Забота

      Ему все это жутко не нравилось. А кто был бы в восторге от никогда не появлявшихся ранее эмоций? Вэй Усянь чувствует, будто он чужой в своем же теле, и это вызывает диссонанс, головокружение – гнев в конце-то концов! Ему всегда нравилось прикасаться к шицзе и дразнить Лань Чжаня, но теперь, как только эти двое попадают в поле зрения, он больше не испытывает приятное чувство трепета. Только жуткое желание скрыться, уйти, исчезнуть, провалиться в пропасть своих воспоминаний и кошмаров прошлой жизни, которую на самом деле он не переживал. Как вообще могло произойти такое, что его более взрослое сознание переселилось в нынешнее тело? Насколько мир запутан и непредсказуем, что выбрасывает вот такие невообразимые повороты судьбы?       Толку в том, чтобы лежать на кровати в лекарском павильоне, было на самом деле не много. Вэй Усянь не любил бездельничать, его тягу находить приключения на мягкое и не совсем здоровое место знали все без исключения, и переродись он хоть десять раз, хоть сто – это останется неизбежным.       После нескольких кошмаров и потери сознания от переизбытка чуждых ему эмоций, Вэй Ин решил во что бы то ни стало разобраться в происходящем: как в себе, так и в окружающих его людях. Первоначальная задумка проверить свои эмоции на незнакомцах увенчалась провалом. После падения в обморок в библиотеке Лань Чжань, Цзян Чэн и Цзян Яньли решили следить за ним в оба, что не давало ему возможности проверить свою задумку. По крайне мере, он теперь не видел необходимости в том, чтобы притворяться. Ему и так назначили неделю перерыва, в течение которой он мог отдохнуть и не посещать занятия – чем собственно, Вэй Усянь и воспользовался. Пожалуй, это была единственная разумная мысль за все время, что он провел в Облачных Глубинах.       Тяжело вздохнув и, не найдя чем себя занять, Вэй Усянь тихо улизнул из лекарского павильона. Ему предстояло сделать сегодня довольно много дел, которые не терпели отлагательств и таких вещей, как слежение за его здоровьем, на которое он, к слову, не жаловался.       Усянь точно знает, что везение – это не его второе имя, и даже не пятое, или какое оно могло бы идти по счету? Потому что стоило ему выйти из этого пропахшего лечебными травами павильона, он натолкнулся на свою дорогую шицзе. Стоило девушке увидеть его, она немного недовольно поморщилась, после чего поспешила к нему. Сто и один аргумент пронесся в голове Вэй Усяня до тех пор, пока нежный голос не заставил его сердце забиться чаще, а к горлу поступить комку, мешающему произнести что-либо членораздельное, а не мычание, которое обычно выдает ему Лань Чжань.       – А-Сянь? – обеспокоенно спрашивает Цзян Яньли и пристально смотрит в глаза, ищет что-то, что могло бы подсказать ей в чем дело, или найти утешение в том, что она считает нужным. – Ты в порядке?       – В полном… – из пересохшего горла вырывается тихое и хриплое бормотание, так непохожее на его привычные слова, – куда ты спешила?       – Ах, – Цзян Яньли вздыхает и прислоняет руку к своим губам, а потом отстраняет ее. От каждого мимолетного движения шицзе леденеет кожа, а желание убежать и скрыться нарастает с каждым проведенным рядом с ней мгновением. – Я хотела убедиться, что ты не убежал, но, как я и думала, стоило лекарю отвернуться, как ты тут же умчался, – она укоризненно смотрит на него, похожая на мать, мягко ругающую непослушного ребенка.       Вэй Усяню хочется издать тихий смешок, который прошлый он точно издал бы в такой ситуации, и в добавок, скорчить лицо, как он всегда делал – но ничего из привычных эмоций не отображается на застывшим белом лице. Это начинает раздражать.       – А-…А-Сяню три годика… – произносит он через долгие мгновения, его голос звучит сухо и хрипло, в нем нет и намека на то, что он хотел вложить в него. Это становится понятным из-за изменившегося лица перед ним.       – Ты все еще болен? – Яньли тянется к нему рукой, пытаясь погладить по щеке, но этот жест вызывает внутреннюю панику, которую ему не удается подавить, а потому Вэй Усянь пытается как можно мягче отклониться, ненавидя себя за то, как шицзе огорчено смотрит на него за это. – А-Сянь?       – Мне… мне надо прогуляться. Мне нужно кое в чем разобраться. Обещаю, расскажу тебе все, что смогу понять сам, – отступая от нее на шаг, он ощущал себя предателем.       Вэй Усяню требуется слишком много времени, чтобы прийти в себя после разговора с шицзе и попытаться успокоить бушующие в голове голоса – свои ли? Он осознает, что, скорее всего, как-то навредил или, может, оскорбил этих людей в своем прошлом, иначе никак не объяснить волнение и вину, которую он ощущает рядом с ними. Правда, рядом с Лань Ванцзи он ощущает еще и гнев, поднимающийся с задворок памяти. Мысли о том, что он мог как-то навредить дорогим ему людям, вызывает гнев на самого себя. Он слишком много гневается.       Тяжелый вздох снова преследует его. Это становится привычкой. Невесело усмехнувшись своим мыслям, Вэй Усянь решил поискать всю информацию прямиком в библиотеке, также надеясь не встретить там никого знакомого – не стоило волновать и так слишком уж запутанные эмоции внутри себя.       Дорога в библиотечный павильон Гусу Лань заняла какое-то время, и за это самое время Вэй Усянь успел нарисовать в голове примерные образы из своих кошмаров и обычных снов. Усянь точно помнит людей в белом и фиолетовом. Богатые мантии, присущие лидерам секты, но человек в сиреневом был гневным и всякий раз отпускал ядовитые комментарии, тогда мужчина как в белом был молчалив. Ему напомнило это момент, когда, зайдя в библиотеку, он увидел Ванцзи. Точно! Образ того самого человека в белом снова наложился на Второго Нефрита Гусу, это он! А значит, что мужчина в сиреневым вполне мог бы быть Главой Ордена Цзян, то есть Цзян Ваньинем.       Пришедшее к нему озарение вместо радости нагнало тоску. Если так подумать, то ядовитые фразы Цзян Чэн отпускал и сейчас, но он все еще заботился о шисюне, хоть и в своей грубой манере. Цзянь Чэн из кошмаров был полностью из яда, в нем нельзя было найти место чему-то светлому, что есть в нынешнем. Это точно не было хорошим знаком. Стоило бы только разобраться почему именно, а там, может, Вэй Усянь, разгадывая собственную душу, сможет и историю изменить и предотвратить возможные события в будущем.       От множества мыслей начала раскалываться голова, и Вэй Усянь решил оставить эти жалкие попытки на потом. У него должно быть достаточно времени, чтобы как следует покопаться в своей памяти и заодно поискать необходимую информацию в библиотеке.       Удача оставила Вэй Усяня на пути в этот мир. Он просто уверен в этом, потому что в следующую секунду натыкается на человека неземной внешности с холодным взглядом. Гнев снова поднимается внутри него, будто бы его оскорбили, хотя они не виделись как минимум несколько часов. Единственное желание – убраться – вспыхивает так внезапно, что Усянь не успевает понять этого и потому замирает на месте, предоставляя Лань Ванцзи возможность подойти к нему.       – Вэй Ин, – своим обычным ровным голосом зовет он, когда подходит и останавливается, замолкает и чего-то ждет.       Подняв взгляд на фигуру перед ним, Вэй Усянь на удивление замечает какую-ту грусть в золотых глазах, которые, кажется, переливаются в солнечном свете. Ему никогда не доводилось различать эмоции Лань Чжаня, тем более такие яркие, как нынешнее беспокойство. Голос Второго Нефрита глубже, но так же холоден, как и ранее. Только теперь в нем также слышаться нотки отчаяния и грусти. Будто бы Лань Ванцзи вообще имеет право грустить, будто бы это ему лезут в голову посторонние чуждые ему эмоции и желания убраться из этого места.       Гнев возрастает, Вэй Усянь почти ощущает, как что-то холодное ползет по коже, подобно темной энергии, с которой он взаимодействовал не так давно. Вэй Ин прячет взгляд своих глаз под челкой, упавшей на них при наклоне головы, ему как никогда хочется уйти подальше, выкрикнуть что-то обидное. Но это все не он это все не его эмоции, какое он имеет право выкрикивать что-то обидное такому честному человеку как Лань Ванцзи, который понятия не имеет, что с ним происходит и может судить лишь о том, что он видит собственными глазами.       – Вернись со мной в Гусу! – внезапный голос доносится в голове Вэй Усяня, а перед глазами вспыхивает мимолетное видение. Он находится там и может наблюдать со стороны. Усянь замирает, а сердце сжимается в его груди, когда он замечает окружение вокруг двух размытых силуэтов – пожар, чернота и запах гари. Дрожь пронзает его, когда он видит черную фигуру, его гривой распушенные волосы, разметавшиеся от дуновения ветра, видит слишком большие серые одежды. А перед той фигурой другая – в белых одеяниях и с яркими взволнованными золотыми глазами. Эта сцена кажется больно знакомой. Настолько, что в реальности ему приходится отступить на шаг от Лань Чжаня, когда образы исчезают, и он видит того самого молодого, нетронутого и чистого Второго Нефрита.       – …Ин! – наконец, доносится до Вэй Усяня звучание своего имени. Он поднимает взгляд, смотря в расширенные глаза цвета меда и закатного солнца. — Что случилось? Почему ты плачешь?       Вэй Ин касается собственного лица, чувствуя нарастающую панику, при этом ощущая, как нервный смешок сквозит сквозь его приоткрытые губы. Он хочет улыбнуться, ведь и впрямь ощущает дорожки слез на своем лице, но его улыбка явно ломанная и не похожа на настоящую, потому что в следующую секунду Лань Чжань тянет к нему руку. А в голове вспыхивает новое свое чужое воспоминание:       – Мы не приятели.       Вэй Усянь снова делает шаг назад, не осознано касаясь собственного лица и пряча глаза от пронзительного взгляда Нефрита.       – Вэй Ин, – снова зовет Лань Ванцзи, на этот раз не решаясь сделать шаг ближе. – Ты плохо себя чувствуешь?       Вэй Усянь никогда не хотелось рассмеяться кому-либо в лицо. Куча вопросов проноситься в голове, и он не смеет озвучить ни один из них. Вместо этого он произносит:       – Все в порядке.       И это нисколько не успокаивает Лань Ванцзи, он продолжает оставаться на своем месте, не делая попыток приблизиться или, наоборот, развернуться и направиться по своим делам. Они продолжали стоять друг напротив друга, пока звук колокола, оповещающего о начале занятий, не прерывает их. Лань Чжань непривычно вздрагивает, а потом хмурится, и все это выглядит слишком забавно для Вэй Усяня, который никогда ранее не замечал за Вторым Нефритом такого явного неудовольствия присутствовать на занятиях.       – Иди, Лань Чжань, сейчас начнутся занятия, – голос Усяня, наверное, прозвучал слишком холодно, потому что вместо того, чтобы в самом деле направиться в класс, Второй Нефрит смотрит на него и почему-то качает головой.       – Если Вэй Ин чувствует себя плохо для того чтобы оставаться одному, мне стоило бы составить тебе компанию.       И это звучит слишком неправильно. Вэй Ин тут же отнимает руку от собственного лица и внимательно изучает профиль перед собой. В его жизни, прошлой или настоящей, он уверен, что ничего подобного не могло бы произойти, не будь он как сейчас, явно неуравновешенным. Это вызывает у него горькое желание безумно рассмеяться прямо в лицо Лань Ванцзи. Ведь какая умора! Его считают сумасшедшим! Но ничего не вырывается из его рта, не считая тяжелого вздоха:       – Я смогу разобраться с этим самостоятельно, нет необходимости составлять мне компанию, – на этот раз улыбка расцветает на его лице, и она почему-то вызывает болезненные ощущения.       Кажущийся не слишком в этом уверенным, Лань Чжань все-таки уступает и направляется в класс, в котором, скорее всего, уже идут занятия.       Что ж, по-крайне мере они закончили не так плохо, как люди из его дрянных воспоминаний.       Когда он, наконец, оказывается в библиотечном павильоне, Вэй Ин обследовал библиотеку взад и вперед, не упуская ничего из своего цепкого взгляда. Это потребовало нескольких часов сидения и перебирания свитков, но сейчас это не кажется таким уж и испытанием, в отличие от того, когда он был вынужден посещать библиотеку для ненужного исправления своего поведения. Это единственные хорошие воспоминания за столь долгое время, посетившие его. Спустя еще пару часов непрерывного чтения различных свитков и других литературных источников: книг, легенд и детских историй, Вэй Ин хотел выть от отчаяния, посетившего его. Библиотека Гусу была одним из тех мест, которые люди называли сокровищницами знаний, и почему-то когда эта «сокровищница» была просто необходим для нахождения информации о происходящем с ним, Усянь не мог ничего найти! Вновь тяжелый вздох сорвался с его губ, он неимоверно устал от всего этого. Прошлой ночью ему так и не удалось сомкнуть глаз, а сегодня, как Вэй Ин мог судить по начавшему клониться к земле солнцу, он пропустил обед и ужин.       