Три мечты

Забастовка в Священной Британской империи – это акт настоящего, всепоглощающего отчаяния. Законы Империи, её суды и её слуги практически во всех трудовых спорах встают на сторону предпринимателей; "смутьянам" практически не на что рассчитывать. Особенно если работу решатся бросить рабочие–туземцы; у британцев есть хотя бы маленькая надежда на снисхождение, понимание и компромисс. Но когда свои инструменты отбрасывают в сторону аборигены, занятые добычей стратегически значимого ресурса – они должны представлять себе грядущие последствия подобного опрометчивого решения. В лучшем случае их, предварительно беспощадно избив, отправят на улицу с пожизненным волчьим билетом; никакой хоть сколько–то приличной работы таким беднягам не найти. В худшем... Хватает в британской истории примеров, когда работодатели, шерифы и прочие защитники порядка во имя того самого порядка устраивали настоящую резню. О таких случаях говорят часто и много где, о них эти японцы должны хорошо знать. И, тем не менее, шахтеры решились на неповиновение. Значит, дела там действительно дрянь. По дороге он, Юфи и её рыцарь выслушали всё, что было известно на данный момент. Полчаса назад шахтеры–одиннадцатые пришли к зданию администрации получать положенную им зарплату. И первоначально всё шло без проблем, рабочие благодарили распорядителей... А потом один из них, явно бывший скрытым агентом террористов, приступил к реализации своего подлого плана. Он выдумал якобы обещанную администрацией добавку к более чем щедрой заработной плате! Одиннадцатые, будучи сами собой – ленивыми, жадными и падкими на подобную ложь тунеядцами – охотно поверили в эту ложь и начали выдвигать совершенно необоснованные претензии. Естественно, им ответили отказом в надлежащей, строгой, но справедливой форме, и призвали их лучше работать, если хочется больше получать. В ответ на эти разумные предложения неблагодарные шахтеры перешли к наглым угрозам, а от них – к противозаконным действиям. Они объявили о начале забастовки и выгнали с территории шахты всех администраторов; более того, они заявили, что не вернутся к работе, пока не получат "компенсации". По крайней мере, именно так эту историю пересказывали изгнанные рабочими управленцы. Ни Юфи, ни её рыцарь, ни сам Лелуш и слову из этого рассказа не поверили. Им было совершенно очевидно, что служащие графа просто пытаются переложить всю возможную вину с самих себя на чужие плечи, вот и придумывают террористическую угрозу на ровном месте. Для Лелуша и его спутниц не было секретом реальное положение шахтеров на Японских островах – положение, очень мягко говоря, плохое... И, хотя утверждать это было еще рановато, весьма вероятным представлялся такой сценарий: администрация обещала повысить выплаты в обмен на большую выработку и не сдержала своего обещания. Так или иначе, но добыча ценного минерала на одной из крупных шахт полностью остановилась. Подобное происшествие ни в коем случае не пройдет мимо внимания Камелота, и вся администрация Зоны кровно заинтересована в скорейшем разрешении этого форс–мажора: только так возможно минимизировать потенциальные репутационные потери. И, очевидно, что сумевший разрешить кризис обретет новый вес в администрации и, чем Моргана не шутит, в самом далеком Камелоте. По крайней мере, там о таком человеке начнут говорить, на него хотя бы обратят внимание... Дорога между дворцом губернатора и искомой шахтой была неблизкой, и поэтому Лелуш мог предаваться подобным размышлениям. Правда, только про себя: к месту их вез Хотторп, и Юфи предупредила о нежелательности разговоров по делу в его компании. Оставалось только надеяться, что его сестра и её молодая рыцарь с японскими чертами лица самостоятельно придут к тем же выводам. Благо он не сомневался в интеллекте обеих спутниц: что Юфи, что Каллен Стадтфилд успели продемонстрировать как обширные познания, так и умение этими знаниями грамотно пользоваться. С компанией ему пока что крупно повезло; теперь нужно хорошенько закрепиться в этом странном, но приятном обществе. Юфемия... Юфи выросла в великолепную красавицу, но это–то как раз его нисколько не удивило. Но её глубокие познания и быстрый ум, нисколько не очерствевшее сердце, очарование, превратившееся в особый вид харизмы – она действительно многого достигла с момента их разлуки. Хоть и защищенная Корнелией от худших моментов жизни в высшем свете Британии, Юфи смогла преодолеть дурманящий туман имперского официоза и нашла в себе смелость хоть как–то, хоть в чем–то ему противостоять. Правда, полностью поглощенная новыми событиями, новыми знакомствами и новыми делами она подзабыла трагичную судьбу своих сводных брата и сестры – и уж наверняка забыла их внешний вид. Иначе довольно простой маскарад Лелуша – с непривычно короткими волосами, шаркающей походкой и низким голосом – не смог бы её так легко обмануть. И хорошо, что забыла. Напоминать ей о своем существовании и их родстве совершенно не входило в планы юноши. Вторая девушка в их компании, совсем еще молодая рыцарь Каллен Стадтфилд, тоже побуждала к своей особе искренний интерес. О её семье ему доводилось и слышать, и читать всякое... Но Граф Эдмунд Стадтфилд, судя по обрывкам информации, отличался как ясностью ума, так и относительной широтой своих взглядов; любовниц из "местных" заводят едва ли не все британские аристократы, но считанные единицы из их числа признают прижитых с ними детей своими наследниками. Сама Каллен редко говорила об отце, но, если исходить из редких оговорок и упоминаний, то с родителями и воспитателями ей повезло. Заботливый отец, любящая мать, чуткие и при этом требовательные наставники – отличная атмосфера для роста и развития. И она ею сполна воспользовалась, явив миру весьма редкое сочетание красоты, силы, ума и происхождения. Сегодня им всем надо постараться и каким–то образом взять ситуацию под свой контроль. Строить какие–либо конкретные планы