***
Птички напевали радостные, предвещающие счастье песни. Поле подсолнухов неподалеку от Норы повернуло свои цветы к ярко горящему солнцу, распуская желтые лепестки как можно шире. Небо было необыкновенно ясным и насыщенно-голубым. Гермиона сидела возле кровати Джинни, наблюдая за крепко спящей девушкой. Порой рыжая вздрагивала, и Грейнджер начинала ласково поглаживать третьекурсницу по спине, проговаривая, что все в порядке и она рядом. Как только Джинни успокаивалась и ложилась спать дальше, Гермиона вновь отворачивалась к окну, словно в надежде что-то разглядеть. – И как же ты туда попала? – взгляд прошелся по лицу спящей подруги. Видимо, эта загадка останется с девушкой надолго, если, конечно, рыжая не решит рассказать ей об этом. Дверь со скрипом приоткрылась, и из-за нее показалась прядь ярко-рыжих волос. Миссис Уизли зашла в комнату, тихо прикрыв за собой дверь, и подошла ближе к гостье. – Гермиона, дорогая, может, хотя бы чайку с пирогом? Ты уже шесть часов сидишь с Джинни, сходи перекуси. Если так нужно, я тебя подменю, пока ты не поешь, ладно? – при всем желании отказать девушка не могла, даже от сильно ноющего чувства вины глубоко в сердце. Миссис Уизли была понимающей и очень заботливой женщиной, расстроить ее — себе сделать больнее. – Хорошо.. – все же выдавила из себя Гермиона, отметив, что правда голодна. Молли тепло улыбнулась, присела рядом с дочерью и нежно похлопала ту по руке. Выходя за дверь, Гермиона столкнулась с Фредом, строго смотрящим на нее, ей даже показалось, что с отвращением, отчего взгляд опустился в пол, а ноги тихо понесли к кухне. Фред шел по пятам и внимательно наблюдал за девушкой. На деревянном столе стоял горячий, свежезаваренный зеленый чай. Гермиона села за стол и обхватила руками кружку, будто пыталась согреться, несмотря на конец июня. Рядом неожиданно поставили тарелку с красиво отрезанным куском вишневого пирога. Девушка подняла взгляд и вновь столкнулась с голубыми глазами, пристально смотрящими на нее. Сейчас она совсем его не понимала: ни его действий, ни мыслей, ни желаний – ничего. Фред ушел тихо и незаметно, словно его и не было, будто он всего лишь ей приснился. Гермиону снова охватили старые кружащие голову воспоминания: Ярко-желтая вспышка – молния – пролетела совсем близко, едва не задев девушку. Еще и еще, вспышки, от которых ей точно не увернуться. Сердце пропустило один громкий и медленный удар, сознание потихоньку угасало. В глазах мутнело, ей не повезло. Вот он, ее мимолетный конец. Вдруг резкий удар в грудь и крепко вцепившиеся в спину руки заставили Гермиону распахнуть глаза, она мигом пришла в себя. «Только не это, только не это», – проговаривала девушка себе под нос, но увидев знакомые волосы, закричала во все горло. – Нет, Фредди! Только не ты, пожалуйста. Ради всего святого, только не ты!! Уже слишком поздно, удар пришелся прямо по спине парня, заставляя его выкашлять крупные сгустки крови. – Хей, главное, что ты жива, Грейнджер.. – сказал парень, усмехнувшись напоследок и закрыв глаза, теперь уже раз и навсегда. Внезапно девушка ощутила на себе чью-то руку и сильно вздрогнула, поднимая голову вверх. Над ней стоял Сириус, равнодушно смотревший на нее. – Ты остаешься, пока что, здесь, – бросил он, отчего Гермиона пришла в шок. – Что? – Оставайся до августа здесь, а потом делай, что хочешь. Твои родители уже в курсе. О, и.. Сделай вид, что ничего не было, пока нам нужно понаблюдать за развитием событий, – только девушка хотела спросить что-то, как Блэк ее прервал, заставив замолчать, – и присмотри за Гарри. Хмыкнул он напоследок и трансгрессировал на Гриммо двенадцать. Девушка отпила из кружки содержимое, чай уже давно был едва теплым. Пирог же оставлял за собой сладкое и приятное послевкусие, отчего мысли развеивались сами собой.***
