Три мечты

Рабочий день не то чтобы британцев, но и номеров уже давно закончился. Офисы закрылись, предприятия остановились, школы опустели, и даже большая часть магазинов прекратила свою работу. Для подавляющего большинства жителей Одиннадцатой зоны настали долгожданные часы отдыха - тем более долгожданные, что завтрашний день был выходным. Можно было посмотреть телевизор, почитать любимую книгу, провести время с семьей и близкими друзьями... Или попросту поваляться в постели, наслаждаясь моментом мира и спокойствия вокруг себя. Пришел конец и рабочему дню губернатора Одиннадцатой зоны. Прошения были услышаны, бумаги были подписаны, плотный график на завтрашний день составлен - можно было, наконец, и покинуть кабинет. Потом они вдвоем попрощались с Лелушем, явно спешившим вернуться к сестре, и отправились в отведенные губернатору покои. Благо те располагались удивительно близко к приемной: в кой-то веки леность Кловиса сыграла кому-то на руку. У самой двери Юфи и Каллен попрощались на ночь с Хотторпом; офицер отправился составлять новый график и готовиться к следующему дню, а обе девушки вошли внутрь. - Эпона! - Обратилась к темноте Юфи, хорошо зная, что служанка ее уже ждет. Рыцарь включила свет и осмотрела помещение: просторная двуспальная кровать, высокий потолок, закрытые темной тканью окна, огромный ковер на полу... Все убранство было выдержано в строгом варианте "имперского стиля": практично, по-своему изящно и очень надежно, но без каких-либо излишеств. Всё-таки хороший вкус старшей из сестер был более чем свойственен. Внимание Каллен привлекла разве что широкая, удобная на вид кровать. Мебель здесь вся осталась Юфи "по наследству" от старшей сестры, никаких изменений быть не могло... Так почему она двуспальная, если Корнелию никто не подмечал в любви к житейским удобствам? Кого это Их Высочество здесь по ночам принимали? Удивляться тут, конечно, было бы нечему: у любой здоровой, зрелой женщины есть свои потребности, да и нравы внутри Фамилии никогда не отличались особой скромностью...Или же она попросту любила устроиться поудобнее, пока нет нужды довольствоваться походной обстановкой? Развить мысль в каком-либо из двух направлений не получилось. Верная Эпона действительно оказалась тут как тут. Своё дело она знала без лишних пояснений и объяснений: ей нужно было раздеть принцессу и приготовить ту ко сну. Помочь раздеться, помочь с волосами... Обычно всем этим Юфи занимается сама; но сегодня решила поддаться лени и позвать стороннюю помощь. Благо негритянка всегда рала помочь принцессе. Сама же Каллен повернулась к ним обеим спиной - формально для того, чтобы защищать дверь ото всех возможных нежелательных гостей. На самом деле ей так проще. Самой. - Ваше Высочество, если я могу спросить... - Начала было горничная издалека. - Конечно же можешь. - Как прошел ваш первый день? - Тяжело. - Со своей горничной Юфи не видела смысла секретничать. А зря; надо бы с ней поговорить о том, как часто слуги и служанки предавали своих господ. Причем изменниками практически всегда становились доверенные люди; остальных не так выгодно соблазнять. - Теперь я поняла, каково моим братьям и сестрам в других имперских провинциях. - На вас действительно возложили большую ответственность. Здешние аборигены все ещё не поняли, какое счастье им на голову свалилось, - говорила женщина, перебирая светлые и мягкие волосы принцессы, - и их придется разве что не пинками вести в лучшее завтра. А может и тащить туда понадобится... - Я знаю, что работа не будет простой. - Вздохнула губернатор, ещё не привыкшая к своей новой должности. - Но, надеюсь, обойдется без пинков и... Прочего. -Надеяться, конечно же, хорошо, Ваше Высочество. Да вот только в моем родном королевстве говорят, что, сколько ты бегемота не корми, он всё равно захочет тебя сожрать. Некоторым свойственна неблагодарность, и тут, боюсь, ничего уже не поделаешь. Недавно Каллен навела какие могла справки насчет Эпоны, желая удостовериться в ее мотивах и искренности. Женщина оказалась второй дочерью третьей жены владыки одного из богатых полезными ископаемыми туземных королевств Африки, и свое назначение при особе Юфимии Британской она восприняла с подлинным энтузиазмом. Воспитанная в британском духе негритянка даже отказалась возвращаться на Родину, когда ее интриганке-матери удалось стать главной женой короля. Кажется, в Эпоне нет ничего от амбициозной матушки: она кружится во дворце день и ночь, исправно служит своей