«Драко! Я только вернулся из Италии и узнал о твоем отце… Прими мои искренние соболезнования. Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится. Мы с тобой так давно не виделись, я был бы рад встрече. Как насчет сегодняшнего вечера? Пришли ответ с Графом. Блейз Забини»
Малфой устало потер переносицу, глубоко вздохнув. Он был несколько удивлен подобному посланию и, стоило признаться, тронут. Они никогда не были с Блейзом настолько уж дружны, однако Забини всегда умел проявлять понимание и терпение к Драко. Он никогда не заглядывал ему в рот с подобострастным фанатизмом, что вызывало уважение у Малфоя, в отличие от других его однокурсников, что так и норовили с ним подружиться лишь ради своей выгоды. У Драко никогда не было настоящих друзей. Давно уж признавшись самому себе, именно этому факту он всегда и завидовал гриффиндорцам, в частности, Поттеру. Те умели дружить бескорыстно, искренне и преданно. Безусловно, на Слизерине так же встречалась крепкая дружба, однако самого Драко она, увы, обходила стороной. Такова была его участь и, по чести сказать, он страдал от своей популярности, которая являлась на самом деле его проклятием. Однако годы прошли, мир изменился. И далеко не в лучшую сторону. А Драко Малфою по-прежнему было одиноко. Задумавшись, какой истинный, но умело скрытый подтекст могло таить в себе письмо Забини, Драко все же решил рискнуть встретиться с ним и узнать все лично. К тому же, общество этого мулата всегда было приятнее всего Малфою, а сейчас, как никогда, ему необходимо с кем-то пообщаться. Написав ответ, Драко привязал письмо обратно к лапке совы и проследил взглядом за нею. Оценив свою загруженность от работы над эликсиром, Малфой предложил Забини ненадолго встретиться сегодня в обед в Хогсмиде. Признаться честно, ему было даже любопытно, как Блейз поведет себя с ним теперь. После завтрака Драко отправился в Хогвартс, прихватив с собой некоторые книги и алхимические приборы. Выбраться из дома было в радость для Малфоя. Его угнетало пустое поместье, а болезненное чувство одиночества и собственной беспомощности съедало изнутри. Однако замок навевал на молодого человека еще худшие ассоциации, посему Драко лишь только и оставалось что ждать вылазки в Хогсмид. Спустившись в кабинет зельеварения, Драко неуверенно застыл на пороге, обескураженный горестными звуками, доносящимися изнутри. Профессор Слизнорт сидел в кресле спиной к дверям и бессвязно что-то шептал себе под нос, попивая медовуху средь бела дня. Малфой аккуратно закрыл за собой дверь, стараясь не напугать старика, но в то же время оповестить его о своем присутствии. Слизнорт тотчас вздрогнул и, быстрым движением смахнув слезы с глаз, опустил бокал на небольшой столик, оборачиваясь к вошедшему. Завидев Драко, профессор несколько расслабился, словно боялся встречи с кем-то другим, и попытался взять себя в руки: — Ах, мальчик мой, это вы… Проходите-проходите, пора приступать к работе, — пробормотал он хриплым голосом и заметив книги в руках молодого человека, махнул в сторону рабочего стола. — Располагайтесь, а я, с вашего позволения, отлучусь ненадолго и приведу себя в порядок… Малфой удивился покорному и полному уважения тону Слизнорта, словно это он был в подчинении у Драко. Хотя, вероятно, все так и было, после его назначения на должность личного зельевара самого Темного Лорда. Неужели Гораций был так этому расстроен? Он не мог смириться, что ученик превзошел учителя? Драко проводил взглядом поникшего профессора до двери коморки, в которой он благополучно скрылся, и принялся раскрывать свои книги на заранее отмеченных закладками страницах. В прошлый вечер Слизнорт ввел Малфоя в курс дела, подробно рассказав состав всех ранее приготовленных им зелий. Драко схематизировал работающие в той или иной мере ингредиенты и проанализировал какое влияние они оказывали друг на друга. Для создания действующего и качественного эликсира зельеварам было необходимо исключить те компоненты, которые имели разрушительный эффект на энергетическое поле волшебника, а так же те, что ослабляли саму энергию. Задача перед мужчинами стояла поистине нелегкая: в идеале им предстояло создать некое подобие философского камня, с той лишь разницей, что оригинал имел свойство поддержания жизни бесконечное количество времени, а им необходима была способность поддержания энергии, несмотря на ее затраты при использовании той или иной мощи магии. Жаль, что Драко не удалось во Франции застать в живых самого создателя его академии — Николаса Фламеля, уж ему-то было бы чему научить юных алхимиков. Посему это лишь утопические мысли. Когда профессор вернулся, казалось, в его поведении не осталось ни следа от того разбитого и нервозного состояния, в котором застал его Драко по приходе. Они молча принялись за работу над зельем, то и дело бросая в него те или иные компоненты, отмечая на пергаменте характер их поведения друг с другом. Малфой так же установил алхимические приборы, что принес из дома по просьбе профессора. Поставив реторту на огонь, он налил в нее зелье, прежде сваренное по одному из старых рецептов Слизнорта. Во время кипения высшие вещества с необходимыми волшебными свойствами выделялись из старого зелья, улетучивались из сосуда по длинному носику и конденсировались в пробирке на другом конце носика, благодаря процессу дистилляции. Другие же — менее полезные вещества — оставались на дне реторты. Драко пристально следил за необходимой температурой и количеством той или иной жидкости, раз за разом очищая сосуд и наполняя его следующим