Под вишнёвой тенью

      — Алан, ты в порядке?              Уильям сложился пополам, уперев ладони в колени, в попытке отдышаться после незапланированного ночного бега с препятствиями. Сердце молодого врача билось слишком быстро, причиняя колющую боль и мешая дышать полной грудью, лёгкие налились свинцом и холодный воздух, обжигая носоглотку, оседал в них тяжким грузом, кровь шумела в ушах, заглушая все посторонние звуки, перед глазами плясали чёрные точки, но каким-то чудом Уиллу удалось разглядеть силуэт друга, стоявшего у самого края крыши.              — Нет, Уильям, я не в порядке. Как и все и всё в этом хаосе, что мы называем миром, — хрипло отозвался Маккензи, не поворачивая головы и продолжая что-то разглядывать под ногами.              Уилл медленно приблизился к Алану и встал рядом, копируя его позу, будто это как-то могло помочь врачу понять, что творилось в безумной голове друга.              — Посмотри на них, — дёрнул подбородком Алан, указывая на копошащихся на улице чикагцев, — жалкое и мерзкое зрелище. Бегают себе, суетятся, спешат всё куда-то, а куда сами не знают. Каждый их день может стать последним, а они живут так, будто у них в запасе всё время мира. Боятся опоздать на нелюбимые работы, боятся опоздать на ужин к нелюбимым семьям, но не боятся превратиться в отвратительное месиво, когда на них опустится каблук мирозданья, под которым все они ползают. А ведь когда-нибудь мир их обязательно раздавит.              Смеясь, Алан чиркнул спичкой и закурил, с наслаждением вдыхая пары сладкого дыма и выпуская аккуратные колечки через рот. Уилл пытался уложить в голове слова Алана, пытался взглянуть на суетливых людей под ногами глазами Маккензи, и невольно задался вопросом: а не так ли выглядит он сам со стороны?              — Мне кажется, я устал от этой жизни.              — Алан, ты… — мысль о том, что Маккензи решил покончить с собой, была слишком абсурдной, а потому у Уилла даже язык не поворачивался произнести подобную чушь вслух, но меланхоличное настроение друга сбивало с толку. — Что произошло?              — Как думаешь, Бог правда существует?              Резкая смена темы ещё больше выбила врача из колеи, но он знал, что единственный способ разобраться в происходящем — подыграть Алану.              — Я не знаю, — пожал плечами Уилл, — но мне с детства говорили, что это так. Моя матушка…              — Интересно, а доволен ли Он своим творением? — не дослушав Уилла, продолжил свою мысль Алан. — Или Он смотрит на нас и думает: «О, ужас, неужели это создал я?» Может, поэтому Он постоянно норовит нас раздавить, как тараканов, а мы всё плодимся и выживаем назло Ему? А Он и рад дальше подыгрывать, чтобы узнать, на что ещё способны Его букашки. Что если люди — не венец Его творения, а ещё один эксперимент в поисках чего-то более совершенного? Что если Бог на самом деле не создатель, а всего лишь учёный?              — Ну и вопросики у тебя, Алан, — покачал головой Уилл. Для философских бесед, по мнению врача, время было не самым подходящим — слишком поздно или недостаточно рано — смотря как посмотреть.              — И всё же они мерзкие, — скривился Алан, отворачиваясь от раздражающей его картинки и обращая всё своё внимание на Уилла. — Какие планы на вечер, Уильям?              — Вернуться домой и лечь спать, — закатил глаза Уилл, проглатывая всё нелестное, что думалось мужчине о поведении друга, заставившего его тащиться через весь город среди ночи, чтобы постоять на крыше и посмотреть на местных пьяниц с высоты пятиэтажного здания.              — Скукотища. У меня есть идея получше, — губы Алана расплылись в хитрой улыбке, но… как-то лениво. И тогда Уилл заметил то, на что поначалу не обратил внимания аз-за повышенного беспокойства за жизнь и здоровье Маккензи.              — Алан, твою мать, — простонал врач, бессильно опустив плечи, — я думал, у тебя проблемы, а ты просто накурился и не знал, с кем поболтать?! Нельзя так играть на чувствах тех, кто о тебе беспокоится!              — Но ты же здесь, — пожал плечами Маккензи, закуривая ещё одну сигарету, предварительно из чистой вежливости предложив её Уиллу. — А теперь нам срочно нужно выпить. Все эти наблюдения за людьми вогнали меня в тоску.