***
Арти Трамп, не закрывая рта, делился со мной новостями и сплетнями с той минуты, как Хоук вошла в зал номер 83. Времени было половина одиннадцатого утра, четверг. Она приехала в центр города на машине, двигавшейся так же медленно, как проходившие через Вест-Сайд поезда подземки, — их то и дело задерживали, поскольку в туннелях велось расследование. — Меня в эти туннели калачом не заманишь, — сообщил, облокотившись о перегородку, Арти. — У меня клаустрофобия. В газетах пишут, что они уходят под землю на высоту небоскреба. Зал суда был ещё пуст, Хоук раскладывала папки, ожидая появления главных персонажей. — Я тебя отлично понимаю. Свежий воздух, дневной свет — и ничего больше. — Теперь мы целый год будем пить воду, которая подается по этой трубе, и гадать, не плавают ли еще в ней руки-ноги тех парней. — Каких парней? — По дороге сюда Хоук все время слушала радио, однако о жертвах взрыва в новостях ничего не говорилось. — Бедняг, которых там разорвало на куски. «Гномов», ДНК которых будут капать из твоего кухонного крана. — Что? — Ты знаешь Билли, который распоряжается в 62-м зале? У него есть двоюродный брат, а у того жена, брат которой — один из этих самых «гномов». Он говорит, что пропали без вести трое. И что копы, которые сегодня утром спустились вниз, нашли куски человеческих тел. Дверь судейской комнаты отворилась, в зал торопливо вошла суья, на ходу через голову надевая мантию. За несколько минут до одиннадцати она должна была занять своё место в зале. За ней по пятам следовал Лем Хоуэлл. — Сколько у нас присяжных, Арти? — спросила судья. — Пока девять. — Кто-нибудь из отсутствующих звонил? — Да, номер два. Ей удалось добраться до подземки, но там у нее случился приступ панического страха. Я сказал ей, чтобы она в такси пересела. Другие, должно быть, застряли в метро. По радио говорят, поезда то и дело задерживаются. — У вас имеются предложения касательно того, на что мы могли бы потратить это время, мистер Хоуэлл? Мисс Холук? — спросила Верховная Хрица. Лем присел на краешек стола Хоук. Он любил, прикрываясь милой болтовней, сунуть нос в её бумаги. — Надеюсь, ваша честь, мисс Хоук не откажется рассказать нам, как она провернула вчера это дельце. Что ты сделала, девочка, для того чтобы весь центр дымом заволокло? Что это за чары то такие адские были? Моя победа над Кей Милд прямо из заголовков газет ухнула в огромную яму. — Лем приподнял над столом мою синюю папку. — У неё все здесь, судья. Эта папка называется «Грязные трюки». — Здесь только самые первые, мистер Хоуэлл. Те, что я освоила за годы моей учебы у вас, — сказала она Лему, а затем обратилась к судье: — Вы не хотели бы, услышать, на каком основании я собираюсь вызвать в качестве свидетеля эксперта по домашнему насилию? — Хорошая мысль. Арти, сходите посмотрите, пришла ли стенографистка. Лем приблизился к столу судьи. — Мне кажется, вызов такого эксперта лишен всякого смысла. У Александры нет ни грана, ни крупицы, ни йоты медицинских свидетельств о наличии насилия в семейных отношениях Кусландов. — Именно по этой причине мне такой эксперт и требуется. Арти Трамп вернулся с судейской стенографисткой, и та прошла к по залу, неся свою компактную машинку. — Пусть и обвиняемый послушает, — сказала Верхъовная Жрица и повела рукой, укрытой широким рукавом мантии, в сторону Трампа. — Приведите его. Охранники отперли дверь за скамьей подсудимых, сняли с Брендана Кусланда наручники и вывели его в зал. Он был тих и спокоен. Секретарь суда сделала в протоколе слушания новую календарную запись, а Хоук встала, чтобы изложить свои доводы. Ножки кресла, в которое усаживался Кусланд, тихонько скрипнули, и глаза Александры на миг встретились с его холодным, буравящим