— Эээ… Дрим, — грубый охриплый голос Ника, парень давится сизым дымом с привкусом горящих старых книг, затянувшим помещение, — ты вроде предлагал вернуться в Россвуд?
Сквозь клубящиеся серые тучи было сложно дышать до кружащихся перед собой мыслей и предметов. Кислород пропитан огненными языками разгорающихся балок здания. За ночь, прямо перед тем, как луна упала с неба, отдав власть в руки искристо-золотому горизонту утренней зари, отель охватило пламя. Зажжённый газ, что оставили на плите случайные посетители или ещё какая дрянь.— Ты вроде говорил мне, что я спятил? — дразня, он вовсе не казался хоть немного оптимистичным, скорее раздражённым и удручённым своим положением.
Случившийся инцидент заставил покинуть уютную комнату раньше положенного, но пусть даже так, они, уходя подальше от дымящегося отеля, глядели в необъятную, едва зацветавшую, даль. Убитый выдох сменяется перерождённым и чистым глотком воздушно-хлопкового рассвета. Дрим смеётся так, что в голосе отчётливо плескается печаль. Новый день — новые проблемы и грёзы. Так всегда. Джордж оглядывается в ту сторону, чувствуя, словно чего-то не хватает. Какое-то невидимое и вечно греющее его тепло покинуло сердце. Лишь глубоководные мысли дуют чем-то горячим, обжигая лицо. Приевшийся вкус металла и некрасивых гитарных переборов в шумящей голове. До него дошло откуда эта пустота, будто весь организм сжался в комок и провалился под землю, оставив ровно ничего.его кошка куда-то сбежала, едва почуяв огонь.
— Ведь это такие далёкие земли, вы действительно хотите туда добраться? — Дэррил устало примкнул к кирпичной стене. — Алекс! — кошка не отзывалась на голос хозяина, пока парень звал её средь унылых осенних улиц. — Может заблудилась в каменных джунглях, — зевая, Дрим не хочет, чтоб брюнет грустил, хотя он сам выглядел подавленно.
Хоть бы кто-нибудь, хоть бы разок позаботился о самом себе, внимая свои страхи и горечь, как действительно стоящее поддержки. Всё вокруг словно мелькает, как помехи в старом телевизоре, отзываясь, то резкими заевшими на одном месте глитчами, то мутными силуэтами чьих-то голосов. Поехавшая крыша, после перенесённого на своих плечах, что никакие таблетки, будь их сотни и тысячи, вовсе не спасут. Ещё один, бессмысленно горевший день наступает, всё чаще и чаще подавляя на грустные мысли, о правоте своего существования. В заправду-ли всё это? А может просто сон? Кто же так тяжело живёт, кроме них, да бедных душ утопленников на глубине озера. Руки Бэда до сих пор были покрыты мелкой дрожью, закутанные в плотно прилегающие тряпки, с разводами сухой крови и грязи. Ветер неприятно щипал за уши и нос. Так и не выпавший снег бурно тосковал в свинцово-муторных тучах.время бесцельно идти дальше.
Ведь действительно, а зачем им возвращаться на вымерший и взорванный пустырь, где сам собой дышит пепел? Умирать-то там уже и некому… Пусто и сухо. Там холоднее чем лёд. Там время идёт в обратную дорогу. Там кислотные дожди и привкус йода, что остался от радиации. И всё прожито зря. Сожжены стихи и книги.***
Бескрайние просторы полевых убранств расстилались на долгие километры. Сбежать-то они сбежали. А вот что касается дороги обратно? Да и само решение было принято импульсивно. Что там делать? Вспоминать молодость? Сгнить в конце-концов? А может найти своё счастье? Безрассудно.но без этого слова жизнь не была бы жизнью.
Такие же наполненные самыми резкими выплесками эмоций и откровенно бредовыми идеями дни. «Ничего нового», — с задротством рассуждал про себя Клэй, чутка обрадовавшийся, что его точку зрения приняли. Он будет рад встретить звёзды, сквозь пустотный мрак ночи под открытым небом, на месте, где когда-то жила его семья. Где были протёртые стены, порванный матрас и оббитые холодные батареи.«падшие ангелы любят петь о своих воспоминаниях, разбитых мечтах и сломанных крыльях…»
Наступает ночь. Редкий водитель авто замечает путников, поддерживающих друг друга. Им вовсе не нужна помощь — это их путь. Они вместе, хоть на край света. Пускай это решение будет не от безысходности действий. Пускай оно, словно новый рывок вверх. Это движение к звёздам, а их главная цель — родная земля и ностальгия по тем краям. Взглянём на жизнь со светлой стороны. Путь сложный. Никто не говорил, что будет легко. На последние деньги, Сапнап купил еды, некоторые полезные вещи для их путешествий и карту, дававшую понятие куда они зашли и куда брести дальше. Тут воздух чище, и даже если сейчас и был октябрь, то трава самая яркая, что только могла быть. Самое удивительное явление — попавшийся случайно одинокий цветок. Дрим подхватывает стебелёк, срывает, ведь всё равно рано или поздно выпадет снег, и малыш завянет от холода. А так, пусть погреется с ним, втиснувшись между страниц толстой книги, что была украдена ещё в одной из деревень за шесть лет скитаний. Переплёты пахли завистью.— Мы убежим — всё будет просто, — Джордж тихонько напевает, оглядывая крутые холмы и извилистые рельефы полей, — ночь упадёт, небо уронит и пустота на перекрёстках. — И пустота нас не догонит.
Чистый морозный воздух ударяет в лицо.