***
Джаред увидел императора, ожидавшего его на пиру, восседая на своем троне. Присутствовали важные чиновники его двора, включая премьер-министра, министра финансов. Присутствовали также доверенные генералы императора и посланники всех провинций Эклзов, императрица и другие члены императорской семьи. Когда Джаред и его сопровождающие вошли в зал с различными вегетарианскими блюдами Валтакуна, император ярко улыбнулся ему. Джаред тут же покраснел — император много улыбался ему, и это заставило его сердце трепетать. Его сопровождающие поставили сосуды с различными блюдами в центре зала. — Ваше Величество, — объявила София, — сегодня в меню Дал Бати Чурма, Кер-Сангри, Питход, Гатте, Тил-папди и Панчмел Сабзи, — император улыбнулся, глядя прямо в глаза Джареду, и одобрительно кивнул. — И на десерт, — продолжила София. — Мы приготовили Гевару и Сохан Халву. — Отличная работа, Кужинье, — объявил император. — Ты превзошел самого себя. — Простите меня, Ваше Величество, — Кужинье шагнул вперед, склонив голову. — Сегодняшний пир готовил не я, а сам император-консорт. Император обратил шокированный взгляд на Джареда, и тот улыбнулся. Затем он повернулся к Кужинье. — Но, Кужинье, этот пир должен был состояться в честь императора-консорта. — Да, Ваше Величество, — жалобно произнес Кужинье. — Кужинье не виноват, Ваше Величество, — шагнул вперед Джаред. — Я попросил его позволить мне приготовить пир. — Почему ты взял на себя такой труд? — спросил император, его голос стал мягче, а глаза сияли от восхищения. — Я считаю это не трудностью, а своей удачей, — честно ответил Джаред. Император встретился с ним взглядом, и Джаред понял, что тот осознал намерение Джареда приготовить еду. На мгновение они потерялись в глазах друг друга, забыв об окружающем мире, и мягко улыбались — до тех пор, пока Саманта Смит не вышла вперед и не заговорила. — Простите меня, Ваше Величество, — сказала она без всякого сожаления. — Позвольте напомнить вам, что согласно императорскому закону пища, которая должна быть представлена императору, должна быть сначала отведана поваром. Только после этого она считается безопасной для императора. Улыбка императора сошла с его лица, как и улыбки всех остальных присутствующих придворных. — Поскольку поваром сегодня является сам император-консорт Джаред, — продолжала Саманта, — пусть он первым попробует еду. Джаред уставился на Саманту Смит, не зная, шутит ли она, и когда он убедился, что нет, он повернулся к Императору с тревогой в глазах. Император выглядел так же неуютно, как и Джаред. Он вытер губы и повернулся к Саманте. Но она заговорила прежде, чем император успел произнести хоть слово. — Вопросы безопасности должны соблюдаться Его Величеством, — сказала она самодовольным голосом. — Даже сам император не может возражать против этого. Джаред повернулся, посмотрев на Саманту Смит. Он не стал говорить о ее лжи об Имперском законе только для того, чтобы оскорбить Джареда. Саманта смотрела на него с фальшивой улыбкой на лице. — Давайте, консорт Джаред. Попробуйте еду и скажите, безопасна ли она. Джаред снова повернулся к императору и увидел, что тот беспомощно смотрит на Джареда. Джаред решил, что если его обвинят в попытке отравить еду императора и будут обращаться с ним как с любым другим поваром, то он перенесет это с достоинством. Собравшись с силами, он уселся за стол и стал ждать Чада, Софию и Женевьеву. Он видел, как София пытается ободряюще улыбнуться ему. Он видел, как придворные в тревоге отводили глаза, чтобы не быть свидетелями оскорбления чести императора-консорта. Джаред терпел все это с высоко поднятым подбородком и пробовал каждое блюдо, которое ему подавали. Когда он закончил дегустировать последнее блюдо, он посмотрел на императора. Тот слабо улыбнулся Джареду, но Джаред не смог улыбнуться в ответ. — Ваше Величество, еда безопасна для вас, — сказала Женевьева мрачным голосом. — Теперь Его Величество может насладиться трапезой, — сказала Саманта. Наступило неловкое молчание, когда император пытался поймать взгляд Джареда, но последний отказывался смотреть на него. — Принесите мне приборы, из которых принц Джаред отведал еду. Я хочу