***
24 декабря. Долгое ожидание, нервы, злость. Он не подаёт признаков жизни, не был в соцсетях с ночи. Той самой ночи, когда он жарко писал ей о любви и признавался в чувствах, которые никогда не испытывал ранее. Говорил, что не хочет терять и даже боится этого, спрашивал — уверена ли она в решении увидеть его и не пожалеет ли об этом потом. Ещё тогда она начала чувствовать лёгкое беспокойство, тянущее чувство надвигающихся проблем. Когда он услышал, что она готова ко всему и пора раскрывать карты, не сильно обрадовался. Но заверил, что взаимен в желании встретиться. Когда Гермиона перечислила все матерные названия для такого человека, как он, придумала все кары, уместные в подобной ситуации, к ней подошёл курьер с небольшим букетом роз — в тон её помаде — и передал ей запечатанный конверт, быстро растворившись в толпе людей, заполнивших улицы. Тысяча извинений, крошка. Я очень виноват — до последнего верил, что успею прийти, поэтому и не предупредил о делах. Оправданий мне нет, и я очень расстроен. А ты, наверняка, в ярости и посылаешь меня ко всем чертям. Отложи этот процесс и дай мне шанс исправить положение. Я знаю магическую формулу прощения, состоящую всего из двух слов: Восточный экспресс. А этот гад действительно хорошо изучил её слабые места. Правда, она сама дала ему в руки ниточки, за которые он сейчас с удовольствием дёргал. Мечта. Почти неосуществимая, давняя — путешествие, которое захватывало её воображение. В жизни Гермиона — очень скромный человек, правильная и рассудительная девочка, не привыкшая сорить деньгами, если это не касается нужд её близких и любимых. Но иногда так хочется роскоши, купаться в этом, почувствовать себя женщиной на сто процентов. Цена одного билета — от 1920 фунтов стерлингов.*** Купе в стиле ар-деко, не имеют нумерации — вместо этого на дверях табличка с именем пассажира. Двери из массива натурального дерева, кожаные диваны, бархатные подушки, шелковые занавески. Ванная комната — отдельная для каждого купе — достойна пятизвездочного отеля. В поезде кипит светская жизнь: плетутся интриги, в вагоне-ресторане заключаются миллионные сделки и решаются вопросы государственной важности. Она видит себя идущей по салону, вызывающей восхищение мужчин и зависть дам. Верх не только властный, но и очень хитрожопый. Только он мог так вывернуть ситуацию, чтобы девушка чувствовала не гнев, а благодарность. Через пятнадцать минут, когда она едет домой в такси, от него приходит сообщение: Ты готова к путешествию? Завтра в 18:00 поезд отправляется в Венецию. За тобой, как обычно, приедет такси. Кстати. Это будет третье нулевое. Повязка на глаза обязательна. Я так решил. Бонус — четвертым станет наше реальное, первое свидание. Конечно же, сука, я приеду. И потом, когда ты решишься показать своё лицо, ты узнаешь, что такое месть женщины, которую заставили слишком долго ждать! *** Всю ночь Гермиона мечется в постели, ей снится тот, кого она хочет видеть — её Daddy. Лица она не может разглядеть, как ни старается. Он то блондин, то жгучий брюнет. Имеет значение только то, что она безумно хочет его и готова отдаться ему в любом месте, в любое время. Просыпается она с кругами под глазами, злая и с влажными трусами. До такой степени влажными, что сначала она задумывается — неужели она не почувствовала, что пора идти в туалет? Нет, это явно жидкость другого рода, вызванная её страстью к нему. Этот мужчина умеет трахать её даже на расстоянии. День пролетает незаметно, на вокзал Виктория она добирается довольно-таки быстро. Красота поезда немного сглаживает её дурной настрой, а предупредительность и безупречная вежливость обслуживающего персонала смиряют её с причудами Верха. Она видит золоченую надпись Hermione Granger и с трепетом заходит в купе. Естественно, там никого нет. Но на столе ведерко с шампанским и уже знакомый ей шарф, который она должна надевать всякий раз, когда встречается с Верхом.***