Дни здесь протекали однотипно. Просыпались в районе восьми-девяти утра, шли завтракать, днем помогали по дому, потом обедали и после того, как самый солнцепек спадет, шли купаться на речку, возле подсолнухового поля. За это время Гермиона успела куда крепче сдружиться со всеми в семье Уизли. Только Рон и Гарри держали на девушку небольшую обиду, что та так сильно отдалилась от них. Но вскоре парни уехали к Сириусу, чтобы помогать ему с уборкой Блэковского дома. Однажды, когда все легли спать, Гермиона, Джинни, близнецы и их подруга Анджелина, приехавшая тем же днем погостить на недельку, забрались на чердак, захватив с собой пару бутылок сливочного пива и крепкого эльфийского вина, способного напоить любого. Ну, а с чем черт не шутит? Ребята сели в круг, Гермиона сидела между Джинни и Джорджем, дальше от Джорджа сидела Анджелина, и замыкали круг Фред и Джинни. – А давайте в правду или действие? – подала голос Джинни и отхлебнула нежный напиток из стеклянной бутылки. Ребята в ответ кивнули, обдумывая, кто будет кому что загадывать. – Я начну, Анджелина, правда или действие? – рыжая хитро улыбнулась, глядя на задумавшуюся девушку. Та не знала, на что способна младшая Уизли, но, кажется, вызов приняла охотно, с улыбкой на лице. – Действие, – теперь уже Анджелина отпила манящий напиток, но это было эльфийское вино, которое она привезла с собой. – Да? Тогда поцелуй того, кто тебе здесь больше всего нравится. – Вызов принят. Гермиона, дорогая, иди сюда. – Чегось? – ребята напряглись, а в особенности Гермиона. Но Анджелина лишь рассмеялась, удивив всех, кроме близнецов. – Хах, я шучу.. Джордж, – девушка положила руку на щеку парня и нежно поцеловала, на что через мгновение парень ответил. – Ладно, пока эта парочка заставляет меня ревновать, перейдем к следующему, – сделал вывод Фред, но Анджелина оторвалась от своего возлюбленного, отпив очередной глоток из стакана. – Что ж, я выбираю Фреда. Даже не буду. Фред, почему ты отвергаешь чувства бедняжки Кейт? – с очевидной издевкой наступила на больное место парню Джонсон. Джинни с ехидным удовольствием наблюдала за происходящим, теперь казалось, что Анджелина чертовски нравилась девушке, та была чуть ли не ее кумиром. – Не ответишь, пьешь целый стакан залпом, – парень выпил. – Значит, теперь ход переходит Джорджу. Анджелина хитро усмехнулась. – Гермиона, правда или действие? – Действие. – Хмм.. Даю тебе выбор: Парень показал пять пальцев и загнул большой. – Первый, ты подвергаешься щекотке на протяжении трех минут. Гермиона сглотнула, все знают, что она боится ее сильнее смерти. Джордж загнул второй палец: указательный. – Второе, берешь любого и идете на крышу на 10 минут. Гермиона вздохнула. – Пить можно? Парень кивнул. Тогда девушка схватила бутылку теплого сливочного пива, показала на Фреда и пошла на крышу. Почему Фред? Наверное она просто знала, что Джинни хотела поговорить с Анджелиной и Фред, как и Гермиона, будет лишним там. Звезды распластались по небу, переливаясь словно серебро. Ночь была теплой и приятной. Только сев, Гермиона откинулась спиной на крышу и наслаждалась прелестью картины перед глазами. Звездный поток лился по темному пространству, прорисовывая совсем иные картины. Фред, сидевший неподалеку, смаковал сливочное пиво, жалея, что не вино. Он понимал, что застрял здесь надолго, его сестра до жути интересовалась гриффиндорской охотницей и при малейшей возможности заболтает ту до смерти. Наблюдая за одиноко горящим фонарем, свет которого освещал небольшую часть сарая и машину Артура Уизли, Фред поймал себя на мысли о детской сказке, некогда рассказанной им бабушкой, когда те были еще совсем детьми. – Хей, Грейнджер, как насчет