ЗАЩИТА ОТ ТЕМНЫХ ИСКУССТВ ПОВТОРЕНИЕ БАЗОВЫХ ПРИНЦИПОВ
– Думаю, все вы согласитесь, что изучали этот предмет крайне обрывочно и фрагментарно, не так ли? – заявила она, поворачиваясь к классу и аккуратно сложила руки на животе, а-ля само благородство. – У вас постоянно сменялись преподаватели, и большинство не давало себе труда придерживаться одобренного Министерством курса. К несчастью, это привело к тому, что ваши знания не соответствуют стандартам, требуемым при сдаче экзаменов на С.О.В.У. Поэтому... Гермиона вновь отвлеклась, исчезая в своих мыслях, словно черепаха в панцире. Некоторые вещи оставались неизменны, это придавало бодрости: пугало, но вселяло надежду. Вдруг Амбридж вновь постучала по доске, привлекая внимание. Предыдущая надпись исчезла, и ее место заняла другая: «Задачи курса». 1. Основополагающие принципы защитной магии 2. Выработка умения распознавать ситуации, в которых закон допускает применение защитной магии. 3. Защитная магия как магия практическая. Несколько минут в классе раздавались лишь скрип перьев по пергаменту. Когда все списали с доски, профессор Амбридж спросила: – Все приобрели «Теорию защитной магии» Уилберта Слинкхарда? В ответ раздалось утвердительное бормотание. Гермиона уперлась щекой в руку, устало вздохнув. – Да, профессор Амбридж, – зазвенело в классе. – Прекрасно, – сказала она. – А теперь откройте страницу пять. Глава первая, «Основы для начинающих». Читайте про себя. Объяснения не потребуются. Розовое недоразумение отошло от доски, уселось за учительский стол и уставилось на ребят припухшими жабьими глазами. Гермиона прошлась взглядом по старой строчке, отметив про себя легкость авторского слога. Слова были вполне понятны, некоторые моменты хорошо разъяснялись, не оставляя конкретных вопросов. Так прошло еще долгое время; до звонка, по расчетам Гермионы, оставались считанные минуты. Девушка обвела кабинет взглядом. Ребята сидели тихо, склонив головы. Едва ли они читали, скорее делали вид. Гарри начеркивал что-то ручкой, переглядываясь с Роном, и друг делал точно так же. Пара ребят со слизерина, а именно Драко, Крэбб и Гойл, едва слышно перешептывались, жаба же игнорировала это, поощряя за голубую кровь. Взгляд перешел уже на нее. Ее карие глаза казались немного зелеными, даже скорее болотными со слегка карими кружками вокруг зрачка. Вдруг они направились прямо на девушку, отчего та поджала нижнюю губу. – Вы хотите что-то сказать, милая? – спросила Амбридж высоким голоском. Гермиона перевела взгляд обратно в книгу, обхватив перо. – Нет, профессор, ничего. Когда прозвенел звонок колокола, девушка отложила книгу в сторону, положив руки на парту, а на них и голову, что была до безобразия тяжелой. Глаза утомленно закрывались, а шум собирающихся учеников, шелест их книг и бумаги, вместе с радостными возгласами, уходил на второй план. Разум был чист, как новый лист, не было ни единой мысли о чем-либо, и это безумно радовало девушку, ведь только с пустой головой она могла ощутить себя по-настоящему свободной. По ушам прошлась прохладная струя воздуха, которая заставила кожу покрыться мурашками, а затем и вздрогнуть. Переступив через сонливость, девушка поднялась. Прошло от силы минуты три, но кто-то незаметно успел открыть окно нараспашку, впуская свежий, леденящий тело, воздух. Ветер разгулялся не на шутку. Наверняка тренировку по квиддичу пришлось отменить ввиду непогоды. Прикрыв глаза и представив грустные мины близнецов, Гермиона легонько ухмыльнулась и вновь устремила секундный взгляд на хмурое небо. Девушка встала, собрала учебники в сумку, повесила ту на плечо и, резко развернувшись, отчего копна кудрявых волос немного взлела, пошла прочь. Кажется, у нее ужин, а после –дополнительные по Рунам, что предвещали быть нудными. Ужин в Большом зале не был веселым и оживленным, наоборот, ребята сидели тихо и вели себя довольно сдержано, что смущало большую часть профессорского состава. Гермиона кое-как протиснулась на привычное место между Джинни и Гарри, прямо напротив близнецов. Девушка взяла вилку, отломила ею небольшой кусок пирога и сунув в рот, приняла апельсиновый сок из рук подруги, залпом выпив почти половину. – А не треснешь, Грейнджер? – раздалось со стороны самых звонких ребят, носящих фамилию Уизли. – Нет, не тресну, – буркнула та себе под нос и, проглотив еду, добавила. – К слову, отныне вам запрещено испытывать свои штуки на первокурсниках! Парни переглянулись между собой, будто бы девушка выпалила сущую ересь. – И с чего