Тактильность

Кровать, явно не рассчитанная на тяжесть двух тел, жалобно скрипит, когда мы падаем на неё, не разжимая объятий, я — сверху, вминаю девушку в пружинящую поверхность. Лежим поверх покрывала, из-под которого я выхватываю подушку — небольшую и удобную — подходящую для того, чтобы подложить и под голову, и под бедра, и под спину. Я покрываю поцелуями её ключицы, подбородок, растворяясь в ней и ощущении счастья, предвкушении обладания, которого нетерпеливо ждал. Она тоже перестала сдерживаться. Исчезла небольшая скованность, которая была естественна в нашу первую нулевую встречу. Герми задирает руками свитер на моей спине, и я чувствую уколы острых ноготков, процарапывающих бороздки сверху вниз. Факинг щит — это так жарко! Мои петочки никогда не прикасались ко мне жёстко и уж точно не обладали таким бешеным темпераментом. Мне кажется, что температура в комнате поднялась на пару-тройку градусов. Её нервные пальцы пробираются дальше, вниз, к джинсам, вцепляются в пояс, пытаясь прижать меня к себе по максимуму, слиться воедино. С огромным трудом отрываюсь от её манящего тела и сажусь на кровати. Гермиона, тяжело вздохнув, покорно ждёт, позволив мне делать то, что сочту нужным. А мне жизненно необходима эта передышка — Верх не должен быть слишком эмоционален. Когда огнём полыхают чувства, так легко увлечься и навредить своей девочке. Она любит рискованные игры и ищет во всём страсть. А я несу ответственность за неё и выверяю каждое своё движение. Можно причинять боль, но нельзя перегибать палку. Слишком тонка грань и неравны силы. Вдох-выдох. Надо успокоиться. А как это сделать, когда яйца начинают болеть только от одного взгляда на её прекрасные формы, а сперма давно готова смешаться с цветом её эротического белья, образовав новый оттенок? Вместо спокойствия приходят воспоминания. Кружатся в голове, рвутся наружу в виде слов, больше похожих на змеиный яд. Сколько раз мы ругались с ней в переписках. Я вспомнил все несправедливые слова, которые получал от неё, свои горящие скулы, когда в ярости захлопывал ноут или скидывал на пол мобильный. Грёбаной суке нравилось выводить меня! К чёрту благоразумие! Резко переворачиваю её на живот и раздвигаю ноги. Так широко, как она может. Не зря она говорила о гибкости. Тело послушно мне, подчинено животному инстинкту, древнему, как Земля. Право имеет сильный. На любые поступки. И она подчиняется мне — делает то, чего не позволяла себе до этого момента. Натягиваю бретельки — две тонкие полоски, сразу же впившиеся в нежную кожу — переплетаю их между собой, практически поднимая её к себе за них, и снова резко отпускаю — они ударяются о спину, делая ей неприятно, а сама она падает вниз. Задираю юбчонку — по-другому не назовешь это короткое недоразумение, вижу упругую задницу, не сдерживаясь, щупаю гладкую поверхность, похлопываю ладонью, улавливаю стон и замечаю, что постель под её животом, потемнела от вылившихся соков, пропиталась ими. Моё солнце ждёт. И давно. Ноги — также мокрые. Смазка у входа во влагалище густая и белая. Моя крошка даже не дрочила последние дни. Мы не хотели портить себе удовольствие от встречи. Не уверен, что войду безболезненно, поэтому добавляю как можно больше лубриканта, наношу на головку, ствол и до самого основания — хочу войти глубоко. Раскрываю её губки, утопая пальцами во влаге, они в одно мгновение становятся такими же мокрыми, как и она сама, заливаю смазку внутрь и погружаюсь в неё медленно, небольшими толчками. Всё равно там узко. Она, хоть и прогнулась попкой ко мне, но мускулы сдерживают вход, делают его затруднительным, приходится прорываться в неё. Чтобы расслабилась, ударяю её по этой соблазнительной части тела, сначала слегка, а потом всё сильней и быстрее хлещу, оставляя красноту от руки и задевая кольцом, нажимаю на ямочки на пояснице, обхватываю под живот и наконец засаживаю — в этот раз член проходит легко — соприкасаясь яйцами с её нижними губами. Замираю и хочу задержаться в ней и покайфовать, но она вырывается и начинает насаживаться на меня сама, сопровождая свои движения вскриками. С наслаждением вминаю её голову в подушку, амплитуда настолько сильна, что я еле ловлю ритм. Он неровный, рваный. Она вращает бедрами и пытается привычно играть ведущую роль. Привыкла