***
После приятнейшей встречи с деканом в кабинете Филча, красных чешущихся глаз, которые Гарри растёр, и они выглядели опухшими, больничного крыла, причитаний мадам Помфри, что ребёнка заперли в тесной комнате с летающими повсюду кошачьими волосами, Гарри наконец добрался до спальни и сразу же отключился, непонятно как умудрившись доковылять до кровати. До душа он добрался лишь утром и с явным удовольствием смыл с себя запах валерьянки. — Спасибо, — Гермиона выловила его в толпе студентов, вытекающих из Большого Зала, — вот, твоя мантия. Слушай, давай помиримся? — она закусила губу. — Ну, ладно, давай, мне не сложно, — деланно невозмутимо согласился Гарри. Они оба улыбнулись. — А как тебя наказали? — виновато спросила Гренйджер. — Пока не знаю… Наверное, заставят поцеловать миссис Норрис. — У тебя сильная аллергия, да? — Ага. Я об этом узнал, когда чуть не умер в доме, доверху заполненном кошками. Я проснулся от того, что вообще не мог дышать носом, тогда и случился мой первый магический выброс.***
Ночь, хоть и апрельская, почти майская, а не, скажем, январская, была холодной. Гарри шёл за Хагридом по Запретному лесу, освещая дорогу люмосом и бегая глазами по кустам и траве, но он искал не кровь единорога, а ценные ингредиенты. Из трав, что уже были в его сумке, можно было собрать целый веник, но он продолжал то и дело останавливать лесника, чтобы надёргать ягод, маленьких росточков и листьев, срезать пару грибов или приглядеться, нет ли под кустом гоблина-людоеда. Когда же он обнаруживал, что это лишь кривой камень или коряга, он продолжал идти, позвякивая склянками, которые прихватил на всякий случай. И не зря! Гарри наклонился, чтобы собрать немного крови единорога, однако она вся была в грязи, и пришлось очистить пузырёк заклинанием, но это не расстроило Поттера, ведь рядом была лужа ещё больше. Так Гарри и Хагрид шли по следам раненного единорога, пока не наткнулись на него самого. Он был не один. К ране на белоснежном теле присосалось что-то живое, завёрнутое в чёрный балахон. — Мерлинова борода, — прошептал Хагрид. Тварь вскинула голову, но лицо было наполовину закрыто капюшоном. Нижняя же половина, хоть и скрывалась в тени, была явно почти такой же белой, как единорог. — Бомбарда! — среагировал Гарри. Человек лишь слегка пошатнулся, заклинание было слишком сложным для первокурсника. Маг в балахоне летящим движением двинулся на Гарри, стрела из арбалета Хагрида просвистела мимо, не попала в увернувшуюся цель и застряла в дереве, но Поттеру показалось, что она вошла в его голову и пронзила шрам, хоть он и стоял спиной к леснику. — Га-а-ар-р-ри-и, — раздался шёпот из-под балахона, причиняя нестерпимую боль, но он был прерван влетевшими в силуэт копытами. Это не единорог восстал из мёртвых, это получеловек-полуконь набросился на кровопийцу, сбивая его с ног. Гарри тоже упал, но от усилившейся боли в шраме. Казалось, прошла всего секунда, прежде чем кентавр протянул руку, предлагая помощь. — С вами всё в порядке? — Да, просто спать захотелось, ночь ведь, — саркастично буркнул Гарри. Подбежал Хагрид, заохал и запричитал, попытался догнать тень, скользящую между деревьями, скрываясь, но не смог. Поттер присел прямо на холодную землю, уронил голову на ладони, а локти поставил на колени. — Как ш-ш-ше больно, — прошипел он, срываясь на парселтанг. — Гарри Поттер, вы знаете, зачем нужна кровь единорога? — Дорогая и используется в зельях. Зачем её пить — в душе не… знаю! Вампиры что ли завелись? Гарри с трудом, хоть и с интересом, выслушал слова Флоренца про кровь и философский камень. Его зубы были сжаты до боли, ногти впились в ладони, но шрам болел сильнее. Он прошёл лишь когда Хагрид подхватил его на руки и вынес из леса. Гарри был рад покататься на великане, но нехотя слез, перекатившись с его рук на койку больничного крыла. Мадам Помфри сию секунду появилась перед ним и заставила выпить зелье, от которого он заснул, а глаза открыл только утром. — …боюсь, я не знаю, чем вам помочь, мистер Лонгботтом. Даже в нашем лесу не будет всех ингредиентов. Я, конечно, могла бы помочь вам найти человека, у которого можно купить дешевле, но это всё равно слишком дорого. — Спасибо, мадам Помфри, — ответил разочарованный голос, послышались шаги, — значит, его план… — прошептал он себе под нос, проходя мимо Гарри. Хлопнула дверь, и Поттер открыл глаза.***
