Толерантность

      Тэхён довольно ластится к чужой тёплой коже. Трётся своей щекой о чужую и крепко обнимает, пока дыхание Чонгука становится тяжелее обычного. Нет, он, конечно, привык, но что-то в последнее время идёт не так. Чонгук глубоко вдыхает, приоткрывая рот, пока Тэхён греет своим телом, довольно улыбаясь.       Чонгук прижимается своей щекой к чужой шее, вдыхая еле уловимый запах жареной курочки, которую готовила мама Тэхёна. Он осторожно обнимает в ответ, укладывая свои ладони на чужую спину поверх пушистой и мягкой толстовки. Ему нравится сидеть вот так. Это приносит приятное спокойствие и даже не кажется странным. Тэхён очень любит его тискать и просто подолгу обниматься в тишине. Чонгук обнимает крепче, прикрывая глаза. Иногда ему не верится, что с другим человеком может быть так хорошо. Не верится, что ты можешь быть не один, доверить любой секрет, спокойно пожаловаться и просто разделить одно время на двоих. Просто быть с кем-то и чувствовать себя комфортнее с другим человеком, чем с самим собой. Плохо ли это? Чонгук не знает.        — Кук-а… — очень тихо хихикает Тэхён, прижимаясь крепче своей щекой к чужой, дыша в самое ухо. У Чонгука бегут приятные мурашки по коже, когда он чувствует тёплое дыхание и приятное щекотное чувство, когда Тэхён что-то говорит. — Давай целоваться? — улыбается, почти втираясь в чужую кожу своей, абсолютно разомлевший от тепла.       Должны ли два мальчика целоваться? Это правильно? Чонгуку, честно говоря, уже всё равно. Раньше он не думал об этом, не считал что-то такое неправильным, но и не приплетал себя к этому. Он не чувствует внутри отторжения к Тэхёну, ему просто кажется, что так и должно быть. Поцелуи не кажутся чем-то необычным. Они очень тёплые и приятные. Да, не вызывают желания, не скапливают тепло где-то внизу живота и не заставляют бабочек внутри порхать в незамысловатом танце. Так было с девочками. А с Тэхёном всё совсем другое. Более честное, мягкое. Можно в полной мере прочувствовать каждое ответное действие и просто такую невинную близость. Ты просто не утопаешь в подростковом возбуждении, ты утопаешь в том, как правильно ощущается это тепло. Если им хорошо, то так и нужно, разве нет?        — Что тебе так нравится в поцелуях? — тихо спрашивает, без всяких пошлых умыслов ведя носом по чужой щеке. Чонгук не признается в том, что любит больше обниматься. Во время объятий ты полностью в тепле и под чужой защитой, а вот поцелуи… В контакте только лицо, иногда руки, но этого так мало.        — Ты, — и улыбается во все тридцать два квадратно, ёрзая на чужих ногах. — Ну, а я? — оживляется, готовый задушить в своих руках. Чонгук хмыкает, хрипло выдыхая, потому что сложно дышать. Тэхён, очевидно, посчитал его слишком милым и теперь пытается убить. — Я тебе нравлюсь? — хлопает глазами, выпуская из своих рук, чтобы видеть чужое лицо.        — Продолжай меня обнимать, — хмурится, возвращая себе любимое тепло, когда обнимает сам. Тэхён хныкает, жалуясь на то, что теперь не видит чужой реакции.        — Кук-а, Кук-а… — зовёт и бодается обиженно лбом в чужое плечо, взъерошивая собственные волосы.        — Нравишься, — спокойно кивает, закрывая глаза. Он готов сидеть в этой атмосфере спокойствия всю жизнь. Тэхён в руках на секунду перестаёт двигаться и задерживает дыхание. Чонгук смеётся, потому что тот задерживает явно специально, надув щёки, словно хомячок. — И мне нравишься не только ты, — Тэхён вопросительно мычит.        — Тебе нравится кто-то ещё? — хлопает глазами, не очень понимая. До Чонгука внезапно доходит, что Тэхён бы не посчитал полигамию чем-то плохим. Его внезапно передёргивает. Точно не сторонник такого.       — Я, — тихо говорит, сжимая ладони на чужой толстовке. Чужое тепло убаюкивает. — Мне нравится то, каким я становлюсь рядом с тобой, — признаётся, совершенно честно делясь этим. Тэхён не понимает, но кивает. Потом целует в щёчку, оставляя влажный след на коже.       Чонгук обхватывает чужое лицо ладонями, грея щёки Тэхёна своим теплом.       — Я уже умею целоваться? — спрашивает, хлопая глазами. Чонгук начинает тихо смеяться.        — Ты у меня спрашиваешь? — всё ещё смеётся, а Тэхён лишь кивает. Чонгук на это легко тыкается своими сухими губами в чужие влажные, задерживаясь так на несколько секунд. Ему даже лень активничать. Вот все в книгах пишут о трепещущем чувстве в груди, о потных ладонях, громком сердцебиении в ушах, но тут всё настолько по-другому. Чонгуку просто нравится близость. Он не нервничает, его сердце не бьётся о рёбра, пытаясь пробить грудную клетку, вовсе нет. Чонгук лишь чувствует лёгкую и приятную негу в теле, сладкое подрагивание кончиков пальцев, нежность и аккуратность по отношению к Тэхёну и тепло. Простое и приятное тепло.       Тэхён несмело шевелит навстречу губами. Совсем чуть-чуть, он просто устал сидеть спокойно, ожидая щекотного чувства от детского поцелуя. Хотя дышать в унисон, касаясь друг друга губами, тоже здорово.        — Ты ел шоколад? — слегка отодвигается Чон, шепча свой вопрос прямо в губы.        — Как ты угадал? — хлопает глазами Тэ, когда Чонгук приникает к его нижней губе, мягко её облизывая, чтобы распробовать вкус; потом отодвигается, задумываясь.        — Блин, не могу понять, какой, — тихо произносит, пока Тэхён и так краснеет и смущается. Чувство неловкости усиливается тогда, когда Чонгук с любопытством подползает ближе, слегка целуя и кусая немного зубами за губу. Легко-легко. — Белый, что ли? — Чонгук хмурится, пытаясь понять. Его никак не смущает такой тесный контакт, поэтому он лишь просто облизывает чужие губы, уходя в раздумья. — Нет, молочный, — выносит вердикт, поднимая взгляд на чужое лицо. Такое красное и смущённое. Чонгук тихо смеётся.        — Молочный… — подтверждает, закусывая губу, чтобы скрыть улыбку. Чонгук смотрит на спелые щёки, залитые румянцем.        — Ты такой красный, — тихо смеётся, совсем не понимая, что такой же.        — Я просто возбуждён, — говорит и, кажется, сам не ожидал этого, поднимая в удивлении брови, смотря на свои шорты. — Кук-а, я возбуждён, — Чонгук опускает взгляд вниз и покрывается красными пятнами от смущения. Его сердце резко уходит куда-то в пятки. Какого хрена он говорит об этом так легко? Обычно все пытаются как-то этот факт скрыть, а он… — У меня эрекция.        — Тэ, ты можешь… — Чонгук закрывает своё лицо ладонями. Он, конечно, тоже чувствовал некое состояние возбуждения, но не такого. — Не говорить об этом?.. — глотает Чонгук. Нет, он понимает, что это нормальная реакция организма, особенно в подростковом возрасте, когда тебя могут преследовать даже, например, спонтанные эрекции, но… Он даже пока не думал в таком ключе.        — Почему? — склоняет голову вбок, хлопая глазами. Чонгук вздыхает немного нервно. — Ты разве не возбуждён? Хочу помастурбировать, — Чонгук проводит рукой по лицу устало.        — Ты меня сейчас сильно смущаешь, хорошо? — признаёт своё поражение, не удерживаясь от того, чтобы пару раз бросить взгляд на чужой пах. Тэхён тихо хнычет.       — Я думал, что ты меня будешь целовать, — дует губы, совсем не обращая внимания на то, что говорит действительно смущающие вещи. Чонгук глубоко вдыхает, чувствуя себя девственником. Да, он рановато распробовал «прелести» близости с девушкой, но, на самом деле, ему тогда не понравилось… Сначала из-за стресса не было эрекции, потом… Да в общем и неважно, не дошли они до конца.       Тэхён приоткрывает рот, а Чонгук смотрит на привлекательные губы, которые обрамляют ряд ровных зубов. Он уже и забыл о чужой эрекции, придвигаясь ближе. Смотрит в чистые и невинные глаза, ощущая некое предвкушение. Ладно, ладно, ему нравится.       — Ты правда красивый, — словно делает какое-то открытие, произносит, обводя щёки Тэхёна пальцем. Мягкие, гладкие и приятные. Удивительно. Тэхён же прикрывает глаза, не сдерживая улыбки.        — А ты ещё и самый приятный, — Чонгук думает, что влюбился. Не устоял, всё-таки. Тэхён выиграл, отобрал местечко прямо в сердце, теперь каждый раз греется там. Они ещё дети, по сути, глупые подростки, многого не знают и не понимают. Хотя, им хорошо.        — Приятный? — шепчет в губы напротив, соприкоснувшись носом с чужим. Он наслаждается этой близостью. Действительно испытывает это детское удовольствие от того, что кто-то так близко к нему. И с ним.        — Приятный, — подтверждает кивком головы, подаваясь вперёд, пока не утыкается носом в щёку напротив, задевая своими губами чужие. Не получается у них по-человечески, зато их устраивает. — Самый, — шёпотом, щекоча своими губами чужие. Чонгук лишь слегка придвигается, оказывая лёгкое давление на мягкие и розовые лепестки.       Целоваться здорово.       