неразумно: уж очень мало информации на руках. Оставалось надеяться, что за небольшое отведенное им время они смогут придумать, как именно это сделают. Правда, на пути к месту назначения судьба решила подвергнуть его концентрацию и терпение новому испытанию. Когда до цели поездки оставалось всего десять минут по прямой, его телефон жалобно зазвенел. Разблокировал, посмотрел... Едва удержал неуместный в подобных обстоятельствах смех. Ширли, его дорогая и хорошая подруга, беззаботная и свободная серьезных забот Ширли прислала ему несколько фотографий в ало–черном костюме злой ведьмы Морганы и попросила оценить оное зрелище. Писала, мол, актриса заболела, премьера назначена на завтра и Милли попросила её помочь. Ничего удивительного: академия, как и всегда, живет своей собственной жизнью, а ее ученики поглощены своими заботами. Однако рассматривать фотографии и по–серьезному их оценивать ему было некогда; он послал рыжеволосой красавице только формальную отписку и поспешил выключить несчастный аппарат. Сейчас нужно собраться и сосредоточиться, полностью посвятив себя поставленной задаче. Остальное – потом. Территорию шахты к их прибытию уже оцепили; японцы, предсказуемо, не пытались идти на прорыв. Они видели полицейских в боеготовности, черные автомобили и грузовики, могли с пока что безопасных укрытий разглядывать хорошо вооруженных слуг имперского порядка... Готовых по первому же велению обрушиться на осмелившихся бросить вызов закону шахтеров. Под рукой у карательных сил были как "нелетальные" средства, так и огнестрельное оружие; высшим чинам оставалось только решить, что именно будет пущено в ход сегодня. Хотторп провел Юфемию, Каллен и его самого внутрь небольшого, удачно подвернувшегося на пути домика – выгонять в поле целый Мобильный командный центр по такому неприглядному случаю никто не стал. В его самой крупной комнате собрались все, кто волен решать чужие судьбы: принцесса Корнелия, генерал Ричард Орлов, судья Эдгар Блуберри... Далеко не лучшее начало для несчастных бастующих. Пара незнакомых Лелушу чиновников и совсем ещё юный офицер со смуглым лицом у предоставленных управлением карт тоже не внушали оптимизма. Ещё меньше радовало то обстоятельство, что обсуждение начали без них. – Сколько их? – Они опоздали от остальных ненадолго: ещё шел обстоятельный брифинг. – Четыре сотни работников. – Рапортовал докладчик, ничем не показывая робости перед принцессой и другими начальниками. – Возможно, кому–то удалось сбежать в первые минуты, но вероятных беглецов никак не более десятка. – Японская армия? – Полуутвердительно спросила губернатор. Тем больше её удивил ответ. – Никак нет, Ваше высочество. Они здесь ни при чем... – Чинно поклонился молодой офицер. – Агент Филин утверждает, что руководство террористов застигнуто врасплох этими событиями так же, как и мы, а среди шахтеров мы не видим никого вооруженного чем–либо огнестрельным. – Скрываются, как тараканы. – Проговорил судья Блуберри сквозь белые и стройные зубы. – Ждут, когда мы отвлечемся, чтоб начать стрелять. – Это вряд ли, ваша честь, – все тот же докладчик возразил со всей возможной учтивостью, – иначе они бы не выгоняли британскую администрацию, а перебили бы её. После чего заложили бы взрывчатку в шахте и... Вы понимаете. Подобный поворот событий, подумалось Лелушу, как нельзя кстати. Будь там действительно вооруженные повстанцы – можно было бы забывать про любые надежды с этим кризисом. Но раз речь идет о простых протестующих, авось получится уговорить Корнелию прибегнуть к нетрадиционным для Британии способам решения конфликта. – Благодарю за службу, Симон. – Тот поклонился и отошел в тень. Губернатор Островов решила подвести итог. – Кратко: там четыре сотни шахтеров, ничего огнестрельного у них нет, требуют от администрации действительно обещанной ими в одно время индексации зарплат. Выгнали служащих, но никого не убили, никому не нанесли серьезных увечий. – Благодарю. – Теперь пришла пора Юфи чинно кивать головой. Это повторяли ради неё, в конце концов. – Итак, а теперь, господа, мы с вице–губернатором выслушаем Вас, джентльмены. – В этой тактике ведения совещаний не было слабости или нерешительности. Корнелия обращалась к чужим мнениям не из–за отсутствия собственного, но желая привлечь остальных к принятию решений и включить их тем самым в командную работу. Так даже принятое наперекор кому–то решение с меньшей вероятностью покажется навязанным. – Начнем по старшинству. Ваша честь, что вы предложите сделать? – Что я предлагаю? – Заговорил Блуберри со страшной гримасой на старческом лице. Парень не мог даже понять, что именно искривляет черты судьи: ненависть к местным или очередной приступ подагры. – Всё просто. Перед вами шахта, полная мятежников; полная нелюдей, осмелившихся поднять руку на своих законных господ. Решение должно быть очевидно всем верным британцам, всем настоящим подданным Его Величества. Пошлите туда солдат с одним–единственным приказом и боевыми патронами. Нет пощады врагам Британии! Пожалуй, всё–таки ненависть. – Или... – Эдгар решил предложить альтернативу своему первому решению. – Если вы обеспокоены насчет сохранности оборудования, можно в считанные часы собрать перед шахтой всех родственников мятежников. Объявите, что будете казнить в десять минут по двум, пока они не выйдут оттуда. И потом, когда они все–таки выйдут... Убейте всех. Предательское племя нельзя, нельзя оставлять в живых: иначе они расплодятся как тараканы и продолжат свое черное дело. Определенно ненависть. При случае нужно будет найти способ успокоить столь одержимого злобой судью. Навсегда успокоить. – Я считаю, что, хотя Его милость Блуберри исходит из, несомненно, благородных и достойных всяческого восхищения мотивов, – заговорил долговязый и крысоподобный чиновник в гражданском мундире, чьего имени Лелуш ещё не знал, – он излишне драматизирует. Нет нужды всякий сброд давить нашими настоящими