такие резкие заявления? – спросил Фред, нахмурив брови, пока его близнец распивал свой любимый тыквенный сок. – А с того, что я напишу вашей матери, если это повторится вновь! Джордж прыснул, отчего подавился напитком, Фред же округлил глаза до максимума. – С ума сошла? – ужаснулись они хором. Гермиона зло шикнула на них исподлобья и удалилась прочь, залпом допив апельсиновый сок до дна. Следующими должны быть Руны, которые девушка взяла по традиции несмотря на то, что разбиралась в них уже не хуже министерского работника. Время шло, гостиная наполнялась резвыми учениками, готовыми вот-вот спустить мифического цербера на нового профессора. Кажется, теперь все вкусили приторное зловоние розового недоразумения, так нагло появившегося в их школьной жизни. Часы над камином показали без пяти семь. Гермиона поднялась с теплого кресла, на которое после так вальяжно уселась Джонсон, громко обсуждая следующую игру против зануд-когтевранцев, и мельком глянула на свою некогда нерасторопную подругу.***
Кабинет был до ужаса темным. Девушка сидела возле самого окна, наблюдая за едва заметными звездами в небе. Воздух был свежим, ночным. Температура казалась прохладной: ни теплой, ни холодной, самой что ни на есть осенней. Ветер частенько проходился по окнам, трубам и гладким камням. В аудитории сидело три ученика, помимо Грейнджер, разумеется: два пуффендуйца и один слизеринец. Они вели себя тихо, сдержано: решали задачи, переводили тексты, иногда обращались к молодому профессору Батшеде Бабблинг. Та неистово гудела что-то себе под нос, может, читала книгу, а может, сочиняла задания ученикам. Сейчас Гермиона никак не понимала, что ее побуждало ходить в такой поздний час посидеть, практически, в одиночестве. В кабинете доносились лишь шелест пергамента, скреб перьев и малые перешептывания, сопровождаемые громким дыханием и протяжными зевками. Девушка снова взглянула на свой блокнот, в нем не было ни единой надписи, лишь полупрозрачная подпись с краю «9 сентября». Смысла оставаться не было, но уходить спустя порядка пятнадцати минут после начала было все еще чем-то неприемлемым у Гермионы в голове. Она тяжело вздохнула, положила руки на парту, а на них – свою голову, предварительно заправив выбившуюся темную прядь за ухо. В голове стали прокручиваться совершенно незримые до этого момента мысли: почему она попала именно в тот день с кубком? Кто был тот таинственный мужчина, что спас ей жизнь в том проклятом лесу и даровал шанс на спасение? Почему он это сделал? И, в конце концов, почему первым, что девушка увидела, были именно те беззаветные голубые глаза, что она узнает из тысячи? Гермиона перевернулась лицом к окну, лежа теперь на лишь одной руке, пока другая переминала загадочные часы. Если подумать, с ней произошло множество событий, которые даровали ей второй шанс. Она вновь увидела любимых людей, вновь почувствовала заботу и силу, что все словно приходила к ней, делала сильнее и свободнее. Она знала будущее, что было бесполезно, ведь оно менялось с необыкновенной скоростью. Но надежда не иссякала. Словно Мерлин забирал одно, отдавая другое. Словно свободный ветер, что она слышала, может в любой момент оказаться ее последним бредом перед смертью. Порой девушка часто путалась, пропадала в мыслях, не зная какое решение стоит принять, не зная кому стоит верить, кому доверять. Временами так и хотелось сдаться, рассказать все Джинни, смышлёной подруге, Гарри и Рону, лучшим друзьям, а заодно и близнецам, самым сообразительным ребятам, которых она только знала. Быть может, они бы собрались вместе, пораскинули мозгами и решили, что делать дальше. Вот только что-то в разуме не позволяло, не позволяло рассказать о ее прошлом, о том грязном и отвратительном будущем. Каждый раз, закрывая глаза, Гермиона видит воспоминания: то приторно слащавые, то невыносимо жуткие и болезненные. Она не хочет их видеть. Ей этого не нужно. Она не нуждается в этих злосчастных видениях. Не нуждается в искривленных от боли лицах родителей, жалея, что не смогла спасти. Не нуждается в жутких воспоминаниях войны, предательски унесенных с собою друзей. Она не хочет видеть эти счастливые улыбки родного рыжего семейства, зная, что через секунду они сменятся на горькие гримасы боли, страданий и мук. Гермиона вновь вспомнила лицо погибшего: Фред. У нее столько счастливых и забавных историй, связанных с ним, вот только сейчас они не более чем странные и милые грезы. Она прекрасно помнила их с Джорджем выходки. Помнила