Мадам Помфри настояла, чтобы он остался до конца апреля. Всего несколько дней, но довольно важных. На уроках рассказывали, какие примерно будут задания на экзаменах, начиналась подготовка, и Гарри пропустил самое начало, поэтому пришлось нагонять самостоятельно. Это не было сложно, но он выпал из жизни и ушёл в учёбу на несколько недель. Каждый день он до поздней ночи тренировал заклинания, не только для экзаменов, но и для тролля, ведь Гарри не справился даже с Хэллоуинским, а он был значительно меньше. Наконец он решил, что готов, и отправился к эльфам. — И вам не хворать, коротышки! Меня зовут Гарри, мне нужен огромный сырой кусок мяса! Гарри знал, что домовики с радостью дадут ученику всё, что он попросит, поэтому решил не церемониться. — Эльфы Хогвартса быть рады приветствовать Гарри Поттера сэра! Они дать ему мясо! Гарри Поттер сэр хотеть баранины? Или говядины? Или… — М-м, — задумчиво протянул он, — всего и побольше. — Гарри Поттер не будет расстроен если Поварёшка спросить его, зачем Гарри Поттеру сырое мясо? Эльфы Хогвартса уметь готовить его очень хорошо! Или Гарри Поттеру не нравится, как стряпают эльфы? — запищала эльфийка. — Мне всё нравится, спасибо. А сырое мясо мне нужно для знакомого котика. Люблю этих пушистиков! Хоть и через страдания. Вот такие нездоровые отношения. — Тринки собрать для Гарри Поттера большую корзину со всеми видами мяса, что быть на кухне! Получиться тринадцать фунтов! На лице Гарри сама собой растянулась улыбка. Он поблагодарил эльфов, попросил их магией сделать корзину более транспортабельной, а после ушёл и, бросив последний взгляд на нарисованную грушу, скрылся под мантией-невидимкой. Он спустился в люк на заранее оставленной у Пушка метле, разделался с силками, промчался мимо ключей, выиграл шахматную партию и осторожно прокрался в следующий зал. Он тут же принялся доставать и швырять в тролля мясо, пока не ополовинил корзину — вторая часть пригодится на обратном пути. Тролль кинулся к мясу и принялся жадно заглатывать его, чавкая, будто не ел месяцами, а Гарри проскользнул мимо. Он был невидимым, но всё равно держал в руке волшебную палочку, однако она ему не понадобилась. В следующем зале не было ничего опасного на вид, и это пугало. «В тихом омуте черти водятся… Как я на Тисовой улице», — рассудил он. В центре комнаты стоял стол, а на нём — колбы с зельями и пергамент со стихотворением. «А профессор Снейп у нас поэт! — усмехнулся Гарри, читая строки с подсказками, — если бы не стал учителем, точно был бы рокером! Точ-но!» Гарри захохотал, представив Снейпа на месте солиста «Ведуний», но вспомнил, зачем пришёл и принялся отгадывать загадку. Он провёл перед столом с полчаса, переставляя колбы, вчитываясь в стихи, раздражаясь, ругаясь под нос на Снейпа и весь мир, но всё же решил, что знает, где нужное зелье. Пить он его не стал, решив, что у него ещё есть время до конца учебного года, и он может придти в другой раз, но с безоаровым камнем. Он дождался следующего урока зельеварения, который состоялся через несколько дней, подошёл к шкафу с ингредиентами вместе со всеми студентами, готовящимися повторять зелье беспамятства. Лёгким, привычным, даже отработанным движением руки он выкрал камень. В тот же день Гарри снова заскочил к эльфам и вернулся к испытаниям, порядком надоевшим. «Когда же они кончатся? Надеюсь, это последнее…» — подумал он, взял отставленную на край стола колбу и сделал небольшой глоток. Зелье было ледяным, и Поттер поёжился, но на пробу сунул руку в огонь перед собой. Ничего не произошло. Гарри прошёл сквозь пламя, инстинктивно прикрыв глаза. В центре следующего зала стояло зеркало Еиналеж. Он знал, как оно работает, но пока не понял, в чём загадка. На противоположной стене не было никаких проходов, и у Гарри было два варианта: или зеркало — и есть проход, но его нужно открыть, или это последнее испытание. Он надеялся на второе. Подойдя поближе, он увидел всю ту же картину, что и