защитниками. Право, угроза не настолько велика... – Оставьте армию в стороне от этого. – Брезгливо бросил генерал Орлов. – Использовав её, вы только покажете, что боитесь жалких оборванцев с кирками и лопатами наперевес. Подумайте о последствиях такого маскарада! – И ваше мнение, Ричард? – Уточнила губернатор спокойным, ровным тоном. – Полиция хорошо со всем справится. Отправьте туда подразделение с дубинками пожестче, слезоточивыми и светошумовыми гранатами и другими... Убедительными аргументами. Дайте им при этом неформальный совет не церемониться с этим сбродом – и проблема решится сама собой. Совсем скоро мы вернем шахту в строй, заодно добьемся большего послушания за меньшие деньги со стороны новых рабочих. – А как же эти предатели? – Выпалил Блуберри. – Неужто мы позволим изменникам уйти безнаказанными? – Пусть гниют. – Генерал Ричард Орлов хладнокровно отмахнулся от заданного вопроса. – Без работы, без медицинской помощи, без надежд на какое–либо будущее. Подобная судьба даст полезную пищу для размышлений прочим одиннадцатым и преподаст им ценный урок. Крысоподобный чиновник откашлялся, привлекая тем самым внимание к своей персоне. Добившись желаемого, он решил развить собственную мысль. – Даже подобная мера представляется мне излишне... Театральной и резкой. Джентльмены, прошу вас приберечь подобные жесты для наших настоящих врагов. Уверен, что с этим сбродом можно покончить ещё проще. – Как же? – Командир "Тигров" с трудом скрывал свое пренебрежение; потомственный и кадровый военный, родовитый аристократ, он на дух не выносил бюрократов и чиновников гражданских ведомств. – Что, хотите вступить с ними в переговоры в знак доброй воли? – Зачем? Мы не вступаем в переговоры, мы только выдвигаем ультиматум. – Чинный ответ на провокационный вопрос, данный в показательно–менторском тоне. Пожалуй, долговязый не так прост, как хочет показаться. – Если они не вернутся к работе, предварительно выдав зачинщиков этого глупого протеста, граф Эдмунд попросту их всех уволит. Выдаст им и их семьям по волчьему билету да отправит в никуда, попрошайничать да продавать себя... – Этого недостаточно! – Тут судья прав. – Нет, вы... Лелуш успевал следить как за предложениями, так и за реакциями сестер на них. И если по непроницаемому лицу Корнелии он ничего не мог разобрать, то эмоции младшей сводной сестры были как на ладони. Недоумение сменилось гневом, гнев перешел в растерянность, а растерянность уступила задумчивости. – Каллен, Лелуш, за мной. – Тихим шепотом приказала Юфи, и её антураж незамедлительно отошел вместе с ней в укромный уголок. Так как советники продолжали свой бесплодный спор, у них было несколько минут для выработки общей тактики. – Да? – Едва ли не хором спросили парень и девушка, стоило троице удалиться на почтительное расстояние от спорщиков. – Вы сами все слышали. Это же полное безумие! – Юфи смотрела на ребят с явной болью в глазах. – Они же их всех просто перебьют! – Злобный старикашка со своими кровожадными фантазиями в меньшинстве, кажется. – Поделилась наблюдениями Каллен. Её рыцарское звание, её происхождение и данное ей образование давали ей и право, и умение выражаться с приятной Лелушу прямотой. – Но вы правы, ничем хорошим никакой из озвученных ими планов не закончится. – Обстановка в Зоне и без того нестабильная, – Лелуш подлил масла в огонь, – но подобные расправы над беззащитными шахтерами, требующими только честных зарплат, сделают наше положение только хуже. – Да, – подтвердила мысль Лелуша Каллен, – японские террористы получат новых мучеников в свою и без того обширную коллекцию, и следующий подобный протест уже ни разу не будет мирным. Через пару мгновений неловкую тишину прервала сама Юфи. – Мы должны предложить другой выход. – Переговоры с шахтерами? – Лелуш задал наводящий вопрос, желая проверить, действительно ли они с Юфи подумали об одном и том же. – Да. – Догадка верна! – Разве ваша сестра захочет вас слушать сейчас? – Спросила Каллен сомневающимся голосом. – Особенно о таком? – Если она до сих пор не согласилась ни с одной из их безумных идей, то... Только как мне об этом сказать? – Ваше высочество, – шепнула рыцарь,чье круглое лицо просияло, – вы можете, вы должны сейчас же потребовать слова. И вам его дадут, никуда не денутся. – Но как? – Ваша сестра – не единственная принцесса здесь. – Поддержал рыцаря в её благом начинании Лелуш. Та поняла ход его мыслей и признательно кивнула головой. – По всем законам и обычаям, вы можете смело требовать слова и быть услышанными. – И им придется меня выслушать. – Впервые за весь день Юфи позволила себе улыбнуться, пусть и самым краем губ. – Никуда не денутся. – Только не говорите о сострадании и сочувствии, не пытайтесь взывать к высоким чувствам, – предупредила рыцарь, – подобные разговоры здесь совсем не в чести и отнюдь не помогут шахтерам. – Подойдите с практичной точки зрения. С позиции интересов Империи, нужд промышленности, новых возможностей для британизации. Говорите о необходимости сохранить мир и порядок ради вашего политического влияния. – Лелуш озвучил за Каллен её предложение. – Можно припомнить принца Ричарда Сибирского и его программы... – Именно! Вспомните, о чем мы втроем говорили во дворце, давите на былые примеры и покажите себя рассудительной, самостоятельной и при этом ответственной принцессой, не боящейся постоять за свои слова. Юноша даже удивился тому, насколько они с рыцарем сработались в конкретный момент. Еще в стенах академии ему доводилось предугадывать высказывания своих подруг, как на уроках, так и во время отдыха; но там этот навык сформировался за годы совместной учебы и близкой дружбы. С Каллен же они и месяца не были знакомы, но сегодня демонстрировали удивительное единство в мышлении. Ему нужно будет постараться и узнать девушку получше; вдруг её мотивы тоже не так просты и очевидны? И, в любом случае, полезно хорошо знать тех, кого судьба дает в