сказки? – хмыкнул он и сделал глоток приятной жидкости, нежно разливающейся по горлу. Он точно никогда бы не подумал, что будет рассказывать сказку всезнайке Гермионе Грейнджер. От этого становилось по-настоящему смешно. Ответа не последовало, молчанье — знак согласия, так ведь? Как всегда, подумал Фред и прокашлялся, прочистив горло перед предстоящим рассказом. – Не знаю, как посчитаешь ты, но я думаю, что история достаточно трагична. Давным-давно жила ведьма, имя ее утеряно и никому не известно. Она жила, скрываясь, как многие в те времена, думаю, ты понимаешь, почему. Девушка работала травницей, собирала лечебные травы, из чего-то делала микстуры, что-то продавала — на жизнь хватало и ладно. Но однажды в ее деревню заехала семья, купившая там старый измученный дом, который вскоре перестроили под себя. Так вышло, что ведьма часто виделась со старшим сыном того только приехавшего семейства. Сначала они невзлюбили друг друга, часто ссорились на ровном месте, но потом сдружились и порой тихо наблюдали за делами друг друга, что вскоре и вовсе влюбились. По крайней мере, так думала ведьма. При виде него она таяла, глупо улыбалась и краснела от любого внимания, а парень заботливо спрашивал о самочувствии и не нужно ли чем помочь, что было лишь формальной вежливостью. Затем прошлась чума, унося за собой жизни простого люда. Ведьмам приходилось несладко, они собирали травы, делали лекарства и заботились о тяжелобольных без передышки. Порой ночами не спали, не ели, но больных лечили, будто это было их миссией. Позже чума завладела и тем юношей, в которого была влюблена ведьма, а после и ее единственной, знавшей правду, подругой. Ведьма была в отчаянии, изо дня в день им становилось лишь хуже. Спустя время подруга и парень скончались, да еще и в один день. С утра подруга, ночью парень. Сердце ведьмы разбилось вдребезги, она не знала, куда пойти от отчаяния. Душу словно высосали, оставив за ней сплошной лишь яд, горько обжигающий изнутри. Но все же ей пришлось смириться, ибо магия была бессильна. Тогда она отправилась в далекий путь, странствовать по миру. Ведьма знакомилась с новыми людьми, узнавала о невероятных, шокирующих вещах и даже снова влюбилась, на этот раз в моряка. Парень был красивым, чуть старше ее, да и собеседником отличным. Позже они поженились, а парень вновь отплыл на корабле, пообещав вернуться как можно скорее. Но он погиб. Был сильный шторм, судно накрыло мощной волной, оно перевернулось, и все до единого потонули в огромных волнах. Ведьма снова была в отчаянии, боль сильно ныла в груди. Оставив кольцо, она покинула тот город и дала слово самой себе не приходить сюда вновь, не провоцировать воспоминания, постараться забыть, хотя так и было. Прошли годы, девушка смогла начать жить дальше, хоть все еще сторонилась моря. Вскоре она познакомилась с рыцарем, они поженились, и спустя два года у них родилась прекрасная дочурка. Темными волосами пошла в мать, а вот глаза точь-в-точь как у отца – желтые, янтарные. Вот только однажды рыцарь ушел на войну, с его ухода прошло порядка шести лет, и вот приходит письмо с сожалениями и его защитный шлем. Ведьма была в ужасе и отчаянии. Взглянув на свою шестилетнюю дочь, она крепко обняла ее, как самое сокровенное и ценное, выплакав все свои слезы. Но они жили дальше. Ведьма открыла свою лавку с лекарствами, а ее дочь помогала ей, хорошея день ото дня. Точно не известно, что случилось, поговаривают, что девочка заболела, а может пропала. Ведьма была в отчаянии, а девочка все не поправлялась, ну или не находилась. Мать была в таком горе, что поклялась пойти на все, лишь бы ее дочь была жива и счастлива. – Фред повернулся к Гермионе и взглянул ей в глаза. Девушка была безразлична, нельзя было сказать заинтересовала ли ее эта история. Но все же через мгновение девушка издала звук. – ..