Джорджа, его идеи, его поведение, его дурацкую улыбку при одном только взгляде на Анджелину, видела ревность Фреда, помнила его глупо надутые губы, показывающие, как сильно он обиделся. Она частенько могла скрывать улыбку, слезы и гнев за обычным строгим взглядом старосты, но не когда дело касалось Джинни, Фреда, Джорджа, Молли, Перси и Билла.. Не когда Артур Уизли снимал шляпу за столом, рассказывая о новом потрясении в мире маглов. Не когда Рон снова пародировал Чжоу, не когда Чарли рассказывал о новых видах драконов, словно маленький мальчик с игрушечными машинками. Гермиона не могла сдержать улыбку только по отношению к Уизли. Она настолько к ним привыкла, настолько прониклась их характерами, их секретами и фирменными шутками, что жизнь без них — это жизнь без воздуха. Она не протянет без них и минуты, становясь бездомным котенком, выброшенным на произвол судьбы. Девушка приподнялась и осмотрела кабинет, настенные часы показывали полвосьмого. Бросив вещи в сумку, она накинула ее на плечо, тихонько попрощалась и вышла за дверь, медленно, перебирая ногами по дороге обратно в уютную теплую гостиную. По пути ей изредка встречались один-два ученика, но в основном коридоры были пусты. Гермиона шла неспешно, нехотя, лениво. Порой поправляла лямку сумки и тяжело вздыхала – может, от усталости, может, от тяготы раздумий о смысле бытия. Каждый шаг сопровождался гулким цоканьем каблуков, эхом раздающихся по пустынному замку. Завернув за очередной угол, девушка услышала детский плач, навострила уши, дабы убедиться, и замедлила шаг. Возле еще одного поворота она медленно и очень тихо взглянула из-за него, выглядывая лишь головой. Поступок был очень ребячливый, возможно, от резкого приступа любопытства, а возможно отчего-то другого. Маленький мальчик сидел на скамье, склонил голову вниз и сложил руки друг на друге на коленях. Он периодически завывал, всхлипывал и шмыгал носом. По виду он первокурсник, по форме –гриффиндорец. Его блондинистые, светлые волосы переливались под светом факела, сливаясь с головами двух высоких юношей. Двое парней были рядом с ним: один сидел на лавке с мальчиком и активно жестикулировал руками, другой сидел на корточках рядом, молча наблюдая. Гермиона слышала их лишь обрывками. – Тише-ти... Мы понимаем, – наговаривал парень на скамье, нежно поглаживая по спине плачущего вверх-вниз. Мальчик был разбит, а от проявления заботы, показалось, надломился еще больше. По лицу упорно струились слезы, даже не думая заканчиваться, так предательски причудливо. Гермиона впала в ступор от этой картины, но потом лишь нежно улыбнулась, добавив ещё одно воспоминание о семействе Уизли. Она увидела и такую сторону их хрупких натур, она умела различать Фреда и Джорджа. Умела и внешне, и по голосу – в ее понимании они были разными, хоть во многом просто идентичны друг другу. Но все же Джордж был выше Фреда, и его глаза были более зелеными в отличие от своего брата. У обоих были бархатистые голоса, но у одного на тон ниже. У них различалось поведение, различались характеры и даже банально взгляды. Вот настолько они были разными, хоть и чертовски похожими.***
Гостиная кипела учениками, несмотря на поздний вечер. Гарри и Рон вновь играли в эти несчастные шахматы, в которых мальчик-со-шрамом точно не смог бы выиграть. Джинни уселась под ногами, грела руки у камина и поглядывала на открытую книгу, кажется, борясь с желанием закрыть ее к чертовой матери. Несколько учеников находились в другом конце комнаты, ехидно перешептываясь и, порой, усмехаясь. Судя по всему, пока ее не было, произошло что-то отстойное. Гермиона устало выдохнула, прошлась к друзьям, сняла сумку с плеча, бросив рядом с креслом, и обняла лучшую подругу сзади. – Что делаешь? – устало прошептала та над самым ухом. Ее голос обжигал кожу, отчего Джинни вздрогнула и повернула голову к источнику звука. Гермиона слегка отстранилась, а затем села рядом и положила свою голову той на плечо. – Если честно, никак не могу решиться прочесть «Историю магии»... У меня скоро зачет, сама понимаешь, – ее тяжелое дыхание было хорошо заметно. Судя по всему, девушка давно смирилась с тем, что не сдаст, хотя по большему счету, все ученики знали, что сдать историю магии у профессора Бинса практически невозможно. Гермиона слегка отстранилась, вглядываясь в потолок, вспоминая прошлое и как сдавала экзамены. Опустив взгляд в огонь, девушка прижала палец к губе и перевела взгляд вновь на рыжую подругу. – Насколько я помню, он всегда спрашивает