чай, кофе, переспим?

— Пожалуйста, пожалуйста, скажи, что я хороший, пожалуйста, — рыдал Кроули, тычась губами в ладони ангела. Он попадал по первым фалангам, между пальцев, мазал по короткому шершавому порезу у четвёртой костяшки, чувствовал кожей рельеф вен. И плакал в голос, умоляя до хрипла, который он сглатывал вместе с затёкшими под язык слезами. Азирафаэль позволял демону скатываться до непристойных просьб, когда Кроули не щадил себя и был готов душой дочиста выскоблить подошвы. — Азирафаэль, — он только с третьего раза мог выговорить, жмурясь и кашляя, — я всё сделаю, что угодно, что хочешь. Только, пожалуйста, пожалуйста, не называй меня больше грязным, умоляю тебя. Скажи, что я правда достоин любви. Я хочу быть любимым, пожалуйста, пожалуйста. Ангел молча давал ему прижимать кисти к по-тёплому мокрым щекам. Он смотрел, как Кроули тёрся об его кожу и дёргано всхлипывал. Как будто до рези под висками. — Она отказалась от меня — ты моя единственная надежда, ангел, — ресницы липли друг к другу — если коснуться их языком или губами, можно почувствовать тусклую соль. — Она сказала, что я отвратителен. Пожалуйста, скажи, что это неправда, скажи, что Она просто слишком сильно злилась, скажи, что Она соврала. Пожалуйста, я не хочу знать, что на самом деле так ужасен, что меня невозможно любить. Азирафаэль ждал, пока Кроули не упал на пол, выпуская его руки. Ждал, пока тот не закричал в голос. Ждал, пока тот не начал метаться у его стоп. Ангел поднял бьющееся тело и прижал к себе. Через пару секунд он уложил ладонь на уже вставший член и тут же повёл. Кроули задёргался в утяжелившемся дыхании. Азирафаэль дрочил ему быстро, легко, не доходя до конца. — Хороший мальчик, — Кроули хватает и этого, чтобы забиться в руках ангела, выгибаясь и давясь мятыми стонами. Когда демон обмяк, они молчали. Кроули успокаивал дыхание, и ангел вспоминал, как в прошлый раз тот едва не руками бил в грудь, чтобы сердце перестало до бесовства ломать ему кости. Азирафаэль плохо понимает, что настолько Кроули нравится в его равнодушии и одной фразе — меняющейся каждый раз, — но демон признался, что это его лучшие оргазмы. Ангелу не сложно, да и вряд ли он поможет Кроули разобрать его личные плохо выясненные моменты с Господом иначе. Он увидел, как Кроули, наконец, расслабился почти полностью, чуть запрокинув голову, и наклонился, легко ловя губами спекшиеся ресницы. Кожу целовали уже затвердевшие кристаллы соли, дёрнувшиеся следом за слабым «спасибо».