— …возможно, эти люди давно убиты, — чей-то хриплый голос сливался с помехами. — А что вы. фшшш (помехи) шшш… о взрыве ядерного реактора? — белоглазый сам додумал фразу диктора. — Я там работал военным, отравляли на службу, да вот взял себе отпуск по контракту. — А что насчёт дальнейших планов по поводу этого города, или всё засекречено?
Бэду даже удаётся чутка приподнять громкость наконец-то настроившейся связи. Как он понял, радиоканал, на который он наткнулся уж очень вовремя, был слишком важен для получения хоть какой-либо информации о положении дел этого заброшенного и забытого человечеством местечка.— Могу сказать лишь одно. Все объекты в зоне отчуждения за следующие два дня будут ликвидированы, — от этих слов у парня задрожали колени, — мы сбросим бомбу, взрыв которой приведёт к полному уничтожению каждого клочка земли и каждой пылинки, покрытой радиационным излучением. Никто не выберется от туда живым, дабы не вынести радиацию в остальной мир. Поэтому все выжившие всего лишь как твари в мышеловке, которых мы успешно подорвём, — он жутко просмеялся.
От таких новостей на глазах наворачивались слёзы. Уже через минуту, он трясся на руках успокающего его Сапнапа и сквозь всхлипы и слёзы рассказывал всё услышанное только что проснувшимся парням. Они не знают, достоверна ли информация. Поэтому нужно как можно быстрее разузнать про это и если потребуется, выбираться к чертям. Никто не хотел погибать в этой яме. Это был захватывающий опыт в их жизни и они толком-то не верили, что вообще когда-либо смогут выбраться. Но видимо, вариантов больше и не остаётся. В запасе всего лишь три дня. Сейчас ночь, а они уже готовы отправиться на исследования возле военного штаба.а что если всё это правда? если совсем скоро они не сбегут, их подорвут, вместе с другими невинными выжившими? почему мир так жесток и не справедлив с их судьбами?
Времени думать, почему военные приняли решение подорвать тут всёх и вся, у них нет. Возможно они в этом доме последний раз. Их самодельный камин из обрушившейся крыши. Вечно заколоченные окна, лишь с одной маленькой форточкой на кухне. Старые таблетки. Это место стало родным за время постапокалипсиса. Вынуждены покинуть его навсегда. Все четверо спускаются по скоростному спуску в шахте сломанного лифта. Последний раз они с улыбкой идут по лестнице их серого подъезда с потрескавшимися каменными стенами. Ночью всё куда опаснее, поэтому, как обычно в противогазе, Дрим достаёт биту и держит на готове. Невероятно свежий прилив воздуха и слишком уж странная ясная ночь. Небо чистое, такое красивое и глубокое, с изумрудными и синими переливами, подобно северному сиянию. В нём горят звёзды. Наверное, вся эта красота из-за большого выброса излучения, на этот раз, испарившего тёмные мутные облака. Кислотного дождя не будет. Воображаемые синоптики в голове опять ошиблись. Клэй смотрит в эту небесную даль и ему всё кажется, что там целый рай. Точно такие же оттенки и белые лучезарные мерцания он видел в глазах Джорджа. И всё же, эти приливы воздуха быстро стали потоками ветра. Холодно. Дальтоник кутается в джинсовку и оглядывается, затихнув в ночном тихом омуте. Вроде чисто. Мутанты их не преследуют. Всё так же с опаской, продвигается за остальными. Пробираться прийдётся через весь город на его окраину и сквозь густой туманный лес. О да, Дрим живёт тут всю жизнь и конечно же он помнит легенды у костра об этом самом лесе.«…в последнее время, уже взрослые люди начинают вспоминать определённой чередой событий своё детство, когда городок ещё был совсем мал. Забытый Богом глухой посёлок, окутанный густым лесом. Кто же знал, что спустя несколько десятков лет тут будет атомно-химический завод. И эти взрослые, рассказывали из детства, когда они были ещё детьми, не предавали особого значения упрёкам родителей, о том что в лес ходить запрещалось настолько строго, будто там когда-то случилось что-то ужасное. Но они всё равно туда шли. А потом тряслись лишь как только делали шаг в туманные земли, ведь… …взрослые спокойно могли там находиться, а вот дети исчезали. Каждый знал об этом. И каждый знал о случае, когда мальчишка всё же забрёл туда. Его нашли почти без сознания, а после каждую ночь его мучали кошмары. Этот ужасающий образ остается тем самым воспоминанием, из-за которого не хочется закрывать глаза. Он всё лепетал про какой-то силуэт в окне. А со временем, это постигло и взрослых. У вошедших туда кружилась голова, затуманивался рассудок, они забывали всю свою жизнь. Терялись, не помня путь домой. И погибали.»