принцессе, не замечена ни в каких подозрительных контактах. По меркам большинства женщин из туземных королевств она уже сделала по-настоящему выдающуюся карьеру и добилась возможной вершины. Даже свободное от службы время она проводит не с подругами или друзьями сердца, а с классической британской литературой в руках, читая Мэллори, Скотта и Рида по сотому разу. Ни разу за ней не нашли и единого "сомнительного" высказывания - а ведь Корнелия очень тщательно подбирала как свое, так и сестринское окружение. Пожалуй, самым крупным "компроматом" на чернокожую служанку было то обстоятельство, что порой, украдкой, она почитывает эротические романы небезызвестной Энн Голдуотер: "Алая кровь", "Сладкая боль" и тому подобная писанина. Эти книги даже не запрещены Империей, они всего-навсего не пользуются одобрением "широкой публики". Самый, самый твердолобый пурист здесь не усмотрит никакого состава преступлений, как бы не хотел. Вроде ничего подозрительного. Так почему она ей не нравится в последнее время? Что говорит в ней: таинственное шестое чувство или простая паранойя?.. - И я хочу доказать, Эпона, что это неверный подход. - Ласковым, но твердым голосом возразила Юфимия. - Кловис пытался править с помощью плетки, кнута и клейма - ни к чему хорошему это не привело... Он погиб, погибло немало добрых британцев и верных подданных. Должен быть другой выход, и я смогу его найти. Традиционно губернаторами назначались представители Фамилии - только в дни боевых действий или при иной чрезвычайной ситуации мог появиться некий временщик, да и тот надолго не задержится. Но Юфи в то же время несколько ошибалась: далеко не все наместники столь же ответственно подходят к своим обязанностям, далеко не все они "правят". Нередки случаи, когда при нерешительном, слабовольном или попросту пассивном губернаторе реальную власть брали на себя советники, присланные из Метрополии; например, так развивалась ситуация при предыдущем губернаторе Японских островов. Кловису нравилось многое в жизни... Кроме управления и ответственности. Естественно, тут же всю настоящую власть ухватили ушлые чиновники и пуристы-военные, имевшие свои собственные планы на развитие Зоны. И последствия действий подобного нечестивого альянса они уже который месяц старательно разгребают. - Ваше Высочество, бесспорно, понимает в управлении людьми больше меня... Больше, чем я когда-либо пойму в этом деле. Однако... - Не торопилась сдаваться Эпона. Положение любимой горничной давало ей немалое число привилегий. - Я не уверена, что подобный человеческий подход уместен здесь, в Одиннадцатой зоне. Дикари, Ваше Высочество, глупые и злые. - Ты же ведь знаешь, кому я обязана рождением моего верного рыцаря? - Сама Каллен никогда бы такого вопроса не задала. Во-первых, разве что слепой не считал бы всю "тайну" по ее характерному лицу. Во-вторых, долгая и не самая простая жизнь научили графскую дочку больше слушать, чем болтать... Но ей все же было интересно, как из этой ловушки горничная выберется. Все же с Каллен она держалась уважительно, помня о ее ранге и ее родителе; придется что-то изобретать. - Достопочтенная матушка вашего рыцаря долгое время жила в Империи, и покинула эти несчастные острова очень рано. От родных краев в ней осталась только внешность, а в остальном она стала британкой. - Нашлась с ответом негритянка. - Но большинство здешних жителей таят ненависть, Ваше Высочество. Они ненавидят Империю и, в том числе, вас самих... Каллен невольно улыбнулась, слушая всю эту прочувственную речь. Служанка действительно попала в самую десятку: ее мать терпеть не могла свою родную землю. Ни единого доброго слова о старой Японии от нее дочь не услышала за всю свою жизнь; и, во многом поэтому, дочь графа никакой симпатии к "делу" Японской армии не испытывала. Они воюют за мираж, за фантом, никогда не существовавший в реальности - Нодзоми убедилась в том, что ее родная дочь знает об этом. Старая Япония была дикой олигархией, где могущественные самурайские рода беззастенчиво обирали "сограждан", которых теперь призывали к "национальной солидарности" и прочему "единству". И, естественно, сама Нодзоми была счастлива стать британкой... Хотя бы по языку, вкусам, одежде и нравам. Радовалась возможности воспитывать любимую дочь соответствующим образом, - Эпона, вспомни не столь давнее прошлого своего королевства. Когда мы, британцы, пришли к вам, в землях великого Жирафа царили нищета, болезни и отчаяние. Враги окружили ваши пастбища и