зельем. Это было весьма неудобно и несколько раздражало молодого человека, учитывая, что алхимических приборов кабинету зельеварения Слизнорта катастрофически не хватало, в отличие от изобилия предметов в его собственной лаборатории дома. — Профессор Слизнорт, быть может, завтра вы пожалуете работать ко мне в поместье? — с нескрываемым раздражением выдохнул Драко, закатывая рукава мантии и рубашки после очередной замены лопнувшей от перегрева колбы. Так часто случалось с предметами, которые были скопированы магией для увеличения их количества. Алхимическая лаборатория Малфоя со всеми ее приспособлениями была гораздо качественнее, дороже и удобнее в использовании. Поскольку всем известно, что законами магии можно было скопировать тот или иной предмет, либо же трансфирурировать из другого, но не создать из ничего. Однако качество его, в таком случае, оставляло желать лучшего. Недаром же для этого существовали свои специалисты и работа занимала не один день. А каждый труд, совершенно очевидно, должен быть щедро вознагражден немалым количеством золотых монет. Слизнорт, довольно молчаливо работающий прежде, нервно вздрогнул, выходя из своих размышлений. Старик тяжело вздохнул и отрицательно покачал головой, даже не взглянув на молодого коллегу: — Боюсь, Драко, это невозможно. — Профессор, быть может, я неправильно выразился и в моих словах вам послышался приказ. Однако это упростит работу нам обоим, — поспешил заверить Малфой, недоумевая такому резкому отказу Слизнорта. — О, нет, мой мальчик. Вы все неверно поняли. Я отдаю себе отчет в том, что так действительно было бы лучше, однако же я… Мне… запрещено покидать территорию Хогвартса, пока Темный Лорд сам того не пожелает… — Гораций снова тяжело вздохнул, шепотом договаривая последние слова. Драко застыл на месте, удивленно взглянув на профессора. Он не понимал участи Слизнорта в службе Темному Лорду и не имел ни малейшего представления, почему его держат в таких ежовых рукавицах. Любопытство вновь взяло верх над Малфоем, заставляя задуматься, каким образом профессор, который прежде придерживался нейтралитета, а то и вовсе был заодно с Дамблдором, попал на службу к Волдеморту. — Давно вы в Хогвартсе, профессор? — аккуратно поинтересовался молодой человек, продолжая следить за своими опытами. — Я и не покидал его с тех пор, как… — он тотчас запнулся и у старика вновь задрожали руки, отчего он едва не выронил колбу. Драко заметил это и ловким движением палочки подхватил выскальзывающую пробирку из рук профессора, который ее тут же покрепче перехватил, благодарно кивнув. Малфой понял, что речь идет о битве за Хогвартс, которая воскрешала и в его памяти ужасные воспоминания, посему он решил сменить тему: — А как давно вы работаете над эликсиром? — Все семь лет. Однако все это время меня постигали лишь одни неудачи… — хриплым голосом промолвил Слизнорт, и Драко заметил, как у старика скатилась по щеке скупая слеза. Он вмиг показался настолько беспомощным, уязвимым, словно постарел на несколько десятков лет. Мужчина пошатнулся и Драко пришлось подхватить его под локоть, усаживая в кресло. Слизнорт побледнел, его пробирала нервная дрожь, словно он вот-вот разрыдается. — Профессор, что с вами? На вас лица нет… — Ох, мой мальчик… Вы еще так молоды и многого не понимаете… — сокрушался Слизнорт, впадая в некое паническое отчаяние. — Эта работа настолько опасна… Настолько… Впрочем, мне уже нечего терять. А у вас еще жизнь впереди… Драко изумленно уставился на профессора, не понимая, что его так напугало или же вывело из себя. Он наколдовал стакан воды и подал Слизнорту: — Что вы такое говорите профессор? Разумеется, Малфой осознавал всю серьезность поставленной им задачи. Его больше смутили последние фразы Слизнорта. — Вы же должны осознавать, что будет с нами в случае ошибки. Разумеется, Темный Лорд не дает испытывать созданный вариант эликсира непосредственно на… — Гораций запнулся, судорожно заморгав, — на самом объекте… Драко настороженно слушал профессора, прекрасно понимая, кого тот едва ли не назвал. Это было вполне логично, что Темный Лорд не позволял проводить опыты на своей дочери, подвергая ее опасности, коль он действительно ею так дорожит. Эликсир необходимо было предать тщательной проверке, прежде чем давать его Темной Леди, иначе голова с плеч полетела бы незамедлительно. Однако Слизнорта, казалось, гложет вина за что-то другое. Словно он уже получил по заслугам. — Каким образом вы испытывали эликсир прежде, профессор? — поинтересовался Драко. — Поначалу на пленниках, потом в ход дела пошли магические существа, свойства которых были схожи с проблемой, что необходимо решить. Последний опыт состоялся относительно недавно. Темный Лорд выделил для испытаний нескольких дементоров. Вы же в курсе, мой мальчик, что эти существа питаются счастливыми эмоциями всех живых существ, однако во время Поцелуя они становятся неким сосудом не только самой жизни волшебника, но и его магической энергии, которая первое время так и норовит вырваться наружу. Именно в этот момент на них и были поставлены эксперименты… — начал свой рассказ Слизнорт, вперив опустевший взгляд в полку с зельями в другом конце кабинета. — И что тогда произошло? — Ничего хорошего. Эликсир не подействовал так, как было запланировано. Магическая энергия жизни волшебников вырвалась подобно Патронусу и сожгла дементоров заживо. Темный Лорд был невероятно зол… За что я и поплатился… Драко с удивлением внимал словам Горация, глядя на кипящее зелье, и с некоторой долей отчужденности произнес: — Однако