Каждый мальчишка во дворе любил эту байку из прошлого поколения. Пересекая город, им попадались и некоторые другие сталкеры нейтралы. Приняли решение ни с кем не контактировать, хотя бы пока они не узнают точно о планируемом взрыве города. С каждым шагом дыхание учащалось. Наконец, на горизонте, где кончался небосклон, был виден жёлтый просвет наступающей зари. Туман и облака рассеялись до единого, даже воздух в лёгких казался чище. Хотя, конечно сквозь противогазы, это никак не могло влиять. Их компания остановилась во дворе некого частного дома, чтобы передохнуть, спрятавшись подальше от радиации в подвал, больше напоминавший бункер. Клэй садится поближе к Джорджу и выпивает свои ненавистные таблетки. Зато действенные. После, они вдруг переглядываются в недопонимании. Где Сапнап? Они ещё даже не успели дойти до леса. Может он где-нибудь задержался. Стоп. Буквально пять минут назад он первым спускался в подвал. Темный и очень сырой, с запахом гнили подвал. Масочник подрывается с места, уже запаниковав. Сердце колотилось чаще. Он так дорожил своими последними друзьями, что буквально мог сойти с ума, если с ними что-то случится. Парень выходит из подвала и резко вертит головой, всё же обнаруживает Ника.— Ты чего? — тот недоумённо повёл бровью и отвлёкся от ящика. — Я уж думал ты пропал, — облегчённо вздохнул. — Гляди, — улыбнувшись, тёмноволосый протягивал ему ружьё, — тут наверное какой-то охотник жил. — Мда уж, или поехавший, который сделал из подвала бункер. — Думаю, он пересмотрел фильмов про зомби апокалипсис, — с усмешкой, парень достал из этого же ящика патроны и взглянул на самый дешёвый квадратный телевизор, который можно было только найти.
Домик выглядел загадочным, с колючей проволокой по периметру забора. Давно заброшенный сад на заднем дворе, с разросшимися по всему дому лозами лиан и винограда. За этим местом уже как второй год никто не присматривал. Слегка мрачновата вся эта история бывшего хозяина, из-за разбитых стекл, напоминавших Нику здание городской больницы. Той ночью он почти не спал, всё мучаясь от бессонницы, поэтому под глазами были два черных сухих круга. Дрим вяло поднял на него взгляд. Тот нервно лохматит край ободранной фуфайки, которая была при нём ещё со светлых времён. Кажется, каждая трещинка в деревянном — это дикая ностальгия, заставлявшая плакать знающих этот дом и самого хозяина ещё при жизни. От этого места веяло безысходностью. Могильный холод проникает в кости, заставляя дрожать еще сильнее. Волосы растрёпанные, ясное дело, что во всём виноват сухой ветер, который к тому же и обветрил губы. Сапнап щёлкает фонарь с заевшими кнопками и идёт обследовать дом дальше в поисках уцелевшей провизии. Другой же, выходит взглянуть на такое далёкое со свинцовыми отливами небо. В нём собрались все оттенки синих и прозрачно-серебристых металлов. Оглядывается по сторонам и закоулкам этого района редких магазинов, вечных мусорных пакетов, разодранных собаками, машинных покрышек и домиков на дереве. Дрим бы и сам не прочь здесь остаться жить. Лишь бы в родном городе. Он вспоминает что случилось с семьями его друзей. Что случилось с семьёй Джорджа. Чем ближе они подбирались к лесу, тем более хмурым казался небосклон. А так бы хотелось увидеть последний яркий закат на крыше многоэтажки в чистом-чистом свете голубо-розовых облаков. Жалеть о чём то не совершенном уже нет смысла. Время двигаться и жить дальше, храня в глубинах памяти захороненный дом.почти не было сомнений, что это окажется правдой.