уводили скотину, а вожди дрались за власть. Казалось, надежды нет... - Юфи говорила тихим, даже умиротворенным голосом, не давая усомниться в искренности своего сочувствия. - Но мы пришли на выручку. Дали знания и оружие, помогли навести порядок на ваших землях и вылечить ваших больных. Помогли твоему народу стать лучше и сильнее. - И мой народ навсегда признателен Камелоту за это. - Учтиво произнесла служанка, сумев поцеловать принцессу в руку. - Благодарен до самого конца. - А ведь первоначально против нас действовала группа мятежников во главе с родным братом тогдашнего короля. Тем не менее, совместными усилиями мы одолели смутьянов и смогли привести землю Жирафа к должной цивилизации. Это всё повторится и здесь. - С куда как большей твердостью произнесла новоиспеченная губернатор. - Мы приучим местных жителей к новой жизни, цивилизации и лучшему порядку. Старая Япония похожа на вашу землю до нашего прихода: тут тоже царили нищета, злость, насилие и невежество. Бедный Кловис допустил немало ошибок и, к сожалению, ему пришлось за это поплатиться... Но я уверена, что ключ к успешному и выгодному сосуществованию есть, его только осталось найти. - Я молю Великого короля даровать вам удачу во всех ваших начинаниях... Готово. - Произнесла негритянка, наконец-то закончив с прической принцессы. - Ваше Высочество как всегда прекрасны. - Не стоит... Но спасибо. - Раздались едва слышные шаги, после чего скрипнула кровать. - Ты свободна, Эпона. Спокойной ночи... - Доброй ночи, Ваше Высочество. Доброй ночи, Каллен. - Почтительный поклон и Эпона проворным, легким движением ускользнула за дверь. Её примеру готовилась последовать и Каллен. Ей идти до своей койки совсем недалеко, а там будет и время поразмышлять над... Некоторыми волнующими ее вопросами. Разве что нужно попрощаться да не забыть за собой выключить свет; сегодня на посту бдительный Том, он вполне справится с порученным ему заданием. - Каллен, стой! - Неожиданно бодро прогремел голос по ту сторону спальни. Та послушно повернулась лицом к Юфи... Которая, по счастью, успела закрыться одеялом до самой шеи. - Да, Юфи? - Участливо спросила Каллен, пытаясь говорить как можно проще и непринужденней. - Если честно... Спать я совершенно не хочу. Только из-за приличий и формального графика решила сюда убраться. - Поделилась откровенностью принцесса. - Вот вроде как и работала честным образом весь день, а вроде и сна ни в одном глазу. Не знаешь, почему? - Ты попросту не устала достаточно. - Каллен поспешила озвучить предположение. - Новая для нас всех жизнь держит тебя бодрой из-за адреналина. - Возможно... - Губернатор по-детски потянулась на кровати. - А может, мне просто стоит почитать чего-нибудь на ночь. - Если хочешь, я могу принести свод имперского гражданского права, - не удержалась от простенькой шутки рыцарь, - и ты заснешь где-то на странице двадцатой. Гарантирую. - О нет, не надо. - Хихикнула принцесса. - А что тогда? Чем я могу помочь? - Честно говоря... Я бы хотела, чтобы ты осталась здесь. Со мной. На... какое-то время. Пожалуйста. Вот это да. Даже спустя все эти месяцы Каллен искренне удивилась, услышав подобную просьбу. Сердце забилось ощутимо быстрее положенного ему законами природы ритма, на щеках предательски проступил первый румянец... Отчаянно пытаясь совладать как с телом, так и мыслями, Каллен смогла собрать всю силу воли в кулак да переспросить: - А что от меня тебе угодно? - Получилось уж очень холодно-церемониально... Зато она смогла скрыть волнение в голосе, не допустила в нем дрожи. - Одной мне будет очень скучно... И страшно. - Ей пришлось едва ли не выдавливать из себя признание. - Прошу, побудь со мной. Рыцарь тотчас всё поняла, и смущение незамедлительно сменилось досадой. И как она только могла подумать о всякой чепухе, пропустив логичное и простое объяснение! Кампания в Китае развивалась стремительно... Но все равно давала достаточно поводов для беспокойства. Некоторые китайские фракции смогли договориться о прекращении огня, кое-кто даже решил сотрудничать со вчерашними противниками ради победы над британцами. Армия Корнелии шла вперёд, но до Пекина, объявленного целью похода, все еще оставалось немало миль. Полное господство в воздухе и на морях не означало победы на земле - и британские войска столкнулись с серьезным сопротивлением. Принцесса Корнелия, Ричард Орлов и ... ожидали, что им придется прорываться с боями: так что на камень китайского сопротивления нашла смертоносная британская