одно и тоже. У вас же сейчас история магической Британии, верно? Джинни перевела полный надежд взгляд на Грейнджер, вникая в каждое ее слово и едва заметно кивая. – Что ж, тогда все просто. Тебе нужно лишь знать Министров того столетия, – Гермиона показательно загнула палец, но, заметив испуганный взгляд подруги, добавила, – их всего четыре, не бойся. Так же нужно знать о темных делишках, революции, по-нашему. А, ну и на закуску, прочти о сильнейшем авроре того времени, он посадил в Азкабан порядка сорока волшебников, погасил мятеж и основал свою индустрию. А вообще, классный был мужик.. Правда слегка со своими чертями, но у кого их нет?.. Джинни звонко рассмеялась на выходку подруги, что была довольно необычна, и кинулась ей на шею, крепко обнимая. – Ты лучшая, Гермиона! Девушки весело смеялись, пока разглагольствали на разные темы. Дверь в гостиную распахнулась, и из-за нее показались близнецы Уизли, ведя рядом с собой того самого светловолосого мальчика. Мальчик шел, опустив голову, плелся в свою комнату и старался не смотреть на старшекурсников. Близнецы же, улыбаясь, подошли к своей единственной сестре и сели поодаль. Гермиона встала, чтобы не мешать им, как кто-то из близнецов схватил ее за руку и потащил вниз, заставляя сесть, но уже совсем рядом. – Ты куда? – теперь уже стало понятно, что это был Фред. – Хотела пойти посмотреть, что там с Маркусом.. Он, кажется, плакал. – С ним все в порядке, забей. Гермиона сверлила рыжего взглядом, на что тот, не выдержав, начал делать то же самое. Джордж заметил это, прокашлялся и заговорил о сути их прихода. – В общем-то, мы только из совятни, мама написала письмо. Кажется, она ждет всех нас на Рождество дома. Остаться в Хогвартсе не выйдет. Джинни вздохнула, а Гермиона непонимающе посмотрела на младшего близнеца. – Ты тоже едешь, между прочим, – сказал Фред, покосившись на школьную подругу. Отчего та скорчила гримасу неверия. С чего бы вдруг ее так насильственно, не спрашивая, а констатируя факт, приглашают в гости. Уж точно дело рук Сириуса. Сзади кто-то закашлял, призывая повернуться на звук. Это был Гарри. Парни разговаривали шепотом, так что их вряд ли могли услышать. Тогда что же заставило его обратить на себя внимание? Прищурившись, парень нагнулся ниже и совсем тихо произнес: – Что вы думаете о.. Парень не успел договорить, его прервали, грубо ворвавшись в гостиную. Это была Минерва Макгонагалл, что было неестественно для нее. – Все по своим постелям, живо. А вас, мистер Поттер, попрошу пройти со мной, – сделав небольшую паузу, она добавила очень серьезным тоном, – срочно. Никто ничего не понимал, да и понимать было нечего, но Гермиона четко для себя уяснила, ее друг что-то натворил, снова. Ученики начали вставать и друг за другом следовать в свои комнаты, близнецы тоже были одними из тех. Но, стоило одному из близнецов встать, как девушка схватилась за его руку и потянула вниз, как некогда это сделал он. – Стоять, – произнесла она, на что парень вопросительно на нее уставился, – кто-нибудь расскажет мне, что здесь произошло? Парни уставились друг на друга, затем на свою сестру и в конце вновь посмотрели на девушку. Для них было странным, что та была не в курсе, словно прибыв с другой планеты. – Ну так что? – та вопросительно подняла брови, отчего парни выдохнули. Ответил Джордж, стоя немного поодаль от них. – Гарри повздорил с жабой, кажется, та его наказала и очень даже жестоко, назвав лгуном. Гермиона прикусила нижнюю губу, обдумывая все произошедшее. – Ну, ты как хочешь, конечно, а мы пошли спать, – Фред снова уставился на девушку. – Только отпусти мою руку, пожалуйста. Он выгнул брови, убедительно покачав головой, чем заставил девушку вздрогнуть и отпустить руку, слегка покраснев до кончиков ушей от смущения. Стоило парням выйти, как Джинни подползла к подруге и хищно ухмыльнулась. – Так вот значит кто в твоем вкусе, да? – произнесла она, поставив акцент на слове «кто». Но Гермиона быстро отвернулась и сделала вид, что ничего не было, лишь буркнула на прощание: – Я спать, – отчего рыжая тихо засмеялась, делая улыбку в несколько раз шире.***