И что же было дальше? – Фред шокированно открыл глаза, но вскоре просто улыбнулся своей обычной потрясающей улыбкой. – Поговаривают, что ведьма пошла на сделку с самим Дьяволом, – парень сделал еще один глоток приятной жидкости, – как говорят, тот забрал у ведьмы душу, даровав ее дочери жизнь, обреченную на муки. Гермиона сощурила глаза и подняла одну бровь, состроив гримасу непонимания. Будто уловив это, Фред добавил: – Дочь ведьмы, Ноир, вроде так прозвали девочку, была обречена на вечную жизнь, она бессмертна. А еще с семи-восьми лет жила без матери. Как итог – у девочки не осталось ничего, хотя поговаривают, что ее отец завещал ей родовое поместье и приличное состояние. Парень поднялся на ноги и подал девушке руку, которую та охотно приняла. – Нам пора, прошло уже порядка двадцати минут, а не десять. Поверить не могу, что нас даже не позвали.***
На следующий день, около шести утра Гермиона стояла возле камина с чемоданами и сумками. Миссис Молли крепко обнимала юную волшебницу, поочередно целуя в каждую щеку. Артур Уизли стоял в сторонке и неуклюже улыбался своей фирменной доброй ухмылкой. Он собирался на работу, но решил проводить гостью домой, на всякий случай, мало ли. Ребята дружно спали на верху, близнецы в своей комнате, а Анджелина остановилась в комнате Джинни, где некогда спала Гермиона. Гермиона уже приготовилась взять горстку летучего пороха, как с кухни донесся звук, заставляющий рефлекторно обернуться. Там в дверях стоял сонный Перси с дурацкой шляпой на голове и кружкой крепкого кофе в руках. – Уже уезжаешь? – подал скучающий голос он. Гермиона не ответила, но парень подошел совсем близко, якобы приобнимая, и прошептал над самым ее ухом. – Министерство в хаосе, пока что на тебя нет подозрений, но это дело времени. Будь осторожна, веди себя настолько обычно, насколько можешь, – девушка напряглась всем телом, и парень это почувствовал. – Ближайшие полтора месяца ты свободна, а дальше они пойдут на тех, кто представляет угрозу, ты и сама понимаешь. Увидев ее кивок, Перси отстранился, возвращаясь ближе к матери. – Ну что, пошли? – обратился к ней мистер Уизли. Завидев решительный огонек в глазах девушки, он задорно усмехнулся и пошел вперед, надевая свою лучшую шляпу на голову. – Гермиона, – произнес еще раз рыжий парень, чем привлек к себе общее внимание, – не забывай очищаться от крыс, они больно кусаются. – Да, верно. Девушка растерянно усмехнулась и растворилась в камине, в то время, как Перси отхлебнул из своей любимой кружки глоток крепкого кофе, игнорируя строгий взгляд матери. Дом родителей был пустым и чертовски чистым. Судя по звукам наверху, они уже встали и собирались на работу. Гермиона достала из кармана палочку и взмахнула ей, заставляя чемодан и сумки взмыть вверх, а сама же направилась в комнату, что некогда была до безумия родной. Лестница ужасно скрипела, напоминала о былых временах, заставляла с головой окунуться в хорошие воспоминания, оставляющие улыбку на лице, и плохие, делающие улыбку несчастно горькой. Когда девушка открыла дверь, перед ней предстала самая обычная комната. Высокий шкаф до потолка был забит книгами, на письменном столе в стопку лежали пергаментные листы, а рядом стояла чернильница с пером. Кровать заправлена до идеала ровно, четко говоря о принадлежности ответственному человеку. Смешно, когда-то Гермиона сделала бы все, лишь бы не выходить из этого места. Сколько раз ее отвергало общество, сколько раз ее оскорбляли и игнорировали, и сколько же раз она оставалась в кромешном одиночестве, что теперь для нее быть с самой собой является чем-то максимально комфортным и приятным. Тогда девочка понятия не