Подобрать код

      «У добродетели дорога трудна,       Зато потом не в чем себя упрекнуть.       А подлость, та всегда идёт на ура,       Но наполняет смутной тяжестью грудь.       И те капканы, что нам ставит Судьба,       Одной тропинкой точно не обогнуть.       Наш бедный мир распят меж зла и добра,       В нём середина — благороднейший путь»       — Рок-опера «Орфей». «По тонкой грани».       Знакомство с университетом началось бодро. Первая встреча с химиками состоялась на третий день пребывания в Хельсинки. Мы ходили гулять на остров недалеко от центра города. Я решила присоединиться к группе в последний момент, твёрдо сказав себе, что пора налаживать связи. Нас было всего шестеро: четверо парней и трое девушек, включая меня.       Я с удовольствием отметила преобладание в группе мужского пола. Кошмарно устала от того, что в России на десять девчонок по статистике девять ребят. Всё время чувствуешь, что тебе не хватит, что всех нормальных уже разобрали, а ты так и останешься старой девой. Чего только стоил один Артём в нашей полностью женской группе! Но здесь, как и ожидалось, дела обстояли иначе. Мало того, что девушек было мало, так они ещё и выглядели так себе. Суммируя, на первый взгляд ситуация складывалась для меня крайне удачно. Может быть, у меня получится найти здесь человека, с которым я забуду наконец-то об Артёме? Честное слово, надоело!       Двое из парней были испанцами, другие двое — немцами. Девчонки из Лондона и Рима. Они все были примерно одного возраста немного старше меня и учились в магистратуре. На общем фоне сразу выделялся темноволосый парень с серыми глазами по имени Дэвид. Он был, во-первых, посимпатичнее остальных, а во-вторых, не был таким громким и диким.       Мы с Дэвидом часто переглядывались во время той первой встречи. Словно два интеллигента сразу разглядели друг друга в компании. «Почему нет? — рассудила я. — Дэвид меня заинтересовал, так почему бы не попробовать?»       Мне действительно хотелось встретить здесь кого-нибудь. Этот вариант, казалось, был единственным, чтобы отключить, наконец, мучительное невзаимное чувство к Артёму. И потом, я знала все эти легенды про огромный пласт европейцев, мечтающих о русских девушках. Впоследствии, правда, оказалось, что легенда эта работала в первую очередь на Киру, а на меня — по остаточному принципу.       В конце недели я была знакома уже со всеми химиками из стран от Испании до Египта, и с нашими финскими кураторами — тоже студентами. Как и ожидалось, все вокруг были старше меня, за исключением ещё одной русской девушки. Арина приехала из Ханты-Мансийска и, казалось, ещё больше, чем я, не понимала что происходит. Ещё до личного знакомства с Ариной, я была ей рада больше, чем всем остальным. Кем бы она в итоге не оказалась, она была из России, из региона, моего возраста. А значит, мы будем более-менее понимать друг друга, и мне в случае чего будет за кого здесь зацепиться.

***

      Первые дни были безумно насыщенными на впечатления и новые знакомства. По крайней мере, у меня. Кире, похоже, повезло с этим меньше. На пятый день она написала, что почти не выходит из дома, а Милена, напротив, дома почти не бывает. Кира предложила встретиться и погулять в центре. Я была рада пообщаться с кем-то из старого мира и охотно согласилась.       Итак, я ехала на трамвае из Пасилы в центр. (На тот момент я ещё плохо разбиралась в системе электричек и не хотела рисковать — издержки жизни в провинции). Мы с Кирой общались не то чтобы близко. Скорее даже были вынуждены дружить. Мы обе выиграли обменную программу от нашего университета, и было более чем логично работать в паре. Я задавала ей миллион дурацких вопросов, когда мы только готовились, и она мне помогала. Очень хотелось тоже чем-нибудь ей помочь, но, как ни крути, до меня все эти нюансы всегда доходили только под конец, так что толку от меня было мало. Организация поездок никогда не была моей сильной стороной, и чтобы чувствовать себя хоть немного уверено, мне нужен был кто-то ещё.       