чай, кофе, переспим?

Азирафаэль замер. За его спиной распластался хрипловатый смех. — Решил поиграть, ангел? Он не обернулся и даже не поднял глаза — перед ним зеркало, в котором его пойманно-перепуганные глазки — это не самое страшное. Даже не сглатывающий свет бархат на шее с кольцом и цепью до его вспотевших рук. — Не думал, что у небесных такая тематика в почёте. У Азирафаэля между коренными затеряло нелогичное скомканное оправдание — Кроули обхватил приподнятое плечо и потянул назад. Ангел забыл, как сопротивляться. — У, какая пошлость. Изящная, но пошлость. Демон вымазывал оголенную грудь Азирафаэля длинным выматывающе медленным взглядом, чтобы остаться выше, у самого подбородка. Где через пару сантиметров начиналась темная линия ошейника. — Тебе идет. Азирафаэль смог сделать первый вдох от последнего взгляда в зеркало. — Но я считаю, что лучше тебе будет с этим. Кроули щёлкнул пальцами, и ангелу выжег холодом тяжёлый металл на шее. Демон потянулся к его рукам и без труда отогнул указательный и средний, забирая цепь. И тут же дёргая на себя. — Вот так, уже неплохо. У Азирафаэля свело губы дрожью, и хрящи в гортани из скользких стали сухими. — На колени, сучка. Ангел неуклюже выставил руки, тут же сползая вниз и замирая у заострённой чёрной кожи. Его ботинки были так близко, что без труда могли задеть первые фаланги Азирафаэля. Вместо раздавленного хруста его схватили за подбородок, вытягивая нежное лицо наверх и зачисляя посмотреть. — Давай-ка, ангел, покажи мне, что на небесах значит быть хорошей сучкой. Фас. Азирафаэль даже самому Господу Богу не признался бы, насколько сильно был возбуждён в тот момент.