спутники и, возможно, соратники. Однако их малый совет прервала губернатор Одиннадцатой зоны. Возможно, её утомили бесплодные споры остальных советников; возможно, она решила преподнести своей младшей сестре обещанный ещё во дворце урок. – Юфемия, и о чем вы шепчетесь вдали от нас всех? – О том же, о чем вы спорите и ругаетесь. – Может, и план действий вы подготовили? – Да. – С твердостью в голосе ответила Юфи. Лелушу казалось, что в ответственные моменты она становится столь же отважной и решительной, как старшая. – И к чему пришли? – Все собравшиеся британцы замолчали. Вот и пришел момент истины. – Я уверена, что мы должны вступить в переговоры с шахтерами и, по возможности, удовлетворить их требования. – Её голос, её руки, её тело не дрогнули. Первое впечатление не будет смазано; его сестра, его покровительница звучала, как подобает принцессе и вице–губернатору. Могла ли Юфи произвести больший фурор? Разве что полностью оголившись!.. Да и то не факт – как минимум о вкусах Орлова ходили самые прелюбопытные слухи. Он, пожалуй, остался бы равнодушен при виде этого зрелища. Зато подобные слова пришлись как гром среди ясного неба! Неистовый Блуберри от шока потерял дар речи и мог только прерывисто дышать; крыса в мундире начала поправлять свои идеально сидевшие на носу очки, а Орлов положил руку на руку и приготовился слушать. – Я уж думала, ты скажешь нечто новое, свежее и интересное. – Попытка в буквальном смысле слова отмахнуться от Юфи провалилась; та подошла еще ближе и заговорила еще громче. – Бей, но выслушай. – Бить сестру, конечно, Корнелия не собиралась, несмотря ни на какие временные разлады в отношениях. Но цитирование легендарной фразы из Артурианы, казалось, убедило Корнелию дать сестре шанс... Как когда–то этими словами своего мужа и господина вразумила сама Гвиневра. – Я слушаю. – Теперь Лелушу оставалось только уповать на красноречие младшей из сестер. Вмешиваться не имели права ни он, ни Каллен; воспользоваться же Гиассом при подобной публике было бы крайне неразумно. Впрочем, нет худа без добра: остальные британцы тоже были вынуждены хранить верноподданническое молчание. Даже судья, которому явно было что сказать. – Корнелия, – Юфи назвала сестру по имени, пытаясь тем самым примириться за недавнюю сцену, – сперва скажи: зачем наш отец послал нас сюда? – Затем, чтобы мы установили в этой Зоне имперский закон и британские порядки. – Ему или показалось, или в голосе старшей по возрасту, рангу и заслугам принцессы слышалась досада на их общего отца? Вот это интересное подозрение, в самом деле. Неужто Карлу III теперь и эта дочь не мила? Это объяснило бы, почему победительницу Бунда и "Львицу Нила" отправили подальше от столицы вопреки традициям... Сделав несколько шагов вперед, вице–губернатор Одиннадцатой Зоны, принцесса Юфемия ли Британния начала свой продолжительный и обстоятельный монолог. – Да, но все планы, которые я только что слышала, ни к чему этому не приведут. Местные мятежники только и ждут, что нового повода нас ненавидеть, нового пополнения в списке мучеников – и если мы предоставим им желаемое, то окажемся круглыми дурами. Дурами, которые в один миг увеличат поддержку настоящих террористов, сослепу погнавшись за фантомами. Следующее восстание окажется широкомасштабным и хорошо вооруженным; да, мы его рано или поздно подавим, но что твои, что мои мечты, надежды и амбиции обратятся в прах. Стоит нам довести Зону до такой катастрофы, и наш царственный отец более нам ничего в жизни не доверит: ни войска, ни провинции, ни даже замка. И, Моргана, он будет прав – если мы допустим такую ошибку, мы ничего из этого списка и не заслуживаем. Будем гнить заживо весь оставшийся нам век в отдаленных загородных резиденциях как кузина Рианнон Толстая или наш с тобой племянник Томас Засоня. Но я, Корнелия, не хочу тебе такой судьбы. А ты? – Естественно нет, я не хочу, чтоб ты набралась как Рин. – Именно! – Продолжила свою мысль Юфи. – Поэтому мы должны с тобой разобраться с этой проблемой... И, крайне желательно, без крови и переломов. Никто не спорит, что поставки столь ценного минерала должны идти бесперебойно; но я уверена, что мы должны попробовать иной подход. Показать... Аборигенам, что Британия несет им не только увесистую дубинку, но и сладкий мёд. Вспомни другого нашего родственника, принца Ричарда Сибирского: он прибыл в чужой, холодный и враждебный край, но сумел обеспечить над ним британское владычество – и завоевать сами души местных. Он был честен во всех своих обещаниях: врагов казнил и преследовал с той же последовательностью, с которой награждал и поощрял новых союзников. Да, он не щадил террористов; но он не преследовал подданных, а помогал им. Есть все же преимущества в бытие принцессой императорской крови! Никто из здесь присутствующих не посмел бы так разговаривать с Корнелией; а между тем их с Юфи старшая сестра всегда любила прямоту, ясность и откровенность. Лелуш отчетливо слышал биение своего сердца от волнения: его "сюзерен" решила играть ва–банк и теперь очень многое зависит от пары следующих минут. – Там, Корнелия, не враги, взявшие автоматы и готовые убивать; там наши подданные, отчаявшиеся и загнанные в угол. Однако, заметь, даже в своем плачевном положении они не убили британцев, не схватились за оружие. Остались нашими подданными, которых обманули другие наши подданные. Потому мы и должны вмешаться, принести подлинное правосудие. – Я понимаю, почему твое предложение выгодно им и нам. – Губернатор говорила вдумчиво и тихо, взвешивая каждое произносимое Юфи слово. – Но почему ты уверена, что оно выгодно Империи? – Облагодетельстванные нами шахтеры будут работать со всем усердием, лишь бы не потерять достигнутого. Если они поймут, что у их детей есть будущее, и что они, отцы, ответственны за это будущее, то добывать богатства из недр земли они начнут с подлинным энтузиазмом. – Продолжила излагать свои доводы