Хотя, он по-прежнему любит больше объятия, поэтому слегка обхватывает своими руками Тэхёна, продолжая вести нежные дорожки от губ до носа и обратно. В ответ на это лишь морщатся и тихо хихикают, покрываясь в удовольствии мурашками. Им вовсе не мешает тихий шум с кухни, они попросту его даже не слышат, потому что слух улавливает только сладкое дыхание, которое оседает между ними.       Интересно, но Тэхён редко вытягивает губы даже в предвкушении поцелуя. Чонгук заметил, поэтому тихо усмехается, щекоча резким дыханием чужую кожу. Тэхён от этого тоже хихикает, медленно тая от теплоты.        — Кук-а… — разомлевше расплывается в улыбке, крепко обнимая, зарываясь носом в волосы на чужом затылке, морщась от этого, потому что щекотно.        — М?.. — обнимает, выдыхая. Ему хорошо вместе с Тэхёном. Раньше он любил флиртовать со своими девушками, игриво и активно целовать, иногда лапать. Сейчас в одних тёплых руках просто хорошо и не надо из кожи вон лезть для непонятных целей. Хотя, иногда всё это кажется неправильным. Но только иногда и из-за всяких там предубеждений в обществе.        — Мы дружим? — Чонгук на этот невинный вопрос лишь прикрывает глаза, ухмыляясь.        — Да, Тэхён, лучшие друганы за все столетия, — и смеётся тихо с его глупости.       — Жаль, я думал, что ты позовёшь меня на свидание, — Чонгук прямо чувствует в чужом голосе улыбку.        — Ну, в отношениях должна быть дружба, не ты ли мне это говорил? — отрывается от объятий, заглядывая в глупые глаза.        — А в каких мы отношениях? — Чонгук цыкает. Тэхён довольно улыбается. Дорвался до своего, лисёнок.        — Тебе прямо надо, чтобы я озвучил, да? — внезапно смущается, отводя взгляд в сторону. — В романтических, — Тэхён улыбается квадратной улыбкой.        — Конечно, как бы я понял, что ты думаешь по этому поводу? — смеётся, ёрзая в чужих руках. — Ты сказал это прежде, чем я умер, круто! — Чонгук тихо смеётся, медленно рдея. Ну, непривычно как-то. Они же мальчики.       Хотя, люди никогда не смогут принять того, что не понимают. Видимо, просто не знают, что такое любовь, раз у них такие странные предубеждения по этому поводу. Все они люди, как люди. Любят одинаково, чувствуют одинаково, так что ж тогда такое отторжение идёт? Неужели действительно не понимают, как люди умеют любить? Тогда это их проблемы, пускай учатся и пытаются принять хотя бы в своей жизни чувства чужие и свои же собственные.       — Я хочу завтра погулять с тобой за ручки, — робко бормочет Тэ, уперев взгляд в собственные руки.        — Мы и так всегда ходим за ручки, — говорит очевидную правду Чонгук, понимая, насколько хорошо гулять где-то вдвоём.        — Тогда походим за ручки в парке.        — Мы ходим там каждые выходные, — улыбается, а Тэхён смотрит на чужие мимические морщинки из-за широкой и искренней улыбки. Тоже улыбается в ответ.        — Тогда в кино, — торжественно решает, а Чонгук смеётся над его выражением лица.        — Мне нравится эта идея, — осталось теперь предупредить родителей Тэхёна.        — Какая-то идея тебе за две секунды понравилась, а я…        — С первой, так что не бузи, — откровенно издевается, показывая язык.        — Ты — вредина, — ворчит, поудобнее устраиваясь в чужих руках. Чонгук медленно перебирает чужие волосы меж своих пальцев, внезапно задумываясь о реакции своих родителей. Сначала вздыхает. Потом прикрывает глаза, крепче прижимаясь к чужой груди, слушая воцарившуюся тишину, которая только недавно нарушалась их разговорами и звуками с кухни.       Ему кажется, что мама начнёт говорить о том, что что-то давненько подозревала, а отец поддержит фразой: «то-то смазливым родился». Словно нет в мире мальчиков, которые выглядят феминно и при этом любят девочек. Словно нет понятий, как андрогинность или другие ориентации, помимо «гей». Словно это вообще играет какую-то роль. Разве он заслуживает того, чтобы его разлюбили? Он всегда был таким, значит, родители должны его любить и сейчас, ведь он совершенно никак не поменялся. Почему же тогда всего одно слово перечёркивает всего человека? Разве так должно быть?        — Скоро нас позовут на ужин, да? — Тэхён кивает довольно, валясь на кровать лицом в подушку. — Меня, значит, радушно встречают, а я тут…        — Со мной целовакаешься, — хихикает Тэхён, выглядывая из-под чёлки.        — Да, — соглашается Чонгук, мягко целуя в щёку. Тэхён краснеет, зарываясь в одеяло.        — У меня всё ещё эрекция.        — Господи.