есть из той же тарелки, — объявил император. Джаред поднял голову, чтобы встретиться с глазами своего мужа, и увидел, что они улыбаются ему. — Так еда будет вкуснее. Улыбка медленно сформировалась на губах Джареда, и он покраснел. Его тарелку поставили перед императором, а слуги подали еду другим придворным, и напряжение в зале ослабло. Когда император стал пробовать Дал-бати Чурму, Джаред поспешно шагнул вперед. — Подождите! Император сделал паузу, подняв руку вверх и раздвинув губы, растерянно глядя на Джареда. — Не ешьте это! — сказал Джаред. Глаза императора опустились на еду, как будто проверяя, что с ней не так, а затем поднялись и встретились с глазами Джареда. — Почему нет? — В нем… — робко сказал Джаред, — недостаточно соли. Придворные разразились хохотом. Император улыбнулся Джареду и ласково покачал головой, но все равно съел еду. Похоже, ему понравился вкус блюда, и он взял еще. Джаред повернулся, чтобы посмотреть в сторону Саманты, и увидел, что она смотрит на него в замешательстве и шоке. Джаред не смог сдержать ухмылку, которая появилась на его губах, когда он увидел разочарование в ее глазах. Слуги были заняты тем, что подавали одно за другим блюда вегетарианской валтакунской кухни членам двора Эклза, которые, казалось, наслаждались едой. — Еда изысканная, — сказал Император. Он посмотрел на Джареда с нежностью в глазах, которая смягчила огрубевшие от войны черты его лица. — Каждый кусочек заслуживает похвалы. Мне так понравилось это блюдо, что отныне в каждый День Святого я буду есть только вегетарианскую валтакунскую пищу из кухни императора-консорта Джареда. Джаред улыбнулся в ответ, думая, что ему наконец-то удалось очаровать императора.***
Дженсен обсуждал государственные дела с Майклом и Джеймсом, прогуливаясь по внутреннему двору форта. Но его мысли постоянно возвращались к Джареду. — Иностранцам не должно быть позволено торговать зерном на перандорской земле без нашего согласия, Ваше Величество, — его министр финансов говорил о том, как можно увеличить доходы империи. Это был очень важный вопрос. Но Дженсен не уделял ему столько внимания, сколько следовало бы. — Мы должны собирать налоги со всего зерна, которое импортируется и экспортируется. — Еще одно предложение, Дженсен, — сказал Джеймс. — Некоторые провинции страдают от сильных засух. Я рекомендую отменить налоги в этих регионах. — Ты прав, Джим, — сказал Дженсен. — Проследите, чтобы оба приказа были выполнены немедленно. — Да, Ваше Величество, — сказал Майкл и ушел выполнять приказ. Джеймс повернулся к нему с выражением лица, означавшим, что он хочет что-то обсудить. Дженсен приготовился к выговору за то, что он недостаточно сосредоточен на важных государственных делах. Но Джим лишь улыбнулся Дженсену и положил руку ему на плечо. Дженсену показалось, что Джим гордится им. Но этого не могло быть. Он не сделал ничего такого, что заслуживало бы похвалы. — Ты выбрал достойного мужа, Дженсен, — сказал Джеймс, скорее как отец, чем как премьер-министр. — Принц Джаред прекрасно подходит тебе. Не потеряй его. Хотя Дженсен был потрясен, он улыбнулся. То, что сказал Джим, было правдой. Джаред был хорош для него. И он не думал, что потеряет Джареда. Хотя их брак начинался как простой союз, он превратился в нечто большее. Медленно, но верно Дженсену казалось, что Джаред тоже принимает его. Когда Джим уходил, оставив Дженсена наедине со своими мыслями, он услышал голос сопровождающего Джареда, Миши. — О, Боже! — воскликнул он. Дженсен обернулся и увидел Джареда на другой стороне двора, с его сопровождающими. Клетку, в которой находились два экзотических попугая, вынесли из дворца. Джаред взял каждую птицу из клетки в руки и выпустил их в воздух. — О Боже, что ты наделал? — спросил Миша, похоже, не столько испуганный, сколько потрясенный. — Если император узнает об этом, он и меня выгонит. Джаред улыбнулся, все еще глядя на исчезающих на горизонте птиц. — Для них важнее быть в дикой природе, чем для тебя, — сказал он. Дженсен улыбнулся, уходя. В дни после праздника Дженсен все чаще и чаще просил Джареда составить ему компанию. Они совершали неспешные прогулки по дворцовым садам, близко