Прерванный полет

      

      Нервный мужчина не просто так стал нервным, жизнь была неласкова к Пьеру Гренгуару. Рано осиротев, он провел полдетства по приютам, пока однажды заботами какого-то священника из самого Нотр-Дама, вертлявого паренька не определили в специальную школу-интернат. Директор этого заведения придерживался широких взглядов и гуманистических идеалов, детей не пороли, не наказывали, обучение строилось на поощрении хороших качеств и мягком исправлении дурных. Пьеру понравилось там, его заметили и даже хвалили те странные вирши, которые стал сочинять носатый идеалист. Выпустился он из школы с дипломом учителя словесности и твердым желанием никогда его не использовать. Пьер стал искать работу в газетах, приносил в редакции свои стихи, но отовсюду его гнали, устроиться таксистом или даже официантом тоже не получалось. Один раз в него поверили и даже заказали написать большую пьесу по случаю сто десятилетнего юбилея императрицы Евгении. Но пьеса с треском провалилась, несчастный Пьер уповавший на неё был доведен до отчаяния, он решил утопиться в Сене и он бы осуществил свое желание, если бы не тонкий девичий крик. Кто-то напал на девочку в коротком пальто из которого выглядывала расшитая блестками юбка. Пьер не был героем, но ему хватило сил закричать: «Полиция!» Неизвестный ретировались оставив свою жертву, поэт осторожно приблизился к ней, так началось их сотрудничество с цыганской танцовщицей Эсмеральдой. Она взяла его своим конферансье, он объявлял её выход и заполнял промежутки между выступлениями показывая простые карточные фокусы.       Их дуэт был популярен, вернее популярностью пользовалась великолепная Эсмеральда, чьи страстные, исполненные огня танцы, так покорили завсегдатаев кафешантанов. Так же Пьер играл роль ревнивого супруга, чтобы избавить девушку от нежелательного внимания, после того неудачного похищения цыганка была уверена, что за неё кто-то следит. Гренгуар по мере возможностей утешал её, пару раз они ездили по Европе в составе цыганской труппы. Их тепло принимали в Бельгии, Испании и Швейцарии. Но политическая обстановка была неблагоприятная, например Германия поверившая крошечному фанатику с дурацкими усиками открыто преследовала цыган. Италия, где пышным цветом распустился подобный режим, была более благосклонна, но её правитель не внушал доверия, цыгане решили не рисковать. Испания до недавнего времени была благосклонной к артистам, Эсмеральда рассказывала, что провела детство на Юге, в Андалусии, девушка бегло говорила по-испански, ей нравилось бывать в знакомых с детства местах. Но с началом гражданской войны пришлось забыть и об этой стране, они вернулись в Париж, где некоторое время провели выступая в маленьких театрах и кафешантанах. Потом Эсмеральда получила приглашение выступить в Буэнос-Айресе, они с надеждой приняли это предложение.       Пьер с некоторых пор считал себя коммунистом, он даже написал пару страстных стихотворений прославляющих Советский Союз, Сталина и испанских партизан. Популярностью стихи не пользовались, но внимание к нему привлекли, ему предложили вступить в коммунистическую партию Франции. Но осторожный поэт не спешил соглашаться, хотя и ходил на все собрания и возвращался после них с глазами горящими пламенем истинной веры. Он не читал ни Маркса с Энгельсом, ни Ленина и других классиков, но нахватавшись по вершкам, мнил себя настоящим специалистом. Узнав о творчестве Маяковского с его пляшущей лестничной рифмой, Гренгуар совсем потерял покой, ему удалось найти перевод на французский язык виршей советского гения. Пьер зачитывался ими и без конца декламировал в слух чем раздражал свою, не самую терпеливую, подругу. Вот и сейчас оставшись с ней наедине он в очередной раз уговаривал девушку рассмотреть возможность перебраться в Советский Союз. Эсмеральда, хмуря аккуратно выщипанные брови, требовала прекратить её терзать.       — Мы находимся не понятно где, мы опаздываем к выступлению, — возмущалась цыганка. — А ты вновь заладил про свой Союз, я слышала там женщин всех заставляют работать на фабриках, а несогласных сажают в тюрьму!       — Кто тебе сказал эту ложь?! — он почти задыхался от возмущения. — Да, будет тебе известно, что в этой стране освободили женщин от векового кухонного рабства, теперь каждая, не важно из какой она семьи или среды, может себя проявить. На фабрики женщины идут сами, чтобы быть независимыми! Знаешь, что писал Маяковский?!       — Не желаю слышать! — цыганка начала кричать.       Именно эту сцену застали вышедшие из леса священник и летчик, Антуан широко улыбнулся и поспешил увлечь девушку в сторону. Под предлогом, что ему требуется помощь, летчик попросил Эсмеральду найти аптечку, девушка была рада отвлечься, она боялась, что не сдержавшись просто начнет избивать непонятливого Пьера.       Гренгуар оставшись наедине со священником нахохлился, тот равнодушно посмотрел на поэта, отбросил в сторону хворостину и достав сигареты попросил прикурить. Пьер вынул из кармана коробок фосфорных спичек, чиркнув одной он зажег священнику сигарету.       — Знаете, товарищ, — делая акцент на последнем слове, обратился к Клоду, Гренгуар, — я не одобряю вашего патрона.       — Вы про Господа? — поинтересовался священник выпуская облако сизого дыма.       — Нет же, — поэта взяла досада. — Я про того святошу из Рима, который имеет наглость именовать себя наместником апостола Петра на земле.       — Ах да, — Клод решил пройтись по поляне, поэт увязался за ним.       — Этот тип после Латеранских соглашений просто в ногах валяется у Муссолини! — продолжал возмущаться Гренгуар. — Как так называемая католическая Церковь может столь бесстыдно преклоняться перед фашизмом!       — Церковь выше всей этой возни, — бесстрастно ответил Клод, поэт разразился возмущенной тирадой.       А ведь священник узнал его, они встречались лишь однажды, когда Клод посетил Отель-Дье и ему указали на вихрастого очень худого паренька с длинным носом.       — Бедняжка отморозил себе пальцы на ногах, — сказала сердобольная медсестра. — Отец Клод, он постоянно сбегает из всех приютов, куда бы его не поместили, любит бродяжничать, а еще, — добрая женщина словно сомневалась стоит ли продолжать говорить, — а еще он любит сочинять стихи. И читать их, вслух.       — Я посмотрю, что можно сделать, — Клод и правда задумался над этим. Спустя неделю он договорился с директором одной их прогрессивных школ для сирот, чтобы мальчика перевели туда.       В очередной раз священник подумал, что все его хлопоты о других обернулись полным провалом. Он не смог сберечь брата и Казимира, а с этим пареньком получилось и того хуже — заделался коммунистом. Клод ничем себя не обнаружил, он продолжил курить и идти приминая сочную траву, поэт не отставал от него, в какой-то момент он начал декламировать совершенно жуткие стихи какого-то русского поэта.       — Я       достаю       из широких штанин       дубликатом       бесценного груза.       Читайте,       завидуйте,       я       — гражданин       Советского Союза.       Поэт чеканил каждое слово, у священника в ушах даже зазвенело, когда фразы подобно стеклянным шарикам в известной игре, отскакивали друг от друга. Клод страдальчески поморщился, но поэт воспринял эту гримасу за одобрение и в следующее мгновение предложил зачитать свои собственные вирши. Священник покорно вынес и эту пытку, правда повернул от края поляны к самолету, чтобы в случае чего, совершить с летчиком обмен спутниками. Гренгуар забывшись, что перед ним находится просто товарищ, часто обращался к нему "месье кюре". Клод был терпелив, ему просто хотелось немного покоя, оказаться в кресле и подремать, дать выветриться коньячным парам и сигаретному дурману. Но, упованиям его не было суждено сбыться, закончив читать стихи, поэт, самым возмутительным образом, взял священника под руку и повлек его обратно к краю поляны. На этот раз Гренгуар стал жаловаться на свою спутницу.       — Есть ли что-то более упрямое во вселенной чем женщина? — восклицал он, священник все пытался высвободить свою руку. — Понимаете месье кюре, мы ведь женаты, расписались в магистрате и потом даже венчались, но браком наше сожительство не назовешь.       — Вы венчаны? — священник был искренне удивлен.       — Да, — поэт слегка покраснел. — Это было до того как я стал коммунистом, к тому же я не верю в обряды потому и не считаю, что венчание делает наш брак более законным.       — Допустим, — отчаявшись высвободить руку, священник все же ухитрился достать фляжку и сделать из неё маленький глоток.       Гренгуар понимающе улыбнулся.       — Она не позволяет себя касаться, — огорченно продолжил поэт. — Я столько раз пытался, но она против, однажды ударила меня ниже пояса, а в другой раз пригрозила воткнуть в меня нож.       — Похвально, — машинально отозвался священник.       — Думаете? — недоверчиво спросил поэт. –У неё есть любовник жандарм с дворянскими корнями, такой смазливый тип с нафабренными усами! Вечно бегала к нему на свидания, а мне что оставалось? Как спасение, пришло осознание порочности капиталистического мира. Потом этот молодчик женился на деньгах, а она словно спятила, такую истерику мне устроила! Но я-то тут при чем?! Вы полагаете это справедливо, что цветы любви срывал один, а упреки получает другой?       Священник испустил тяжелый вздох, он не понимал за что Господь в очередной раз послал ему страдальца от любви, он ведь от подобного и бежит в далекий Буэнос-Айрес, чтобы под южным солнцем в маленькой церквушке познать наконец покой. Поэт еще долго водил его по поляне, пока летчик любезничал с красивой цыганской танцовщицей. Все же, Антуану стало жаль кюре, он помахал им рукой и пригласил парочку к костру, который разжег на пару с Эсмеральдой. Гренгуар выпустил руку священника, тот с видимым облегчением отошел подальше от поэта. Священник проголодался, когда он подошел к костру, то летчик протянул ему с улыбкой галеты и кружку воды, кюре с благодарностью принял скромное угощение. Цыганка выглядела спокойней, впрочем как и поэт, он подошел к ней и протянул сорванный по дороге белый цветок, девушка поцеловала его в худую щеку. Священник смотрел на это со странным выражением лица.