flashback.
Из-под земли раздавался шум раскалённых под поездом рельс. От этих звуков, парнишка просыпается в холодном поту с ужасно растрёпанными русыми волосами и синими кругами под лихорадочно-заплаканными глазами на и без того тусклой безжизненной коже. Пыльные журналы, что оставили прошлые хозяева этой квартиры в отделе старого облезшего шкафа, до сих пор пахли духами, запах которых отдавал одновременно, и яблоками, и пирогами, и скошенной травой. В этом аромате мелькает лишь одурманенное давно забытой болью и страхом детство, под покровительством глухих падений сердца в пятки, родом из этой же ностальгии.— Дедушка, что это за шум?
Мальчишка заходит на кухню, слабо освещённую одной-единственной блёклой лампочкой, свисавшей на проводе с потолка. Его дедушка спокойно распивал столь полюбившийся яблочный чай, вглядываясь в аспидно-синюю ночь на улице за окном. Не так давно он вернулся домой с работы, ведь был совсем молодой для своего семейного положения.— Не волнуйся, дорогой, — он с улыбкой взглянул на шестилетнего внука и усадил к себе на колени дрожащее тельце, — это поезда ходят в подземном городе. — Подземном городе? — Да малыш, — старик потёр свою седую бороду и ещё раз сглотнул уже остывший напиток, — ходят слухи, что под Россвудом скрыт в земле ещё один город. Он уютный и жители в нём приятные, но попасть в него нам, увы… Невозможно. — Почему дедушка? Почему о нём всего лишь ходят слухи? Почему туда нельзя попасть?
Грубый едва слышный скрежет рельс всё ещё раздавался, сливаясь с машинами под окном. Они жили на первом этаже, а в их многоэтажке не было ни единого подвала, что было несомненно удивительно. Тихий дождик шелестом напевал мелодию, звонко ударяясь о железный козырёк у дверей в подъезд, словно битые медиатором струны гитары.— На эти вопросы даже я не знаю ответы, — на кухне воцарился запах имбиря и сушёных фруктов, — я уже стар и вряд-ли ещё когда-нибудь доберусь до этих загадочных подземелий… Но ты! — он ткнул пальцем в удивлённого парнишку, — обязательно когда вырастешь, пообещай старику, что найдёшь этот волшебный город! Я верю в тебя.
Его дедушка был определённо задорным и слегка с поехавшей под старость лет крышей человеком. Самое то для мечтательного ребёнка, что верил в чудеса и на завтрак ел разноцветные колечки с молоком. Старик ещё немного потрепал его по голове, уложил в постель и рассказал очередную сказку.Дэррил знал, что все эти сказки — вымысел.
end flashback.
— В-вот… — голос Бэда всё ещё дрожал, после долгого рассказа того, что он так бережно таил, боясь последствий, как одинокий парусник в океане проблем, в время ночного шторма и старых капитанских баллад.