вице–губернатор. – Но я надеюсь и на большее. Эти аборигены станут проводниками наших идеалов, магнитом, к которому начнут тянуться остальные. Не рождённые британцами, даже не добившиеся звания почетных британцев, они станут положительным примером для своих собратьев. Это нанесет страшный удар по "Японской армии" и прочим экстремистам... – Британия не идет на поводу у псов и свиней, и не договаривается с ними на их условиях! – Это подал голос судья Эдгар Блуберри. Он первым не вытерпел, поддался своему гневу и попытался заткнуть оратора... Допуская тем самым крайне опасный и глупый промах. Перебивать принцессу – верх бестактности и злостное нарушение любого этикета, даже самого терпимого к человеческим слабостям. Зато это дает прекрасный повод избавиться от Блуберри... Хотя бы на это совещание. И, опережая разгневанную Корнелию, заговорила Юфи. – Вы забываетесь, Блуберри. Ваша болезнь объясняет такое поведение, но нисколько его не оправдывает. – Ещё никогда Лелуш не слышал, чтоб его сестра говорила настолько жестким, даже суровым голосом. – Каллен, помогите господину судье найти дверь: ему нужно отдохнуть. Рыцарь охотно исполнила приказание, а губернатор Одиннадцатой зоны не стала защищать судью. Благо этот кровожадный старик действительно допустил серьезнейшую оплошность и заслуживал наказания. – Джентльмены, мы проговорили здесь достаточно долго. Вы успели высказать свои идеи, и я только что озвучила свою. Теперь нам осталось только дождаться решения – и каким оно будет?.. К вящей радости Лелуша и удивлению остальных собравшихся, губернатор дала добро. *** Первая часть операции удалась на славу – благодаря Юфи, её красноречию и рассудительности. Их с Каллен вклад был невелик: напомнить принцессе о её решении и посоветовать общий план действий. Тем не менее, предварительный успех был достигнут. Теперь осталась вторая, самая сложная – провести переговоры и прийти к какому–то общему решению. Каллен торжественно обещала, что её отец, владелец и хозяин шахты, согласится на любые условия её возвращения в строй, если их одобрят сами принцессы. После таких слов с её стороны Лелуш убедился в родительской любви графа к единственной дочери: столь ответственная девушка не стала бы в такой критический момент обманывать покровительницу, внушая той ложную надежду. Предварительные переговоры с японцами прошли поразительно быстро и легко: сторонам удалось менее чем за час согласовать место, время и состав делегаций для переговоров. Все произойдет в той самой комнате, где недавно прошло экстренное совещание британских властей. Со стороны властей Одиннадцатой зоны переговоры будет вести принцесса Юфемия с её советниками (и Корнелия, кажется, прекрасно знала, кого именно младшенькая пригласит за стол), а шахтеры пошлют трех своих представителей. Их, естественно, обыщут перед входом в комнату; также в самой комнате, помимо Каллен вице–губернатора будут охранять несколько вооруженных солдат. Юфи опасалась, что её сестра переборщила с мерами предосторожности и противная сторона откажется от переговоров... Но Лелуш был уверен, что они состоятся. Если шахтерам хватило рассудка и здравомыслия не сорваться на убийства, если они вступили в диалог, то они согласятся и на прочие условия британской стороны. Они все же хорошо понимают, на чьей стороне здесь сила. – Помните, мы сперва слушаем их жалобы и требования, лишь затем начинаем делать свои предложения и замечания. – Сказал Лелуш, пока компания ожидала прибытия японцев. – Так мы, во–первых, соблюдаем принятый в их среде этикет, и, во–вторых, оставляем себе простор для маневра. Помните, Юфемия, нам еще нужно будет защищать условия соглашения перед вашей сестрой. – Ты неплохо знаешь принятые здесь раньше порядки. – Отвечала ему рыцарь. – Я тоже слышала о подобных правилах от своей матери, а ты как об этом узнал? – Изучал эти места ещё в академии. Нужно узнать страну, прежде чем менять её на подобающий лад. – Делиться историей своей жизни с Каллен, да ещё в присутствии Юфи, ему совершенно не хотелось. По крайней мере, сейчас. – Верно. – Ваше Высочество! – Гаркнул Гвин Хотторп по ту сторону двери. – Пришли. – Пустите. В комнату вошли трое – двое мужчин и одна женщина, которых шахтеры согласились считать своими представителями. Выглядели они не так уж и плохо для своих обстоятельств: чистая рабочая форма, приятные, пусть и осунувшиеся лица... Но черные глаза мужчин выдавали переполнявшую их тревогу, а чудовищный, абсурдно огромный синяк покрывал едва ли не половину лица женщины. – Вы стоите перед Юфемией ли Британния, принцессой императорской крови и вице–губернатором Одиннадцатой зоны. – Положенную по придворному этикету формулу произнес один из солдат, стоящих за оной принцессой. Шахтерам полагалось встать на колени и покорно дожидаться разрешения встать с них – рабочие это хорошо знали. Как–никак, не первый год живут под британской оккупацией. Но взволнованные всем происходящим, разогретые недавним бунтом против других представителей Британии, они попросту растерялись. Молча переглянулись, словно в поисках готового рецепта поведения в таких необычных обстоятельствах. – Не нужно кланяться. Боюсь, у нас нет времени на соблюдение всех формальностей, когда нужно обговорить важное дело. – Проблему разрешила сама Юфи добрыми словами и радушной улыбкой. Когда–то ещё японцы встретят подобное обхождение? – Прошу вас представиться и занять свои места за этим столом. – Меня зовут Акихиро Тайра, Ваше высочество. – Этот рабочий свободно владел британским и представлялся так, как положено в нем. Неплохое начало. – Моих спутников зовут Рен Саито и Хироми, сын Кина из Эдо. Мы втроем представляем четыре сотни рабочих тринадцатой шахты. – Рада знакомству, хоть и при печальных обстоятельствах. Теперь настала пора представить моих советников: рыцарь Империи Каллен Стадтфилд и мой личный секретарь Лелуш Ламперуж. – Упомянутый юноша подвинул к себе заранее