же вы живы. — Да. Я — да… — шепотом промолвил Слизнорт, впадая в некий транс собственных горестных воспоминаний. — Я жив, ибо был необходим. — Вы боитесь, что с моим приходом вы стали ненужным? — хмыкнул Малфой. — Я уже ничего не боюсь, мой мальчик. Все, чего я боялся — случилось. И последней каплей стало… — неожиданно для Драко, Слизнорт громко всхлипнул. — Я не уберег их… Не уберег… Драко сжал челюсть едва ли не до скрежета зубов, скрестив предательски трясущиеся руки на груди. Эти слова болью раздавались в его сердце, напоминая о собственных пережитых потерях. То ли выпитая ранее медовуха, то ли угнетенное горем состояние развязало язык Слизнорту. Слезы ручьем катились с его глаз по пухлым щекам, теряясь в седых усах и бороде. — Он обещал… Обещал пощадить их… Если я справлюсь, если создам эликсир, он обещал сохранить им жизнь… В плену, но живых… А после того случая с дементорами, он был настолько взбешен… Настолько… Что он убил их всех… — Кого их, профессор? — недоуменно спросил Драко. — Моих коллег… Филиуса Флитвика, Помону, Поппи, даже Хагрида! — вырвалось из уст Горация, отчего он сокрушенно покачал головой, прикрывая руками рот. Его охватил такой безумный ужас, словно эти слова имели силу Непростительных проклятий, как только были произнесены вслух. Драко опешил на мгновение, пристально взглянув на профессора. Вопреки выработанному хладнокровию и обещанию себе же не сочувствовать кому-либо, кого он прежде знал, Малфоя охватила жалость. Однако не потому, что Слизнорт сокрушался над своей потерей, а из-за испытуемого профессором чувства вины. Вины, которую ему внушили такой жестокой ложью. Малфоя одолевали сомнения, глядя на убивающегося горем старика. Он понимал, что ему не следует влезать в это дело, ведь сказанное им повергнет Горация в гораздо больший шок, однако тем самым горькая правда могла бы лишить его чувства вины. Извечный выбор: правда или ложь? Но если даже сладкая ложь приносит боль, не лучше ли услышать горькую правду? Драко подошел к шкафчикам с зельями, выуживая оттуда успокоительное, и преподнес его Слизнорту: — Профессор, в этом нет вашей вины. Вас ошибочно ввели в заблуждение. Все они мертвы уже много лет. Гораций замер и медленно поднял заплаканные и опухшие глаза на Драко. Зрачки расширялись от ужаса, а губы затряслись, словно он хотел что-то сказать, но не мог подобрать нужных слов. — Выпейте зелье, Гораций, вам полегчает. — Как?.. Как же так?.. — не веря своим ушам шептал Слизнорт. — Как он мог?! Он манипулировал мной все эти годы, шантажировал их жизнями! Ошибочно?! — он ухватился за это слово, будто оно было оскорблением. Драко сжал губы, осознавая, что подобный диалог стал заходить в неблагоприятное русло. Будучи на заре своей карьеры, ему вовсе не следовало поддерживать подобные темы, касающиеся критики правления Темного Лорда. Он и сам пребывал в еще довольно шатком положении, и совершенно не забывал того, что повелитель сделал с его родителями. — Я служил ему в надежде на спасение своих друзей, близких мне людей, а он… Так жестоко обманывал меня все это время! Как и всех! Как и вас! Мальчик мой, зря вы вернулись… Лучше бы вы сбежали! — Я предан нашему Лорду Волдеморту и буду служить ему верой и правдой, — холодно отчеканил Драко, понимая, что не мог не сказать подобного в целях своей же собственной безопасности. Ведь уши есть даже у стен…***
Силой влив в Слизнорта успокоительное зелье, Драко оставил его приходить в себя, отправляясь на обед в Хогсмид. Запланированная встреча с Забини была сейчас как нельзя кстати и необходима Малфою как воздух. Срыв Слизнорта, разумеется, можно было понять, однако он едва ли не обернулся катастрофой для молодого человека. Профессору действительно больше нечего было терять, и разум его от горя и шока несколько помутился в свете подобных вестей, посему он уже не соображал, что конкретно говорит в лицо Пожирателю смерти. Разумеется, Драко не станет доносить на него Темному Лорду, однако он более чем уверен, что тот и сам мог все прекрасно узнать. В стенах Хогвартса нельзя было говорить ни о чем подобном, как и обсуждать повелителя или же его дочь. Это могло быть довольно чревато… Теплое июньское солнце согревало Малфоя после долгих часов, проведенных в подземельях Хогвартса, пока он шел к деревне. На воздухе ему и дышалось легче, а солнечный свет успокаивая весь его пыл и бурные мысли. Драко засунул руки в карманы брюк, шагая по каменной мостовой. Легкий летний ветерок трепал его белокурые волосы и развивал подол черной мантии, словно крылья. Едва впереди показались ворота в деревню, мужчина замедлил свой шаг. Вход сторожили дементоры. Обернувшись на звук приближающихся шагов, дементоры воспарили высоко над землей, словно готовились к атаке. Их черные балахоны развивались на ветру, и при солнечном свете эти существа выглядели куда более устрашающе. Они протянули свои серые, в слизи и струпьях, руки словно утопленника к Малфою, медленно приближаясь к нему. Драко, будучи в крайне раздраженном расположении духа, позабыл, что дементоры патрулировали территорию Хогвартса даже в период летних каникул, потому был застигнут врасплох, начиная ощущать леденящий душу холод средь жаркого летнего дня. Вмиг стальные клешни отчаяния схватили молодого человека, сжимая грудь. Обреченность и безысходность навалились на Малфоя с полной силой, воссоздав в памяти картинки смерти его родителей вплоть до мелочей: залитые кровью глаза Люцицуса и его доверчивый взгляд в момент покорного принятия яда; беззвучные мольбы Нарциссы о пощаде для мужа и