Kinktober 2021

Насколько надо любить Найтмера, чтобы ограничить его общение с монстрами? И насколько же наивен был Найт, который думал, что между ним и подобием Дрима могут быть нормальные отношения и его возможно привести в чувства и жить как раньше? Как давно эта огромная библиотека была абсолютно пустой и даже покинутой жителями? Найт не мог сказать точно, но точно знал, что это дело рук Позитивного. «Его Солнышка», как приказал называть его свихнувшийся брат, который испепелял каждого, кто хоть ненароком глянет на его Луну. Неудивительно, что вскоре в этом мире городских абсолютно не осталось, зато пепла от них — хоть дорожки подметай, но ты все равно задохнёшься от вдыхаемых остатков трупов. Да и от того адского пекла, что казалось, было везде, где появлялся чокнутый Свап. Вот и сейчас по белоснежным костям стекали капельки пота, в глазницах мутнело и невероятно хотелось стошнить прямиком на несчастные потрескавшиеся книги, которые не привыкли к такому жаркому климату. Неловкое движение и они с жалким звуком просто ломались. — Тебе лучше сейчас выйти, чем ты просто будешь пялиться. — Найт бы соврал, если бы не сказал, что его взгляд прожжёт в нем дыру. Особенно на черепе, рёбрах и тазу. Он выдохнул и вновь вдохнул пыль от книг, почувствовав знакомый жар со спины и хлопок крыльев. Это наверно можно было сравнить с брачным периодом у птиц. Вот только те, не всегда, но всё же заботятся о потенциальном партнёре. Брачные танцы и всё такое. Чужие руки по-собственнически вцепились в хрупкие плечи Луны, насильно нагибая. И даже если тот хотел встать, то знал, что у него не получится отлепиться от деревянного стола (без понятия, как выжило его покрытие), пока его «Солнышко» само того не пожелает. — Любишь меня? — в очередной раз задаёт вопрос пылающий жаром скелет, с нажимом оглаживая ребра, прожигая ткань на них насквозь. Он не знал, как тот изящно контролирует температуру так, чтобы не оставить следы гари и на белоснежных косточках. — Люблю... — с трудом прохрипел Луна дрожащими руками цепляясь за стол. У него не было выбора, чтобы позволить себе роскошь отказать. Он пытался говорить «нет» и «я подумаю», но на любой такой выпад он получал по скуле и его спрашивали вновь и вновь, пока выжигающий «добрыми» намерениями, наконец не услышит то, что ему нужно. То, что заставит того ещё больше пылать, сжигая уже не жителей, а окружающее пространство. Деревьев уже и так не осталось, оставляя о них только напоминание в виде потрескавшихся чёрных, обугленных пней. Жизнь в этом мире казалась невыносимой. Но по мнению Светлого, единственное, чем должен жить его брат — так это его любовью, «заботой» и прочими штуками, от которого становилось только хуже и только больше хотелось вытошнить всю эту тягучую гадость, что сладким ядом опутала каждый уголок. — Хороший мальчик. Мой мальчик. Только мой. — сладко и самодовольно выдохнул Дрим, приобнимая дрожащее тело и насильно усаживая того к себе на коленки. Луна давно привык к такому унижению. И это унижение было куда хуже, чем те побои, которые почти ежедневно получал от местных. — Скажи, что хочешь заняться сексом со своим лучшим и заботливым любовником. — звучало смешно, вот только самому его «любовнику» это так не казалось. Младший принц бесконечно устал, уже не раз прогибаясь под этим... Братом его было сложно назвать. Его брат погиб с того момента, как съел эти чёртовы яблоки. Капельки слез сразу же высыхали, будто сам Свап не допускал возможности того, что его горячо любимый брат вообще может плакать и быть несчастным. Как он может быть несчастным? — Изнасилуй мой зад снова. — не подумав ляпнул Луна, сразу же оказываясь на полу этого ада и вплотную прижатый, до такой степени, что ожог точно останется. Или хотя бы след. Ком подкатывал к горлу, но тот держался. Пытался держаться и за остатки хлипких досок. — Не «изнасилуй», а займись любовью со мной, мой лунный Лучик. — да ни в жизнь он такое произнесёт добровольно. — Быстро извинись, и за это... Твоё поощрение будет куда более приятным, чем в прошлые разы. — в ответ обреченное молчание. Его упорство порой доводило до точки кипения, всё больше раздражая. — Тебе это нравится. Нравится, как ты раздвигаешь свои ноги. Тебе