтобы в ней могла поместиться только кровать, максимум тумбочка. Полог не работает, мне нужны именно стены вокруг.       — Что ж… Хорошо, я что-нибудь придумаю. Кстати, мне доложили, что вы ходили в запретный коридор! — тон Флитвика из сочувственного стал строгим, — надеюсь, вы не будете продолжать в том же духе, мистер Поттер, иначе у нас не останется кубков, которые нужно чистить. Отработка в субботу через час после уроков. Ступайте, мистер Поттер. И не вздумайте плевать на мистера Корнера!       Гарри ушёл на защиту от тёмных искусств с надеждой, что скоро ему дадут возможность выспаться. В классе как обычно воняло чесноком, но это не раздражало. Вернее, абсолютно все ученики были в ужасе от уроков Квиррелла, но не Поттер. Он, в отличие от однокурсников, видел плюсы в профессоре, например, тот заикался, поэтому говорил по делу и без воды. По той же причине все на его уроках успевали записывать. Объяснив, что такое чары задымления, Квиррелл решил пообщаться с учениками, чего обычно не делал.       — М-м-мистер, — сказал он, и девочки, нервно приготовившиеся к ответу, расслабились, — П-п-п, — ещё часть учеников откинулась на спинки стульев, — Поттер, — Гарри усмехнулся, — в-в-в к-каких с-с-ситуациях вы м-м-можете исп-пользовать чары зад-д-д-дымления?       — Ну, например, когда куришь в школе, и вдруг появляется профессор, можно создать побольше дыма и сказать, что просто практикуешься, — ответил Гарри и с удовлетворением отметил несколько смешков.       — М-м-мистер Д-д-долгоп-п-пупс, т-тот же воп-п-прос.       Невилл испуганно подобрался, растерянно хлопая глазами.       — Ну-у, — протянул он, — можно в бою.       — В-в-верно.        — Но будет ли у меня время на это? — встрял Гарри, а Невилл покраснел, — предположим, меня закидывают опасными заклинаниями, я на волоске от смерти и! Я колдую дым. Нет уж, я предпочту нападать или хотя бы отбиваться. Всё же, надеюсь, в жизни мне встретятся соперники, которые не будут оставлять время на подобные заклинания. Иначе я перестану себя уважать.       — У в-вас бу-бу-будет время, уве-ве-веряю.       — Посмотрим, — пожал плечами Поттер.       После уроков Гарри получил записку от Хагрида. Внутри неровными буквами было выведено приглашение на чай. Вспомнив отношение лесника к слизеринцам, Поттер позвал с собой Драко.       — К этому олуху? — презрительно спросил он.       «А может олух — это Хагрид? Звучит, как бред, но ребятам скажу», — подумал Гарри.       — …почему ты вообще меня зовёшь?       — Ну, он тебе не нравится, ты ему не нравишься. А я люблю скандалы, — честно ответил Поттер, — эй, ты же хотел дружить! Вот и дружи.       Малфой закусил губу, думая.       — Мордред с тобой, — сказал он секунд через тридцать.

***

      — Привет, Га-а-а-а… Ты, это, однокурсника привёл. Ну… Заходите, что ли…       — Привет, Хагрид! — воскликнул Гарри громче, чем требовалось, — это Драко, мой самый лучший друг, с которым мы будем дружить всю жизнь, а потом наши дети будут дружить, а потом наши внуки, а мы будем наблюдать, как они растут, потягивая коктейль из одного бокала на берегу моря. Хороший план? — он подпрыгнул, чтобы надеждой заглянуть в глаза лесника, но не дотянулся.       Драко нехорошо ухмылялся, а Хагрид принял слова Гарри за чистую монету и с грохотом плюхнулся на стул, едва не упав в камин позади него.       — Ну, ты так далеко-то… Вы ж неделю знакомы… Э-э… Не думал я…       — Ничего страшного, такое случается чаще, чем ты можешь представить, — заверил Поттер, — некоторые вообще всю жизнь не думают, и ничего! Просто найдёшь себе какую-нибудь богатую великаншу. А я был бы рад, если бы ты мне сейчас нашёл чай.       — Ну да…       — О, ограбление, — Гарри обратил внимание на газету, — я такую же видел у профессора Квиррелла. Видимо, банк реально редко грабят, раз даже он заинтересовался. Я раньше не видел его с газетой.       — Редко? Его вообще не грабят, это самое защищённое место в стране, — самодовольно, будто лично придумывал защиту для Гринготтса, сообщил Драко.       — За исключением Хогвартса, — поправил Хагрид.       — Ну да, цербер ведь здесь, чтобы защищать детишек от ещё более страшной штуковины, которую он охраняет, да?       Хагрид уронил чайник.       — Ты откуда про Пушка узнал? Ещё ж рано! Э-э, вернее, рано тебе по запретным коридорам шастать, вот!       Гарри сделал вид, что не заметил оговорки лесника, но запомнил её.       — Это не я, это Драко.       — Что?! Не правда!       — Ах ты негодник! Думаешь, раз у тебя папаша богатенький, значит тебе всё позволено?! Ну, я Дамблдору всё расскажу, не волнуйся! — Хагрид кричал всё громче, и когда он замахнулся на отрицающего свою вину Малфоя чайником, Гарри поспешил сбежать, прихватив однокурсника, разумеется.       — Покахагридспасибозачай, — гогоча протараторил он, выбегая за дверь.