имела, почему так происходит именно с ней, но, повзрослев, она хорошо уяснила горькую правду: она была некрасивой, неинтересной и чертовски глупой. Горько усмехнувшись, девушка оставила вещи возле шкафа и плюхнулась на кровать, чувствуя, как кожу обволакивает нежная ткань покрывала. Закрыв глаза, Гермиона впервые почувствовала свободу и безопасность за последние несколько лет. Спустя месяц она встретится с Амбридж, от воспоминания розового недоразумения становилось тошно. И что ей делать? Как минимум не перечить, вести себя настолько покорно и тихо, насколько это возможно. Но что дальше? Дальше нужно было добраться до чаши Пенелопы Пуффендуй, что хорошо оберегалась в хранилище Гринготтс. Попробуй еще доберись до нее, да цел останься. Открыв глаза, Гермиона мигом подскочила с кровати. Часы над дверью неприятно тикали, а стрелки неслись в обратном отсчете. Кроме этого ничего другого странного не происходило. Небо было светло голубым, таким, как и раньше, когда девушка только-только вошла в дом. Внезапно ноги стали подкашиваться, стены, пол и потолок окрасились в темные цвета, напоминающие темный лес. Гермиона с ужасом уставилась на свои руки – они были в крови. Под ребрами сильно щипало, каждый вдох казался до ужаса тяжелым, словно с грудью вздымалась тонна бревен. Глаза округлились до максимума, сердце отдавало быстрые и четкие удары. Нет, нет, нет! Те самые чувства, с ощущения которых прошел почти год. Неужели все это было сном, неправдой? Неужели она так и умрет, в лесу, добитая псами, одинокая. Кожа на лице стала влажной, по щекам скатывались слезы, стекающие по шее дальше вниз. Девушка прикрыла глаза, прижимая руки к груди, к медальону. Из горла вырывались всхлипы и стоны, переходящие в нервно-истерический смех. Тело опустилось на землю, ноги, как и руки, прижимались к бюсту. Непослушные кудрявые волосы липли к лицу, неприятно щекоча. Теперь все так и закончится. Здесь. На холодной до ужаса земле. Рваные смешки резко прекратились, от ощущения чего-то мягкого и мурчащего рядом. Открыв глаза, Гермиона резким движением обняла ласковый комок. Это был Живоглот, ее любимый пухлый рыжий котик, что нежно ластился к своей хозяйке и успокаивающе намурлыкивал что-то под нос. Верно, сейчас она дома, в порядке, лежит и обнимается со своим милым зверьком. Сердце вернулось в свой медленный темп, с глаз больше не стекали слезы. Как же девушка ненавидит свою собственную слабость, беспомощность. Теперь Гермиона вспомнила все: где находится, почему, как и зачем. Больше не было необходимости копаться в прошлом, которое до этого старалась всеми силами забыть. Теперь все в порядке, и она сама определяет свою судьбу. При наступлении вечера, Гермиона спустилась на первый этаж и зашла на кухню. Миссис и Мистер Грейнджер знали о сегодняшнем прибытии своей дочери, потому планировали вернуться с работы пораньше. Девушка взяла из холодильника продукты, выложила на стол и обмыла их водой. Взяв поочередно каждый овощ и порезав их соломкой, скинула в сковородку. Смесь лука, моркови, перца и капусты медленно поджаривалась. Тем временем Гермиона измельчала грибы и помидоры, а затем ловким движением с помощью ножа смахнула все в сковороду, добавила специи и закрыла сверху крышкой. Сама же пошла накрывать на стол. Через четверть часа кухню заполнил приятный аромат тушеных овощей. Девушка выключила плиту, как из прихожей послышался звук открывающейся двери и знакомый до боли в сердце голос матери. – Мы дома! – женщина среднего возраста проскользнула к дочери и из-за спины добавила. – А чем это тут так вкусно пахнет? Ее нежная улыбка и ласковый взгляд приводили в чувство умиления. Несмотря на глубокие морщины и серьезный вид, женщина могла казаться самой прекрасной дамой на