«А что, если бы эти слова сказал он?»
Авто Никиты — винтажный кабриолет — приводило в восторг. Огни и гул ночной Москвы приводили в восторг. Люди, транспорт, вывески, движение... Райский сад для художника! Вдохновение переполняло Карину. По радио играла песня «All I want – Jay Sean» — И где будем снимать? — Ветер играл с волосами. — Ты так и не сказал. — Я выбрал самое банальное место, — рассмеялся Никита. — Сначала поедем в ресторан, после скажу. — Ну ты и человек-загадка...* * *
Карина любовалась внутренней отделкой ресторана: все оттенки красного, черный и дорогой золотистый цвета. Колонны. Массивные люстры. Канделябры на столиках. Барокко — броский, восхитительный. «Мамин стиль», — мысленно нарекла его Ахмедова еще на первом курсе. Видимо, генетика — не пустой звук: Карине интерьер заведения безумно понравился и как дизайнеру, и просто... как человеку. Пока она с горящими глазами смотрела на люстру, Никита сделал снимок. Карина сразу же среагировала и резко переключилась на папарацци. — Получилось очень красиво, — выдал Никита. — В следующий раз предупреждай! Молодой человек не смог сдержать улыбки, поэтому нырнул в меню. Спрятался. Мало ли. — Ахмедова, я же говорю, ты чудо! Давай выбирать. Этот вечер и вправду был особенным. Они болтали о многих вещах. Шутили, даже успели поспорить. А еще — Никита не смог обойтись без снимков. Ресторан. Изысканные блюда. Дизайн. Окно. Фотоаппарат. Никита старался запечатлеть в памяти мелочи, детали. Но в итоге сохранились лишь белое платье и звонкий смех — до того волновали сердце.Oh, baby, you’re, you’re wonderful,
You’re beautiful, you’re wonderful, ooh ooh...
Прогулка по городу. По ночной Москве. — Тебе тут понравилось? — спросил Никита. — Очень! Они проходили мимо цветочного магазина, и Карина вдруг остановилась. Знакомое место. Весьма и весьма. Когда-то Рауф водил сюда «младшую сестренку» — выбирать букет для Амины. Никита спрятал руки в карманы. — Зайдем? Спустя несколько минут, Карина, стыдливо прижимая к груди семь красных роз, семенила за дарителем. Пыталась не отставать. А щеки пылали... — Ахмедова, отстаешь! — Я не виновата, что у тебя такие огромные шаги! И вообще... Куда мы идем?! — На Бородинский мост. Там красиво. Сердце забилось быстрее. Эта девушка сводила Никиту с ума. Прятать чувства становилось невозможно. Невозможно. Нужно. Нужно. Русский и азербайджанка — из разных миров. Рядом — нельзя. Нельзя. Но... сложно. Никита наклонился к Карине. Голубые глаза при свете луны казались блестящими, а русые волосы как будто бы окрасилась в белый. Многие девушки признавались молодому фотографу в любви: засыпали письмами имейл, караулили на выходе с работы, висли на шее. Так нескромно, навязчиво. До тошноты. Сначала Никита пользовался плюсами положения с охотой, потом то ли наскучило, то ли совесть проснулась. А недавно появилась Карина. — Если я скажу тебе, что ты мне нравишься...Ты можешь просто промолчать,
И я не буду скрывать: все разрушено,
Ты забыла все, что было между нами с тобою.
Мне лучше быть одному...
Карина вздрогнула. Сердце ушло в пятки от тяжести чужих губ. Убили друг друга, убили. Он поцеловал, а на ее глазах появились слезы...