Кровь моя теперь сильнее, чем сталь

Гарри прокрался в Больничное крыло, укрытый мантией-невидимкой. Был только вечер — даже не отбой — но мадам Помфри запретила им тревожить Рона почем зря, поэтому Гарри и скрывался. Оказавшись рядом с кроватью Рона, Гарри взмахнул палочкой, ставя оглушающее, и ткнул его в плечо — тот подскочил и заозирался. Потянулся было за палочкой, и тогда Гарри скинул мантию. — Придурок, — беззлобно прошептал Рон, хотя никакой нужды понижать голос не было. Гарри улыбнулся, уселся прямо на постель Рона и принялся его разглядывать. Тот был все еще бледен, но на щеках уже проступал здоровый румянец — Гарри радовался хотя бы тому, что тот не метался с пеной у рта, как в первые минуты после отравления тем чертовым ядом. — Кажется, ты спас мне жизнь, — сказал Рон будничным тоном, как будто это случалось с ними каждый день. Гарри в ответ неловко пожал плечами. — Хорошо, что у Слизнорта был безоар. — Ага. Они помолчали. Потом Рон заметил, что Гарри неловко ерзает, и закатил глаза. — Залезай уже, — и потянул Гарри за рукав. Гарри не требовалось повторять дважды — скинув кеды, он залез в постель к Рону, обхватил его руками и шумно задышал куда-то в шею. — Я испугался, — прозвучало нечетко, но Рон расслышал. — Что я умру или что я влюбился в Ромильду Вейн? Гарри легко пнул его коленкой, и едва сдержал смех, когда Рон попробовал пнуть его в ответ, но промазал и зашипел от боли, врезавшись в кровать. — Честно говоря, Гарри, — Рон отдышался. — Смерть кажется лучшей перспективой по сравнению с амортенцией. — О, я так влюблен в Ромильду, милая Ромильда… — приторно зашептал Гарри в уху Рону, и тот поморщился, уворачиваясь. — Поттер, ты так мило ревнуешь. Гарри не сразу осознал всей подлости Рона, а когда почувствовал холодные пальцы у себя на животе — было уже поздно. Рон принялся щекотать его, шепотом приговаривая «я тебе покажу милую Ромильду, Поттер». Гарри отчаянно пытался не заржать и изворачивался как флоббер-червь, но хрен там — спастись от роновой щекотки было невозможно. В конце концов он умудрился оттолкнуть от себя Рона, но вместо того, чтобы радостно праздновать победу, навернулся с кровати и грохнулся на пол, шипя от боли. Лицо Рона, свесившееся с кровати, выражало отнюдь не беспокойство, на что так надеялся Гарри, а только злорадство и ехидную удовлетворенность. Вот же мелкий засранец, подумал Поттер и демонстративно растянулся на полу, устраиваясь поудобнее. Несколько секунд Рон недоуменно молчал, а потом Гарри вдруг почувствовал, как его оторвало от пола. Спустя мгновение он уже оказался на постели, и Рон заботливо укрыл его одеялом, не забыв вернуть палочку обратно на тумбу. Гарри настолько обалдел от только что использованной левитации, что даже не стал ругать Рона за то, что тот использовал магию спустя всего пару часов после отравления. Вместо этого он повернулся к Рону, крепко обнял его и коротко задышал, вслушиваясь в его бьющееся сердце. Рон одной рукой обнял его в ответ, а второй принялся гладить по голове. Гарри не видел, но знал наверняка: Рон счастливо улыбался.