свете. Черные волосы, глубокий сапфировый взгляд, немного вздернутый нос и слегка пухлые губы естественного алого оттенка. Сзади к Миссис Грейнджер подошел мужчина, сняв с головы свою шляпу и обняв жену со спины. Гермиона пригласила всех к круглому столу, забрала тарелки, чтобы положить овощей, и заодно спросила не принести ли чего. Вернувшись, девушка поставила тарелки обратно и налила в чашки только что сделанный фруктовый смузи. Семейство Грейнджер хорошо провело время за ужином. Они болтали без умолку, шутили и подкалывали друг друга, словно это обычное дело. Порой кто-то что-то вставлял, ожесточая дискуссию, кто-то нес абсурдные вещи, заставляя другого увлеченно вникнуть в конфликт. Гермиона бы отдала все на свете, лишь бы этот момент продлился как можно дольше. Но все рано или поздно заканчивается. Собрав посуду со стола, Миссис Грейнджер отнесла и поставила ее в раковину, затем они вместе с мужем обняли свою дочь и отправились спать. Темнота окутала весь двухэтажный дом и наводила на душу небольшую тревогу. Девушка с головой забралась под одеяло, удобно устроившись на подушке; сладко зевнула, закрыла глаза и отправилась прямиком в царство Морфея. Так шел день за днем, на душе девушки не было ни капли стресса или переживаний, наоборот, она цвела и хорошела день ото дня. Синяки под глазами исчезли, неровный тон кожи сменился благородным однотонным оттенком, губы зажили и снова мягко переливались карамельным оттенком. Непослушные волосы теперь были аккуратно уложены в косу и других видов прически. Даже будучи распущенными, они смотрелись элегантно и дополняющее, словно неотъемлемая часть композиции. Попрощавшись со своей семьей на вокзале, Гермиона взяла свои сумки и чемодан и направилась к нужному месту. — Не тяжело? — над самым ухом послышался шепот, удивленная девушка резким движением подняла голову и вперила свой взгляд в парня напротив. Она никак не ожидала встретиться здесь с этим рыжим и высоким чудом. Но раз такова судьба, значит это неизбежно. Выдохнув, Гермиона приятно улыбнулась и отдала свой чемодан в протянутую руку. — Раз вы сегодня столь галантны, то я не смею вам отказать, — Гермиона развернулась, махнув своей копной кудрявых темных волос, и с легким разбегом прошла через стену, тут же встретившись взглядом со своей рыжей подругой. Как только она уселась в вагоне с Гарри и Роном, по традиции, поезд тронулся. Гермиона с ногами залезла на сиденье и принялась увлеченно читать свою «умную» книгу – так ее называл Рон, который с азартом играл в магические шахматы с Гарри. — Шах и Мат! — гордо вскрикнул Уизли спустя пару минут после начала. — Тебе просто повезло! — шикнул Гарри своему другу, досадно вздыхая. — Давай еще партию. Парни разложили фигуры заново, и в этот раз Рон уступил товарищу, на что Поттер с ухмылкой победителя выдвинул коня вперед. Кто знает, сколько бы это продолжалось, если бы не внезапно зашедшая в купе Чжоу Чанг. Девушка нежно поправила выбившуюся прядь за ухо и, смущенно улыбнувшись, выдавила из себя сладким голоском: — Привет, Гарри.. Ты, случаем, не встречал маленькую птичку золотого цвета? — Птичку? Нет, не п-припоминаю.. — лицо парня стало красным до самых кончиков ушей, а он сам прибывал в рассеянности. Да что с ним? С до безумия храбрым и добрым мальчиком? — Что ж, тогда я пойду. До встречи, Гарри,— девушка улыбнулась на прощание и вышла из купе, оставляя машущего рукой Гарри его друзьям. Гермиона громко фыркнула и уселась поудобнее на уже нагретом места. — Прощай, Гарри! — театрально спародировал Рон. — Словно нас здесь вообще нет. Поттер ничего не отвечал и полностью, казалось, игнорировал косые взгляды. Он лишь сделал очередной ход шахматными фигурами. — Нет, ну ты посмотри. Гарри, Гарричек! Может пусть тебя еще зайкой называть будет, — Рон ответил взглядом на пронзительный взор Гермионы и сделал очередной ход. — Как же мерзко, Шах. И Мат. Гарри молчал, не в силах ответить что-либо своему другу, ведь что дадут его возгласы: «Нет, это не то, о чем ты подумал!». Гермиона отложила книгу и взглянула на парней. — А по-моему, Рон просто чересчур ревнует! Хотя соглашусь, что зрелище и правда не сильно приятное.***