сына. Последний, полный чистой материнской любви взгляд кристально-голубых глаз Нарциссы пробудил Драко от ледяного оцепенения. Он выхватил волшебную палочку из рукава мантии и направил ее на надвигающихся дементоров: — Экспекто Патронум! Из его палочки тотчас вырвался мощный серебристый поток света, который преобразовался в огромного дракона, распрямившего перепончатые крылья, словно у летучей мыши. Вдоль хребта проходил невысокий, острый, как бритва, гребень, а на конце хвоста дракона имелся стреловидный шип. Патронус Драко безумно напоминал гебридского черного дракона — второго из обитающих в Британии видов дракона, гораздо агрессивнее своего валлийского сородича. Однако, сотканный из жемчужного света, он так же походил на редчайшей породы опаловоглазого антипода. Дракон взмыл ввысь над дементорами, заслоняя собою хозяина, и взмахом хвоста пронзил пятерых существ тьмы. Те отскочили к воротам и продолжали висеть в воздухе над ними, однако вынуждены были создать коридор для прохода. Драко, продолжая держать волшебную палочку, подошел ближе, и двумя пальцами подцепил рукав мантии, демонстрируя стражам Черную метку. Врата тут же распахнулись и дементоры отлетели прочь, предоставляя Пожирателю смерти свободный ход. Убедившись, что за ним никто не следует, Драко спрятал в карман волшебную палочку и дракон над его головой растворился в золотистых лучах солнца. Добравшись, наконец, до местного паба «Три метлы», Малфой зашел внутрь и огляделся. В летнее время, в отсутствие основной массы завсегдатаев — студентов, заведение не могло похвалиться полной рассадкой, однако некоторые волшебники все же отдыхали в пабе, помимо местных жителей. В глаза сразу же бросалось, насколько «Три метлы» изменился за время правления Темного Лорда: за барной стойкой, где по-прежнему натирала стаканы неизменная хозяйка заведения мадам Розмерта, на полках красовались многие запрещенные доселе зелья, в том числе и увеселительные, что продавали отныне в пабе, но исключительно взрослым, совершеннолетним волшебникам; разнообразные ингредиенты для темномагических напитков и более обширный список видов алкоголя. В самом помещении, несмотря на яркий солнечный день, было отныне довольно темно, словно для создания атмосферы уединенных и скрытых переговоров, и встреч посетителей. Повсюду неярким пламенем горели черные свечи, а стены были задрапированы зелеными гобеленами со змеями и гербом рода Слизерин. Драко сделал шаг внутрь и мадам Розмерта от неожиданности вздрогнула, завидев посетителя. Она нервно кивнула ему в приветствии, словно вспомнила, как он зачаровал ее Империусом девять лет назад. Малфой едва заметно встряхнул головой, прогоняя это воспоминание, и огляделся в поисках Забини. Блейз уже должен был ждать его за столиком. — Драко! — послышалось из дальнего угла паба, и молодой человек обернулся на звук. Высокий, статный, дорого одетый мулат поднялся из-за стола, привлекая к себе внимание, зазывая Малфоя. Драко прищурился, окинув бывшего однокурсника взглядом, и тут лишь заметил, что за столом его ожидал еще один гость. Маркус Флинт, бывший капитан слизеринской сборной по квиддичу, приветливо кивнул подходящему к столику Малфою, и так же поднялся на ноги, чтобы пожать старому приятелю руку. — Вот это сюрприз, — с некой долей сарказма протянул Драко, не удержавшись от подобного замечания. — Драко, приятель! Как давно мы не виделись! — восклицал как ни в чем не бывало Забини, похлопав Малфоя по спине. — Присаживайся, выпей с нами. На столе мужчин поджидала бутылка качественного огневиски, за которую тут же ухватился Маркус, разливая напиток в бокалы. Опустившись на стул, Драко с подозрением покосился на Флинта, пытаясь понять, что он здесь забыл. Малфой совсем не ожидал, что встреча с Забини перельется в посиделки бывшего состава команды по квиддичу, и он, откровенно говоря, не понимал, что чувствует по этому поводу. С одной стороны, Драко рассчитывал на компанию одного лишь Блейза, с которым всегда прежде было довольно спокойно и он знал, на что рассчитывать при общении с мулатом. С другой же — Малфою отчаянно необходима была любая компания, дабы отвлечься от печальных мыслей, что съедали его изнутри со дня смерти отца. Однако он никогда не забывал о вероятном подвохе. — Что ж, — как-то тяжело выдохнул Блейз, когда бокалы были полны в руках мужчин, и с опаской поглядел на Драко, — для начала, я хочу выпить за Люциуса… Мы скорбим вместе с тобой, Драко. Rex mortuus est, vivat rex! Он поднял бокал в почтительном жесте и Маркус последовал его примеру. Драко благодарно кивнул и, едва приподняв бокал, поднес к своим губам, отпивая первый глоток обжигающего пойла. Довольно символично, что напиток обжег мужчине горло, как и полный горести повод, по которому он пил, однако Малфой и бровью не повел, сохраняя хладнокровное выражение, не позволяя эмоциям взять над ним верх. Мужчины молча помянули усопшего, прекрасно осознавая, что это предел приемлемого для Драко выражения сочувствия, посему они не давили на него с расспросами и ненужными словами жалости. Вскоре Малфой сам решил нарушить тишину и перевести встречу в более приятное русло: — Итак, чем похвалитесь? — О, думаю, ты уже слыхал о моем семейном статусе? — тут же откликнулся высоким голосом Блейз, довольный от перемены темы, тем не менее с сарказмом отзываясь о своем же браке. — Пэнси? Как же тебя угораздило? — усмехнулся Драко, отпивая очередной глоток огневиски. — Ох, это долгая история… Я хотел работать в министерстве, однако для хорошей и престижной должности мне необходимо