приготовленные бумаги и взялся за ручку. – Стадтфилд? – У Рен Саито голос оказался прокуренным и низким. – Родная дочь господина графа. – Ответила Каллен на незаданный, но очевидный вопрос. – И, как единственная наследница своего отца, я гарантирую от его имени согласие на условия, к которым мы здесь придем. Работники вновь переглянулись. Было очевидно, что они предпочли бы иметь дело с губернатором и владельцем шахты... Но все возражения, сомнения и пожелания оставили при себе. С ними будут говорить – уже это одно походило скорее на чудо, чем на правду, и понапрасну придираться к чуду не хотелось. – Итак, Акихиро... – Начала деловую беседу Юфи, смотря прямо и уверенно на шахтерскую делегацию. – Что вызвало забастовку? – Жирный Том и Сука Энни вам не сообщили? – Злобы или гнева в голосе не было; только досада и тоска. Вопросом на вопрос отвечать не принято; да и отзываться подобным образом о начальстве британского подданства тоже... Но Хироми, человек дерганный и усталый, уже ничего не гнушался. Скорее всего, уже успел мысленно себя похоронить за сопротивление властям, и не видит смысла в новом притворстве. – Был уверен, что они вам уже все рассказали. – Её высочество намеревается выслушать и вашу историю. Смотрители и администрация успели пожаловаться, но теперь пришел ваш черед говорить. – Каллен говорила тихо, но за этим тоном ощущались и уверенность, и воля. – Если сотрудники моего отца соврали, хуже будет только им. Вновь японцы переглянулись – и Лелуш воспользовался удачным моментом для хоть поспешного, но анализа оппонентов. Хироми, сын Кина явно происходит из неблагородного сословия – ведь у него даже не было своей, законной фамилии. Он здесь либо для равного числа, либо как формальный представитель остальных шахтеров. Вероятно, он не ожидает от восстания ничего хорошего и будет рад любому исходу, если тот сохранит за ним жизнь и здоровье. Прокуренная и кем–то сегодня побитая Рен Саито производила впечатление женщины бывалой, тертой и опытной; такие основательные дамы пуще всего прочего интересуются своим простеньким, житейским благополучием. Зато Акихиро Тайра не просто держался лидером – судя по всему, он им и был. Фамилия его была знакомой: так звался один из многих аристократических кланов добританской Японии... Один из тех, кто боролся до конца и был лишен всего. Этот Акихиро, впрочем, скорее всего не самозванец – за попытку присвоить благородное происхождение и тем самым крошечные привилегии свои же его бы убили – но дальний родственник. Держится он, вопреки незавидным обстоятельствам, достойно и спокойно; люди этого сорта готовы помогать другим и с легкостью становятся лидерами для остальных. Посмотрим, согласятся ли они прислушаться к голосу разума. – Я расскажу Вашему высочеству то, что было. И пусть от меня отрекутся все предки, если я совру. – Проговорил Тайра, начиная свой непростой рассказ. – Сегодня мы должны были получить наше заслуженное жалование: три тысячи фунтов на человека. Управляющая, Энни Галлоуэй клялась, что выдаст нам надбавку к положенным двум тысячам за упорный труд. Можете проверить все книги и отчеты: наша шахта работала целый месяц с опережением графика и мы надеялись получить достойную компенсацию. – Я успел малой обещать куклу. У неё день рождения скоро. Рассчитывал на эту надбавку... – Бросил с самым понурым видом Хироми. Да, он действительно отчаялся: иначе не посмел бы перебить потомка клана Тайра. Тот, впрочем, не стал рушить видимого единства ссорой из–за приличий и ровным голосом продолжил повествование. – Однако Галлоуэй выдала всем лишь "положенные" две тысячи. Никто не получил обещанной награды; когда же мы напомнили ей о её же словах, эта миссис попросту рассмеялась и велела нам убираться. Началась перепалка, которую в своей неподражаемой манере решил унять надсмотрщик Том Скотт... – Этот синяк, Ваше высочество, оставила его рука. – Добавила Саито, указывая на свой огромный синяк. Её статус среди японцев определить сложнее, но держалась она не без определенной грации. – Когда я подошла к Галлоуэй, чтобы просить своего. – И удар стал искрой пожара. Мы дружно навалились на Тома и остальных, а потом решили идти в администрацию и брать своё. Но служащие сумели поднять тревогу, и в здании не оказалось денег. Вот мы и решились... Теперь настала пора британцам переглянуться. Рассказанная им только что история полностью совпадала с их ожиданиями: в погоне за рекордными показателями администрация сделала обещание, которого и не собиралась исполнять, а шахтеры посчитали его за чистую монету. Одни согласились работать сверхурочно и на износ в надежде улучшить материальное положение семей; другие относили наверх победные отчеты с той же самой надеждой в уме. Конфликт в таких условиях был неизбежен, а управленцы попросту не рассчитывали столкнуться с подобным отпором отчаянных людей. – Мы примем ваш рассказ к сведению и обещаем провести честное, непредвзятое разбирательство по этому вопиющему случаю. Однако, господа рабочие, даже полная ваша правота не отменяет другого прискорбного факта: остановилась работа на шахте... – Настал черед принцессы выступать с предложениями. – И я хотела бы узнать: когда вы вернетесь за инструменты? – Только когда каждый из нас получит обещанные ему деньги до последней монетки. – Заявила Рен. – Каждый, от бригадира Тайра до подобной мне кухарки, должен получить свое. – И ещё просим неприкосновенности и вашего прощения для всех нас. – Сын Кина подал голос. – Мы уже обещали вам суд, который достоверно установит степень личной ответственности... – Британский суд? – И вновь Рен Саито не договаривала, но хорошо давала себя понять. – Предлагаю компромисс. – Теперь настала пора Лелушу вмешаться в разговор, пока тот не принял нежелательный оборот. – Суда не будет, но вся британская администрация шахты номер тринадцать будет смещена со своих должностей. Вы не увидите их, они не увидят вас; новых