2006. 11. 06.
— Да, да! Я видел его только что проходил, точно говорю! — Дрим, ты стоишь уже четвёртый проклятый день на этом мосту и звонишь мне рассказывать о неком незнакомце с вау какими красивыми глазами, — цитирует Сапнап с ноткой сарказма, где-то в душе ревнуя, — лучше бы со мной в Нинтендо Свитч поиграл, пф…
Телефонный разговор дробится гудками когда метель обрывает всю связь. Руки Тейкена немного покалывает холодный ветер, смешавшиеся в белой буре со снегом. «Не слишком уж и прекрасен этот вечер», — конечно он огорчён, что не смог дальше поговорить с его лучшим другом, но в очередной раз промывать ему мозги об этом парне Дрим и сам уже не хотел. Появившийся, словно из ниоткуда, всё преследует его, то там, то здесь, и никогда ещё блондин не испытывал такой тоски в душе, даже не зная человека в лицо, кто он, почему он вечно попадается ему на глаза. Дрим старался найти хоть капельку надежды, что он встретит его вновь, но вот храбрости познакомиться… В такие моменты его обычно охватывала какая-то душещипательная сумрачная дрянь, что мешала двигаться или даже банально дышать.Дрим мог бы задохнуться в радиации ещё до первого намёка на апокалипсис.
***
«Первый снег выпал вчера», — писал у себя в заметках Джордж. «Хуже старого деда», — как о нём отзывался Сапнап, после чего в того летела свежая газета. Город стал в разы меньше, что неудивительно для выгоревшего пустыря, оставшегося пеплом на месте войны жизни и смерти, и даже пары радиации до сих пор оседали на языке привкусом йода. Горечь придавали всё те же (хоть и новые, но почти не отличались от старых) серые здания, похожие на клетки, безработица и совсем малое население. Но зато это дом.то место, которое можно назвать домом…
Дрим уныло плетётся по лестнице, не желая ни возвращаться домой, ни идти по холодной улице и мёрзнуть. Прошёл всего день с их прихода сюда, они взяли квартиру, примерно в том районе, где раньше жил Дэррил, а он уже успел поругаться с Джорджем. Так ещё и из-за такой мелочи, как забытая открытая форточка. Бред одним словом. И всё же, им без споров никуда, а затем обиды, слёзы, мороз…— Идиот с красивыми глазами! Да что он такой вспыльчивый?! Взъерошился на меня из-за какого-то драного окна, — причитал Джордж Нику, пока тот очень внимательно слушал, попивая какао, купленное в местном, пока что единственном магазине. — Знаешь, что-то мне это напоминает, — задумался, — когда-то, ещё до взрыва, Дрим жаловался мне тоже на некого «идиота с красивыми глазами».
в дверь неловко постучали, прервав их диалог. глупо вышло, правда?
***
Ураган власти покинул безмятежные края. Рассвет, слепящий края штор и протекающий в комнату Россвудского домишки, дал ясно понять, что они провели всю ночь, обсуждая новую жизнь. Да разве этого ли они хотели? А не нужны ли им были только тот адреналин, пробуждающий чувства от столетней мерзлоты, и частой правды светлая станция надежды с предвкушением скорого спасения? И всё же жить стоит не только ради эмоций. Дрим так и провёл остаток догорающего рассвета, что вновь растворялся в тумане дневных смут, вместе с Джорджем, который раз помирившись. Ещё в середине ночи Сапнап самым убедительным образом просил их заткнуться, бросая в них подушку, после чего в самого же Ника уже летела подушка от Бэда с прикрепленными просьбами «потише!». Тогда парни стихали и улыбнувшись тому, какие драмы творятся в их семье во втором часу от полуночи, ложились поближе и кутались в обьятья.