было обзавестись семьей, а отец Пэнси как раз на тот момент работал в отделе Международного бюро магического законодательства. Он искал выгодную партию для своей дочери, а мне необходима была протекция на рабочем поприще. Вот и… — пожал плечами Забини, сам же забавляясь от своих слов. — И ты так спокойно об этом говоришь? — несколько удивился Драко. — Едва ли для кого-то секрет, на чем в действительности построен наш брак. Меня вполне все устраивает. За четыре года я неплохо продвинулся по карьерной лестнице, заменив на должности мистера Паркинсона, ушедшего в отставку. Теперь же я получил возможность отправляться в командировки по всей Европе, в частности, в мою родную Италию. И с Пэнси мы видимся не так уж и часто, — весело хмыкнул Блейз, пожав плечами. — Неплохо устроился, Забини, — протянул Драко с ухмылкой свой бокал приятелю и они со звоном чокнулись фужерами. — А что же ты, Маркус? Прославляешь сборную Британии по квиддичу? — Отнюдь, — покачал головой Флинт и самодовольно ухмыльнулся. — Я являюсь директором и главным управляющим Гринготтса. — Надо же, — с притворным восхищением, скрывая свое истинное удивление, промолвил Драко. — Я готов был поклясться, что ты пойдешь в большой спорт, а вовсе не в финансы и предпринимательство. Как тебе удалось добиться такой должности? — Полагаю, так же, как вскоре предстоит и тебе… — хмыкнул Флинт и отпил огневиски, не договаривая, отчего Малфой смерил его недоуменным взглядом. — Кстати, тебе ведь самому есть чем похвалиться нам, а ты молчишь! — вклинился в диалог Забини, отстрочив щекотливую тему. — Выпьем же за твое новое повышение! Мы слыхали, что отныне ты личный зельевар самого Темного Лорда! Вот это успех, Драко! Только вернулся и уже… За тебя! Блейз протянул свой бокал и Маркус присоединился, звонко стукнувшись стеклом друг об друга. Драко поджал губы, подумав о том, каким образом ему досталась эта чертова должность, но тут же растянул их в победной ухмылке и присоединился к приятелям. Опустошив бокалы до дна, Забини потянулся за бутылкой, наливая новую порцию, и заговорщицки улыбнулся: — Однако это далеко не предел. Ходят слухи, Драко, что тобой заинтересовалась Темная Леди… Малфой прожег мулата пристальным взглядом, пытаясь подавить раздражение от скорости разносящихся по миру сплетен. — Надо же, Забини, ты подрабатываешь в свободное время в «Ежедневном пророке»? Или переключился на женщин постарше, охмурив старушку Скитер, и теперь переманил ее повадки? — съязвил Драко, не по-доброму сверкнув глазами, откидываясь на спинку стула. — Вот он, Малфой, которого я помню! — торжественно воскликнул Блейз, отсалютовав тому бокалом. — Я не собираю грязные сплетни. Ну, кроме тех, которые могут принести какую-то пользу… — ухмыльнулся Забини, подмигнув приятелям. Однако тут же посерьезнел. — Я всего лишь хочу по-дружески помочь. — А ты уверен, что мне нужна эта помощь? — нахмурился Малфой. — Нужна, ибо тебя долгое время не было в стране, ты не знаешь всего, что изменилось и не понимаешь, чем оно может грозить. Дело в том, что выбора у тебя особо и нет. Твой отказ будет приравниваться к оскорблению не только Авгурии, но и самого Темного Лорда. Он довольно сильно привязан к своей дочери и никогда ни в чем ей не отказывает. Отсюда же следует, что прими ты это предложение и будешь в стократ вознагражден. Темная Леди довольно трепетно относится к своим фаворитам даже после их замены. Соответственно и у Темного Лорда они на хорошем счету. Это редкостная удача и не воспользоваться ею было бы, откровенно говоря, глупо. Драко внимательно слушал Блейза, опустив бокал на стол и, будто механически, поправляя свой галстук, едко ухмыльнулся: — Я смотрю, ты знаешь, о чем говоришь, Блейз… — Я? О, нет, — рассмеялся Забини, так же откинувшись на спинку стула. — Я был бы только рад, признаться честно. Однако я уже не свободен, а до моей женитьбы леди Альда была увлечена неким другим… — театрально сокрушался он, и, расплываясь в хитрой улыбке, покосился на Маркуса. Малфой проследил за его взглядом и вскинул брови от удивления. Картинка в его голове сложилась, сопоставляя ранее известные факты, и молодой человек покачал головой, ухмыляясь: — Так вот, откуда такая высокая должность. — Я не люблю об этом говорить, но это так. В нашем мире без влиятельного покровителя, увы, никак, — невозмутимо ответил Флинт, продолжая пить огневиски. — Ты забыл добавить, что покровительство было весьма приятным, — беспардонно добавил Забини. — Я слишком уважаю Темную Леди, чтобы обсуждать такие вещи с кем бы то ни было, Блейз, — мужчина смерил строгим взглядом рядом сидящего Забини. — Ой, полно тебе, иначе можно подумать, что ты в нее влюбился. Как наш дружок Нотт, — скривился Блейз. — А что с Ноттом? — поинтересовался Малфой, вспоминая, как тот ревновал Альду к нему. — Нотт сильно изменился за последние годы. Впрочем, быть может, это мы его попросту не знали прежде, — посерьезнел Блейз. — Он фанатичен в своих амбициях, в особенности, как стал фаворитом миледи. — Он долго этого добивался, пытаясь рассорить миледи со мной, — подхватил Флинт, вспоминая. — И не гнушался всяческих грязных методов. Как например, он наслал на тебя заклятие на вечеринке в честь твоего дня рождения. Он явно хотел подставить тебя перед Темным Лордом, когда подбил твою руку с бокалом вина. — Серьезно?! — поразился Забини. — Мерлин, я бы ему ноги выломал! Как жаль, что мне не удалось тогда приехать… Драко же промолчал, прокручивая в памяти тот вечер. Молодой человек от неожиданности даже и не понял, что послужило его