друг к другу, но никогда не касаясь. Никто из них не говорил много — только несколько невнятных замечаний о цветах или небе. Но молчание было приятным — словно они были друзьями детства, которые знали друг о друге все, и им не нужно было говорить, чтобы чувствовать себя комфортно рядом друг с другом. Для Дженсена, привыкшего к тому, что люди всегда хотят поговорить с ним о том или ином, это было благом. Вместо этого он использовал время, когда они были вместе, чтобы посмотреть на своего мужа, прикоснуться к нему глазами. Иногда они отдыхали в прогулочном павильоне во дворе дворца, а рядом с ними играли щенки Джареда. — Похоже, ты очень любишь гончих, — спросил Дженсен. — Да, — ответил Джаред, поглаживая самого маленького щенка, не встречаясь взглядом с глазами Дженсена. — Эти животные отдают свою любовь без всяких условий. Они полностью доверяют и верят в нас, — Дженсен посмотрел на маленькое коричневое существо, которое тянулось к одежде Джареда, пытаясь уговорить его поиграть с ним. Существо не обращало внимания на внушительный рост Джареда и смотрело на него большими карими глазами. — Если бы все люди были такими, — сказал Джаред почти с тоской, — мир был бы намного счастливее. Дженсен не мог поспорить с мудростью этих слов. — У тебя никогда не было своих гончих? — спросил Джаред, глядя на Дженсена. На мгновение Дженсен забыл, что нужно дышать, так как все внимание сине-зеленых глаз сосредоточилось на нем. Это было все равно что смотреть на солнце. Он понял, что уставился, когда Джаред застенчиво наклонил голову, покраснел, но улыбнулся. Дженсену хотелось лизнуть ямочки на щеке Джареда. Он почувствовал, как его мужское достоинство наливается кровью при этой мысли, и прочистил горло. — Нет, никогда, — ответил Дженсен. — С девяти лет я только и делал, что тренировался в искусстве боя и изучал правила правления. — Мой отец обучал меня и политическим вопросам, — нахмурился Джаред. — Но это никогда не мешало мне заводить гончих. — Для меня все было иначе, — Дженсен знал, что Джаред говорил уже не только о гончих. — Я жил и рос на поле боя, постоянно сражаясь за укрепление своей власти. Джаред все еще выжидающе смотрел на него, ожидая, что он откроется еще больше. Дженсен никогда так не делал. Он никогда не говорил с людьми о себе. Но что-то в открытом и любящем взгляде Джареда побудило его сделать это. — Трудно управлять империей, когда тебе всего восемнадцать лет и все считают, что ты не годишься для правления. Всю мою жизнь от моего имени правил кто-то другой. Лишь недавно я положил конец регентству и взял на себя бразды правления. Джаред смотрел на него широко раскрытыми глазами, явно потрясенный. Его глаза были похожи на глаза щенка, и эта мысль рассмешила Дженсена. — Что? Конечно, ты знал, что мне всего двадцать один. — Я думал, тебе около тридцати лет, — Джаред медленно покачал головой. Дженсен отрицательно покачал головой. Он понял, как мало его муж знает о нем, в то время как он, по крайней мере, знал, что Джареду семнадцать — информация, предоставленная отцом Джареда. Неудивительно, что Джаред не был счастлив в браке. Он надеялся исправить ошибки, узнать мужа получше и дать Джареду шанс узнать его. — Я… — Дженсен с трудом подбирал слова. Он проклинал себя за то, что покраснел. — Неужели я выгляжу таким старым? Джаред рассмеялся, его глаза искрились весельем. Прошло много времени, прежде чем его смех утих. — Нет, это не так. Ты хорошо выглядишь, — застенчиво сказал он. — Правда? Дженсен заметил небольшую заминку в дыхании Джареда и то, как потемнели его глаза. — Да. Мне нравится, как ты выглядишь. Дженсен одарил Джареда своей самой очаровательной ухмылкой, наслаждаясь тем, как его муж покраснел и отвернулся. Дженсен очень скоро понял, что глаза Джареда — это как двери в его душу. Часто Дженсен мог определить, доволен или нет Джаред, глядя в эти выразительные глаза. И все же ему казалось, что между ними всегда была стеклянная стена, которая разделяла их. Джаред поклонялся Пьеллори каждое утро, и чаще всего Дженсен присоединялся к нему — хотя бы для того, чтобы услышать прекрасный голос Джареда и увидеть любовь и преданность, сияющие в его глазах. По вечерам Дженсен с тоской смотрел на дворец Джареда, гадая, думает ли тот о нем во сне. Он сдержал обещание, данное в их брачную ночь, и никогда не прикасался к Джареду с намерением. Но он не мог не желать этого. Он не мог не желать, чтобы Джаред впустил его в свое сердце — не мог не желать, чтобы Джаред был его.***