нравится то, как я люблю тебя. Ты в восторге от того, что твой брат вставляет тебе. — шипел гадкой змеей Позитивный, вдавливая хрупкие позвонки шеи в пол, в какой раз добиваясь нужного ему ответа. Разве не ради него тот «наказал» всех и каждого, кто посмел переступить дорогу Близнецу? Каждому, кто бросал взгляд грязных желаний (как напридумывал себе Свап)? Каждому, кто хоть раз прикасался к нему с добрыми намерениями? Только он способен по-настоящему любить, выжигая клеймом своё «люблю» на теле безупречного скелета Лунного. Грубая ошибка. Найт всхлипнул, прикрывая своё лицо от этого самодовольного взгляда. Лишь бы не видеть, лишь бы не спровоцировать того, кто полностью раскрошил его упрямство и честь. — Я-я... — только и смог пробормотать в ответ Мун, упираясь руками в обжигающее тело в попытке оттолкнуть, закончить с этими токсичными отношениями. Не об этом тот мечтал. Да и вообще, всё, что тот хотел — вернуть своего брата. — Никаких «я», только «мы». И «мы» хотим заняться любовью. — по голосу было понятно, что тот нахмурился и был очень недоволен поведением его игрушки. По-другому охарактеризовать его пленника было сложно. — Любимый. Восхитительный. Сладкий. Смотри, что ты делаешь со мной. — привычный шорох одежды и горячая магия вновь упирается в тазовые кости, даже без согласия намереваясь продолжить своё дело. Он его любит, так значит, почему должен отказывать желанию быть облюбованным своим Хозяином? Действительно. — Я заставлю тебя полюбить меня. — ключевое слово «заставить» давно вцепилось мёртвой хваткой в искусанную спину, никак не выпуская из иллюзии, что его брат одумается и станет как прежде. Желейная магия покрыла таз. Она была настолько неустойчивой, настолько фантомной, что даже прикосновения к ней уже не ощущались так остро. Словно выжгли все чувствительные клетки, лишая возможности чувствовать фаланги пальцев внутри себя. Оно было и к счастью. Общая слабость и недомогание действовали, как анестетик делая почти безразличным к чужим действиям. В следующий момент Найт вскрикнул и дёрнулся, больно ударяясь своей головой о жёсткие доски. На запястье будто вылилось ведро обжигающей лавы, а внутрь вогнали раскалённый кол, прожигая изнутри. — Мягкий, так принимаешь меня. — светлый нагнулся, обжигая своим поцелуем дрожащую магию животика, толкаясь глубже и резче, снова пронзая уже излюбленную магию, не заботясь о её сохранности. Невероятно больно. Полный боли стон, ещё попытка освободиться от удушающего своим присутствием Дрима, вновь крик боли, невольные слезы, что испарялись в следующую секунду и появлялись снова. Болезненный хрип и он вновь слышит обжигающую уши похвалу, что невольно скапливается узлом в магии и тянет вниз, прямиком в тот ад, в который загнал его крылатый. Этот чёрт, не иначе, слишком хорошо его знал, чувствуя слабость его Лучика. — Ты молодец. Ты лучший брат из возможных. Ты лучший мой любовник. — становится горько от осознания того, что тело предательски поддаётся жару. Вот он уж точно не хотел быть подстилкой для своего брата. Да и он сомневался, что помимо него у него был кто-то. — Ты такой пошлый, грязный, развратный. Кроме меня, такого «плохиша» никто не полюбит. Уж я-то позабочусь. — одержимый голос прорезал туман в голове, в очередной раз клеймя. — Д-Дрим!!! — громко взвизгивает тёмный близнец, прежде чем отключиться от противного всем сердцем оргазма, тут же развеивая свою магию, держащуюся на одном честном слове, но даже это не остановило Свап!Дрима от вдалбливания уже в кости, через несколько минут обжигая измученный позвоночный столб раскалённой магией. Может и к счастью, что Найт вырубился то того момента.

***

— Любишь ли ты меня, братик? — перед глазами стояло видение, напоминающее Дрима. Настоящего Дрима! Без этих выжигающих глаз, без намёка на пошлость. Не опороченный яблоками. И, не веря, тот прижимается к тёплому телу, тут же обливаясь слезами от пережитого. Гладит макушку, кости, говорит глупые успокаивающие слова, вызывая рыдания и новые касания. — Люблю, люблю, люблю... — шепчет Тёмный, позволяя себе отдасться в эту иллюзию и испепелить себя этой пыткой, навсегда оставаясь в своём сне и прахом в руках того «Солнца», коим провозгласил себя его насильник.