неуклюжести, когда он пролил вино на платье миледи. Он настолько был поглощен предстоящей демонстрацией яда, которую они как раз обсуждали с Темным Лордом в тот момент, что и не почувствовал наложенного на него, казалось бы, безобидного детского заклятия. — Его стоит опасаться. Он свихнулся на идее пробить себе место под солнцем и не отдаст никому свое положение фаворита Темной Леди. Вне всяких сомнений, он хотел бы укоренить свой статус навсегда, — резюмировал Маркус. — Что ж ты сам ее упустил? — поведя бровью, поинтересовался Драко. — Признаться честно, я был рад завершению моего положения… Не всегда все происходит в этой жизни по нашему желанию, — мрачно ответил Маркус и тут же спохватился. — Однако я не жалею. И ни в коем случае, не виню ни в чем миледи. Драко задумчиво потянул напиток из бокала, пропуская мимо ушей дальнейший разговор Маркуса и Блейза. Увы, Малфой, как никто другой знал, что значит не иметь выбора, поступать вопреки своим желаниям, подчиняясь чьей-то воле. Тем не менее кто же не выберет жизнь против смерти, даже если для этого надо поступиться своими желаниями, либо же принципами, а, быть может, и самой моралью. Малфой включился в разговор, когда двое его приятелей уже допили бутылку огневиски и собирались распрощаться. — Спроси же то, зачем пришел, — не совсем трезвым голосом, оттого и отнюдь не тихо шепнул Блейз Маркусу. Драко удивленно уставился на своего бывшего капитана, строя догадки, о чем же тот хотел спросить. — Драко, — нерешительно начал Флинт. — Я вынужден спросить тебя прямо: что у тебя с Асторией Гринграсс? Подобный вопрос выбил Малфоя из колеи своей неожиданностью. Пристально уставившись на мужчину, Драко отметил, как напряглась у того жилка на шее, а руки он сжал в кулаки. Неужели он намеревался заехать этим кулаком Малфою по лицу в случае неудовлетворительного ответа? С чего бы он так волновался за малышку Асторию? Ведь Драко даже не видел ее со своего дня рождения. Разве только… — А ты не староват для нее? — ухмыльнулся Драко, скрестив руки на груди, забавляясь реакцией Флинта. — Так тебя это все же волнует? — переспросил Маркус, едва сдерживая свой гнев от болезненного для него вопроса. Его ноздри раздувались от накопленной ярости, а глаза, казалось, вот-вот нальются кровью. Драко и подумать не мог, что Маркус Флинт мог так очароваться восемнадцатилетней, только что выпустившеюся из Хогвартса, волшебницей. — Волнует, если ты надумал поиграться с ней и бросить, — промолвил Малфой, расплываясь в улыбке. — Иначе я достану тебя из-под земли и покажу, каково это, имей она брата. Забини пьяно рассмеялся, отчего Маркус переводил недоуменные взгляды с него на Драко, не сразу осознавая смысл сказанных последним слов. — Мерлин! Флинт, расслабься! Тебя только что благословили, — громко заливался смехом Блейз, хлопнув Маркуса по плечу. Тот вздрогнул и наконец облегченно выдохнул.***
Работа над эликсиром невероятно изнуряла своей монотонностью, порой безысходностью и отчаянием. Драко денно и нощно штудировал всевозможные рукописи, составляя предполагаемо действенную формулу зелья. Спустя пару недель они со Слизнортом наконец закончили расщеплять старый образец эликсира, заменяя опасного эффекта ингредиенты на другие. Проанализировав по рассказам профессора применение эликсира на всех ранее испытуемых, Малфою пришла идея добавить к снадобью некий предохранитель. Отдельное зелье, которое можно будет добавить в основной состав в случае нежелательного разрушительного эффекта. Оно должно было стабилизировать состояние испытуемого и не позволить довести его до летального исхода, как случилось с дементором в последнем эксперименте. По прошествии еще нескольких недель, в концу июля первый вариант эликсира был готов. Однако для того, чтобы приступать к экспериментам, зельеварам необходимо было отчитаться перед Темным Лордом. Именно он решал, кто или что станет следующим подопытным. Перепроверив эликсир еще несколько раз, Драко сообщил повелителю об их успехах и пригласил убедиться лично. Волдеморт пожаловал в кабинет зельеварения Хогвартса, пристально изучая свитки с алхимическими формулами, а затем и саму жидкость. Он безмолвно водил вокруг нее волшебной палочкой, проверяя тем или иным, одному ему известным, заклинанием. Серебристо-сиреневая густая жидкость мерцала от исходящего света бузиновой палочки. С каждым новым заклятием эликсир ненадолго менял свой цвет, однако стабильно возвращал исходящий снова и снова. Волдеморт заставлял его кипеть, застывать, покрываться льдом — тем не менее жидкость — в отличие от любого другого зелья — оставалась неизменной. Наконец, довольный, Темный Лорд отставил флакончик обратно на стол: — Что ж, похвально, друзья мои, весьма похвально. Пожалуй, мое решение соединить ваши умения и дать вам работать в тандеме было довольно удачным. — Благодарю вас, мой Лорд, — ответил за двоих Драко, поклонившись, замечая, что Слизнорт безразлично смотрит в одну точку. — Мы с Горацием рады угодить вам. — Несомненно, — Волдеморт покосился на старика. — Теперь же пора приступать ко второму этапу. Я долго думал, на ком испытать сие творение, ведь в прошлый раз наш дорогой Гораций едва не сжег весь Хогвартс, — промолвил Темный Лорд, и каждое его слово сочилось отборным ядом. Слизнорт вздрогнул и опустил взгляд в пол, едва слышно что-то пробубнив себе под нос, однако Волдеморт пресек его попытки оправдаться взмахом руки: — Пора бы забыть прошлое, Гораций, — с сарказмом отрезал Темный Лорд и впал в размышления. — Дементоры непригодны для испытаний, посему я