— Джаред, я не хочу уезжать в эту поездку по провинциям, но долг зовет, — сказала Джареду императрица, готовясь забраться в свою карету. Джаред понимающе улыбнулся. Он знал, как важно быть на связи с жителями страны и узнавать об их бедах и трудностях. Императрица ласково провела пальцами по его волосам. Джаред наклонился, чтобы коснуться ее ног, но не успел — его остановили. — Да хранит тебя Тухан, — сказала она. Джаред помог императрице сесть в карету, а слуги призвали Тухана, чтобы тот присмотрел за их императрицей. Когда карета выехала за ворота дворца, в груди Джареда поселилась какая-то тяжесть. Он сказал себе, что это просто боль от того, что его теща, которую он полюбил как родную мать, уезжает. Но сердце подсказывало ему, что до возвращения императрицы из поездки произойдет что-то плохое. Джаред понял, что его опасения сбылись, когда услышал громкие крики и вопли со стороны дворцового двора. Джаред двинулся к выходу на террасу, когда вбежали Миша и Чад. — Джаред, ты должен оставаться в тени, — запыхавшись, сказал Чад. София и Женевьева вбежали следом. — Что происходит? — спросил Джаред, продолжая продвигаться к террасе. — Керр Смит убил премьер-министра Джеймса, — ответила Женевьева. В ее глазах блестели непролитые слезы, а щеки раскраснелись от напряжения. — Что? — воскликнул Джаред. — Он вошел во дворец с мечом в руках, — сказала София, не скрывая слез. Глаза Джареда расширились. Он ускорил шаг, но Миша остановил его. — Ты не должен попасться на глаза Керру, Джаред, — сказал он. — Он без колебаний убьет тебя. — Я не могу стоять в стороне и позволять ему терроризировать моих слуг, Миша, — сказал Джаред. Чад и Миша попытались остановить его, но он протиснулся на террасу. Хотя Чад и Миша запыхались, они тоже встали рядом с ним, чтобы защитить. Джаред обыскал двор в поисках каких-либо признаков Керра Смита. Он заметил, что тот направляется к дворцу императора с окровавленным мечом в руках и безумным блеском в глазах. Однако прежде чем Джаред успел среагировать, император вышел из своего дворца и отразил удар Керра своим мечом. В мгновение ока император вывел Керра из строя, ударив его головой о колонну, и бросил на землю. — Ты наглый, неблагодарный, сукин сын. Как ты смеешь! Ты убил хорошего человека, который был мне как отец, — прорычал Император. Джаред инстинктивно вздрогнул. Он видел Императора холодным и сердитым, но таким яростным — никогда. Даже его голос огрубел от ярости, а вены на шее нервно вздулись. На террасу выбежали солдаты и личная императорская гвардия, направив мечи на Керра. — Арестуйте этого жалкого, ничтожного человека! — приказал император. Солдаты подняли сопротивляющегося Керра за подмышки и заставили его встать перед императором. — Сегодня ты нарушил все границы моего терпения, — сказал Император. — Чтобы похоронить свои гнусные преступления, ты убил Джима Бивера — человека, который был не только верным офицером Империи Эклзов, но и великим человеком. Я считал его отцом, а ты убил его. Император отступил назад и, глядя в глаза Керру Смиту, объявил ему наказание. — Поднимите его и бросьте с террасы головой вперед, — сказал он без запинки в голосе. — Нет, Дженсен! Дженсен, пожалуйста! — взмолился Керр, извиваясь в хватке солдата. Джаред в ужасе смотрел на то, как Император становится свидетелем казни своего приемного брата. — Выполняйте приказ! — без малейшего намека на раскаяние или печаль император отдал приказ о вынесении приговора своим солдатам, и его голос заглушил отчаянные крики Керра Смита. Мучительный крик Керра закончился недостойным звуком, когда солдаты подхватили его за ноги и бросили головой вперед с террасы. Миша и Чад испустили двойной вздох, но Джаред мог слышать только холодный, полный ярости голос Императора. — Он мертв? — Нет, Ваше Величество, — ответил один из солдат. — Он