К несчастью, наше неформальное общение всегда было немного натянутым. Мы виделись в Ижевске всего пару раз, просто потому что нам надо было подружиться. Порой в наших разговорах повисали неловкие паузы, а темы для них приходилось искать чересчур долго. И всё-таки Кира была из Ижевска. И в этом сложном, непонятном мире новых людей мне хотелось поговорить, наконец, по-русски, с человеком, которого я хоть немного знаю.       День предстоял насыщенный: днём прогулка с Кирой, а вечером поход в бар с соседками. Франческа предложила всем вместе пойти в некий Ирландский Паб в центре. Здорово, что мы с соседками делаем что-то вместе. И здорово, что Франческа подписалась быть лидером любого движа. Мы действительно очень старались подружиться, но если мы пятеро были строителями дружбы, то Франческа стала нашим бригадиром.       Кира опоздала. Я даже не удивилась. Это было всегдашнее состояние Киры. Но как же я была рада её видеть, когда она всё-таки пришла! Кира — высокая, стройная, элегантная — образец настоящей леди, с которой я, не стесняясь, брала пример. Какова же была моя радость, когда я поняла, что с кем-то можно будет долго говорить по-русски! Агата не в счёт, я плохо её знала и всё время боялась что-то сказать не так. В принципе, и с Кирой ситуация была похожей, но я почему-то чувствовала, что они очень разные. На одном полюсе находилась Кира, на другом — Агата. А я стояла где-то между, где-то посередине. Как впрочем всегда и во всём...       — Блин, так здорово, что встретились, — начала Кира. — А то у меня соседка постоянно где-то пропадает, и я вечно дома одна.       — Вы живёте только вдвоём?       Мы неспешно двинулись по центру, в неопределённом направлении.       — Да. Третья комната пустует.       — Вдвоём в квартире? Вот это шик, нас шестеро!       — Да лучше бы было шестеро! Милена вечно уходит к своим друзьям, и у нас просто пусто. Можно считать, я живу одна.       Я вновь позавидовала, что Кира может плакать сколько угодно, но вслух только отшутилась. Первые четыре дня, как ни крути, были самыми тяжёлыми в плане адаптации, и порой хотелось просто зарыться в одеяло и никуда не выходить. Но проживая в квартире с пятью другими девушками, я не могла позволить себе такой роскоши. Каждый раз, когда я слышала, что кто-то разговаривает на кухне, я старалась по возможности выползти из своей норы и принять участие. Меньше всего на свете мне хотелось становиться аутсайдером. Пока не началась учёба, мне некуда было спрятаться. Я бессознательно буквально заставляла себя заводить друзей. Даже если нет ресурса. Через «не хочу» и через «не могу». Проклятье амбиверта: нуждаться в людях, не будучи способным быть с ними постоянно.       Мы с Кирой прошлись по центру, обсуждая всё на свете. Я больше не чувствовала неловких пауз и какой-то натянутости, словно бы мы из коллег по работе за одну встречу превратились в подруг. Общее дело сблизило нас так сильно, как я и не ожидала. Мне показалось что Кира, как и я, была здесь одинока…       Прогулка получилась долгой и весёлой. Мы сделали фотографии в разных местах, обсудили учебный план, курсы и других участников обмена. Я сразу вспомнила Сашу, которая должна была уехать в Чехию, но так и не уехала из-за каких-то проблем с визой. Вот и стоило ли так на это дрочить? Но ведь это же Саша! Если она делала что-нибудь, то отдавалась на двести процентов. Если учиться, то на отлично. Если любить, то заваливать вниманием и подарками. Если дружить, то с самым открытым сердцем. Если снимать фильмы, то непременно лучше, чем Артём. Если сваливать из России, то поэтапно, фанатично, с чётко продуманным планом. Саша, как и Кира, ехала по обмену в качестве репетиции, ради будущего. Они обе буквально болели идеей переезда в Европу и готовы были за это горы свернуть. Одна я ни о чём таком не думала. Я просто хотела съездить в Финляндию, а если получится, ещё в какую-нибудь скандинавскую страну. А сваливать из России? Да неужели ж это так обязательно?       Я уже почти не понимала, что творится у Саши в голове. В последнее время она изменилась, даже мечта стать режиссёром отошла куда-то на второй план. Мы сильно отдалились и почти перестали общаться о чем-то кроме учёбы. На летней сессии Саша от меня отсела, и это, наверное, и был последний звоночек. Она начала слушать Моргенштерна (сначала по приколу, а потом нет), тусоваться с другой девочкой и путаться в слоях иронии. Не знаю, поедет ли она в итоге в Чехию. Мне сдается, что нет. Не знаю, станем ли мы когда-нибудь снова близкими подругами. Мне сдаётся, что тоже нет. Но что я могу тут изменить?       