– Ты когда-нибудь перестанешь есть? – воскликнула Джинни своему брату, одновременно читающему путеводитель по магическим зельям – он явно готовился к зачету у Северуса Снейпа, и закусывал при этом очередной куриной ножкой. – Что? Я голодный. Джинни закатила глаза и цокнула языком, когда Грейнджер слегка отвернулась, хихикнув себе в ладонь, но, завидев Гарри, развернулась уже полностью к нему. – Гарри, – парень был слегка изнеможен, чем немного пугал. – Можно к вам присоединиться? – сказал он, и Гермиона растерянно сглотнула. Профессор Макгонагалл и Розовое Недоразумение громко ругались, на ступенькам лестницы, чем обратили на себя внимание почти всех учеников в Большом зале. – Простите, Профессор, но что именно вы хотите сказать? – Я всего лишь прошу, чтобы, когда дело касается моих учеников.. – Минерва остановилась, а вместе с ней и жаба, что была почти на голову ниже, – вы бы придерживались предписанных мер наказания. – Это глупо с моей стороны, но это звучит так, будто вы ставите под вопрос мою власть в моем собственном классе, – Амбридж поднялась на одну ступень, взирая своими отвратительными глазами сверху вниз, – Минерва. – Совсем нет, Долорес, лишь ваши средневековые методы! – наблюдать за разъяренным профессором трансфигурации было жутко. Гермиона знала, что сейчас случится, потому было бы лучше заткнуть профессоров, вот только это значило нарушить школьный запрет самого Дамблдора. Девушка встряхнула головой и поспешила убраться из зала, пока не совершила необдуманные поступки. Тем же днем Амбридж объявила себя инспектором, чем вызывала к своей персоне чересчур много внимания. Она добавляла с каждым днем все больше правил и запретов, некоторые из которых были более чем бредовыми. Дистанция между учениками не менее 6 дюймов. Никакой магии, никакой магловской литературы, никаких обсуждений событий лета 1995 года и, в конце концов, дистанция между мальчиками и девочками не менее 8 дюймов. Помимо этого, было еще много несправедливых запретов, нарушение которых было похоже на серьезное преступление, за которое жестоко наказывали. Вскоре, когда Амбридж попыталась выгнать профессора Трелони и Дамблдор заступился за нее, Долорес ясно дала понять о своих намерениях занять место Альбуса, что привело всех в нервный шок. – Мерзкая, злобная, старая горгулья, – бубнел себе под нос Гарри, расхаживая по гостиной туда-сюда. – Мы не учимся тому, как защищаться. Не учимся тому, как сдать экзамены. Она берет под контроль всю школу и, уж точно, пытается убрать Дамблдора! «Безопасность была и остается наиважнейшей задачей Министерства» – бубнело радио кого-то из учеников. Рон, сидевший неподалеку, сделал его погромче. – «Более того, у нас имеются неоспоримые доказательства того, что эти исчезновения – дело рук известного массового убийцы Сириуса Блэка». Гарри напрягся, изо всех сил стараясь не врезать по злосчастной коробке. Но тут из камина вырвалось его имя, то был Сириус. Все подбежали ближе к нему, чтобы услышать этот диалог. – Что ты здесь делаешь? – Отвечаю на твое письмо. Только Гарри хотел что-то вставить, как в окно гостиной что-то врезалось. Сова доставила письмо, Гермиона впустила птицу, накормила ее лакомством, забрала письмо и отправилась наверх, осматривая с обеих сторон. На конверте не было ни подписи, ни печати, что ужасно настораживало. Гермиона хотела уже вскрыть его, как грудь начало печь. Значок старосты так и говорил, что что-то случилось, а значит пора бежать. Кинув несчастное письмо в ящик тумбы, Гермиона понеслась прочь, услышав в гостиной знойное «Волан-де-морт в движении». По окнам неистово и гнусно бил дождь, иногда гремел гром, и за стеклом виднелись вспышки молний. Погода плотной пеленой собирала тучи воедино, затевая какую-то свою игру. Дождь не стихал ни через пятнадцать минут, ни через час. Он не щадил, бил по окнам со всей силой и нагонял страх, что, впрочем, делал и гром. Вряд ли кто-то остался на улице в такую погоду, так что смысла делать обход вокруг не было. Из значка на груди послышался голос, это был Малфой. Его голос был чересчур усталым и сонным, а тон – спокойным и практически дружелюбным. – Грейнджер, юный гриффиндорец упал с лестницы, я отнес его в восточное крыло. Думаю, он проснется через час, расспроси его о случившемся. Он впервые говорил с ней так спокойно, будто бы не считал врагом номер один, а самое странное – от этого не было жутко, словно это обычное дело, вполне естественное. – Угу, – выдавила она из себя, прежде чем отпустить руки, а после уставиться в окно, очевидно, уходя в свои мысли. – Он действительно там, так?.. Как-то даже не веря, произносит Гермиона, хотя явственно понимает, что это правда. Она видела собственными глазами. Вспоминая, как безжизненно упало тело Седрика рядом, как его глаза закатились, как приоткрылся рот и как уже не вздымалась его грудь. В голове вновь проскальзывает мысль, которая настигла ее еще далеко в прошлом: «Они должны уметь защищаться. Им нужен тот, кто научит их, и это точно будет не Амбридж». Она не хотела этого делать. Не хотела создавать этот дурацкий Отряд Дамблдора, потому что помнила, чем это закончится. Но что, если ученики не научатся защищаться? Что, если они столкнутся с армией Волан-де-Морта и не смогут ей противостоять? Ответ очевиден: они умрут незамедлительно. И вот перед Гермионой вновь стоял выбор, от решения которого зависела жизнь еще даже невзрослых ребят.***