решил, что лучше провести эксперимент на более подходящем создании. Драко недоуменно поглядел на повелителя: неужели он решил испытывать эликсир непосредственно на виновнице проблемы? Спохватившись, Малфой тут же проверил окклюменционные барьеры, не позволяя Темному Лорду прочесть свои мысли. — В Румынии у нас имеется обскур. На данный момент, он, увы, единственный, которого поймали мои люди. Тем не менее это идеальный подопытный, — задумчиво протянул Волдеморт, словно взвешивал свои же решения. — Однако никто не должен знать истинной причины вашего визита. Через две недели будет Кровавое полнолуние — это главный праздник для местных обитателей Трансильвании. Я лично свяжусь с Драгошем Цепешем и он организует вам прикрытие. — Мой Лорд, вы не отправитесь с нами? — поинтересовался Драко, удивляясь. — Нет. Это привлечет слишком много ненужного внимания. Однако же, мой юный друг, вы не останетесь без моего присмотра, — Волдеморт пронзил жгучим взглядом Малфоя. — Темная Леди отправится с вами и будет руководить всем процессом. Драко подавил свое удивление, покорно склонившись в поклоне, принимая такое назначение повелителя. — Для всех — вы всего лишь посещаете праздник, устанавливая деловые контакты с предводителем клана вампиров. А Драгош о вас позаботится и отведет к обскуру. Стоит заметить, что за благополучие Темной Леди будет отвечать головой не только сам Драгош с его стражей, но и вы тоже, — ядовито прошипел Темный Лорд, смерив зельеваров ледяным взглядом. — Разумеется, мой Лорд, — прохрипел Драко, ощущая, как повелитель невербально наложил на них со Слизнортом какое-то заклятие, с болью заставляющее склониться. В точности, как тогда — на праздновании его дня рождения. Малфоя поражало, с какой заботой Волдеморт говорил о дочери, как он беспокоился о ее жизни и защите. Драко вспомнил, как по его приезде Темный Лорд разглагольствовал о силе семьи, в то время как сам рушил чужие семьи с невиданной жестокостью. Как он мог быть настолько безжалостным, чтобы заставить сына отравить собственного отца, когда за свою дочь готов был сносить головы с плеч? Правду говорят, что то, что мы любим является нашей слабостью. Вот только представить этого бездушного монстра полюбившим кого-либо было невероятно сложно. Тем не менее его действия по отношению к дочери говорили сами за себя.***
«7 июня на 51-м году жизни после тяжелой болезни скончался старейшина древнего, чистокровного и знатного рода Люциус Абраксас Малфой II. Боль и скорбь переполняют сердца тех, кто знал и сотрудничал с этим мудрым, влиятельным волшебником, отдавшим все свои силы и знания беззаветному служению нашему Великому Лорду Волдеморту, укреплению его могущества и власти на весь магический мир. Добровольно вступив в ряды Пожирателей смерти по окончанию учебы на славном факультете Слизерин в Хогвартсе, Люциус Малфой браво сражался в боях в Первую магическую войну, был внедрен лазутчиком во вражеское Министерство магии и оставался верен Темному Лорду, тайно шпионя за другой стороной вплоть до начала Второй магической войны. Принимал активное участие при захвате Хогвартса в ночь накануне Победы Темного Лорда. К превеликому несчастью, так и не оправился после гибели от неизлечимого ранения бойцами Ордена Феникса любимой жены Нарциссы Малфой, урожденной Блэк, которая была матерью его наследника и единственного сына — Драко Люциуса Малфоя. По случаю тяжелой утраты редакция газеты во главе с вашей покорной слугой, Ритой Скитер, выражает глубокие соболезнования сыну усопшего — лорду Драко Люциусу Малфою.»
В смятении чувств Альда отложила газету на садовую лавочку возле себя и запрокинула голову к небу, на котором появлялись первые звезды. Летний вечер окутывал девушку приятной вуалью теплоты, несмотря на летающих вокруг территории поместья — навевающих холод и ужас — дементоров, беспрерывно охраняющих повелителя и его дочь. Кроме вполне естественных чувств для каждого, кто ценит свою семью, прочитанный некролог навеял на девушку грусть и тоску, пусть она всего лишь один раз виделась с покойным; а так же привел Альду в ярость. Темная Леди никогда особо не делила мир на черное и белое, добро и зло. С появлением в ее жизни отца, она стала называть его сторону правильной, а не темной. Он всегда жаловал и одаривал своих сторонников, был к ним благосклонен, добился порядка, построил новый, справедливый по магическим законам мир, ценил семью и дорожил ею — своей плотью и кровью. И это разве плохо? Многие годы магическая Европа живет и процветает. В богатстве, силе и достатке. Без войны и глупого расточительства магических сил и крови. Ибо они приняли новую власть, выбрали правильную сторону. И неважно, будут ли величать ее Тьмой. Тьма искренна и правдива. Тьма никогда не оправдывает себя светом, тьма называет вещи своими именами. Свет же прикрывается громкими словами о силе добра, творя на самом деле зло. Убивает и разрушает семьи, называя это жертвенностью во имя благих намерений. Свет не гнушается пожертвовать другими, ради спасения мира, развязывая войны во имя эфемерной любви к ближнему. И это ли не лицемерие? Чем же тогда тьма хуже света? Альда слышала о гибели Нарциссы Малфой когда-то давно, однако она не предполагала, что эта хрупкая женщина, которая даже не была воином и Пожирателем смерти, участвовала в битве. Безоружная, спасая единственного сына, она получила смертельное ранение от членов Ордена Феникса. Ордена, что представлял сторону так называемого света; который ради спасения собственной шкуры нападал даже на беззащитных женщин. Свет умело