Сердце замирало в ожидании худшего, что слышали одновременно задумчивые и ошарашенные парни. Худшее произошло. После всего этого, слова закончились, никто ничего так и не смог выдавить, чтобы прокомментировать услышанное. Всего лишь противный ком в горле мешал подбодрить едва не плачущего парня. В конце концов, очередной напряжённый миг утих, хоть и казалось, что это длилось три-четыре часа, безудержных нервозных лепетаний и оправданий, что Бэд не мог по-другому. Нет. Друзья вовсе не винили его за произошедшее, но рассказ определённо не просто поразил их. Хотелось выплеснуть всё эмоции и каждый разошёлся по своим дорогам. Сапнап уныло поглядывает в окно, всё ещё мечтая о чашечке кофе, рассекая взглядом вдоль ночных дорог, словно коньками по льду. Улица слабо оживлённая, редкая машина нашумит и простынет в глубоких парах исходящего от земли испарения, что холодным туманом окутывало шипящие фонари. Этот спальный и довольно забвенный район казался до жути знакомым, каждый уголок которого заставлял душу трепещать, в порыве ностальгии. О чём же всё-таки шёл ужасающий разговор? Стоит освятить эти события в сознании ещё раз, приводя мысли в порядок и наконец-то раскладывая всё по полочкам. Моргавшая лампочка погасла. Погасла в его глазах.***
В подсознании мелькают пару рутинных дел, что он должен был сделать сегодня. Дэррил пробирается на своё привычное место работы — завод, где ему не особо-то были и рады. Никто никогда не был особо общителен с ним. И всё же, юноша находил способы не скучать за совсем унылой и угнетающей работой. Наблюдение за насекомыми. Кажется, у его любимого дедушки, помимо запасов столь драгоценных и редких пакетиков чая, лежал целый альбом с коллекцией мёртвых бабочек. Мальчишка любил ещё с детства заглядывать в паутину к восьмилапому другу. Механизм легонько трещал от старости, пока все рабочие ушли на обед. Как всегда, он остался там присматривать за ним, в случае возникновения возможной опасности, ведь завод то по переработке радиоактивных отходов. Как всегда. Именно он. И вновь один. Маленькая форточка, до которой он, с учётом своего среднего роста мог добраться лишь с помощью тумбочки. Через неё сочились лучи солнца и изредка, когда та была открыта — свежий воздух. Парниша замечает, как о стеклянную поверхность бьётся маленькое серенькое создание. Только подобравшись поближе к форточке, он мигом различил в нём мотылька. Такого хлипкого, явно побитого жизнью. Совсем нелюбимый и израненный, с потрёпанными крылышками. И Дэррил решает запустить его в помещение, не понять о чём думая. Уже спустя мгновение, мотылёк погибает в механизме. Уже спустя мгновение, Бэд испуганно бежит от начавшегося возгорания. Уже спустя мгновение, он потерял память, после взрыва, отбежав на приличное расстояние. Город был обречён на апокалипсис благодаря неисправности механизма и сожаления Дэррила к мотыльку. Кто же мог подумать, что так выйдет?***
Подбитая одиночеством своей ужасной судьбы вина, что никто иной не имеет причастия к этому делу, кроме него. Него одного. И только он виновен в этой халатности, что привела к настолько тяжёлым последствиям. Кошка тёрлась об ноги Джорджа, пока сам парень, посчитавший свои действия правильными, взял её с собой в ванну, чтобы тоже искупать. Алекс же так не считала. Она, расцарапав все руки и лицо, вырвалась, выплеснула из ванной приличное количество воды на Дэвидсона и умчалась прочь. Тот громко выдохнул с хрипотой от позднего часа в голосе и поплёлся за ней. Бэд до сих пор, забившись в себе и закутавшись в плащ, сидел в углу кухни на твёрдом полу. Никто не ругал его и не кричал, говоря, какой же он глупец. Каждый знал, что ему очень сложно было резко вспомнить это событие, а затем таить это, скрываясь от друзей под улыбкой. Никто не знал лишь как ему помочь. Они выслушали его, но стало ли на душе лучше? Джордж всё же отправляется за непослушной кошкой, оставляя беднягу с Ником наедине, сразу же слыша из-за спины, как второй подходит к Дэррилу. Кому как не брюнету знать, как хорошо Сапнап может вывести из угнетения, подавляя желание подлить себе в воду чего-то запрещённого? Со стороны кухни всё ещё слышны всхлипы и заботливый шёпот, поэтому, оставив их вдвоём, Джордж решает не переживать за них, зря не трепая собственные нервы, от которых, остались разве что, как от салюта искорки. Он устало берёт непослушную кошку на руки и случайно засыпает на нерасстеленном диване.***
— Алекс, где же ты? — парень отчаянно бродит по лесу, словно в собственных воспоминаниях. — Але-е-екс? — непослушная кошка не отзывается, как бы он не рвал горло, пытаясь докричаться до неё среди возвышающихся в туман сосен.