все еще двигается. — Тогда поднимите его и бросьте снова, — приказал Император. Джаред с ужасом и потрясением смотрел, как Император спокойно наблюдает за тем, как его окровавленного брата тащат по террасе. Керр издавал жалобные, булькающие звуки, но Императора это не трогало. Керра снова сбросили с террасы, как будто он был всего лишь тряпичной куклой. Джаред отчетливо слышал звук расколотой головы Керра, когда тот упал на землю. Император подошел к краю террасы и с нескрываемым отвращением уставился на изуродованный труп Керра. — Держите дистанцию! — приказал он солдатам. Джаред повернулся и увидел, что Женевьев и София дрожат и держатся друг за друга. Миша и Чад выглядели не менее потрясенными. Джаред услышал звон меча императора, ударившегося о землю. Когда он увидел императора, его губы искривились в уродливой усмешке. Его красивые черты лица были омрачены выражением неприкрытой ненависти. Джаред искал, но не мог найти никаких следов того нежного и любящего мужчины, в которого влюбился. Вместо него он нашел бессердечного монстра — Эклза.***
Дженсен стоял на коленях перед матушкой Смит, положив голову ей на колено. Матушка Смит сидела совершенно неподвижно, по ее светлой коже текли слезы. — Матушка Смит, — сказал Дженсен, пытаясь поймать ее взгляд. Но Саманта не смотрела на него. — Мне пришлось убить Керра из-за преступлений, которые он совершил. Он присваивал налоги Мальвы, и когда Джеймс понял это, Керр убил его, — тихо сказал Дженсен. Саманта никак не отреагировала. Дженсен положил свою руку на руку Саманты и заговорил более настоятельным тоном. — Я должен был поступить правильно — так, как вы меня воспитали, — сказал он, отчаянно пытаясь заставить матушку Смит поверить его словам. У него никогда не было личной неприязни к Керру. Он считал его братом. Но то, что сделал Керр, было бы непростительно, даже если бы он был родным братом Дженсена. Матушка Смит должна была это знать. — Я понимаю, — наконец сказала матушка Смит, ее голос был хриплым от горя. Она по-прежнему не смотрела на Дженсена. — Керр совершил преступление, и он должен был заплатить за него. Поэтому я прощаю тебя, Дженсен. Дженсен чувствовал себя так, словно с его плеч сняли огромный груз. Он знал, что матушка Смит любит его и никогда не отречется от него. Но его беспокоило, что, убив Керра, он разбил ее сердце. — Я знаю, что никто не может встать между тобой и твоим троном, — матушка Смит повернулась к Дженсену, глядя ему в глаза впервые с тех пор, как он рассказал о казни Керра. — И, по моему мнению, даже Джаред не должен пытаться сделать это. Дженсен был ошеломлен. Внезапная смена разговора с Керра на Джареда сбила его с курса. — Джаред? Почему вы говорите о нем? Матушка Смит взяла со столика у кровати маленький медный пузырек и поднесла его к свету факела. Дженсен заметил, что на нем выгравирован королевский штандарт Анпи. — Ты знаешь, что это такое, Дженсен? Флакон с ядом, — сказала матушка Смит. — Он был найден в одном из сундуков Джареда. Неуверенными пальцами Дженсен взял пузырек из рук матушки Смит и провел подушечкой большого пальца по гравировке. — Мой самый большой страх сбывается, — сказала матушка Смит. — Страх? — спросил Дженсен, его голос был едва громче шепота. — Не все, что блестит, — золото, Дженсен, — сказала матушка Смит. — Узнай, кому Джаред пишет, кроме своей семьи. — Матушка Смит, на что вы намекаете? — Дженсен поднялся на ноги. — Джаред был обручен с наследным принцем Хеймсвелди, когда был еще ребенком. Потом он согласился жениться на тебе. Почему? Он убийца, посланный Валтакунами под видом идеального мужа. Дженсен сделал шаг назад. Он не мог поверить в то, что слышал — в то, на что намекала матушка Смит. Это не могло быть правдой. Но на флаконе с ядом в его руках действительно был королевский герб Анпи. Зачем Джареду пузырек с ядом? Он отвернулся от матушки Смит, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы. — Вы хотите сказать, что… — Дженсен сделал паузу, чтобы выровнять свой дрожащий голос. — Джаред посылает сообщения наследному принцу Хеймсвелди? — Ты больше не ребенок, Дженсен, — сказала матушка Смит. — Он твой муж, и все же он отказывается