После прогулки мы с Кирой решили сделать общественно полезное дело — получить студенческий проездной, всё же вместе веселее. Всё, что от нас для этого требовалось, это отстоять очередь, показать бумажку и заплатить. На первый взгляд, ничего сложного. Пока мы не посмотрели на эту самую очередь. Перед нами было по меньшей мере 150 человек (поняли мы это по номеру талончика, который выдал нам безразличный автомат). Первым моим порывом было уйти, но Кира настояла на том, чтобы дождаться, словно бы она не увидела последний ноль в цифре 150. Мы застряли в офисе HSL на несколько часов.       — Ты заметила, что мужчины в Европе выглядят намного лучше, чем русские? Я имею ввиду, что европейцы лучше следят за собой, — заговорила Кира.       — Да, — согласилась я. — Они тут все так стильно одеваются, а наши в основном надевают первое, что из шкафа выпало.       — Очевидный контраст. Русские парни обленились, здесь они не выдержали бы конкуренции.       — А им и не нужно, — грустно вздохнула я. — Ты думаешь, они на пустом месте не напрягаются? У нас в России значительное преобладание девушек, парни это знают и внаглую пользуются. Понимают, что им в любом случае кто-нибудь да достанется. Это нам приходится конкурировать друг с другом.       — Хотя должно быть наоборот!       — Хотя должно быть наоборот…       — Значит, нужно искать европейца. Тем более, очень многие здесь буквально мечтают о русских девушках.       — Ну, тебе-то об этом беспокоиться не стоит, у тебя уже есть спутник.       Кира ничего не ответила. Повисла недолгая пауза, а потом она спросила:       — А ты здесь, случайно, никого ещё не встретила?       — Вообще-то есть один, — неуверенно начала я.       А потом рассказала про Дэвида. Сидеть оставалось ещё долго, а за разговорами о парнях время пройдёт быстрее. И я решила рассказать, тем более какой-то огромной тайны в этом не было. Теперь у него даже появилось прозвище — Дэвид из Дюссельдорфа. Эта аллитерация придавала его имени некий шарм. Не то, что какой-нибудь Артём из Ижевска! Я вспомнила Артёма впервые за последние несколько дней. За всеми этими делами мне было совершенно не до него. Но иллюзий я не строила. Прекрасно понимала, что это не выздоровление, а всего лишь ремиссия. За последние два года таких ремиссий у меня было хоть отбавляй. Но всё заканчивалось всегда одинаково — возвращением к началу.       Киру не особо впечатлил рассказ про немца. Казалось, единственными европейцами, которые интересовали госпожу Фаворскую, были французы. Она буквально прожужжала мне все уши о своём ненаглядном Париже, в котором я, хоть убейте, не видела ничего особенного. Ну правда, разве разрекламированный Париж чем-то лучше Рейкьявика? Да и во французах я не видела ничего привлекательного. Наоборот, французы славятся тем, чтобы сладко напеть в уши, а потом кинуть. Как, например, испанцы или итальянцы. После своего неудачного опыта с итальянцем у меня сложилось какое-то недоверие к южным нациям, даже европейским. Да и в целом, что ловить на юге, когда существует север? Кира же, напротив, учила французский и даже общалась с носителями в каком-то приложении.       — Кира, а что за Тандем? — поинтересовалась я.       — Это приложение для изучения языков. Но его уже давно негласно превратили в международный Тиндер. Поэтому там ко мне все подкатывают, уже раздражает.       Я закатила глаза. Раздражает её! Да ты зажралась, подруга.       По рассказам Киры в этом хвалёном Тандеме каждый второй турок по традиции звал её в Дубай в обмен на откровенные фотки, а каждый китаец — в Шанхай. Но были и нормальные, хотя таких, конечно, редко удавалось найти.       Однако Кира смогла познакомиться и даже подружиться с неким Джорданом — французом из Марселя. Конечно, Джордан ничего не замышлял, у Киры ведь был парень, но как человек он оказался интересным. Да и как мужчина, судя по рассказам Киры, очень даже ничего. И красивый, и бизнесмен (явно не бедный) и возраст идеальный — 28 лет... Чем больше Кира говорила про Джордана, тем больше я лопалась от зависти. Так же не честно! У неё — густо, а у меня пусто.       — Познакомь меня со своим Джорданом, — усмехнулась я. — Тебе всё равно он не нужен, у тебя есть парень.       — Тебе же не нравятся французы. Ты всё о финнах и о скандинавах мечтаешь, тебе викинга подавай!       — Это правда. Но этот твой Джордан заставил меня пересмотреть взгляды…       — Он не мой.       Наконец до нас дошла очередь. Четыре часа ожидания, немыслимо! Под конец время превратилось в какую-то болотистую жижу, а всё вокруг начало раздражать. Но мы с Кирой всё-таки дождались и получили этот несчастный студенческий проездной.       Встреча с соседками в баре намечалась через час, и возвращаться домой уже не было смысла. Поэтому я предложила Кире посидеть со мной в Макдональдсе, без особой, правда, надежды, что она согласится. А когда это всё-таки произошло, я, кажется, не смогла сдержать вздох облегчения.       Мы взяли немного еды, в очередной раз схватывая сердечный приступ от цен, и устроились за маленьким столиком подальше от людей. Очень финская моя черта — не люблю большое скопление народа. Исключение составляют только бары, концерты и подобные места. Но на улице, в транспорте или в кафешках я готова начать убивать, особенно если среди и без того раздражающей толпы присутствовали дети. Вечно они кричат, шумят и бегают. Насколько же annoying!       А впрочем, не важно. В конце концов, раздражаться на детей не очень-то по-фински, поэтому я старалась по возможности скрывать эту свою не самую красивую черту. Так же, как я скрывала свою интровертную часть. Потому что мир принадлежит экстравертам. Хочешь выжить — адаптируйся. Надолго ли меня хватит? Мои размышления прервала Кира неожиданным в своей откровенности вопросом:       — Лера, я могу кое-чем с тобой поделиться?       — Конечно, — с готовностью ответила я, уже предчувствуя, что услышу что-то интересное.       Моё любопытное сердце писателя было падким на истории. Я любила истории. Разные. Любила придумывать истории, читать истории, писать их. И, конечно же, слушать. Но только если те были интересными.       — Только предупреждаю, у тебя может поменяться обо мне мнение не в лучшую строну, — неуверенно добавила Кира.       — Я обычно не осуждаю людей.       И это правда так. Точнее осуждаю, но крайне редко. Во всяком случае, Кира вряд ли собиралась рассказать мне что-то настолько ужасное.       — Кажется, мне нравится Джордан, — на одном дыхании выпалила она.       Я чуть было не подавилась бургером. Кира казалась такой счастливой в отношениях, выкладывала совместные фотки с парнем, называла его своей опорой. Даже на наших встречах ещё в Ижевске она говорила об их отношениях так серьёзно, рассудительно и по-взрослому, что мне было стыдно даже заикаться о моих детских проблемах с Артёмом. Кира словно была на голову выше всех этих пиздостраданий. А теперь оказалось, что она такая же, как и все. Нет, я не судила. Такое могло случится с каждым.       — Как так получилось? — я осторожно начала прощупывать почву.       Да, Кира доверила мне секрет. Но я едва её знала. Пока непонятно, насколько ей можно доверять. И насколько она доверяет мне.       — Мы познакомились в Тандеме, — начала свой рассказ Кира. — Это произошло в начале лета. Он учил русский, а я — французский. Я хотела просто попрактиковать язык. У меня и в мыслях не было! А потом…       — А потом всё как-то закрутилось?       — Да… Мы начали созваниваться и со временем он стал мне намекать, а потом уже говорить в открытую.       — О своей симпатии?       — Да.       — А он знал, что у тебя есть парень?       — Конечно нет! Боюсь представить, что будет, если узнает…       — Подожди, но ведь ты ни разу этого Джордана даже не видела... Может быть, он вовсе не такой, каким ты его представляешь?       — Лера, он пригласил меня во Францию! Я всегда мечтала увидеть Париж!       Я присвистнула. Как же быстро и хорошо у Киры всё развивается! Французский богатый бизнесмен-красавчик вот так вот запросто в неё влюбился и уже приглашает в Париж… Может, это и звучало слишком хорошо, но пока, со слов Киры, Джордан предстал передо мной в крайне положительном свете. На неё буквально с неба падали мужики, как так?       