Под вишнёвой тенью

      Первые лучи солнца беззастенчиво проникали сквозь неплотно задёрнутые шторы и падали на спящего в ворохе пуховых подушек мужчину, придавая его слегка бледному лицу ярких красок. Александр поморщился, прикрыв глаза ладонью, и что-то невнятно пробормотал, слепо водя свободной рукой по опустевшему, но всё ещё теплому, участку кровати рядом с ним. А та, кого он искал, сидела на низком табурете перед роскошным туалетным столиком, одетая лишь в мягкий свет утреннего солнца, и крутила в руках старый деревянный гребень, когда-то подаренный ей в день свадьбы мужем.              Наверное, глупо было хранить гребень спустя столько лет, тем более что сейчас он не имел никакой ценности, однако по какой-то неизвестной даже самой Эйлин причине, она никак не могла расстаться с подарком. Этот гребень прекрасно ложился в ладонь и исправно служил ей почти пять веков, прочно пустив за это время корни в сентиментальном женском сердце. Руки Эйлин плавно скользили вдоль золотого шёлка волос, тщательно прочёсывая каждую спутанную прядь, а рой беспорядочных мыслей вращался вокруг мужчины, что лежал в её постели. Эйлин знала, что их время подходит к концу, а потому нужно было что-то решать и как можно скорее.              — Я мог бы любоваться этим видом каждое утро всю оставшуюся жизнь и мне бы нисколько не надоело, — послышался хриплый ото сна мужской голос, и Эйлин замерла. Александр поднялся на локтях и, жмурясь от бьющего в глаза солнца, довольно улыбнулся. — Доброе утро, сеньорита Маккензи.              — А вы считаете его добрым, сеньор Куэрво? — игриво поинтересовалась девушка, пряча улыбку в непослушных прядях.              Ответом ей стал шорох одеяла и скрип половиц под тяжёлыми шагами мужчины. Спустя несколько мгновений сильные и тёплые руки накрыли плечи Эйлин, а бархатный голос прошептал ей в самое ухо:              — Считаю его одним из лучших за последние несколько лет.              Влажные губы коснулись сначала виска Эйлин, а затем проложили дорожку невесомых поцелуев вдоль плеча, остановившись, когда девушка ойкнула.              — В чём дело? — непонимающе нахмурился Александр.              — Гребень, — выплюнула Эйлин, отбрасывая ненавистный предмет. Её левая ладонь была зажата в кулак, а по запястью струилась тонкая алая ниточка.              «Даже с того света умудряется наказывать за неверность», — со злостью подумала девушка.              Александр заботливо обхватил пораненную руку Эйлин и разжал её ладонь, обнаружив лишь несколько неглубоких царапин.              — Велю лекарю обработать твою руку, но не похоже, чтобы рана была серьёзной. До свадьбы заживёт, — подмигнул мужчина.              — Верно, заживёт, — согласно кивнула Эйлин, следя за тем, как губы Александра накрывают её испачканную в крови ладонь.              В то утро для них всё было решено судьбой. По крайней мере, именно так говорила себе Эйлин.