от близости с тобой. Ты никогда не задумывался, почему? Дженсен знал. Он думал, что знает. Джаред был просто ошеломлен тем, что весь его мир перевернулся с ног на голову за несколько дней. Ему нужно было время, чтобы привыкнуть к новой жизни, и Дженсен поклялся дать ему столько времени, сколько потребуется. И он думал, что у него все получается — что он наконец-то завоевал доверие Джареда. Но что, если? Дженсен изо всех сил старался не позволять сомнениям омрачать его рассудок, но то, что матушка Смит так отзывалась о Джареде вскоре после того, как его предал собственный приемный брат, не помогало. — Потому что… — голос матушки Смит прервал его мысли. — Его сердце принадлежит принцу Хеймсвелди — который скоро приедет, чтобы встретиться с ним. — Что? — спросил Дженсен хриплым голосом, повернувшись к ней лицом. — Сколько бы оно ни сияло, одна сторона зеркала всегда остается черной, Дженсен.***
Миша стоял в нескольких футах перед ним, переодетый в солдатские доспехи, держа в руках фонарь, а Джаред оставался в тени. Когда Миша подал сигнал, что берег чист, Джаред шагнул вперед. Он вглядывался в темноту, пытаясь разглядеть человека на лошади. Они прождали, казалось, несколько часов, хотя на самом деле прошло всего несколько минут, прежде чем Джаред увидел трех всадников, приближавшихся к ним на лошадях. Всадники остановились недалеко от света факелов из форта. Один из всадников слез с лошади, передал ее другому и вышел на свет. Лицо Джареда расплылось в улыбке, когда он увидел знакомое лицо своего любимого брата Мэтью. — Как поживает мой младший брат? — спросил Мэтью, направляясь к Джареду. Улыбка Джареда спала, когда он заметил усталость на лице брата. Казалось, его брат постарел на много лет за несколько месяцев. — Я волновался за тебя, Мэтт, — сказал Джаред, подойдя к брату. — Почему ты попросил о тайной встрече со мной за стенами форта? В своем письме ты сказал, что придешь забрать меня. Но почему? — Потому что я знал, что ты несчастлив, Джаред, — сказал Мэтью, его глаза сияли беспокойством за младшего брата. — Вот почему я пришел, как только прочитал письмо. Я ведь обещал, что всегда буду приходить, когда ты позовешь. Джаред был рад видеть своего брата. Но он был в растерянности, не понимая, что происходит. — Письмо? Какое письмо? — То, которое ты мне прислал, — сказал Мэтью. — Но я не посылал тебе никакого письма. — Что ты имеешь в виду, Джаред? — Мэтью нахмурился и достал из своей мантии свернутый кусок пергамента. К нему было прикреплено кольцо с драгоценными камнями, которое Джаред сразу же опознал как свое собственное. — Вот оно, — сказал Мэтью, протягивая его Джареду. — И твое кольцо тоже. Джаред еще раз осмотрел кольцо, прежде чем убедиться, что оно его. — Это кольцо… — Джаред развернул пергамент, и Миша подошел сзади, чтобы осветить его фонарем. Его глаза пробежали по аккуратному шрифту, и Джаред понял, что это письмо, которое он написал в ночь перед отъездом на свадьбу. — Это письмо… Я действительно написал его еще до свадьбы, — сказал он, нахмурившись. — Но я никогда не отправлял его тебе, потому что знал, что у тебя полно своих проблем, — Джаред вспомнил, как думал, что не может беспокоить брата своими проблемами, пока Мэтью в изгнании. — Как ты, брат? — спросил Джаред, озвучив вопрос, который беспокоил его с тех пор, как он увидел, что Мэтью уезжает из дворца Анпи. — Я? — Мэтью рассмеялся без всякого юмора. — Я в порядке. Потеряв поддержку Марка из Дома Пеллегрино, я скитался без королевства и дома. Я нашел убежище и союзника в лице короля и наследного принца Хеймсвелди, — Мэтью покачал головой. — Не обращай внимания. Я все это время беспокоился о тебе. Джаред улыбнулся, зная, что его брат нашел союзника и что он не одинок. Его сердце потеплело, когда Мэтью сказал ему, что беспокоился о Джареде. Это было похоже на Мэтью — думать о благополучии Джареда, когда у него были свои собственные большие проблемы. — Мэтт, я счастлив здесь, — сказал Джаред. — Счастлив? Как ты можешь быть счастлив, когда тебя заставили жениться против твоей воли, Джаред? — Все не так, как ты думаешь, — сказал Джаред, вкладывая в свои слова столько убежденности, сколько