маскирует свой эгоизм и тщеславие, называя себя «правильной» стороной, прикрываясь героизмом глупцов. Свет ловко подменяет день ночью, надевая наивным дуракам на глаза пелену красочной лжи и обмана. Альда тяжело вздохнула, раздражаясь от невидящих истинных вещей людей в этом мире и поднялась на ноги, решив вернуться в дом. Этими размышлениями она пыталась заглушить и другие чувства. Помимо всего прочего, статья в газете разворошила спящие страхи в ней самой. Девушке представилось, что было бы, будь на месте Драко она сама. Потерять самого близкого для нее человека, защитника, учителя, ее родную кровь — было бы подобно смерти. Рядом с отцом ей никогда не было страшно. Она понимала его, разделяла его взгляды; Альде всегда было спокойнее рядом с ним. Так, словно его магическая аура дополняла ее, окутывая невидимым щитом от всех горестей и несчастий. Она словно и не жила прежде, пока росла у Магжи в Албании. Отец подарил ей жизнь во всех смыслах этого понятия. Он подарил ей силу, научил невиданному доселе волшебству, сделав из нее великую волшебницу, и, как и обещал семь лет назад, — положил мир к ее ногам. Альда боялась даже задуматься, что будет, останься она одна в этом мире… На пороге особняка перед девушкой внезапно появился домовой эльф со щелчком и трижды поклонился: — Темный Лорд зовет к себе миледи, — прохрипел старичок Сникки. Отец будто чувствовал ее тяжелые мысли, что заставило девушку улыбнуться даже от такой мелочи, в которой она ощущала его заботу. — Отец у себя? — переспросила Альда. — Да, миледи, Темный Лорд ждет в своем кабинете. Она кивнула эльфу, приняв к сведению переданную им информацию, и направилась на второй этаж. Постучавшись, Альда с замиранием сердца толкнула дверь от себя и зашла внутрь кабинета отца. Там было мрачно и зябко, как и в любом помещении, где находился Темный Лорд, однако девушке это не приносило дискомфорта. Альда бесшумно закрыла за собой дверь и заприметила отца, находящегося к ней спиной в кресле около горящего камина. Бревна мирно потрескивали в очаге, что создавал единственный источник света — остальные свечи давно уже потухли, либо и вовсе не зажигались сегодня. Кабинет был сплошь заставлен темными артефактами, древними книгами, тайными свитками и старинными манускриптами, которые не помещались на стеллажах, посему располагались и на столе, и на каминной полке, и вовсе даже на полу. — Подойди ко мне, дитя, — раздался властный голос из-за кресла и Альда тотчас же повиновалась. — Зачем ты звал меня, отец? — поинтересовалась девушка с любопытством, став около камина впереди Темного Лорда. Он прервал увлеченное чтение какой-то древней книги, название которой было написано скандинавскими рунами, и отложил ее в сторону на небольшой столик. Темный Лорд окинул дочь изучающим взглядом, словно считывал ее состояние: — Тебя действительно так расстроила эта статья? — его бескровные бледные губы растянулись в усмешке. — Подойди ближе, дитя. Сядь. Альда опустила взгляд, несколько смутившись от того, что не смогла скрыть свою слабость. Она медленно подошла к креслу Волдеморта и опустилась подле него на пол, как это часто делала прежде. Подперев голову руками, она положила ее на колени отца и тотчас ощутила прикосновение ледяной ладони к своей макушке. — Тебе нечего бояться, дитя мое. Я всегда буду рядом с тобой, — промолвил он на змеином языке, погладив дочь по волосам. Слова отца согревали девушке душу, успокаивая ее и унимая волнение. Она расплылась в улыбке и закрыла глаза, наслаждаясь редкими, но полными заботы прикосновениями. Темный Лорд определенно точно был в хорошем расположении духа — подобные моменты Альда вполне научилась определять. Подтверждение этому не заставило себя долго ждать: — Я позвал тебя, дитя, чтобы сообщить, что мы приступаем к испытанию на подопытном. И на этот раз я позволяю тебе самой проследить за процессом. Альда вздрогнула от неожиданности, не до конца веря своим ушам, и подняла голову, глядя на отца полным радости и благодарности взглядом. — В самом деле? — прошептала она, затаив дыхание. Темный Лорд встретился глазами с дочерью и, словно раздумывая в последний раз, одобрительно кивнул. Альда расплылась в счастливой улыбке, ощущая безудержную радость и предвкушение от своей миссии. Подобное решение Темного Лорда значило для девушки очень многое. Помимо ее вполне естественного и логичного желания быть в курсе процесса приготовления и эффектов действия эликсира, который ей когда-нибудь придется принять самой, Авгурию переполняла гордость от доверенного ей ответственного задания в качестве будущей правительницы. Она была несказанно рада, что диапазон ее полномочий расширялся и таким образом рано или поздно она могла бы стать достойной наследницей своеобразного трона и полной власти Волдеморта. — Да, через две недели ты отправишься с нашим уважаемым Слизнортом и Малфоем в Румынию на испытание обскура, но никто не должен знать истинной причины вашего присутствия там. Я уже послал весть Драгошу, он обеспечит тебе охрану и местность будет тщательно проверена перед твоим прибытием. Однако я хочу, чтобы тебя сопровождал так же и мой человек. — Разумеется, отец, я все сделаю, как ты велишь, — закивала Альда, пытаясь унять бешено стучащее сердце от переполняющего ее приятного волнения. Ее тут же посетили мысли об удачном стечении обстоятельств, раз Темный Лорд отправляет ее вместе с Драко. Девушка была уверена, что после этой поездки он точно будет у ее ног. И неважно, что с ними отправляются еще двое: старик-зельевар и кто-то из ее отряда.