служащих господин граф подобающим образом проинструктирует и подобных инцидентов в дальнейшем не будет. – Да. – С твердой уверенностью отвечала Каллен. – И, – заканчивал мысль парень, – и никаких обвинений против участников забастовки тоже не будет выдвинуто. Японцы вновь переглянулись. Они могли бы потребовать больших наказаний для своих мучителей... Но здравый инстинкт самосохранения возобладал. Это пока что им предлагают соглашения и договоры; а как отошлют в суд? У британского правосудия может возобладать совершенно иной взгляд на мир. Рисковать всем и судиться "по правилам" с полноценными британцами или воспользоваться предложенной лазейкой, пока дверь не закрылась насовсем? Решение его не удивило. И тогда же на усталом лице Хироми появилось первое, легкое подобие улыбки. – Этот вариант тоже нас устраивает. – Ответил за всех Тайра – Но это был, пожалуй, самый простой вопрос из всех. – О, я не закончила. – Рыцарь слегка улыбнулась лидеру шахтеров; тот, в свою очередь, внимательно её рассматривал. – Точно так же я могу гарантировать, что все обещанные выплаты будут вами получены. – Это очень хорошо! – Хироми поспешил было обрадоваться, но его счастье испарилось под требовательными и тяжелыми взглядами других посланцев. Эта игра не прошла мимо его, Юфи и Каллен; похоже, они собираются требовать чего–то ещё. – Ваше высочество... Подтверждаете ли вы своей властью слова ваших советников? – Спросила Рен, взглянув прямиком на принцессу. – Да, подтверждаю. – Та с достоинством выдержала на себе этот неприятный взгляд. – Управленцы будут смещены, а заслуженные вами деньги будут выплачены в полном объеме. – Это... – Но договорить ей не дал уже Тайра. – Могу ли я быть с вами откровенным? – Внезапный вопрос в лоб от неформального главы японской делегации. – Именно для этого вас сюда призвали. – Возможно ли устоять перед открытой, сияющей улыбкой Юфи? Хороший вопрос. Акихиро Тайра сделал несколько вдохов–выдохов и мигнул; он явно собирался с духом. Его можно понять: они, втроем и совершенно безоружные, находились посреди целого британского карательного отряда! В одной лишь этой комнате были Каллен в белой рыцарской форме и четверо солдат – все вооруженные и готовые исполнять приказы принцессы. И если та сочтет себя оскорбленной, то его часы, как и часы доверившихся ему людей, сочтены... Но он всё–таки заговорил. – Поймите, Ваше высочество: мы доведены до отчаяния. Администрация постоянно повышает нормы выработки, и при этом старается с помощью невыносимой системы штрафов всячески уменьшить реальную зарплату. Растут расходы на товары, а семьи–то кормить надо, вот и приходится горбатиться вопреки всему за каждый шиллинг. Работа тяжелая, за гроши и без каких–либо надежд на прояснение. И чем дальше, тем только хуже становится. Ладно ещё одинокие, вроде меня; одного человека наша зарплата кое–как да прокормит. Но перед вами сидят, кроме меня, многодетная мать и мужчина, обязавшийся воспитать приемную дочь. – Продолжал делиться тревогами Акихиро. – Для них этого заработка уже мало. – Неделю назад, до зарплаты, уволили Сайго за опоздание на полчаса. Ничего не выплатили, просто выгнали взашей за забор. И что прикажете делать, если я окажусь на его месте? – Высказался уже без былого оцепенения Хироми. – Юмико всего восемь, Ваше высочество, и я не могу потерять эту работу... – Моему старшему в его тринадцать пришлось наняться в уборщики, но и вдвоем мы едва кормим остальных. – Как понимаете, успели мы хлебнуть горя. Да и лжи немало выслушали. И поэтому, Ваше высочество, – Акихиро наконец подошел к своей главной мысли, – если мы вернемся к нашим братьям и сестрам только с этими обещаниями, мы ничего не можем обещать. Перед Корнелией они не стали бы так откровенничать! Моргана, она б их и слушать не стала! Но перед светлым и открытым, дружелюбным взглядом Юфи эти черствые, закаленные несчастьями сердца таяли. Ей эти мятежники доверились, поскольку поверили в неё; поверили, что сидящая перед ними принцесса действительно может им помочь. Пришло время уже им переходить в полноценную атаку. Право первого удара, разумеется, оставалось за вице–губернатором... – Я понимаю вас и мне горько от того, что вас довели до подобной крайности. – Утвердительный кивок светлой головы. – И я согласна с тем, что отпускать вас сейчас было бы подлостью. Посему я готова сделать вам принципиально новое предложение – надеюсь, вы его одобрите. Мистер Ламперуж? – Да, Ваше высочество? – Сколько получают шахтеры Скалистых гор в Метрополии? – Работающие с сакурадайтом? Десять тысяч фунтов, без учета премий и разного рода пособий. – Лелуш свободно оперировал цифрами; он сумел в Академии неплохо изучить британскую экономику, а на новой службе известное раннее дополнительно повторил. – Вам, с учетом разницы в ценах, будет назначена заработная плата в восемь тысяч фунтов. По общему правилу. – На команду? – Куда делись пассивность и испуг из облика Хироми, сына Кина? – Каждому. – Ну и как устоять перед столь сиятельной улыбкой? Перед подобным предложением? Пожалуй, даже сама Юфи ещё не подозревает, насколько силен её природный дар располагать к себе. – Со следующего месяца, если работа возобновится завтра же. Это, повторюсь, без учета возможных индивидуальных поощрений. Подобного шахтеры не ожидали. Сохранить подобие равнодушного спокойствия удалось только Акихиро – и то невероятным усилием воли. Остальные не выдержали: Рен крикнула, а из глотки Хироми раздался громоподобный "ох". Непросто было поверить в такое–то счастье тем, кто готовился если не к смерти, то к ужасам другого рода! – Этим предложения Её высочества не ограничиваются. – Теперь "шпагу" подхватила Каллен. Как–никак рангом она выше него... – В частности, по желанию Её высочества, в районе вашего компактного проживания будет возведена полноценная школа – в приоритетном порядке зачисляться туда будут ваши дети. В случае успешного обучения им разрешат