мог. — Император был добр ко мне. Он не заставил меня отречься от моей веры. Он даже позволил мне построить храм для Пьеллори в моем дворце. — Что? Джаред с улыбкой кивнул. Он мог представить себе все те ужасные вещи, которые Мэтью воображал о его пребывании в Сиданском форте. Он и сам представлял себе такие вещи. Но это было до того, как он узнал Императора — человека, скрывающегося за генералом армии, любящего и заботливого мужа. — Я ничего об этом не знал, — сказал Мэтью. — Я крайне опечален всем, что с тобой произошло, брат, — сказал Джаред, и на его глаза навернулись слезы. Он боялся, что больше никогда не увидит своего брата. Джаред быстро отправил молитву Пьеллори, поблагодарив ее за то, что она уберегла его брата. Он передал письмо Мише и взял руку Мэтьюса в свою. Джаред надел кольцо на его палец. — Храни это кольцо как напоминание обо мне, — сказал Джаред, держа руку Мэтью. — Ты должен знать: что бы ни случилось, у тебя всегда будет твой младший брат. Мэтью ласково улыбнулся, как бы говоря: «Это я должен защищать тебя, Джаред, а не наоборот», и Джаред почувствовал, что ему снова пять лет. Он вспомнил, как обрабатывал Мэтью колено, когда тот упал с лошади. Джаред промыл и перевязал рану. Затем он прочитал молитву Пьеллори и сказал Мэтью, что от этого рана пройдет. В детстве Джаред считал, что обладает способностью исцелять людей. Поэтому, несмотря на то, что ему было больно, Мэтью делал вид, что рана исчезла, если Джаред говорил, что она исчезнет — хотя бы для того, чтобы успокоить его. — Одна вещь все еще беспокоит меня, — слегка нахмурился Мэтью. — Если это не ты отправил мне письмо, то кто же тогда? Джаред тоже задавался этим вопросом. Его отвлекала радость от того, что он снова увидел своего брата, но теперь, когда Мэтью упомянул об этом, его беспокойство вышло на первый план. Он медленно покачал головой, пытаясь осмыслить происходящее. В этот момент он услышал рокочущий голос императора со сторожевой башни на стенах форта. — Арестовать его! — раздался могучий рев, отразившийся от тихих стен форта. Джаред обернулся и увидел силуэт императора, освещенный светом факелов в сторожевой башне. С расстояния Джаред не мог разглядеть черты его лица, но нельзя было ошибиться в том, что на нем была прекрасная мантия. — Император? — прошептал Джаред. Смутившись, Джаред повернулся, чтобы посмотреть на брата, и увидел, что Мэтью смотрит на него, надув грудь. Джаред уже видел это раньше — выражение предательства на лице Мэтью. Но тогда оно было направлено на отца Джареда. Теперь оно было направлено на Джареда. — Значит, это была ловушка, которую ты устроил, — сказал Мэтью, медленно отступая от Джареда, как будто боялся, что Джаред вдруг ударит его ножом. — Я никогда не думал, что ты предашь меня, Джаред. Понимание осенило Джареда, когда он понял, как это должно быть выглядит для Мэтью. — Нет, Мэтт, — слабо попытался Джаред. Но Мэтью не слышал ничего из того, что говорил Джаред. — Вот почему ты прислал мне письмо, — сказал он. — Ты все не правильно понял, брат, — сказал Джаред, двигаясь вперед, пока Мэтью садился на лошадь. Джаред мог видеть блеск солдатских доспехов, когда они выходили из форта. — Я не имею к этому никакого отношения, — запротестовал Джаред. — Джаред, я всегда буду носить это кольцо на пальце, — сказал Мэтью с покрасневшими глазами, из которых лились гнев и сердечная боль. — Оно всегда будет служить напоминанием о твоем предательстве, — с этими последними словами Мэтью ускакал со своими спутниками в ночь, когда десятки солдат настигали их, некоторые преследовали Мэтью. Джаред пытался уследить за братом, но вскоре его окружила личная охрана императора. — Ваше Величество, — усмехнулся один из них, указывая ему следовать за ними. Солдаты держали оружие наготове и смотрели на него так, словно он был пленником, который в любой момент может вырваться на свободу. Джаред, как простолюдин, ждал у входа в Сиданский форт, пока опустится разводной мост. Ночь затихла, поскольку солдаты решили, что злоумышленник сбежал. Несколько человек последовали за Мэтью, но остальные стояли у рва, окружавшего форт, и наблюдали за Джаредом и Мишей. Когда