Конец ноября давал о себе знать. Гарри с Роном и близнецами Уизли воплотили идею с Отрядом Дамблдора, убедив большую часть учеников присоединиться. Время шло, они занимались, учили новые заклинания и просто следовали любому говору Поттера. Каждый раз в Выручай-комнате Грейнджер стояла в стороне, наблюдая за происходящим, но никак не участвовала. Когда ее просили наколдовать что-то для поддержки коллектива, она просто взмахивала палочкой, вырисовывая нужные формулы, и из нее вылетали нужные заклятия. Когда Гермиона научилась невербальным чарам? Она сама не помнила. Просто произносила заклятие в мыслях, после чего получала отличный результат. Она была уверена, что это дело практики и опыта, да и сомневаться в этом не было смысла. Время близилось к зимним каникулам. Оставались считанные недели, около трех, не больше. Жаба Амбридж по-прежнему доставала всех и вся, Филч жаждал наказаний для учеников, а все остальные – смерти розового недоразумения, которое попивало небольшую чашечку кофе ровно с тремя ложками сахара. Гермиона и Джинни сидели на своих кроватях, весело беседовали и хохотали. Скоро они отправятся домой на Рождество, и у них снова будет время не думать ни о чем. Они смогут поедать пирог миссис Уизли за кружкой чая, играть в игры всем рыжим семейством и просто отдыхать, отсыпаясь, сколько душе угодно. – Ты знала, что Лаванда неровно дышит к Рону? – рассмеялась Уизли, глядя искренними глазами на подругу. Ее рыжие волосы были похожи на огонь на фоне света лампы. А ее ярко-карие глаза напоминали янтарь, порой Гермиона ловила себя на мысли, что готова в них утонуть, раствориться. – Правда? – девушка улыбнулась, показательно закатила глаза и махнула рукой. – Я всегда это знала. Затем они обе звонко рассмеялись, прикрывая глаза. Настенные часы говорили, что уже далеко за полночь, но девушки не спешили спать. Джинни перебралась на кровать приятельницы, аккуратно проводя расческой по волосам подруги, которые так любила. Она считала их мягкими и нежными, когда на их фоне ее волосы казались чересчур прямыми и соломистыми. Но, конечно же, это было лишь ее воображение. Вскоре их прервали. Кто-то постучал в комнату, это была Минерва Макгонагалл. – Джиневра Уизли? – Джинни мигом спрыгнула, распахнув дверь. Она никак не ожидала встречи с деканом. Профессор оглянула девушку взглядом, бросив мимолетный взгляд и на Гермиону, развернулась и пошла прочь, достаточно громко бросив. – Прошу следовать за мной. Девушка испуганно покосилась на подругу, но та лишь мило улыбнулась и прошептала, что все будет хорошо, ведь она это знала. Только дверь закрылась, как на лице Грейнджер отразился страх. Как, черт побери, она могла забыть о нападении на Артура Уизли? «Нет, нет, нет, только не это». Несмотря на то, что она знала, Артура спасут, ужас все равно настигнул, закутывая с головой, что жутко пульсировала, а сознание вырисовывало ужасные картины. Вдруг в окно что-то врезалось, девушка сильно вздрогнула от испуга, но все же отвлеклась. Медленно подойдя к окну, Гермиона его отворила, и из-за стекла показалась слегка мокрая птица, что запрыгнула внутрь, начала трясти свои лапы и махать головой, громко ухая. – Тише ты! – спохватилась Гермиона и приложила палец к губе. Затем девушка закрыла окно и поставила знакомую сову на стол около лампы согреться, забрав еще одно несчастное письмо. Отодвинув стул, она села, осматривая письмо со всех сторон. Оно было чертовски похоже на то, что девушка получила ранее. И как она забыла о нем? Два события в один чертов вечер, супер. Гермиона наклонилась к тумбе, открывая верхний ящик. В нем тоже лежало письмо, один в один, как и только пришедшее. Сравнив их, девушка убедилась, они от одного отправителя. Открыв первое письмо, что получила неделями ранее, она онемела.Примерно 25 декабря они пойдут на твоих родителей, берегись. В Министерстве уже знают о твоей причастности к тому инциденту, вернее, пока что они лишь разнюхивают о тебе. Опасность близко.