коса. Полки и бригады шли вперед, пусть и несли потери по пути; численный перевес местных умело нивелировался огневой мощью британцев и их превосходством в современном снаряжении. Войска принцессы покоряли города и села, но подвергали себя страшным опасностям на чужбине. Даже сквозь работающую день и ночь военную цензуру доносились обрывки тревожной информации: об ошибке того или иного командующего, о зверском отношении китайцев к пленным и раненным, о потерях в ходе занятия того или иного важного поселка. А ведь в силу занимаемого ими положения, обе девушки знали куда больше простых и обычных подданных Империи... Словом, что рыцарь, что принцесса хорошо понимали, насколько опасна эта война для ее участников. И, в том числе, рисковала сама Корнелия. Она регулярно появлялась на передовой, контролируя проведение ключевых операций и особо важных штурмов; она охотно встречалась с бойцами и офицерами... Ей довелось уже два раза укрываться вместе с ними от китайского обстрела, а однажды служба безопасности перебила диверсантов, желавших ударить по штабу. Смерть ходила за ней по пятам, а она словно и не замечала этого страшного преследователя. Победительница Бунда и гроза мятежных племен привыкла играться со своей жизнью, привыкла смело идти к опасности и смотреть той прямо в холодные, грозные глаза. Это поведение, бесспорно, дарило ей огромную популярность как в войсках, так и среди патриотичных гражданских... Но нисколько не способствовало сохранению в целости и сохранности нервной системы ее младшей сестры. Ещё совсем недавно Юфи поделилась со своей защитницей воспоминаниями о том, как ей непросто пришлось во время Африканской кампании. Теперь же этот кошмар повторяется, да ещё и в большем масштабе. Неудивительно, что Юфи волнуется. И, в самом деле, бросить ее здесь одну, на милость многочисленным страхам и сомнениям, было бы подлым поступком. - Да, конечно же я остаюсь. - Прощай, беспокойный сон, и здравствуй, беспокойное бдение! Впрочем, возможно, к лучшему: приятный разговор может отвлечь от некоторых мыслей, с которыми Каллен так старательно боролась. Лишь бы отвлечься от рассуждений, еще мгновение назад заполонивших ей всю голову. - И буду с вами, пока не надоем. - Это будет очень нескоро. Садись! Только, пожалуйста, сперва выключи свет. Уж очень тут яркие лампочки, а глаза и так устали за этот день... Каллен последовала этой просьбе в точности и направилась к удобному на вид креслу, стоявшему на почтительном удалении от кровати. Тоже наследие прежней хозяйки... - Нет, не туда же! Зачем так далеко? - Окрик с кровати. - А куда тогда?.. - Растерялась Каллен. Юфи несильно шлепнула ручкой по краю кровати. Она не могла быть более красноречивой... И увернуться от такого щедрого предложения было невозможно. Черноволосая девушка села на указанное ей место, радуясь, что темнота позволяет укрыть ее невольное смущение. Моргана и Хенгист, почему ей так неловко? Она ведь ничего порочного или глупого не делает, не выходит ни за какие рамки приличного поведения... Установилась было неловкая тишина, но ее быстро разорвал тихий голос Юфи. - Я должна извиниться, Каллен, если задела тебя таким упоминанием твоей матери. Я чрезмерно увлеклась спором со своей горничной и забылась. - И как ее можно не любить? Какая еще принцесса правящего дома будет извиняться перед свитскими из-за неудачного подбора слов? - Впредь, обещаю, буду аккуратней. - Не, ничего страшного. Моя мама на вас бы ничуть не обиделась. - Та поспешила её заверить. Благо так оно и было. - Разве что, сказала бы, что вы слишком мягко описываете старую Японию, и зря сдерживаетесь в выражениях. - Слушай, а... А неужели она - О да! Она и единого доброго слова не найдет для павшей республики. Эпона попала в самую десятку: в маме не осталось ничего японского, и она ни о чем в своей жизни не сожалеет. - Решила договорить Каллен. - Она довольна и, думаю, счастлива. - Но как ей Раз уж начались полуночные откровения... То нужно идти до конца. - Первые года, как она говорила мне, было трудно. Когда от нее отвернулись с проклятиями родные, и когда она впервые столкнулась с агрессивным неприятием со стороны британцев. Говорила даже, что только взаимной с отцом любовью и держалась. Но потом родилась я. - Наследница графа Статдфилда помимо воли улыбнулась. Все же хорошо, что света нет... - И ей стало проще. Она нашла себе должное занятие, меня признали законной дочерью графа, нашлись, наконец, люди, готовые общаться и даже дружить