Под вишнёвой тенью

      — Кто-нибудь, напомните мне, пожалуйста, почему я вообще согласился на эту дурацкую игру? — простонал Алекс, с тихим стуком ударившись лбом о деревянную поверхность стола на кухне Маккензи.              Стакан испанца был полностью пуст после очередного круга алкогольной игры, что предложила Эйлин, дабы укрепить семейные связи и лучше узнать друг друга. Уилл не до конца понимал, как алкоголь и настолки, купленные за пару баксов возле метро, могли помочь укрепить то, чего в принципе в семье Маккензи не существовало, но, если Эйлин хотела, чтобы все они стали ближе, эффективнее было бы использовать клей.              — Потому что ты меня любишь, — взъерошив волосы Алексу, пропела Эйлин. — А теперь скажи, что за карту ты вытянул.              — Неубобные бобросы, — невнятно проворчал Александр в стол.              — Отлично! — оживилась Эйлин, хлопнув в ладоши. — Каждый участник должен задать тебе по неудобному вопросу, а ты должен ответить. Честно ответить. Ты понял, Алекс? Честно, — с нажимом повторила девушка.              — Я похож на идиота? — тяжело вздохнул Александр, разворачиваясь к жене.              — Вообще-то да, — стряхнув пепел в стеклянное блюдце, ответил Алан и подмигнул недовольно уставившемуся на него испанцу.              — Пап, ты должен выпить. По установленным правилам, никто не должен отвечать на вопросы Алекса, — напомнила Эйлин, подливая в стакан Алана виски.              — С удовольствием, — расплылся в широкой улыбке старший Маккензи, салютуя стаканом. — За такое грех не выпить. Кстати, первый вопрос мой. Алекс, ты когда съедешь из моего дома?              — Папа! — возмущённо взвизгнула девушка, наполняя стаканы остальных участников некруглого игрового стола. — Это грубо!              — Сама сказала, что вопросы должны быть неудобными, — пожал плечами Алан, пригубив из своего стакана. — И вопрос проживания твоего благоверного на моей территории очень даже неудобный, по крайней мере для меня.              — Сразу после того, как Эйлин согласится съехать от вас, — вмешался Алекс, перекрикивая двух шипящих друг на друга Маккензи, за что тут же был вознаграждён недовольным шипением Эйлин, но теперь уже в свой адрес.              — Этого не будет, и мы уже это обсуждали. Я обещала отцу, что на этот раз никуда от него не уйду.              — Так это было обещание? — Алан стукнул себя по лбу и рассмеялся, явно переигрывая с удивлением. — А я думал угроза.              — Джеймс, может, ты хочешь задать вопрос? — откашлялся Уильям, поворачиваясь в сторону молчаливого друга Эйлин.              Неизвестно откуда появившийся, но представленный как близкий друг Эйлин, парень наблюдал за происходящим за столом безобразием с поразительным спокойствием, будто регулярно наблюдал подобные семейные склоки. Джеймс много пил, мало говорил, лишь изредка вставляя комментарии, в основном имеющие целью оскорбление испанца. Внимательный к мелочам и проницательный врач сразу догадался, что между дочерью его друга и её «старым знакомым» отношения явно передружеские, и Уилл с опасением ждал, когда бомба в лице сидящих за одним столом мужа и любовника Эйлин взорвётся. Алан же, напротив, искренне наслаждался огнеопасным представлением и подливал спирта в потенциальные реактивы.              — Самая нелюбимая поза в сексе? –не сильно заморачиваясь над выбором, ляпнул Джеймс первое, что пришло ему на ум.              — Наездница, — мгновенно ответил Алекс.              — Оу, — Джеймс выпрямился на стуле и странно улыбнулся, переводя взгляд то на Эйлин, то на её мужа. — Досадно слышать, ведь насколько мне известно, Эйлин любит наездницу. Извините, Алан, при всё моём уважении. А это как-то связано с твоей смертью? — не унимался Джеймс, сияя по мере того, как мрачнел испанец.              Но Алана нисколько не волновала оскорбительная ремарка Джеймса о сексуальных предпочтениях Эйлин, потому что, подавившись сигаретным дымом, старший Маккензи не то смеялся, не то кашлял, утирая невидимые слёзы. Алекс дёрнулся, будто собираясь встать, и Джеймс повторил его движение, но оба тут же уселись на свои места, стоило ладошкам Эйлин схватить их за плечи.              — Ну-ка попрятали свои эго обратно в штаны и продолжили игру, — скомандовала девушка, смерив каждого из кавалеров строгим взглядом. — Он тебе рассказал? — округлив глаза и чуть не завалившись на Джеймса, громким шёпотом спросила Эйлин. — Поверить не могу в это!       — Я был в стельку, — будто оправдываясь, развёл руками Алекс.              — Во всех подробностях, — заговорщически прошептал Джеймс, но так, чтобы услышали все. — Так связано или нет?       — Это уже другой вопрос, — поджав губы и откинувшись на спинку стула, рявкнул Александр. Он так тяжело дышал, что звук втягиваемого им воздуха заглушал хохот Алана, ставший сильнее при упоминании смерти Алекса. Испанец с мольбой в глазах посмотрел на Эйлин, надеясь найти поддержку хотя бы с её стороны, но девушка, прикрыв рот ладонью, пыталась сдержать рвущийся наружу смешок.              Все кругом Уилла смеялись, если не считать Александра, и для самого молодого в этом кругу вампира количество одолевающих его вопросов резко возросло. Уилл чувствовал неловкость и некоторую долю раздражения от того, что все кругом знали слишком много, когда сам Уилл не знал ровным счётом ничего.       — У меня есть вопрос, — подскочила на стуле Эйлин. — Если бы ты тогда не умер и наши жизни сложились иначе, ты бы скучал без меня?              — Эйл, я уже отвечал тебе на этот вопрос в семнадцатом веке, — возвёл глаза к потолку Алекс. — С тех пор ничего не изменилось.              — Изменилось! — возмущённо пихнула в плечо мужа Эйлин. — Ты умер, а мы женаты. Так скучал бы или нет?              — Нет, — склонившись к лицу девушки, как отрезал ответил Александр.              — А если бы я не вернулась? Так и помер бы, сидя в кресле и ожидая моего возвращения? — не унималась Эйлин, явно оскорблённая признанием супруга.              — Нет, –ещё резче повторил Алекс.              Эйлин пыхтела, как сломанный паровоз, пытаясь взглядом утопить в своём недовольстве испанца, что только забавляло его. Смотреть на этих двоих невозможно было без попкорна, как часто говорил Алан, и Уильям понимал почему. Врачу всё ещё оставалась непонятна природа их отношений, но он не мог отрицать, что Алекс и Эйлин друг друга стоят, а потому образуют замечательный, хотя и опасный для общества союз.              — Если бы ты не вернулась через месяц, я бы сам поехал за тобой, — выдержав драматическую паузу, Алекс всё же выдавил из себя то, что хотела услышать любая девушка, будучи на месте Эйлин, и сделал это он вполне искренне, если можно было судить по тому, как он смотрел на свою жену.              Четыре пары глаз уставились на Уильяма, и мужчина понял, что пришёл его черед задавать неудобный вопрос Александру. Мысли хаотично кружились в голове врача, а он никак не мог решить, что можно спросить у того, кого ты практически не знаешь, но хочешь узнать. Уильяму была интересна личность Александра Куэрво. Ему хотелось лучше узнать того, благодаря кому на свет появились двое его когда-то довольно близких друзей, а также, как врачу и исключительно из медицинских соображений, хотелось проверить теорию о генетике, которая пока, увы, работала не в пользу семейства Куэрво. Решив, что для начала было бы неплохо узнать причину всеобщего недавнего веселья, Уилл остановился на самом неудобном, по его наблюдениям, вопросе.              — Как вы умерли, Алекс?              Алан, только-только успокоившийся, снова сложился пополам от смеха. Эйлин прикусила губу, пытаясь подавить улыбку, и сжала пальцы мужа в молчаливой поддержке. Джеймс, злорадствуя, ожидал ответа. А Алекс, сползая под стол, смотрел на Уилла взглядом, драматично кричащим «И ты, Брут!»              — Это был несчастный случай, — потянувшись за пачкой сигарет, проскрежетал испанец.              — Несчастным случаем была твоя встреча с моей дочерью, всё остальное — злой рок, — найдя в себе силы для оскорбления, сквозь смех вставил свои пять копеек Алан.              — Папа! — снова взвигнула Эйлин.              Уилл пожалел о заданном вопросе, потому что ответов он не дал, зато запустил новый круг семейной драмы. Топя разочарование в крепком алкоголе, врач обдумывал свою жизнь и пытался понять, когда он свернул не туда. За какие же заслуги Бог наградил его встречей с Аланом Маккензи и почему теперь ему приходится быть частью этого балагана.