Гермиона раздвигает занавески, вглядывается в сутолоку на перроне, машет рукой и стучит в стекло — она пришла, заметила её и пробивается сейчас к вагону. Приятно, когда кто-то близкий находится рядом и провожает. Эта часть не оговаривалась с Верхом — Грейнджер имеет право вносить коррективы в его безупречные планы. Уизли явно в восторге и рада за подругу. Гермиона слышит звук открывающейся двери и инстинктивно зажмуривается — повязка остаётся на столе, забытая девушкой. Она считает его шаги, ощущает руки, гладящие её бёдра и вскрикивает. Своевольная сучка решила идти по своему сценарию. В окне маячит рыжая шевелюра Джинни Уизли. Не думал, что они продолжают общаться. Я не люблю возиться с застёжками — моё время слишком дорого стоит. Одним движением рву её платье — оно сейчас неуместно, накидываю ей на шею чокер-ошейник, усыпанный бриллиантами, и засаживаю ей член — всё, как она любит. Поезд медленно трогается, и я с удовольствием ебу свою Нижнюю, прижав её голову к столику и вкладываю всё своё презрение в улыбку, адресованную стоящей за окном поезда девушке. Такого шока я не видел давно. Узнала. И охерела. Я бы на её месте поступил также. Сегодняшняя ночь должна идти так, как хочу я, поэтому забираю телефон Гермионы и кладу его в карман пиджака, не прерывая фрикций, делая толчки внутрь неё всё более жёсткими и даже болезненными. Какое-то дикое чувство охватывает меня. Мне хочется сделать ей больно за этот нежданный сюрприз. Слышу, как она шипит сквозь зубы и сглатывает подступающие слёзы. Не была готова к столь резкому вторжению. Радуйся, что я не трахаю тебя в задницу. И терпи. Очень скоро язык её тела меняется. Если сначала она пыталась отстраниться и вытолкнуть меня из себя, то сейчас её зад приподнялся, руки обхватили края стола, рот пытается поймать мою руку и когда это удаётся, она начинает облизывать и посасывать пальцы, целовать их и страстно покусывать, вызывая во мне трепет. Я почти ложусь на неё, ускоряясь в такт стуку колёс, удивляясь, как быстро её боль сменилась удовольствием. Несколько резких проникновений — я залит смазкой и до крови прикусываю губу от одного из сокращений её влагалища, заставившего меня застонать. Её щека плотно вжата в твёрдую поверхность, но и эта поверхность не твёрже поршня, который сейчас хуярит в её нежной, истекающей и хлюпающей киске. Я знаю, как она стесняется этих звуков совместимости и добавляю своего жара. Для контраста дотрагиваюсь до сфинктера прохладной рукояткой флоггера. Её тело извивается подо мной, а я надавливаю ещё немного. Слышу "не надо", но не прекращаю эту игру. Её оргазм чуть не лишает меня желания наказать её, но я концентрируюсь, и мои губы останавливаются в сантиметре от самой чувствительной точки её шеи, которую хочется вылизывать и терзать зубами. Дождавшись, когда тело моей девочки перестаёт вздрагивать, я выдёргиваю член, с трудом застёгиваю пуговицы на брюках и выхожу из купе.***
Что это было? Он просто грубо трахнул меня, почти изнасиловал. Ни разу не поцеловал, я не чувствовала его губ на клиторе, и он… не кончил. Секс вымотал Гермиону, она почти сползает со столика, заставляя своё тело переместиться на роскошную кровать, заменяющую привычные в поезде полки. Её Верх недоволен и показал это так, как умеет. Снять разодранное платье оказывается не так просто. Она остаётся в одном белье и озирается в поисках вещей, которые можно накинуть. Тело начинает мёрзнуть, и Гермиона срочно хочет пойти в душ — смыть смазку и согреться. Теперь она полностью обнажена, только гребаный чокер невозможно расстегнуть — слишком хитрый замок. Дверь плавно отъезжает в сторону, и девушка заходит в небольшое помещение с душем и туалетом. На крючке — вешалка с кофром для одежды. Расстегнув молнию, она видит нечто эфемерное — почти прозрачное платье из невесомой ткани, сверкающее стразами, с золотистыми металлическими цепочками, соединяющими эту конструкцию. Его хочется трогать и рассматривать как произведение искусства. И оно явно сшито на заказ. Обида на Daddy почти улетучивается, пока она принимает душ, с наслаждением согреваясь под струями горячей воды. Высушив волосы феном и тщательно уложив их, она заходит в купе, замечая, что тут кто-то побывал. Алая роза, заключенная в стеклянную колбу, и записка ожидают её на столике, хранящем следы их страсти. Она рассматривает розу, думая, что это знак — Верх видит их отношения именно так — каждый может наслаждаться красотой цветка, но трогать его не должен никто. Только у одного человека есть право на неё и возможность сделать то, что он хочет. Гермиона видит небольшую кнопку в стекле и нажимает её. Тонкий прекрасный аромат мгновенно перемешивается с воздухом, который вдыхает девушка. Записка очень лаконича. В вагоне-ресторане тебя ждёт ужин, проводник поможет не ошибиться дверью. Гермиону действительно сопровождает пожилой мужчина, вырастающий около её купе, как только она переступает порог. То, что она восхитительна, дают понять мужские взгляды, пожирающие её, голодные, некоторые парни бросают разговоры со своими дамами — это так невежливо, но против инстинктов не попрёшь, от Гермионы пахнет сексом. Стол накрыт идеально, на