разводной мост опустился, Джаред увидел императора, стоящего на другой стороне. Император выглядел разъяренным. Такое же выражение он видел, когда тот казнил Керра Смита. Если не сказать больше, Император выглядел еще злее. Но Джареда беспокоил не гнев Императора. Его беспокоило выражение предательства на его лице. Когда разводной мост полностью опустился, еще несколько человек из императорской гвардии встали рядом с Джаредом — не защищая его, а защищая императора от него. — За предательство против Империи Эклз, — объявил император, — арестуйте предателя Мишу из Коллинза. Миша, который стоял рядом с Джаредом, издал крик, впервые в жизни испугавшись. Он бросил фонарь на землю и повернулся к Джареду. — Ваше Величество, нет! Принц Джаред, помогите мне! — кричал он, пока стражники грубо тащили его прочь. Джаред хотел пойти за ним, но это было бы бесполезно. Он повернулся к императору. — Это не его вина, — сказал Джаред. — Он только выполнял мои приказы, — Джаред двинулся к императору, но остановился, когда тот поднял руку в останавливающем движении. Его ноги на мгновение зависли над разводным мостом, и Джаред отступил назад, понимая, что ему больше не рады в форте. — Могу я узнать, — спросил император, не пытаясь скрыть ярость в своем голосе. — Что было настолько важным, что ты счел нужным скрываться от своего мужа и тайком посреди ночи встретиться с незнакомцем? — Кто это был? — спросил Император. Джаред заметил легкую дрожь в его голосе, чего он никогда раньше не слышал. — Наследный принц Хеймсвелди? — Наследный принц Хеймсвелди? — тупо переспросил Джаред. Ему казалось, что Император на много шагов впереди него, а Джаред пытается до него достучаться — пытается понять, что он имел в виду. — Нет, это был… — Ты предал меня, — сказал Император надломленным голосом. Джареду стало не по себе от печали в голосе императора, но сначала ему нужно было очистить свое имя. — Предал? Я ничего не сделал… — Да! Я доверял тебе, а ты предал меня, — император отвел взгляд, словно не мог больше смотреть на Джареда. — Матушка Смит предупреждала меня, но я был глупцом, что не поверил ей сразу. Внезапно Джареду все стало ясно. Письмо, которое он так и не отправил — безупречный выбор времени Императором — недоразумение с личностями. Джаред знал человека, который стоял за всем этим. — Это не я, а Саманта Смит предала вас, — сказал Джаред императору. — Как матушка Смит могла предать меня? Зачем ей это? Она вырастила и воспитала меня, — защищался император. — Да, и именно поэтому я уважал ее, — сказал Джаред. — Но та же женщина пыталась разлучить нас и посеяла в твоем разуме семена сомнения против меня. Как бы вы назвали эту женщину, ваше величество? — Молчать! — прорычал Император, и Джаред вздрогнул. — Я не потерплю ни слова против матушки Смит. Смятение Джареда и желание развеять сомнения императора сменились гневом. Если Валтакун чего и не мог вынести, так это оскорбления своей чести, и с Джареда было достаточно. — Точно так же, как ты не допускаешь и мысли против Саманты Смит, я тоже не потерплю ни слова против моей чести и честности, — сказал он императору. — Как жаль, что… — плечи Джареда опустились. — Как только я подумал, что нашел любовь и счастье в своей жизни, я все потерял. Император не выглядел обескураженным. Он не выглядел так, будто даже рассматривал какую-то другую возможность, кроме предательства Джареда. Джаред кивнул сам себе. — Если вы решили, что я предал вас, тогда вы можете сообщить мне о моем наказании. — Ты вернешься к своей семье, — лицо императора стало суровым, и все следы печали или уязвимости исчезли. — Поскольку основа любых отношений — это доверие… — сказал Джаред, в его глазах появились слезы. — Будет лучше, если я уеду. — Немедленно подготовьте кареты к отъезду императора-консорта! — приказал император. Джаред выдержал тяжелый взгляд Императора, пытаясь понять, сможет ли он найти в нем хоть что-то от любви и нежности, которые он видел во время их совместной жизни. Он не смог найти ничего. Хотя от мужа его отделял всего лишь ров с водой, Джаред не мог отделаться от ощущения, что они находятся на расстоянии многих и многих миль друг от друга.