Сглотнув, девушка раскрыла второе письмо, что уже явно не предвещало ничего хорошего.Я не знаю как, но они прознали о тебе. Черт, Гермиона, ты в опасности в огромной опасности. Дата обхода назначена на вечер 24 декабря. Было приказано убедиться в том, что они твои родители, а после убить. Мне жаль, и.. Будь осторожна.
***
Дверь со скрипом открылась, и на пороге показалась родная фигура. – Ох, милая, это ты? Ты довольно рано, садись, я накрываю на стол, – женщина с морщинистым лбом улыбалась, искренне радуясь видеть свою дочь вновь дома. Гермиона наблюдала за происходящим не в силах пошевелиться: за тем как женщина вздыхает, нарезает овощи и красиво их выкладывает, за тем, как за окном кружится снег, и за тем, как передвигаются злосчастные стрелки часов, приближаясь к шести и напоминая о крайних тридцати минутах, что есть у нее на все. Поджав губы, девушка сделала привычные движения, стирая все воспоминания о себе из родного дома. – Милая? – теперь спустился уже мужчина, подойдя к своей дочери, он нежно обхватил рукой ее лицо. – Что случилось? Почему ты так горько плачешь? По ее щекам поструились слезы, стекающие прямо на руку мужчины. Она крепко обняла его, он же одной рукой поглаживал ее голову, а другой плечи. Обводя взглядом гостиную, стены, семейные фото и даже стол, который его жена накрывала на двоих. Он томно выдохнул, явственно понимая, что к чему, грустно прошептав на ухо дочери: – Папа с тобой, папа рядом. Всегда был и будет, – немного отстранившись, он обхватил ее лицо руками и ласково поцеловал в лоб, – давай еще встретимся? Когда все это закончится. – А если не закончится, пап.. – девушка тихо всхлипывала. – Ох, милая.. Всему свойственно заканчиваться, не беспокойся, – мужчина нежно улыбнулся, глядя прямо в глаза своей дочери, не желая отпускать. – Послушай, даже, если меня не окажется рядом, помни.. Ты храбрее, чем подозреваешь. Сильнее, чем кажешься, и умнее, чем думаешь. Я и мама, мы всегда будем с тобой. Девушка всхлипнула, шмыгнув носом, и буркнула. – Обещаешь? – Обещаю, – мистер Грейнджер, наверное, последний раз обнял свою дочь, как в двери резко постучали, что заставило ускорить печальное прощание. – Давай, милая, сделай это и беги. Так будет лучше.. Ты знаешь, ты все прекрасно знаешь. Гермиона отчаянно замахала головой, пока ее слезы все больше и больше струились по лицу и шее. – Нет, нет.. – шептала она, пока по двери настырно стучали. – Сейчас-сейчас, – подал голос мистер Грейнджер. – Давай же, милая, ну же. – Нет, нет. П-пап, я найду другой выход, это того не стоит.. Нет, пожалуйста, – мужчина снова выдохнул, но на этот раз чересчур болезненно. – Милая, давай быстрее. У нас нет времени, сделай все идеально, в последний раз, прошу тебя. Его нежные горькие глаза, вероятно, навсегда останутся в ее памяти. Как же это больно. Сердце грузом лежит в груди, а на душе словно пустота. Из опухших глаз все еще текут слезы, и с губ слетают последние всхлипы. Гермиона машет головой, снова и снова повторяя про себя: «Нет, нет, нет. Точно, нет», – словно кто-то перематывает пленку раз за разом. И вот, палочка направляется на улыбающегося мужчину, такого родного сердцу и взгляду, с губ слетает ненавистное: – Обливиэйт.. Пока девушка трансгрессирует в некогда родной, уютный, но больше не вызывающий счастья дом. Едва она касается пола, как начинает плакать — громко и горько. Слезы нескончаемым потоком стекают по коже, оставляют мокрый теплый след, а вместе с ним и жгучий осадок глубоко в горле. Это чертово Рождество 1995 года, объективно, самое худшее в ее жизни! В голове снова и снова, будто заевшая пластинка, проскальзывают