Кровь моя теперь сильнее, чем сталь

Сегодня мой друг защищает мне спину А значит, и шансы равны Высоцкий — Их восемь, нас двое

Друзьями они никогда не были. Если в чем-то Рон и был уверен, так это в том, что Драко Малфой — никакой ему не друг. Они могли сколько угодно сражаться плечом к плечу, могли вместе прогуливать бесполезные пары на курсах в Аврорате, могли вместе напиваться в барах по пятницам, могли подтрунивать над Гарри. Но друзьями они не были. Когда после обучения в Хогвартсе на восьмом курсе и успешной сдачи выпускных экзаменов Рон пришел на курсы Аврората и увидел там Малфоя, он, надо сказать, охренел. Малфой выглядел как всегда самоуверенно — ничего этому хорьку не делалось! — и, кажется, совершенно не смущался. Нет, это ж надо было такое представить: Малфой хочет стать аврором? После всего случившегося?! В общем, Рон долго и эмоционально делился своим непониманием с Гарри — с достаточной громкостью, чтобы Малфой обязательно услышал. Тот услышал, абсолютно по-малфоевски скривил губы и без всякого страха двинул к ним. — Заткнись, Уизли, хватит портить всем настроение, — сказал Малфой, привычно растягивая слова. Ну Рон и озверел — схватил его за шиворот и встряхнул хорошенько, от души. Разнимали их всем Авроратом. Робардс потом орал на обоих, влепил первый выговор, сообщил, что драк не потерпит и в следующий раз вышвырнет их обоих к чертовой матери из министерства. Рон потирал разбитую скулу, Малфой хлюпал сломанным носом. Тогда-то они и решили заключить перемирие — вылететь из Аврората никому не хотелось. И разумеется, Робардс — вот же мстительный сукин сын — поставил их в одну тройку. Третьим у них был Гарри — и надо сказать, сам Гарри был отнюдь не счастлив по этому поводу. Работать с Роном и Малфоем было невозможно: эти двое либо в упор игнорировали друг друга, что мешало совместным действиям, либо грызлись так, что даже преступники предпочитали немедленно отправиться в Азкабан, чем терпеть обоюдные оскорбления этих двоих. Но Гарри был молодцом, держался изо всех сил и даже ни разу не набил ни одному, ни другому морду — хотя, надо сказать, даже у миролюбивого Поттера чесались руки. Постепенно, впрочем, все трое заметно сблизились. Этому способствовало постоянное нахождение рядом с друг другом: они работали по восемь-десять часов в сутки, а еще иногда и дежурили по ночам. Конечно, попадали и в передряги: Британия кишела бывшими пожирателями смерти и просто преступниками, и со всеми нужно было разбираться. Вскоре и Рон, и Драко поняли, что оба не просто так оказались в Аврорате. Рону пришлось смириться с тем, что Драко сражался вряд ли хуже самого Рона, а Драко пришлось принять тот факт, что Рон распутывал сложные преступления едва ли не лучше самого Драко. Впрочем, стоило Гарри вздохнуть с облегчением, осознав, что эти двое больше не будут ругаться друг с другом, как произошло то страшное, чего Гарри следовало бы опасаться — эти двое нашли общий язык, и теперь на пару подшучивали над Гарри. Драко шутил чуть злее, Рон — чуть добрее, но в целом это зависело от их настроения. Так что Гарри уже и не знал, что хуже: смотреть, как Драко с Роном не выносят друг друга, или видеть, как они радостно объединяются, чтобы поиздеваться над ним, Гарри. Спустя год после начала службы в Аврорате они даже подняли стаканчик в честь Робардса за то, что поставил их в одну тройку — вот же прозорливый сукин сын оказался. В конце концов Драко органично вписался в их жизнь: миссис Уизли даже пригласила его однажды на ужин в Нору. Драко был смущен и сильно нервничал, а Рон, ехидно глядевший на все попытки Драко привести себя в порядок перед ужином, только посмеивался, отказываясь как-либо помогать. Наконец, Драко спас Гарри — объяснил, что Уизли все равно, как он выглядит. И что лучше бы Драко переживал насчет того, чтобы уйти на своих двоих из Норы… Тут Гарри выдержал эффектную паузу и объяснил побледневшему Драко, что миссис Уизли готовила так вкусно, что не все после ужина могли самостоятельно подняться. «Придурок», сказал Малфой и махнул рукой на все своих прихорашивания. Ужин, конечно, удался. И потом удавался еще пару раз — Малфой всем понравился, потому что мало ел, и его стали приглашать. На свадьбу Гарри и Джинни Малфоя тоже пригласили. Они с Роном напились, орали маггловские песни прямо под окнами молодожен и гоготали так, как будто были не серьезными аврорами, а малолетками, вылетевшими из школы за хулиганство. Когда на работе выдавалась свободная минутка, Рон доставал шахматы и рубился с Драко: тот был неожиданно хорош в этой игре, и Рон, отчаявшийся было найти достойного соперника, радовался. Малфоя он все равно часто обыгрывал, но иногда и Драко умудрялся уделать его, и тогда Рон ходил злой весь остаток дня. Играли они на выпивку — а Драко, в отличие от Рона, предпочитал хороший алкоголь, и Рон скрипел зубами каждый раз, когда наступала его очередь проставляться. И все же друзьями они