к этому в жизни. Всё решает сама. За себя и за окружающих. Но не здесь и не сейчас. Теперь мои руки на её груди. Соски набухли, твёрдые и такие желанные. Немного оттягиваю и выкручиваваю. Чувствую как она сжимает мой член и жарко шепчу ей: — Какая ты ссссуууукаааа. Я порву тебя сейчас, маленькая блядь! Будь осторожна… Зубами впиваюсь ей в шею — сзади, под волосами. Её начинает бить дрожь, тело покрывается мурашками. Обе её руки теперь в моих и заведены назад, подняты вверх, я практически выворачиваю ей суставы. Но это добавляет Гермионе ощущений. Слышу только отрывистое: — Еби меня, еби, не останавливайся! Ооооо. Так, так, люблю тебя… глубже, ещё, ааааааа… Этот протяжный стон заставляет моё сердце ухнуть вниз и забиться в два раза чаще и сильнее. Я слышу его удары в ушах. Или это шумит кровь? Я уже не понимаю, что происходит вокруг. Только внутри неё жааарррраааа… Стаскиваю её с кровати, продолжая трахать стоя, облизываю плечи, кожа её плавится под моим натиском. Внезапно чувствую, как она наклоняется вниз и пальцами дотрагивается до пола. Сам начинаю выть от обхвата моего пениса и от невозможности сдержать оргазм. В последнюю секунду резко выхожу и обильно обливаю её задницу спермой, массируя ей клитор. Это тот случай, когда оргазм не насыщает потребность быть в ней. Член даже не опускается. Я продолжаю дико хотеть эту женщину. Мне надо снова внутрь. И она не хочет терять ощущение заполненности. Говорю ей ждать меня и иду в ванну. Мне нужно немного времени, чтобы смыть с члена и сперму, и смазку. Возвращаюсь к ней и нахожу её стоящей на кровати раком. Она чувствует, что я рядом и демонстративно собирает с поверхности бёдер сперму, отправляя её в рот: — Мммммм, ты на вкус охуенен. Я не думала, что мне это понравится. Подношу член к её розовым, полным губам, она раскрывает рот достаточно широко, зная уже мои размеры, но не заглатывает его целиком, а начинает посасывать головку, собирая языком из урерты остатки тянущейся светлой жидкости, и я чувствую, что готов снова залить её, обкончав всю — с ног и до головы. Мне хочется, чтобы и она кончила прямо сейчас. В этой позе. Бесстыдно расставив ноги и выставив на обозрение свою киску. Вынимаю член из тёплого ласкового ротика и перемещаюсь к моей сладкой дырочке, языком, прокладывая себе дорогу внутрь. Благо он достаточно длинный, чтобы она забилась в моих руках и снова закричала. Я, не торопясь, слизываю жидкости с её клитора, не отрываю от него язык и интенсивно работаю им. Крики становятся всё громче и бессвязней. Щелка открывается шире, потоки её смазки попадают мне в рот и на лицо. Это тоже вкусный напиток для меня. Трусь о её ноги хуем и думаю только о том, до чего она прекрасна. Вылизывая свою девочку, не могу отказать себе в удовольствии, и рву её чулки, добираясь до тела и, терзая его, зверею. Она — мой афродизиак. Встаю над ней и с влажным хлюпаньем оказываюсь внутри. Это непередаваемое ощущение. Как будто мы трахались с ней всю жизнь — идеальное совмещение. Я ожидаю резких движений, но она послушно скользит по члену, сжимая и отпуская. Сладкая пытка не может длиться вечно, и я жёстко ебу её, срывая остатки чулок, выкрикивая все матерные слова, которые знаю. Гермиона бьётся в оргазме, я подыхаю от желания разрядиться внутрь неё, но выдергиваю, заливая спермой сфинктер и вход во влагалище. — Бляяяяяядь! Наваливаюсь на неё, опрокидывая. Гермиона лежит на моей руке, совершенно не переживая из-за почти сползшей повязки и разорваной одежды, раздвинутые ноги и зеркало напротив нас позволяют мне видеть её низ в деталях. Хочу запомнить этот момент — он важен для меня не меньше секса. Испытывая нежность, легко целую уголок её губ. Улыбается и обнимает меня. — Мне хорошо с тобой, очень… И я хочу видеть тебя, узнать о тебе всё. И, в первую очередь, имя. А вот я и перестаю улыбаться. Осторожно высвобождаю руку, поправляю ей волосы. Она чувствует моё волнение. — Не переживай, я трогала твоё лицо и изучала тело. Ты красивый и понравишься мне. Слишком красивый, ты не знаешь, насколько. — Пора уходить, малышка! Если ты хочешь, то я готов снять гриф "Секретно" со своей персоны. Могу предложить Рождество. Вокруг будет много красоты, но я затмлю её для тебя. Она смеётся так радостно, что мне даже жаль, что это ложь.