Кира мечтала поехать в Париж так же сильно, как я — в Исландию. Но мне-то никто не спешил оплачивать билеты до Рейкьявика. Да и где мне найти исландца?..       — Ах ты сука, я тоже так хочу! — не выдержала я.       Конечно, я не имела цели оскорбить Киру. Это была всего лишь отсылка на крылатую фразу знаменитой Вероники Степановой, по которой в интернете ходило множество мемов, включая этот, про суку.       Но, к моему удивлению, Кира этого мема не знала. Мне стало ужасно неловко. До сих пор наше общение было строго формальным и подобных шуток в себя не включало. Мы обе как будто боялись потерять лицо друг перед другом. Вот и сейчас мне стало страшно: как элегантная Кира расценит мою шутку? Вдруг она действительно всё воспримет как оскорбление?       — Извини, это просто прикол.       — Да ладно, это смешно. Встретишь ещё своего скандинава, зачем тебе мой француз?       — Прости, что просила с ним познакомить. Я же не знала, что между вами что-то есть.       — Да, Джордан — завидный жених…       Кира посмеялась и вновь ударилась в воспоминания о своём французе. Выяснилось, что они разговаривали по телефону до пяти утра, даже пока она ещё была в России. Парень Киры любил её, очень сильно любил. А она в это время переписывалась с Джорданом…       Конечно, она боялась рассказать об этом кому-то — ситуация-то была не из простых. С одной стороны, Кира и правда поступала плохо. Но что ей было делать, чтобы оставаться хорошей? Бросить парня, рассказав ему всю правду? Мало того, что это было бы жестоко, так ещё и глупо. Что это даст? Кира разрушит отношения с проверенным человеком ради парня, которого едва знает. Бред сивой кобылы! Вдруг Джордан окажется вовсе не принцем, и Кира поймёт, что она, как говорится, потеряла луну, считая звёзды?       Или, может, мне стоило посоветовать ей отшить Джордана? Рассказать ему всю правду? Нет, так тоже не прокатит. Они с Кирой знакомы уже давно, и если она не сказала сразу, то нет смысла говорить спустя три месяца. Начал врать — ври до конца. Ври с честью, как бы парадоксально это ни звучало. Да и просто бросить француза, придумав другую причину, Кира тоже не могла. Я видела ясно, как день: она уже влюблена в Джордана. А что возьмёшь с влюблённых? Они ведь как малые дети. И единственный способ не натворить бед — ежесекундно напоминать себе, что ты должен поступать как взрослый. С Артёмом у меня это не всегда получалось. Но я старалась, правда старалась.       — Я тебя не осуждаю, — тихо сказала я.       — Спасибо. Вот уж не знаю, что мне теперь делать с парнем… Он-то меня любит и ждёт. И уже говорит о том, как мы будем жить вместе.       — Слушай, это, конечно, только твой выбор, я не навязываю своё мнение, — осторожно начала я, вновь прощупывая уровень откровенности, который между нами возможен. — Но на твоём месте я бы не принимала поспешных решений. Вдруг с Джорданом ничего не получится? Ты же не знаешь, какой он. А если ты порвёшь с парнем, то какой в этом толк?       Кира посмотрела на меня чуть изменившимся взглядом. «Крысой меня, наверное, считает», — подумала я. Она тяжело вздохнула и вдруг выпалила:       — Я тоже об этом думала. И знаешь, ты первая, кто со мной в этом согласился… Я рассказала ещё двоим подругам, и они в один голос говорят, что я должна закончить отношения, раз так случилось. Но я не знаю... я так не могу...       — То, что ты влюбилась в другого, уже само по себе говорит, что, возможно, у ваших отношений нет будущего. И всё-таки я бы пока не торопилась.       Кира коротко кивнула и пошла уносить приборы. А я осталась сидеть одна за столом в Макдональдсе в центре Хельсинки, думая о том, что Кира оказалась совсем не такой идеальной. Я боялась потерять лицо перед ней. И до тех пор, пока я боялась, общение у нас и не клеилось. Ещё я думала о том, какая любовь сложная и непостижимая вещь. Как она может свалиться тебе на голову совершенно неожиданно, совершенно не так, как ты предполагал, и удивить тебя самого. И, наконец, я думала о том, что, возможно, этот разговор может стать началом чего-то большего. Что мы с Кирой сможем стать друзьями, а не просто коллегами.