в рождественские каникулы — себя с философским камнем в руках. — Ты показываешь моё желание, — констатировал Гарри, но зеркало не выплюнуло в него булыжник, а вместо крика «Молодец, дружок! Ты выиграл приз — философский камень!» просто тихо стояло. Поттер несколько раз повторил отгадку разными словами, но зеркало, по-видимому, не обладало свойствами Выручай-комнаты, о которой он читал, и никак не реагировало на прозорливость Гарри. Он уже собирался разбить зеркало, когда услышал грохот. Завернувшись в мантию-невидимку, он выжидал. В соседнем зале раздавались голоса и шаги, будто кто-то бродил в раздумьях, пытаясь отгадать загадку. Гарри судорожно пытался придумать, что ему делать, и решил импровизировать. Достав палочку, он сделал несколько шагов к проходу, и из него тут же появился… Невилл Долгопупс?! Поттер сдержал изумлённый возглас, но сюрприз на этом не закончился. — Всё в порядке, — доложил Долгопупс, и через секунду к нему сквозь огонь прошёл Квиррелл! — Спасибо, Невилл. Не передать словами, как я тебе благодарен. — Смотрите, зеркало. Как думаете, что это значит? Профессор подошёл к нему и взглянул на гладкую поверхность, в которой Гарри в тот момент видел лишь его отражение. — Не знаю… Я вижу свою мать. Она здорова. Он увидел в отражении улыбку, но её не было слышно в голосе. — Это замечательно! Думаете, зеркало показывает будущее? — Не знаю, — почти шёпотом ответил Квиррелл, — что ты видишь? Они поменялись местами, теперь Невилл был у зеркала. — Я вижу камень! Он! Он у меня в кармане! Мерлин, он правда у меня в кармане! Невилл не мог видеть изменившегося выражения лица Квиррелла, зато Гарри прекрасно рассмотрел мелькнувшую зловещую улыбку. «Какого чёрта здесь происходит?!» — подумал он. — Замечательно, — прерывисто, словно задыхаясь, сказал профессор, — дай его мне. Невилл запустил руку в карман. У Гарри загорелись глаза. Он в один прыжок оказался рядом с Лонгботтомом и выхватил камень из пальцев Гриффиндорца. — Поттер! — зарычал Квиррелл. — Бомбарда! — без предупреждения выкрикнул Гарри. — Протего! — Какого Мерлина?! — Секо! — Протего! Инкарцеро! — Фиг тебе! Инкарцеро! Инкарцеро! — Протего Тоталум! Дуэль была почти равной — Квиррелл сильнее, но Гарри был невидим, и его мантия блокировала все заклинания. Невилл прижался к зеркалу и тихо всхлипывал. — Остановись! Не трогай его! Квиррелл, немедленно прекрати! — прошипел неизвестно кто. Профессор тут же прекратил атаку, выставил лишь мощный щит. — Дай мне поговорить с ним. — Но, повелитель, вы ещё недостаточно сильны! — У меня достаточно сил… Для этого вполне достаточно… Квиррелл заклинанием связал Невилла и медленно поднял руки к голове. Оба первокурсника наблюдали, как он разворачивает тюрбан. Лонгботтом — с ужасом, а Гарри — заинтригованно. Ткань упала на пол, профессор повернулся к Гарри спиной, а на его затылке оказалось жуткое лицо. Острые зубы, резкие черты, скулы, о которые, казалось, можно порезаться, и, самое необычное, красные глаза. «Кого-то он мне напоминает», — подумал Поттер. — Гарри, — прошептало лицо. — Волдеморт? — Верно. — Ты! — закричал Невилл. — Лонгботтом, я в пять раз старше тебя, обращайся ко мне на «Вы», имей уважение! — Уважение?! Это из-за… Волдеморт закатил глаза и приказал Квирреллу оглушить Гриффиндорца. — Извини за Квиринуса, он слишком молод и глуп, но у меня не было другого варианта. Уверяю, он будет наказан за то, что напал на тебя. — Ты какой-то странный, что с тобой, Волди? Мне говорили, ты меня убить хочешь. — Что? Конечно, нет! Я не собираюсь тебя убивать, ты же… — А что здесь делает Невилл? — Гарри, я старше тебя в пять раз! Не перебивай, имей уважение! Он пришёл сюда, чтобы помочь мне, то есть Квиринусу, добыть камень. Как видишь, успешно, — безгубый рот растянулся в странно знакомой ухмылке. — Зачем ему это? — Квиринус скормил ему трогательную историю о больной матери, которую сможет излечить лишь философский камень, а после и родителей Невилла. Но он здесь не только ради камня. Гарри лишь вопросительно вскинул бровь. — Существует пророчество обо мне и ещё одном человеке. И Невилл поможет мне точно узнать, кто это. И тебе придётся пойти с нами…