3.
1 октября 2021 г. в 18:44
Через неделю приехал новый бонг. Пабло долгое время не мог нарадоваться новой сюрреалистичной вазе, пока я не закатила глаза и не открыла ему раздел википедии на испанском. Художник недовольно хмыкнул.
- Что сегодня: индика или сатива? – спросил он раздраженно, наблюдая, как шедевр сюрреализма превращается в обиходную для наркомана вещь.
- Индика. Просто ахрененная. Хочешь попробовать?
Приход не заставил себя ждать, и я блаженно и бессмысленно улыбнулась.
- Спасибо, конечно, но ты уже неделю игнорируешь нашу договоренность пойти в гости к твоей Музе.
- Пабло, я не знаю с кем ты и о чем договаривался, но я никуда не пойду. У меня творческий кризис и я нуждаюсь в одиночестве.
Я откинулась на подушки и уставилась в потолок. Выключенная лампа показалась мне интересной.
- У меня был хороший друг – Макс Жакоб. Он тоже был поэтом. Знаешь, что ему помогало во время творческого кризиса? – спросил Пикассо.
- Удиви меня. – сказала я вяло и без особого энтузиазма.
- Пиздюли. И свежий воздух. А еще пиздюли на свежем воздухе. Раз у тебя в городе нет корриды, нет борделей, нет Эйфелевой башни и вообще нет ничего прекрасного… - немного задумавшись, он продолжил. – Кроме тебя, конечно, но на тебя я уже насмотрелся, то мы идем к твоей Музе за вдохновением. Ты же не хочешь, чтобы я стал надоедливым?
Я обреченно вздохнула. Пабло ненавидел вялую текучесть жизни и однообразность. Взяв за правило смотреть корриду утром, а испанские мелодрамы вечером, день он решил посвятить прогулкам.
- Полчаса максимум, Павлуша. – с раздражением выпалила я, наматывая шарф.
- Час и можешь курить из вазы хоть весь оставшийся вечер. – спокойно предложил испанец. – Кстати, как я выгляжу?
- Какая разница? Тебе все равно кроме меня никто не видит.
Пабло обиделся и не разговаривал со мной всю дорогу, чем немного облегчил мою участь. Я поднялась на этаж и позвонила в дверь. Муза не заставила себя долго ждать. Мы вошли внутрь, и она поставила чайник.
- Тебе же черный без сахара, да? – осведомилась девушка.
Я лишь кивнула.
- Me encantas***. (исп. я очарован) – патетично произнес испанец. - Какие скулы, с ума сойти можно, эта девушка опаснее корриды. Какие совершенные линии… Я хочу тебя написать. Это будет новое слово в кубизме. Solo tu tienes mi corason****. (исп. мое сердце принадлежит только тебе)
- Пабло, ты мертвый девяностолетний старикан. И вообще, это моя Муза. – злобно прошипела я.
Пикассо лишь махнул рукой.
- С кем ты разговариваешь, с тобой все хорошо?
Муза испытывающе на меня посмотрела и легко улыбнулась.
- Под кайфом. Ясненько. Значит, с сахаром. – сказала она самой себе. – Кто-то мне там стихи обещался писать. Как успехи на стихотворном поприще?
- Ты не пишешь этой женщине стихи?! Да ты игнорируешь само искусство, это вандализм! – выпалил художник.
- У меня сейчас небольшой кризис… - неуверенно начала я.
- Я же тебе уже рассказывал про Жакоба? Был бы я жив, увел бы ее у тебя под носом. Пока тихоня мнется, дурак всего добьется. – задиристо парировал Пикассо.
Задушив в себе язвительный ответ, я пропустила мимо ушей то, что сказал художник.
- Я пишу для тебя рассказ. Со стихами сейчас туговато. – солгала я.
- Покажешь потом. – недоверчиво улыбнулась она и протянула мне чашку с чаем. Пабло ругался себе под нос.
- Знаешь, что. – сказал он уже позже, когда мы вышли. – если ты не напишешь ей рассказ, я буду преследовать тебя до конца дней твоих. - Вдохновение – это, конечно, здорово, но оно должно застать тебя за работой.