В Вестибюле, залитом светом факелов, разносилось эхо шагов — школьники по каменным плитам пола спешили к двойным дверям справа, в Большой зал, на пир в честь начала учебного года. В Большом зале, под черным беззвездным потолком — точной копией неба за высокими окнами — стояло четыре длинных стола, и они быстро заполнились людьми. Над столами в воздухе плавали зажженные свечи. Они заставляли серебристо мерцать силуэты привидений и озаряли лица ребят — те оживленно болтали, обмениваясь новыми летними впечатлениями. У стола Гриффиндора Гермиона столкнулась с кем-то со Слизерина, парень был высок и грубоват. Он молча прошел дальше, сделав вид, будто ничего не было. Ребята нашли места где-то в центре стола, и тут же продолжились бесцельные разговоры. Через несколько секунд двери распахнулись. Из Вестибюля в зал длинной колонной вошли первокурсники, ведомые профессором МакГонагалл. Она несла табурет со старой-престарой колдовской шляпой, сильно залатанной и с широкой прорехой на тулье. Гул стих. Первокурсники выстроились перед учительским столом лицом к остальным ученикам. Профессор МакГонагалл аккуратно поставила перед ними табурет и отошла. В свете свечей лица детей бледно сияли. Маленький мальчик в середине шеренги мелко дрожал. Гермиона на мгновение вспомнила, как боялась сама, пока стояла там в ожидании неведомого испытания, которое решит, на какой факультет ее определят. Все в зале затаили дыхание. Затем прореха на Шляпе-Распределительнице раскрылась наподобие рта и из нее полилась громкая песня, смолкшая спустя минут пять. Раздались аплодисменты, но впервые на памяти ребят они сопровождались бормотанием и шепотками. По всему залу ученики делились впечатлениями со своими соседями. Шляпа явно произвела на всех ужасающие впечатления. — Что-то на этот раз больно развесисто, — подняв брови, заметил Рон. — Да уж, — отозвался Гарри. Дальше Гермиона не слушала, все было однотипным и обычным, не изменилось почти ничего. Девушка положила голову на руку, уставившись в одну точку. Она никак не могла заставить себя мыслить здраво. Все вокруг плыло, глаза закрывались — Царство Морфея так и манило к себе, нежно качая из стороны в сторону и убаюкивая, словно младенца. — Кхе-кхем. Благодарю вас, директор, — знакомый приторный тон и писклявый голос вывели Гермиону из сна, будто водой облили, — за теплые слова. Чертова ведьма надменно улыбалась, навлекая на себя своим отвратным поведением неприязнь большинства учеников. От ее токсично-розового костюма тянуло блевать. Хоть вырви глаз, лишь бы не видеть! Розовое недоразумение еще раз откашлялось и продолжило: — Должна сказать, что я очень рада вернуться в Хогвартс! — она улыбалась самой надменной улыбкой, какую Гермиона только знала. Ее мелкие острые зубы выглядывали из-под тонких губ. Кто в здравом уме не подумает на нее «хищник»? — И очень рада видеть ваши милые счастливые личики! Вокруг не было ни единого счастливого личика! Напротив, все были неприятно поражены, что с ними разговаривали словно с малышней. — Я очень хочу поближе познакомиться со всеми и уверена, что мы непременно подружимся! — от ее высокого голоска вяли уши, слушать что-либо было уже чрезмерно тяжелым. — Ну это уж вряд ли! — хором крикнули близнецы, оживляя зал. Как же Гермиона обожала этих двоих шутников, хоть и редко говорила об этом.