с ней... Не обращая внимания на разрез ее глаз и форму лица. Далеко не сливки британского общества, но на вхождение в высший свет моя мама никогда и не претендовала, спокойно обходясь без него. - А что стало с твоими родственниками потом? Где они сейчас? - Поинтересовалась принцесса. - Может, они уже передумали?.. Или вы не искали? - Справки наводили, конечно. Не то, чтобы мама хотела их прощать; скорее для успокоения. - Тут тоже было нечего скрывать. - Мой дед погиб во время битвы за Эдо вместе с последними полками Куруруги, бабушка скончалась через месяц после него. Оставался еще дядя, но тот ушел партизанить и погиб во время одной из атак повстанцев. - Я сожалею... - Не о чем. - Кивнула головой Каллен, желая придать своим словам вес. - Они не знали меня и отреклись от моей мамы, когда та нашла свое счастье. Её эти новости нисколько не тронули, не пробирают они и меня. Сейчас, по идее, пришел ее черед интересоваться тем же. Семейной жизнью своей принцессы. Вот только если Юфи до сего вечера молчала в силу воспитанности, то Каллен попросту не хотела вскрывать страшные внутренние раны своей госпожи. Все знали, что родитель из Его Величества попросту ужасный, способный изгнать родных детей за ослушание прочь и рассматривающий остальных исключительно в качестве орудий. Он держится скорее как требовательный разводчик коней, требующий от жеребцов рекордных силы и скорости, а от кобыл потрясающей красоты и грациозности... И готовый с легкостью избавиться от "огорчившего" его экземпляра. От такого человека нечего ожидать отцовской любви и хоть какой-то заботы; только постоянный контроль, вечные требования и ледяной холод. Каллен также знала, что мать обеих сестер, озорная, добродушная и несколько не от мира сего леди Рианнон Кардиффская погибла в автокатастрофе через несколько лет после рождения Юфи. Она успела по-настоящему вложиться только в свою старшую дочь, хотя, по словам отца Каллен, живой ум, изобретательность и склонность к независимости от "веселой Рин" переняли обе. Но Юфимии так и не довелось узнать мать, и она осталась в дочке исключительно как смутное, тусклое воспоминание. Все эти невеселые подробности рыцарь узнала из других источников: от отца, от Хотторпа, от Ллойда, от Эпоны, от кого-то ещё... И она сделала весьма однозначный вывод. Едва ли расспросами о семье она хоть как-то облегчит душу принцессе. А ведь та явно нуждается в помощи, в отвлечении от тягостных и бесплодных дум. Выход нашелся сам собой: нужно было начать свой собственный рассказ на отвлеченную тему. - Именно мама привила мне любовь к чтению. Сир Мэрдок занимался больше моей физической подготовкой и общим воспитанием, а она же вкладывала мне книги в руки и следила, чтоб я их не выпускала. - Конечно, подобная смена темы "на лету" очень заметна... Но ведь ради блага собеседницы! - С тех пор я и стараюсь читать что-то новое. - И - О... Где-то в шесть лет я могла наизусть прочитать все детское издание Мэллори. - Каллен улыбнулась, внимательно смотря на скрытое полумраком лицо Юфи. - От первой строчки и до последней. Однажды я этим приемом потрясла барона Беркли, пришедшего к отцу в гости. Он просто выпал, когда я, полуяпонка, с чувством и толком всё прочла. - Ого! "Утер славный был воитель"... - Затянула принцесса слова, хорошо известные большинству британских детей. Рыцарь напрягла память и выдала следующую строку. - "Чело шрамами покрыто и взор мрачной думой удручен"! - Слушай, а ты сможешь - Нуу... На эпосе Мэллори "Король Артур" покоится вся британская литература - и это нисколько не преувеличение. Написанная и изданная в годину правления Карла I книга моментально стала настоящим хитом и способствовала распространению печатного станка по Островам. Сказание о "Великом короле", его славных рыцарях, верной супруге-красавице и их страшных врагах стало идеальным воплощением убеждений и надежд Британии. А потом, при Карле II, начали находить первые "подтверждения" изложенной Мэллори истории; оттуда, в свою очередь, берет свой корень артурианство, без которого немыслим уже пуризм... Но даже если не брать этих сумасшедших в расчет, то "Король Артур" останется легендарной классикой Империи. Естественно, что она породила целый легион подражателей и переосмыслений, выдержала множество изданий и навсегда вошла в культурную жизнь Империи. Подданный Британии может сколько угодно осуждать безумных пуристов - но книгу, которой они столь рьяно вдохновляются, он однозначно читал. Ничего подобного