Закрыв последнюю книгу в его арсенале, Вэй Усянь еще раз внимательно осмотрел библиотеку и заприметил одинокий лист, лежащий посередине павильона. Должно быть, он выпал во время спешного раскладывания всех книг и свитков по полкам. Подобрав лист, Вэй Усянь прошелся по нему взглядом и, зацепившись за строчку перерождение, не задумываясь, положил в собственный карман.       Когда он вышел из довольно-таки душного помещения и оказался на улице, в лицо ударил прохладный ветер. Мурашки прошлись по коже, и Вэй Усянь посчитал их признаком хорошо проведенного вне лекарских покоях времени. Собираясь уже вернуться в свое временное место пребывания, он натолкнулся на хмурого Цзян Чэна, пребывающего не в самых радужных мыслях. И почему встретиться со всеми людьми, которые беспокоятся о нем, Вэй Усяню пришлось именно сегодня, а не когда-нибудь в другой день, когда он смог бы рассказать им что с ним происходит и сколько, возможно, это еще будет продолжаться.       – Вэй Усянь! – крикнул Цзян Чэн, приметив шисюна на тропе, по которой сам шел куда-то минуту назад. – Какого гуля ты на улице?!       – Хей! – Вэй Ин поднял руку в дружелюбном жесте, останавливаясь и дожидаясь, пока шиди подойдет к нему. – Я просто решил прогуляться, что в этом такого? – надул он губы, изображая ребенка.       – Тебе сколько лет? – язвительно спросил Цзян Чэн, толкая брата в плечо, только намного мягче, чем раньше, что не совсем понравилось Усяню.       – Три годика, как ты смеешь забывать об этом! – воодушевленный собственным баловством, воскликнул Вэй Усянь, наконец-то ощущая, как тяжесть дня развеивается под шуточной беседой.       – И откуда ты? – усмехнувшись, спросил Цзян Чэн, осматривая шисюна с ног до головы. – Я повстречал цзе-цзе, она сказала, что ты ее испугался, а потом, так ничего не объяснив, умчался в сторону библиотеки, – он недовольно сложил руки на груди.       Это не совсем то, на что надеялся Усянь, но, пожав плечами, он принялся быстро выдумывать ситуацию:       – Мне надо было найти информацию о злых духах, – приоткрыв один глаз, Вэй Усянь радостно отмечает, что Цзян Чэн со всем вниманием смотрит на него и ждет продолжения: – Возможно, что мне передались чьи-то воспоминания и теперь, как бы, мне хочется узнать об этом побольше, – теперь взгляд шиди стал встревоженным и даже настороженным, вся его поза говорила о нервозности. – Успокойся! В этом нет ничего такого, что могло бы принести вред! И вообще, все это только мои домыслы.       – Если это всего лишь домыслы, зачем тебе пытаться разобраться с этим? – наградил Цзян Чэн его подозрительным взглядом.       – Ах, не то, чтобы мне просто было интересно, здесь есть кое-что важное… — Усянь призадумался на мгновение, когда в следующую секунду новая неприятная вспышка боли пронзила его череп, заставив покачнуться на ровном месте.       Перед глазами на месте шиди предстала новая картина, все такая же размытая, но теперь со множеством разных одеяний: желтые, явно принадлежащие Ордену Ланьлин Цзинь; белые, которые ему уже доводилось видеть – Гусу Лань, и сиреневые, явно Ордена Юньмэн Цзян. Так же перед ним стояло несколько человек: три подростка и два молодых главы Орденов. Один из которых был холоден и безразличен ко всему происходящему, а второй в сиреневых метал молнии из кольца на своем пальце и ревел, подобно злобному зверю. Столкнувшись с последним лицом к лицу, Вэй Усянь смог рассмотреть негодование и злость в ярко-лиловых глазах. Эта направленная на него ненависть оказалась настолько подавляющей, что в следующий раз, когда вспышка пронеслась перед его глазами, Вэй Усянь ощутил, как кто-то держит его в крепких объятиях и пытается дозваться сквозь шум в ушах.       И едва успев прийти в себя после столь внезапной атаки чужих воспоминаний, открыв глаза, Усянь обнаружил, что теперь находится в лекарском павильоне, а подле него сидит тот самый лекарь, которого он смог рассмотреть с момента своего первого пробуждения. Около него юноша также заметил своего шиди и взволнованную шицзе.       – Что с ним? – резким голосом спросил Цзян Чэна, нетерпеливо и все еще недоверчиво поглядывая на лекаря.       – У молодого господина Вэя имеется небольшое искажения ци, я не имею достаточной информации для того, чтобы в данном случае посвятить вас, – мягким, но непреклонным тоном произнес мужчина средних лет, одетый в белые одеяния.       – А-Сянь… Он… будет в порядке? – тихим голосом спросила шицзе, и Усяню захотелось расплакаться самому.       – При должном уходе и воздержании от стресса это займет не более двух дней.       Заметив пробуждение Вэй Усяня, лекарь обратился уже к нему:       – Молодой господин Вэй, выпейте лекарство, мне нужно поговорить с вами, – попросил его лекарь, указывая на пиалу с лекарством на прикроватной тумбочке.       Вэй Усянь на самом деле не ощущал, что у него искажение ци, он в принципе не страдал этим, и поэтому на некоторое время впал в оцепенение, которое было принято за неокончательное пробуждение. Его никто не торопил и не окликал, пока он сам не заметил, что все взгляды сконцентрированы на нем. Решив, что беспокоить их еще больше не нужно, Вэй Ин, поморщившись, принял нужное лекарство, ощущая небывалое тепло, распространившееся по его телу, подобного теплу от Золотого Ядра.       – Хорошо. Теперь, молодой господин Вэй, могли бы вы посвятить меня в происходящее с вами?       Вэй Усянь перевел взгляд на место, где находились его родственники, с удивлением отмечая, что их там уже нет, а потом снова перевел взгляд на лекаря, остававшегося абсолютно спокойным и не выдающим никакого желания начать разговор самостоятельно.       – У меня… – он прерывает собственную мысль, задавая вместо этого вопрос: – Может ли быть так, что человеку передались воспоминания своего прошлого "я"?       Лекарь некоторое время молчит, обдумывая это. Некоторое время они сидят в тишине, пока лекарь, собравшись с мыслями, наконец произносит:       – Такое и правда возможно, в истории был единичный случай, но и его достаточно.       – И что?.. – нетерпеливо подталкивает к разъяснению Вэй Усянь, когда молчание затягивается.       – Ничего. Это привело к летальному исходу и сумасшествию человека, не сумевшего вынести историю собственной души.       – Историю души? – с мурашками по коже, переспрашивает Вэй Ин, не уверенный о чем лекарь говорит.       – Так и есть. Этот феномен называют «историей души». В таких случаях, как нам удалось выяснить, человек получает воспоминания о своем прошлом или будущем, и при контакте с людьми, которыми он взаимодействовал, они проявляются в виде воспоминаний, будь хоть болезненными, хоть счастливыми, – мужчина прерывается на некоторое мгновение, а потом снова произносит: – С этим нельзя ничего сделать, кроме как приспособиться.       – Что на счет искажения ци? – в страхе спрашивает Вэй Усянь. – Я ведь смогу продолжать совершенствоваться? Это не вызовет у меня никаких побочных эффектов?       Лекарь качает головой, и это впервые за всю историю пугает Вэй Ина.       – Как я уже говорил, мы мало что знаем об этом, – лекарь смотрит прямо Вэй Усяню в глаза, а потом на его лице появляется успокаивающая улыбка. – Я сделаю все, чтобы у вас не развилось искажение. Если мы мало знаем об этом, это не значит, что не знаем абсолютно ничего. Так что я смогу дать вам специальный отвар на время, пока будет продолжаться эта необъяснимая ситуация.       – Хорошо. Значит ли это, что с моими воспоминаниями все в порядке? — Вэй Ин сглатывает и немного удрученно подмечает: – я не сумасшедший?       – Нет, это точно не так. Возможно, эти воспоминания, наоборот, смогут помочь нам в будущем. Считайте, что это благословение, данное вам Небожителями.       Нервный смех отдается от стен лекарского павильона. Да уж, благословение, когда Вэй Усянь ощущает не совсем то, что он правда хотел бы помнить со своей прошлой жизни. Будь это воспоминания о том, что произойдет, или о чем-то хорошем, он бы смог начать менять мир, а так Усяню придется только смириться с внезапными вспышками при встрече с людьми, которые как-то повлияют на его жизнь. В любом случае, это все равно поможет Вэй Усяню избежать некоторых событий предполагаемого будущего…