сдавать экзамен на звание почетных британцев. – И, – он завершал этот невиданный рабочими парад щедрости, – на шахте будет учреждена независимая от графа Эдмунда трудовая инспекция. Эти организации распространены в Метрополии, они занимаются охраной порядка и разбором возникающих в трудовом процессе споров. – Как и раньше, мои советники говорят с моего ведома и согласия. – Эти простые слова, должно быть, настоящей музыкой отозвались в головах шахтеров. Между тем этот список они согласовали даже промеж собой не без труда. Хорошо, что Корнелия и её люди взяли на себя задачу организовать встречу – подарили им столь необходимое для выработки плана время. Юфи изначально хотела полного равенства зарплат и говорила о такой дикой вещи для Британской империи, как легальные рабочие организации. Хороши они были бы, пытаясь "продать" подобное губернатору и графу! Слава Великому королю, которого никогда не было, что её рыцарь отличалась большим реализмом. Совместными с ней усилиями Лелушу удалось убедить принцессу составить иной план; такой, что возможно преподнести Корнелии и не получить моментального отказа. Японцы согласятся. Вновь посмотрев на них, он в этом убедился. – Даже не знаю... Чем мы и заслужили милость... – Выговорил наконец Хироми. – Вы добываете самый полезный Империи минерал из недр земли. – Развела плечами Юфемия. – Работаете на общее благо. Потому вы заслуживаете и свою часть от него; это простая справедливость, понятная всем и каждому. – Эти предложения... Очень соблазнительны, Ваше Высочество, – Рен с трудом подавила волнение, – но мы не вчера на свет родились. Хотелось бы знать, если можно, что мы должны дать в ответ. – Да, что взамен? – В голосе Тайра не было и тени злости или недовольства: сугубо деловой интерес. – Работайте. Я не требую обязательных переработок и постоянной сверхурочной работы; делайте свое дело и все будут счастливы. – Принцесса улыбнулась своим собеседникам, чувствуя, что они готовы согласиться на её предложение. – Просто теперь вы будете работать на благо как Британии, так и самих себя. "На благо Британии"... И ведь действительно: бесперебойная добыча сакурадайта идет на пользу Священной Британской империи. Она питает им промышленность, она использует его в науке, он служит основой большинства прорывных военных разработок великой державы. Что же это получается – он только что помог Британии ковать её меч?.. Нужно смотреть иначе. Он в первую очередь помогал сестре обрести большее влияние на дела в Одиннадцатой зоне; в первую и последнюю очередь. Его решимость бороться с Британией нисколько не ослабла. И, к тому же, а что изменилось в противном случае? Шахта номер тринадцать, во–первых, далеко не единственная в своем роде, во–вторых, даже она не стояла бы без дела долго. Не вмешайся он, Юфи и Каллен, так работа всё одно бы возобновилась – с новыми рабочими, трудящимися в ещё менее приятных условиях. Лучше делать что–то, чем не делать ничего. – Мы согласны! – Хироми, сын Кина поспешил заявить с неподдельным энтузиазмом. – Да. – Легкий, по–своему даже элегантный кивок головы Рен Саито был исчерпывающе красноречив. – И мы готовы гарантировать согласие всех остальных рабочих на подобные щедрые условия. – Подтвердил Акихиро Тайра. – Превосходно! – Юфи выдохнула и велела ему приступить к оформлению положенных бумаг. Улыбаясь и ничем не показывая своего волнения, своих сомнений, юноша приступил к задаче. Он выводил красивым почерком нужные слова и чеканные формулировки, пытаясь отвлечься от мыслей о последнем камне посреди пути. Лишь бы Корнелия не стала чинить препятствий... Однако в соседней комнате у губернатора, куда Юфи с соратниками направилась без японцев, их встретил неожиданный, но крайне своевременный союзник. Граф Эдмунд Стадтфилд собственной персоной, отец Каллен и владелец злосчастной шахты. Он прибыл через пять минут после того, как за делегациями закрылись двери; прибыл бы раньше, но помешала поломка автомобиля на дороге. Решил не прерывать своим появлением переговорный процесс – за что получил искреннюю признательность Юфемии. Но теперь он вместе с Корнелией знакомился с содержанием документа; ведь, в конце концов, кому платить столь резко повышенную зарплату? Поначалу Лелуш ожидал от графа отповеди и пререканий, не вполне веря в рассказы Каллен о понимающем родителе. Был уверен, что он доставит проблем... Но получилось наоборот. Граф заверил принцессу в самых почтительных выражениях, что полностью одобряет составленный вице–губернатором план, и верит, что возросшие расходы окупятся сторицей. Высокая и статная женщина вздохнула, подзывая к себе адъютанта. – Щедро, Юфемия. – Молвила наконец старшая ровным, спокойным голосом. – Надеюсь ты была права сегодня. Надеюсь, эти аборигены оценят твою доброту как следует. Иначе... – Спасибо. Каллен! – Теперь пришел черед младшей принцессы распорядиться свитскими. – Иди к шахтерам и скажи им, что Её высочество принцесса Корнелия и Его сиятельство граф Эдмунд всё одобрили. Пусть возвращаются ко своим и обрадуют их. Лелуш, найди Хотторпа и вели готовиться к возвращению домой. Больше мы здесь не нужны. – Устала? – В голосе Корнелии, впервые за весь день, послышались нотки сочувствия и заботы. Теперь и только теперь она позволила себе вновь побыть сестрой, не начальницей для юной затейницы. – Есть немного. – Успели они расслышать ответ. Уже найдя Гвина и передав тому волю Юфи, парень решил воспользоваться минутой отдыха. Сестрам все равно надо выговориться, и не с его более чем скромным рангом их прерывать посреди беседы. Зато появилась возможность проверить новые сообщения на телефоне, чем он и занялся... А там его уже ожидал пронзительный монолог Ширли: девушка была убеждена, что завтра на сцене её ждет полный провал, и что она ввязалась совершенно не в свое дело. Парень не смог удержаться от тихой улыбки, набирая полагающийся в таком случае ответ. Сколько людей – столько и забот.