не было создано ни до, ни после; неудивительно, что она в детстве так влюбилась в поразительно умелое переложение оригинального текста. Каллен прочистила горло и начала декларировать некогда столь родные строки, отчаянно напрягая память. Она же раньше запросто могла это сделать! - А что ты сама любишь-то читать? - Кажется, ее маленькая хитрость сработала. Юфи задала вопрос беззаботным, спокойным голосом, свободным от страхов и волнений, - Да, на самом деле, всё просто. Если не сказать примитивно. - Отвечала подобным же тоном рыцарь. - Я обожаю Эдуарда Райта и всё, что было им написано. Ни один из молодых британцев мечтающих о воинской славе и великих подвигах, будь он мальчиком или девочкой, не прошел мимо Райта. Этот писатель и мыслитель был заслуженным ветераном Европейской войны и кавалером многих высших орденов Империи; немудрено, что его военные повести и романы обладают столь большой притягательной силой. И при этом с психологической правдивостью превосходно сочетаются приятный стиль, выдающиеся знания и едкий, действенный черный, солдатский юморок. Чего стоит одна лишь "Жизнь взаймы", где два друга из пехоты пытаются начать новую жизнь после возвращения домой с фронта и сталкиваются со множеством проблем и неурядиц. Или бьющий прямо в глаз "На восточном фронте без перемен", показывающий превращение обычного студента-неудачника под германским огнем в отборного императорского штурмовика и все тяготы, с этим переходом связанные. Райт глубоко любил Британию и британцев, славя их как на книжных страницах, так и своей гибелью: во время вторжения Бунда Эдуард вновь взялся за винтовку и погиб на холмах северной Англии. Ей, по правде говоря, всегда были ближе и понятней герои Райта, чем Мэллори. Король Артур и его рыцари всегда казались ей эталонами, идеальными образцами, воплощением всех надежд и мечтаний... Неспособными существовать в реальном мире. Слишком они для него сильны, слишком они красивы и могущественны. Такие титаны не встречаются по эту сторону от печатного листа. Но вот Тиг О'Нейли? Алатия Грей? Ричард Батлер? Вот в них она, еще совсем юная девушка, верила, верила всем сердцем и душой - и верит по сей день. Когда придет час, Империю к победе приведут не легендарные колоссы без страха и упрека, а простые студенты-Тиги, швеи-Алатии да шахтеры-Батлеры. Никто из них не считал себя способным на подвиг; более того, никто о нем даже не мечтал, вполне довольствуясь своей честной и обыденной жизнью. Швеи встанут у станков, студенты превратятся в штурмовиков, а шахтеры откроют в себе дал младших офицеров. Вчерашние гуляки, озорники, лентяи и даже трусы объединятся воедино и добудут для родной Империи ее славную победу. И, возможно, некая рыцарь Каллен Стадтфилд, полуяпонка, тоже сыграет свою скромную скрипку в этом благом деле. - Райт действительно писал сильные книги, - согласилась Каллен без особого энтузиазма, - но они у него, на мой взгляд, излишне мрачные и темные. - Не без этого. Райт порой груб, порой даже отвратителен... - Согласилась наследница графа на правах подлинного знатока чужого творчества. - В чем и состоит его истинная прелесть. В отказе от какого-либо украшения действительности и в готовности говорить читателю всю правду в глаза... Даже если она неприятна и попросту мерзка. Попробуй, Юфи, перечитать его: уверена, поймешь много больше, чем раньше. - Возможно... - А что у тебя самое-самое любимое? - Пришел черед - Ты будешь смеяться. - Не буду! - Пообещала не на шутку заинтригованная Каллен. - Всё, что вышло из-под пера Стефани Голдинг. - Призналась губернатор. - Но в особенности мне нравятся ее сонеты и сборник "Лето", я считаю, что они стали пиком нашей лирики... Что не так? Голдинг была поэтессой времен раннего Карла III: ее смерть несколько лет назад стала поводом для целого траурного дня. Мало кто мог сравниться со Стефани в мастерстве сочинять романтическую лирику... Которая, тем не менее, оставила рыцаря глубоко равнодушной. Кому не наплевать? Почему её должны интересовать страдания очередной глупой барышни по очередному неверному кавалеру? Почему ее должны волновать охи-ахи горе-любовника, побоявшегося признаться в чувствах и, естественным образом, обойденного хитрым соперником? Почему кому-то нравятся бесплодные, бессмысленные и по сотне раз повторенные рассуждения о неких высших чувствах?.. Каллен невольно рассмеялась, принцесса же последовала ее заразительному примеру. - Да, ты права, наши вкусы в чтении действительно сильно