Бэд передохнул, а Ник наконец-то отвлёкся от мутных и тёмных уголков сарая. Солнце бесследно простыло. Ветер кутает в свои зябкие обьятья, заставляя поёжиться от холода. Тайга, наполненная холодными оттенками изумрудных и синих красок, вместе с высоко взмывающими соснами. По-настоящему зачарованный лес. Он затуманивает рассудок своей тишиной ещё у самого подножия. Большие булыжники разбросаны недалеко от хвойных и покрыты, то ли лианами, то ли плесенью. Частенько можно было заметить грибы на стволах и рядом с ними, от чего дальтоник привычно поправлял противогаз, поглядывая на пожелтевшие и перепачканные засохшей кровью бинты.на самой окраине Дрим всё ещё разглядывал могилки домашних животных, сделанные детьми. веря, что душа питомца навсегда оставалась защищать их в этом жутком лесу.
Проходя по таёжной почве, они чувствовали впитанный сырой дождевой покров под землёй. Рядом торчали корни. Говорят, если ночью холодно, то человеку снится кошмар. В похожей аналогии работало и это место. Больной от жизненных трудностей рассудок мог навоображать сам себе, наврать об увиденной картине и олицетворить кучу внутренних страхов в искажённой реальности. Теперь каждый шорох был под внимательным контролем. Джордж частенько поглядывал назад, всё раздумывая над происходящим. Но догадался ли хоть кто-нибудь взглянуть наверх? Нет. О, нет-нет, на них никто не нападёт. Всего лишь два мерцающих глаза будут сверлить голову, создавая моральное напряжение, пока им не начнутся мерещится галлюцинации и мутные силуэты, словно в тумане. Ник зарядил ружьё. Не стоит доверять этой глухой тишине. Тут должен быть хоть кто-то кроме них. Вороны или другие птицы. Хотя бы ветер. Да что угодно, будь это даже упавшая ветка, заставившая насторожиться. Лишь бы на них никто не охотился. Ни мутантов, ни призраков, ни демонов, ни оживших мертвецов или другой подобной ереси. Им страшно. Где-то в глубине души, каждому из них. Но вот, уже забор, граничивший с базой военных виднеется среди деревьев. Клэй настороженно взял Джорджа за руку, словно пряча за себя. Сухая рука, перемотанная бинтами с лохматыми краями, с такими безжизненно посиневшими на холоде костяшками.они выбрались из леса живыми. это главное.
Пробираться на высоко охраняемую территорию не так легко, особенно если это касается невооружённых сталкеров. У них почти нет оружия и всё же старенькое ружье (вообще не известно, работает ли оно) и бита были лучше, чем ничего. Впереди высокий забор, который перелазили внимательно настороженные и готовые к худшему парни.***
— Но ведь, — Ник обреченно смотрел на город, даже для него он всё же был дорог — там вся наша жизнь. Детство. Память. Сны. Они не могут просто так это зде.! — его перебивает Бэд, заплаканно утыкаясь к нему в объятья.
Родной дом, с которым они вынуждены расстаться. Совсем скоро, его собираются стереть с лица земли, от чего хочется разрыдаться и никогда не умирать, проводя свое однообразные уютные будни в старом добром подъезде с друзьями со двора. Вспоминать старые ржавые качели и ночные прогулки под фонарями в парке.для каждого это окажется самой большой потерей.
И им прийдётся расстаться с этими воспоминаниями, осознавая, что город сожгут в пепел. Лишь бы спастись и выбраться с друзьями. Целыми и не вредимыми. Конечно, охрана усилится, чтобы никто точно не смог проникнуть в мир, за периметры обречённого места. И всё же, где-то в глубине, кроется искренняя надежда на спасение. Возвращаются в своё наивное детство, оглядывая с пригорка многоэтажки.«Когда-нибудь проснёмся возле старого Заново отстроенного дома Нас знает этот город Мы знаем все киоски Когда-нибудь мы соберёмся старыми, заново Накроем стол и крича родные песни Будем смотреть на звёзды.»