слова отца. Она снова их лишилась, но теперь смогла спасти им жизнь. Почему именно с ней? За что ее так ненавидит этот, будь он проклят, Мерлин? Послушай, даже, если меня не окажется рядом, помни.. Ты храбрее, чем подозреваешь. Сильнее, чем кажешься, и умнее, чем думаешь. Я и мама, мы всегда будем с тобой. «Нет, нет, нет. Как же ты, черт побери, ошибаешься. Мам, пап, мне так страшно и так больно.. Простите, вы, наверное, так разочарованы во мне, простите меня, мне так жаль, простите.. пожалуйста, простите..» Гермиону кто-то обнял, кто-то больше и шире нее, кто-то очень теплый и уютный, отчего она казалась в безопасности, снова, спустя долгое время. Она помнит, как уткнулась ему в грудь, громко всхлипывая и шмыгая носом, пока не закончились все слезы, что можно было выплакать. Наконец до сознания дошло то, чего она так сильно боялась. Будущего не миновать, если она и дальше продолжит быть никчемной заучкой, сидящей в библиотеке как за каменной стеной. Чья-то рука ласково поглаживала ее по спине, словно боялась причинить еще хоть каплю боли. Но вскоре ее крепость отодвинулась, заставляя прощупать холодный ветер воли, от которого непроизвольно ежишься. Взглянув на своего «героя», девушка признала в нем Фреда. Он не спрашивал ничего, молча помог встать, придерживая, чтобы не упасть. Прошел до кухни, усадил ее на стул и налил горячего травяного чая, хорошо успокаивающего нервы. Все это время парень сидел рядом, не смущал своим взглядом, не расспрашивал, смотрел только на кружку чая и свои руки, будто что-то вспоминал. Через минут пятнадцать в дверь постучали, отчего Гермиона вздрогнула, подняв свой испуганный взгляд на парня. Кто мог быть в такое время в этой глуши?.. Парень обнадеживающе кивнул, протянул руку, забирая ее палочку, и сделал ей несколько движений, переставляя посуду с одного места в другое, тем временем из прихожей послышался голос Перси и еще двух незнакомых мужчин. – Чем могу помочь? – спросил он. – Мы отследили здесь Гермиону Грейнджер, разрешите задать ей несколько вопросов. Перси устало перевел взгляд на прихожую, в которой через секунду оказались Фред и Гермиона. – Чем могу помочь? – послышался ее изнеможенный голос. – Что ж, где вы были с пяти по восьми вечера? – Здесь, – ответил за нее Перси. – По какой причине вы находитесь здесь? – Гермиона опешила от такого бестактного вопроса. Ей словно прямым текстом сказали, что ей не место в этом доме. – Что? – Она девушка моего брата, – вновь вмешался Перси, понимая причину прибытия работников Министерства, на что получил непонимающий взгляд от всех там находящихся. – Да? И кого же? – Гермиона уже была готова въехать каждому за такую наглость, как Фред ее остановил, слегка приобняв за плечи. – Фреда, конечно же, — буркнул Перси, кивая в сторону рыжего братца. Все это начинало бесить не на шутку. Мужчины переглянулись между собой, закатив глаза. – А что, с этим есть какие-то проблемы? – скучающе произнес Фредерик, показательно положив голову девушке на плечо, чертовски близко, делая вид, что не замечает ее смущения и румянца на кончиках ушей. Напоследок мужчины попросили проверить ее палочку, не обнаружив ничего подозрительного , они ушли, оставив рыжее семейство в покое. – Ну что, отдыхай, новоиспеченная Уизли, – с иронией сказал Перси, весело подмигнув, отчего парочка слегка засмущалась. Если Фреда покрывало лишь легким, едва заметным румянцем, который никто так и не заметил, то Гермиона стала краснеть до схожести с розой. В конце концов, что ни делается, то к лучшему. – Так всегда любила говорить бабушка девушки, может быть в чем-то она и была права.