различаются. Очень сильно. - Сквозь смех заметила губернатор. - Но, Каллен, если я буду заниматься Райтом, то ты попробуй глянуть вновь на творения Голдинг. Никто, и это я тебе ответственно говорю, никто лучше нее не понял любовного чувства. - Идёт, - поспешила согласиться Каллен, всё-таки испытавшая вину за случившееся, - я готова рискнуть с Голдинг на таких условиях. Хоть сама рыцарь не гордилась своим поведением, ей удалось добиться главного. Юфимия действительно отвлеклась от грустных размышлений, смогла расслабиться и отдохнуть. - Если бы ты чуть полегче отнеслась к Стефани, я бы послала тебя за её сборником и мы бы вместе почитали её стихи. - Улыбнулась Юфи. - Но подобные издевательства над своим рыцарем недопустимы. - А уж моих любимцев на ночь читать нечего. Сна никакого не будет. - Каллен вернула улыбку, довольная, что ее глупость прошла и забыта. - Они либо испугают до смерти, либо, наоборот, вдохновят на ратные подвиги здесь и сейчас. - Поэтому мы просто продолжим наш ночной разговор... - Умиротворенно заключила принцесса. - Я, если честно, уже пару дней как хотела тебе задать несколько вопросов... Личного характера. - О! А какие?.. - Заинтересованным голосом отвечала будущая графиня. - Я так и не поняла... До сих пор не могу точно понять, если честно, вот что: во что ты веришь, Каллен? Действительно хороший вопрос. И неожиданный при этом. Ей потребовалась минута размышлений, чтобы подобающим образом оформить целый поток рваных мыслей и соображений в стройные предложения. - Я верю в то, что рано или поздно Британия вернется нам. Что мы освободим Родные острова и всю Европу от германского варварства. - Четко и неожиданно-серьезно, даже для самой себя, говорила она. - Я верю, что Британия в нашем мире защищает цивилизацию - несмотря на все многочисленные изъяны Империи. Что только здесь возможны развитие и справедливость, хоть они и потребуют немалых изменений. И я хочу верить, что смогу сыграть какую-то роль. Как-то так, Юфи. - Это всё не совсем то... - Так вот о чем она! О той "вере", что зачастую пишут заглавными буквами. - Не думаю, - тут ответить было проще, - я не могу поверить, как верят те же немцы, что нас создал идеальный Бог, поскольку вижу, сколько в этом мире уродливого и подлого. Совершенство не могло бы создать нечто такое. И уж тем более я не артурианка: никогда в жизни не соглашусь считать текст Мэллори неким сакральным откровением. "Артур" хорош как книга; это не повод лепить с ее помощью культ, над которым здравомыслящие люди только потешаются. Предпочитаю доверять живым людям и полагаться на друзей с товарищами. - Весьма резко. - Зато правдиво. - В знак полной уверенности кивнула головой рыцарь. - А ты, Юфи? Веришь во что-нибудь? - Мне нравится то, что писал Мэллори, - призналась принцесса, - но не то, как его у нас обычно трактуют. Мне кажется, отсюда идет добрая половина всех наших бед. Довольно смелое и оригинальное заявление; графской дочери в самом деле было интересно слушать объяснения. - У нас, когда рассуждают о короле Артуре, всегда подчеркивают кровопролитие: войну, поединки, истребление чудовищ, насилие... Детей учат подражать таким рыцарям, как Галахад и Ланселот в их стремлениях. Говорят, что можно решить все свои проблемы в мире верхом на черном коне и с мечом в руках. Дети же с радостью впитывают это, поскольку простые и понятные решения и приятны. Взрослые же искренне считают, что главный смысл всей истории об Артуре можно передать банальщиной про убей или будь убит. Тогда как на самом деле, если по-настоящему вчитаться, Мэллори писал и говорил о другом. Почаще бы его читали вдумчиво, а не по так называемым классическим учебникам да справочникам министерства просвещения. - И тут губернатор тяжело вздохнула. Рыцарь же внимательно слушала, понимая, что речь идет не о наивном и детском оптимизме, а о чем-то серьезном. - Авось мы бы и жили в лучшей Британии. - О чем же? - О том, что король впервые в истории установил твердый и прочный мир на Родных островах. Британцы при нем прекратили убивать друг друга - разве не это по-настоящему выдающееся достижение? Добиться понимания и сотрудничества со стороны племен и родов, привыкших к насилию как единственному способу решения проблем? - Пожалуй, что так. - Кивнула Каллен, с удовольствием слушая вдохновленную, проникновенную речь своей принцессы. - Но Артур на том не остановился на этом. Он не хотел править с помощью карательных отрядов и постоянного террора. Король даровал жителям