Слышит лишь приближение пасмурной погоды и… Мяуканье? Джордж навострил слух и побежал в сторону кричащей кошки. Она так плакала, зовя его жалобным голоском, что по дороге, сердце не только рвалось пополам, не то выпрыгивало наружу от скорости с которой парень бежал. Воздух раздирал грудную клетку, царапаясь изнутри.похоже на то, когда он был заражён плесенью. словно чёрно-зелёная дрянь добралась до лёгких.
Он добегает и видит озеро. Большое, тёмное, манящее зелёно-изумрудной гладью и до жути глубокое озеро, вселенских масштабов, таившее в себе голоса, если не сами души, умерших. Но это не самое ужасное. Посреди озера он замечает её — отчаянно бултыхавшуюся Алекс. Дэвидсон мечется на берегу, до жути боясь сделать шаг вперёд.а его кошка тонет перед ним. мерзкое озеро и тина затягивают его питомца на дно.
Бедняжка совсем не умеет плавать. Джордж совсем разучился ходить. Его тело окаменело в одной-единственной позе, застыв от холода и страха, до дрожи пробиравшего каждую косточку. Кровь стынет в жилах. Безысходность. Всё как в тот день… Теперь он читает чувства Дрима, когда тот в первый раз пытался спасти его от выброса. А он в ответ молил бросить его. Вот только масочник схватил его за руку, увёл и заставил выжить. Джордж стоял на месте, внимая весь ужас, не смея даже завопить во всё горло, пока его любимица потонула в синей бездне.***
— Джордж? — зеленоглазый, звездой развалившись на полу, внимал потолок, внезапно очнувшись, когда услышал тяжёлый и резкий выплеск углекислого газа в воздух.
Его товарищ снял с лица невидимые осколки окровавленных кошмаров, что снились и только-только решительно осели, подобравшись ближе к сердцу. Сжимая под собой простыню, на пальцах выпирали побелевшие и исчерченные царапинами костяшки. Джордж попытался докричаться до внутреннего себя и признать, что это всего лишь сон.— Мне просто… плохой сон приснился, — чуть помедля он разомкнул слипшиеся губы и что-то промычал в глухой темноте ели слышно, — почему ты на полу?
Снова пустая тишина неизвестным вакуумом заполнила комнату и поранила их доверие меж друг друга.— Я не хотел тебя тревожить.
Лёгкий свет пронзает остальную комнату и коридор сквозь маленькую щель под дверью в ванную, где он случайно остался включённым. Дэвидсон задушенно переводит взгляд, то на него, то в сторону, не желая думать о чём-то от слова вообще. А затем, проваливается вниз, приземляясь рядышком с ним на мягком махровом ковре. Клэю остаётся лишь удивиться, прежде чем старший решительно и совсем без стыда заберётся к нему в кольцо рук, обняв сам. Он всё-таки не выдержал. Как и предсказывал в своей дурной голове Сапнап — надолго отрекшись от чьей-либо заботы, Джордж сдастся. Рано или поздно, он окунётся в юркие и игривые прикосновения, ласкательно-утешительного характера.ни на что другое он и не рассчитывал.
Дрим укладывает свою руку ему на лопатки, швыряя в пропасть свои беды, вновь и далеко не в последний раз, разглядывает радужки глаз. Ему нравилось обращать внимание на такие незначительные для остальных, но важные именно для него детали и мелочи. Возлюбленному явно не так уж и весело проводить время с кошкой, о которой снятся кошмары. Вернее, это Дрим оказался куда более приятной компанией, чем одинокий гнёт. Джордж укладывается ему на плечо, раздражённо шикая, чтобы зелёноглазый своими смущёнными смешками нарочно не разбудил остальных. А сам краснеет, душевно надеясь, что в холодных густых пятнах ночи этого будет не видно. Когда в последний раз им удавалось так мирно провести ночь? Да что там ночь… Хоть часок, полежать в обнимку друг с дружкой, игнорируя внешний мир, всё взрывы, полёты, падения и унылые обои в цветочек, от которых в голове так грустно и пахнет детством. Но Клэй рад видеть даже их.и рад видеть Джорджа. и рад осмелиться поцеловать его прямо сейчас.