никогда не были. Рон считали Гарри своим лучшим другом, а еще у него были Невилл, Симус и Дин. Ему и так хватало друзей. Малфой был коллегой — коллегой, на которого можно было положиться и которому Рон доверил бы свою жизнь, но ведь это еще не делало их друзьями, верно? Прошло от силы полтора года после начала их службы, когда они попали в засаду. Обыскивали старый притон пожирателей на севере Уэльса, решили разделиться, не чувствуя опасности, а оказалось, что дом был отнюдь не пуст. Рон не видел, как Гарри шибануло проклятьем, только услышал вопль «Поттер, придурок!» Малфоя, увидел вспышки заклинаний и рванул туда. Драко сражался сразу с двумя, Гарри лежал где-то на полу. Рон в красках представил, что с ним сделает Джинни, если он не вернет Гарри в целости и сохранности, потом вырубил одного из нападавших на Драко и бросился проверять Гарри. Тем временем Малфой разобрался с оставшимся пожирателем, и, схватив обоих, трансгрессировал в Аврорат. Рон же отправился в Мунго с отключившимся Гарри. Потом оказалось, что проклятье, попавшее в Гарри, было достаточно мощным, и он выбыл из строя недели на две. Рон и Драко остались одни. Без Гарри было скучно — подшучивать можно было теперь только друг над другом, но даже это за столько лет уже успело наскучить. Когда же они вдвоем собрались выпить, Малфоя потянуло на разговоры: заплетающимся языком он сообщил Рону, что никогда не думал, что будет считать Уизли своим другом. Ну и дернуло Рона сказать, что он, Рон, вовсе не считает его, Драко, своим другом. Малфой потом еще неделю игнорировал его, ограничивая общение только рабочими вопросами, и Рон отчаянно заскучал: не хватало Гарри, не хватало интересных дел и задержаний, да даже Малфоя, черт бы его побрал, не хватало. А спустя еще неделю их вдвоем отправили на задержание какого-то мелкого преступника. По сообщениям свидетеля, тот не был опасен. Вот только то ли свидетель был слепой, то ли преступник был хорош в маскировке — но их встретили таким мощным залпом заклятий, что Рон с Драко едва успели спрятаться за ближайшими деревьями. И потом, едва отдышавшись, бросились в атаку. Будь преступник один, они бы вдвоем справились, пусть и попотев; но вскоре подоспел его пособник — и теперь их силы были равны. Вот только Рон и Драко не могли пользоваться запрещенными заклинаниями, в то время как их соперники швырялись авадой кедаврой, так что Рон с Драко могли лишь уворачиваться, пытаясь выжить. Рон не заметил, как в Драко врезался черный луч, а когда обернулся — Малфоя уже швырнуло на дерево со всей дури, и он свалился на землю и не поднялся. Рон как будто озверел: сначала Гарри, теперь — Драко. Он дрался как лев, но этого было недостаточно — что он мог сделать один против двух? Его ударило заклинанием, плечо вспыхнуло такой болью, что у Рона почернело в глазах. Едва осознавая свои действия, он смог швырнуть проклятьем в одного из нападавших, и пока тот отвлекся, пытаясь уклониться, врезал другому по-маггловски, дезориентировав в пространстве. Это был его шанс — он успел бы трансгрессировать, броситься за помощью в Аврорат. У него была четкая инструкция: в случае повышенной опасности — вызывать подмогу. Его никто не посчитал бы трусом, если бы он вернулся за другими аврорами. Его никто не отправил бы под трибунал, если бы он выполнял инструкцию. Вот только Драко бы погиб. Даже одной минуты после исчезновения Рона хватило бы, чтобы эти двое убили Малфоя и скрылись. Нет. Этого Рон не мог допустить. И он поднял палочку повыше и, не обращая внимания на кровоточащее плечо, стал швырять одно заклинание за другим. Когда красный луч ударил его в грудь, и Рон рухнул на землю, он почему-то подумал о том, что умереть в один день с Малфоем было просто охренительной насмешкой судьбы. А потом Рона накрыло темнотой, и он отключился. *** Когда Рон очнулся, по запаху и тишине он сразу догадался, что лежит в Мунго. Он не чувствовал боли, видимо, эффект от обезболивающих зелий еще не прошел. Он открыл глаза, повернул голову и увидел Малфоя — тот сидел на соседней койке и играл сам с собой в шахматы. Почувствовав взгляд Рона, Драко поднял голову и ухмыльнулся: — Ну и придурок же ты. Мог бы отправиться за подмогой и вытащить нас обоих. А так мне, как всегда, пришлось отдуваться. — Тебе? — искренне удивился Рон. Он точно помнил, как Драко приложился о дерево и не поднялся. — Мне-мне, Ронни! Я ведь только притворился, что меня приложило, а сам стал ждать подходящего момента, когда они расслабятся! — Почему же ты не отправился за помощью? — искренне удивился Рон. — Вернулся бы с подмогой, ничего мне не сделалось бы. — Ну и дурак же ты все-таки, Уизли! — Драко закатил глаза. — Я своих в беде не бросаю. Рон уселся на подушках, окинул взглядом доску и хмыкнул: — Белыми мат в два хода. И повернулся к окну, чувствуя спиной, как пыхтит Драко, пытаясь решить эту задачку. Может, они никогда и не были друзьями… Но теперь они точно ими стали.