её взгляд, еда, которую она любит, и вино, которое давно хотела попробовать. Плюс этого места — расположение в небольшой нише, где она спрятана от похотливых взглядов и может спокойно поесть и выпить. Однако, Гермиона обожает делать выбор сама. Официант приносит бутылку ледяного Moët & Chandon. В конце концов, она прилично зарабатывает и может позволить себе пить то, что хочет в данный момент. А сейчас ей хочется пузырьков, ударяющих в нос, и кружащего голову веселья. Шальная мысль приходит ей в голову. Вдруг её Верх до такой степени наглый и самоуверенный тип, что сейчас находится здесь, в этом ресторане, тайно наблюдая за ней. Она может оглядеть зал, и ей очень любопытно порассуждать на эту тему. Может, это тот высокий мужчина с сединой в волосах, похожий на военного? Или молодой человек, устало вглядывающийся в наступающие сумерки? У него красивые руки. Неплохо, если бы это был он. Но одиночек здесь нет. Сколько у него было женщин до меня? Возможно, сейчас тоже кто-то занимает его мысли. А сколько их ещё будет! Ревность обжигает и уничтожает. Прекрасное настроение сменяется злостью и фантазиями на тему, как она поступит со своим развратным мальчиком, поменявшись с ним ненадолго ролями. Ей хочется отпиздить его плетью и сесть на его личико, предварительно хорошенько зафиксировав. Какого хрена он себе позволяет? Трахает её, считая своей вещью. А ведь она даже не видела его. Она выпивает второй бокал почти залпом, и шампанское попадает не в то горло. Девушка кашляет, внезапно замечая на противоположном конце знакомый силуэт и белоснежные волосы. Нет. Только не это. Сука Малфой! В его руке бокал с виски, он просто стоит в тамбуре, дымит сигаретой, не замечая никого и ничего вокруг. Как только он отходит от дверей, Гермиона отсчитывает достаточное количество времени, давая ему возможность уйти. Быстро встаёт, расплачивается за шампанское и почти бегом направляется в свой вагон. В тамбуре никого нет. Она переводит дух. Руки дрожат. Девушка закуривает, стряхивая пепел прямо на дорогое покрытие. Ей всё равно. Еще пара минут, и она открывает дверь в коридор. Можно перевести дух. Но нет. Конечно же он стоит там, никуда не делся, не исчез и не растворился. Она не ошиблась. Фирменная блядская улыбочка — он тоже её узнал и рад видеть. Она решает делать вид, что всё нормально. Спокойно пройдет мимо него, и всё закончится. Как только она оказывается рядом с ним, её мечты добраться до купе без приключений, разбиваются о реальность. — Кого я вижу! Грееейнджер, — он знакомо растягивает слова, — хорошо выглядишь. И одета как шлюшка. Заткнись! Он ловит руку, которая готова ударить его по щеке. Сильные пальцы на мгновение сжимаю до боли кисть и отпускают её. — Прости, — его тон спокоен и весел, — я не хотел обидеть. Ты выглядишь не как шлюшка… А как очень дорогая шлюшка. Поздравляю, нашла папика? То, что заработала сама на эту поездку, я даже не предполагаю. Ты слишком хорошо училась, чтобы получать много денег. Маленькая, правильная ботанка. Хотя… теперь, наверное, не такая правильная, как раньше, м? В его глазах — лёд, несмотря на улыбку. — Конечно, не всем достаётся богатство, накопленное предками. Кому-то в этом мире приходится выкручиваться. Ведь деньги в основном распределены между никчемными прожигателями жизни. — О, ты хочешь меня оскорбить. Как мило. Раньше ты обладала более хорошими манерами. — Жизнь заставляет менять принципы, прости, мне надо идти. Меня ждут. — Конечно же ждут, не сомневаюсь. Пора отрабатывать своё нахождение здесь. Мне даже интересно посмотреть на человека, который тобой увлекся. — Не стоит. Тебе будет грустно. Ведь он гораздо умнее, интереснее и, возможно, богаче тебя. Малфой смотрит изучающе, оценивает её с ног до головы, она видит в этом взгляде некоторое сожаление. Внезапно он притягивает её свободно рукой и крепко прижимает к себе. — Может… проведёшь эту ночь со мной? Я заплачу больше. Сколько он даёт тебе? Умножаю на десять. Ты того стоишь. Да он просто пьян! В этот раз ему нечем поймать её руку, а ей некогда целиться. И из его носа капают капли крови. — Маленькая блядь! Он с силой отталкивает её, Гермиона бежит по раскачивающемуся коридору, слыша за спиной, как через открытую дверь женский голос зовёт Малфоя: — Котик, ну долго тебя ждать? Мы скучаем… — Сейчас! — рявкает он, перекрывая смех. Гермиона вбегает в купе, с силой захлопывая за собой дверь, и слёзы начинают литься по щекам. Где шляется эта сволочь, её Мастер? Почему он не даёт ей защиту, когда она так нужна? Как ей всё это надоело!