справедливые и разумные законы, вершил над ними честный суд. Королевство покрылось дорогами и замками, строились прекрасные города по его слову и велению. Он женился по любви и обожал как жену, так и всех своих детей - даже прижитых до законного брака. А рыцари Круглого стола? Наш легендарный первый монарх не просто так отправлял рыцарей исполнять свои прихоти, но давал им шанс прославиться не за счет истребления таких же британцев. Они пускали свои выдающиеся силы на пользу остальным... Понимаешь, к чему я клоню? - Ты веришь, что история короля Артура служит достойным примером управления; примером, которым ты и вдохновляешься. - Высказала девушка догадку. - Думаю, она вполне годится как указатель. Как маяк, если угодно, к которому нужно тянуться. - Судя по голосу, Юфи нисколько не шутила насчет своего отношения. - Если бы почаще помнили Артура-строителя и Артура-объединителя, авось Эпона и подобные ей британцы не ставили б под сомнение каждый мой чих. - И ты веришь в его реальность? Короля Артура-то? - Сама Каллен думала, что, возможно, когда-то жил в Британии правитель, способный стать источником вдохновения для Артура по своим богатствам, своей славе и своему влиянию. Моргана, возможно его даже так и звали! Но вот поверить в предложенные классиком детали и обстоятельства... - В образе, Каллен. Ни на что большее я не претендую. - С мягким укором в голосе произнесла Юфи. - Я не утверждаю ведь, что был на свете человек, способный драться в одиночку с тридцатью и победить их всех, или могущий задушить целого дракона. - А в самих драконов, будто, веришь. - Да. От кого-то ведь пошли немецкие фолькисты? И от кого они могли уродиться, как не от огромных и злобных ящериц, плюющихся огнем? В спальне раздался довольный смех двух девушек. - Каллен... Я понимаю, что ты устала и хочешь уже отдохнуть. И сейчас я тебя отпущу... С одним только... Можешь называть это приказом, можешь считать просьбой. - Да, Юфи? - Завтра Хотторп сам займется моей охраной по утру. Ты, пожалуйста, съезди к своему отцу и предупреди, что я хотела бы посетить его особняк. - Говорила губернатор, с улыбкой истинного удовольствия повернувшись на кровати. - Нам о многом нужно поговорить: поставки сакурадайта, работа предприятий, благоустройство Токио и его сеттльмента, все такое... Его участие в моих планах может нам многое облегчить, поэтому тебя и прошу поехать к нему... - Хорошо. - Только, разве, попроси его не превращать мое прибытие в театральное представление или еще какой ритуал. Я хочу, чтоб все прошло в настолько неформальной обстановке, насколько возможно; поэтому и сама еду к нему, а не вызываю во дворец. - Всё? - Каллен с трудом подавила улыбку. Она знала, что Юфи и отец разделяют неприязнь к навязанному Британией этикету и стремление от него избавиться. Грамотный шаг для начала деловых переговоров с графом, нечего сказать. - Да, на этом все. - Видя, что рыцарь поднялась с кровати и быстрыми шагами направляется ко двери, Юфи успела сказать на прощание... - Спокойной ночи! - Спокойной ночи! - Учтивый поклон в сторону кровати и Каллен покинула комнату. Свет в коридоре больно резанул по глазам, так что пришлось мигнуть. Стражники, как и должны были, стояли на назначенных постах; тут все шло как должно. Яркий свет, бдительные караульные при всем вооружении, крепкие, украшенные многими картинами стены... Все как заведено, все как положено, все идет своим порядком. За несколько минут Каллен добралась до своей кровати. Ещё минута - и скинувшая ненужную одежду девушка легла на нее, укрывшись белым одеялом. Впереди был очередной ответственный рабочий день, ей нужно было выспаться и набраться сил... Да вот только теперь, когда она осталась наедине с собой и подушкой, в голове закружились настоящим вихрем мысли и воспоминания о только что произошедшем. Как они с губернатором провели целый день, как её ласково попросили задержаться и поболтать по душам, как она сидела рядом со своей Юфи и слушала её тихий, приятный голос. Как пыталась разглядеть в скромном полумраке знакомые, дорогие черты лица: аккуратный нос, светлые волосы, вызывающую чистый восторг улыбку... Усилием воли Каллен отогнала от себя все мысли. Один из важнейших солдатских навыков: защищать свой положенный сон и получать его любой ценой. Тем более, если завтра она увидится с родителями... Она непременно с ними всё обсудит. А они, непременно, помогут ей найти решение всего этого странного пазла. И теперь она отошла к долгожданному сну.