Кровь моя теперь сильнее, чем сталь

Когда Рон впервые пришел на работу в магазин к Джорджу, тот небрежно махнул в сторону склада — мол, разбирайся сам. Рон и стал разбираться: целыми днями метался между основным помещением и складом, следил, чтобы товары не заканчивались; улыбался посетителям, пытаясь запомнить весь ассортимент; подменял Верити на кассе, если ей нужно было отойти. Пару раз застукал мальчишек, пытавшихся что-то украсть, и ностальгически вздохнул, посетовав про себя, что у ребят просто не было мантии-невидимки — неудачники! Вообще-то Рону работа даже понравилась: после целого дня на ногах он, конечно, падал без сил — делать вечером не хотелось вообще ничего. Зато днем носился по магазину, подпитываясь энергией черт знает откуда, рассказывая и показывая, какие товары и для чего подходили. Подсовывал малышам пушистиков, подросткам — обморочные орешки и любовные зелья (особенно рекомендовалось их совмещать, чтоб наверняка), а взрослым — исчезающие шляпы (по себе знал, как иногда хотелось спрятать голову в… шляпу). Через пару недель он даже научился не ошибаться в выдаче сдачи и замечал мелких воришек еще до того, как они забегали в магазин. Через месяц он уже поразил Джорджа тем, что составил настоящий бухгалтерский отчет — у него сошлось не все, но Джордж махнул рукой и рассказал, что такое случалось у них постоянно. Так что в целом Рон справлялся, и Джордж — вроде — был доволен. Сам Джордж почти не появлялся в магазине, целыми днями проводя в лаборатории. По крайней мере, Рону он говорил, что делает новые товары. Товары на складе, действительно, появлялись, однако никаких новых изобретений Джордж не создавал, и Рон подозревал, что тот только использует их старые с Фредом записи, да и вообще большую часть времени занимается отнюдь не производством чего бы то ни было. Однако вмешиваться Рон не хотел и учить Джорджа жизни не собирался — ему с лихвой хватало того, что тот не буянил, не бухал как черт и над самим Роном не издевался. Гермиона, правда, уговаривала Рона поговорить с братом, попробовать выслушать его и помочь, но Рон искренне считал: чем меньше он будет дергать Джорджа, тем лучше будет им обоим. Да и о чем говорить с ним, Рон решительно не знал. Не будет же он в самом деле сочувствующе говорить с ним о Фреде?! Так что Рон спокойно работал, а Джордж прятался в лаборатории. Пока в один из вечеров после закрытия магазина Рон не обнаружил, что у них на складе закончились оказавшиеся очень популярными жвачки-липучки — и Рон отправился к Джорджу. Брат сидел в лаборатории и действительно активно над чем-то работал: по крайней мере, самопишущее перо что-то бодро записывало, а у самого Джорджа не было брови — похоже, эксперимент не удался (или, наоборот, удался — тут все зависело от цели). — У нас закончились липучки, — сообщил Рон, прислонившись к косяку двери, чтобы немного перевести дыхание. — А они очень популярны у малышни. — Так сделай их, — буркнул Джордж, не поворачиваясь. Рон замер; он не был уверен, как ему стоит реагировать на слова брата — может, тот заработался и случайно принял его за Фреда?.. Не услышав никакой реакции, Джордж резко обернулся к Рону и поднял брови: — Малыш Ронни, даже такой неуч, как ты, справится с липучками. — А… — Ингредиенты — там, — Джордж махнул рукой куда-то в сторону, — котел в подсобке. Что-нибудь испортишь — выгоню нахер с работы. И, как ни в чем не бывало, вернулся к своим записям. Рон почувствовал острое желание выпить чего покрепче и глубоко вздохнул. Ладно, подумал он, задержаться после работы, чтобы помочь брату — это не так уж плохо. А сделать липучки… ну что ж, даже если Джордж считает, что он справится… И Рон решительно направился к шкафу с ингредиентами. Распахнув его, он замер: в шкафу было семь полок, каждая из которых была заставлена самыми разными скляночками и штуками. На половине из них не было никаких пометок; в той же половине, где были надписи, не было никакой логики. В общем, в шкафу царил жуткий беспорядок. — Ну и бардак! — не сдержался Рон. И вправду, по сравнению с этим шкафом его квартира была просто образцом порядка. И как Джордж в этом разбирался?! Молчание со стороны Джорджа показалось Рону каким-то слишком напряженным, он обернулся — и столкнулся с нечитаемым выражением на лице брата. — Не вздумай что-то менять местами, — сказал Джордж и вернулся к работе. Рон пожал плечами и принялся искать рецепт липучек. В конце концов, у него получилось сделать целую партию липучек, и домой он уходил жутко уставшим, но чертовски довольным. Потом так и повелось: Рон работал в магазине с посетителями, а вечерами помогал Джорджу в лаборатории. Обычно он восстанавливал запасы уже привычных товаров, с простыми рецептами, в которых даже он не мог напортачить. Но иногда Джордж поручал ему что-то более сложное — и Рон, на свое удивление, быстро учился: теперь он разбирался, что с чем сочеталось, какие эффекты могли давать те или иные сочетания ингредиентов, и какие правила в зельеварении все-таки можно было нарушать, чтобы получился требуемый результат. И только к созданию чего-то нового Джордж Рона так и не допускал — да и сам Рон не стремился, понимая, что его мозг совсем не заточен под изобретения. Ему не давала покоя только расстановка ингредиентов в шкафу — ориентироваться в них было очень сложно, при чем, как показалось Рону, не только ему самому, но и Джорджу. — Может, все-таки наведем там порядок? — поинтересовался он однажды у брата, когда они оба закончили с работой и теперь убирались в лаборатории перед тем, как разойтись. — Можно поставить их по алфавиту, цвету или по сочетаемости, например. Рон много общался с Гермионой — и многое знал о различных способах расстановки вещей (Гермиона обожала раскладывать книги по темам, рабочие бумаги по алфавиту, а зелья — по способам воздействия на организм). Джордж как-то весь напрягся, услышав предложение, и так надолго замолчал, что Рон уже решил было, что он и вовсе не отреагирует. Но потом Джордж глубоко вздохнул и сказал: — Их так расставил Фред. Он всегда отвечал именно за ингредиенты и в целом лучше разбирался в зельеварении, чем в заклинаниях… И я не хочу там ничего трогать. Рон задумчиво уставился на полки в шкафу. Он понимал, почему Джордж так трепетно относился ко всему, что напоминало о брате. А шкаф действительно напоминал о Фреде — такой же первозданный хаос, как он сам. Или все же — вдруг подумалось Рону — логика у Фреда была? И Джордж, не желая переставлять ингредиенты, пытался понять, в чем же эта логика состояла? Не даром он иногда подолгу замирал у шкафа, хотя, был уверен Рон, давно уже выучил расположение всех зелий. Эта загадка больше пришлась бы по душе Гермионе. И все же, все же Рон тоже теперь начал внимательнее присматриваться к беспорядку, царившему в шкафу. Определенно, зелья и ингредиенты не были расставлены по алфавиту. Не были расставлены они и по сочетаемости — иногда рядом стояло то, что всегда использовалось в комбинации, но иногда — то, что ни за что нельзя было класть в один котел. Увидеть логику в их цветах также не получалось. Рон пытался считать количество букв и слогов в названиях — не сработало. Он даже попробовал представить, откуда брались ингредиенты — но и в этом не было никакой логики. По-всякому выходило, что никакого смысла в такой расстановке не было: только хаос имени Фреда Уизли, и ничего больше. Но однажды Рону потребовалось два ингредиента: один с самой нижней, другой — с самой верхней полки. Поморщившись от резкого и горького запаха одного из ингредиентов, Рон облегченно вздохнул, когда второй на запах оказался приторно сладким. А через мгновение его стукнуло. Он начал открывать зелья и нюхать их один за другим; и пока он поднимался от полки к полке, он сразу осознавал, как меняется запах: с горького на сладкий. В конце концов у него закружилась голова от множества запахов, ноги перестали его держать, и он опустился на пол, не сводя восхищенного взгляда со шкафа. Он не мог поверить, что догадался. В таком состоянии его и нашел Джордж. Кажется, впервые брат за него испугался — Рон и вправду выглядел странно: улыбался, как дурак, но не мог удержаться на ногах. Джордж вытащил его из лаборатории, отвел себе в квартиру и усадил на кухне пить воду. Немного придя в себя, Рон ткнул Джорджа в плечо и счастливо рассмеялся: — Я догадался. Джордж красноречиво посмотрел на него, явно думая, что Рон сошел с ума. И Рону пришлось объяснять: — Я догадался, как Фред расставлял ингредиенты. Джордж замер и посмотрел на него недоверчиво. — Запах. — Сказал наконец Рон. — Он расставлял их по запаху. Джордж мгновение всматривался в него, а потом вскочил с места и умчался — проверять его догадку. Минут через десять он вернулся, с красными глазами, которые, как подозревал Рон, не имели никакого отношения к горькому запаху зелий с нижних полок. Не говоря ни слова, Джордж обнял Рона. И пробормотал ему куда-то в плечо, так что слова едва можно было разобрать: — Ты абсолютно прав, малыш Ронни. Потом они сидели друг на против друга и молча пили чай из больших кружек. Рон видел, как Джордж пытается справиться с нахлынувшими эмоциями, и чувствовал, что гордится им: выдержка у Джорджа была просто потрясающая. Рон мог лишь догадываться, какая буря кипела в душе старшего брата. Потом Джордж поднял глаза на Рона и сказал — нарочито небрежным тоном: — Может, ты не такой уж и неуч. Это было высшей похвалой от брата. А потом Джордж продолжил: — У меня тут не очень получается одна штука. Все никак не могу воплотить идею в реальность так, чтобы оно работало. Не посмотришь? Тогда-то Рон и понял: все у них получится.