взглядом. — Назовите, пожалуйста, имя эксперта, которого вы хотите вызвать, мисс Хоук, — попросила судья. — Это доктор Эмма Энлоу из Кирквольского департамента здравоохранения. С Анисой Кусланд доктор Энлоу никогда не встречалась. Она является экспертом по насилию в интимных отношениях. — А зачем нам такой эксперт? — спросила судья. — С формальной точки зрения преступление остается одним и тем же независимо от того, был ли преступник женат на жертве или никогда прежде её не видел. — По закону это действительно так, — сказала Хоук. — Однако обычные люди относятся к жертвам домашнего насилия иначе, чем ко всем прочим. — И что же нам предстоит услышать от этой дамы? — поинтересовалась судья. — Очередную тарабарщину, — ответил Лем Хоуэлл. — Пустые разглагольствования. — Три года назад доктор Энлоу представила официальный отчет, результат проводившегося в течение четырех лет изучения причин, по которым погибали все когда-либо убитые в стране женщины. А это более двенадцати тысяч убийств. В некоторых случаях, которые были успешно разрешены, имелась возможность установить, в каких отношениях находились жертва и её убийца — знали они друг друга или не знали. Половина этих женщин была убита мужьями или любовниками. Пятьдесят процентов. Ваша честь, полученные Энлоу результаты основаны на отчетах о вскрытиях, фотографиях, сделанных на местах преступлений, токсикологических и баллистических исследованиях. На фактах и только на фактах. — Но какое отношение они имеют к нашему делу, мисс Хоук? — уточнила судья. — Значительная часть информации, относящейся к домашнему насилию, остается пока неведомой присяжным и, говорю это со всяческим уважением, даже суду. Неторопливо расхаживавший по залу Лем издал натужный смешок: — Остается неведомой суду? Я же учил вас, Александра: никогда не говорите судье подобных гадостей. — Ваша честь, мистер Хоуэлл уже приводил в суде тот довод, что до самого ареста Брендан Кусланд ни в чем предосудительном замечен не был. Согласно данным доктора Энлоу, в тридцати процентах изученных ею случаев убийца ранее к насилию не прибегал. Когда женщин убивали мужья, это обычно делалось непосредственно, вручную, если можно так выразиться, и с применением силы, намного большей, чем требовалось, — сказала Хоук. — В большинстве случаев мужья своих жен душили. Не связанный присутствием присяжных Кусланд надменно ухмыльнулся. Его здоровый глаз буравил Хоук, точно лазер. — Кроме того, ваша честь, исследования Энлоу позволили выявить два момента в отношениях женщин с партнерами, в ходе которых они подвергаются наибольшей опасности. Основной причиной гибели беременных женщин как раз является убийство, ваша честь. Дверь камеры, из которой в зал вывели Кусланда, открылась, один из охранников поманил к себе Арти. — Не хотите ли вы сказать, мисс Хоук, что покойная была беременна? — Нет. Я лишь хочу сказать, что, если отношения в семье нестабильны, дополнительные факторы стресса срабатывают таким образом, что в эти девять месяцев женщина более всего подвержена риску. Вторым опасным моментом является, ваша честь, расставание. Верховная Жрица поднял ладонь, останавливая собравшегося выпалить что-то Хоуэлла. — Да, но Кусланды жили вместе. — Аниса Кусланд сказала подсудимому, что их браку пришел конец. Исследования доктора Энлоу показывают, что в семидесяти пяти процентах случаев женщины, убитые своими партнерами, пытались прекратить отношения с ними. А вот об этом судья явно услышала впервые. — Когда вы собираетесь вызвать доктора Энлоу? — Скорее всего, на следующей неделе, после того как закончу опрос криминалистов. — Судья, мнение этого эксперта не имеет отношения к нашему делу, — сказал Хоуэлл. — И если мисс Хоук не сможет представить свидетельств связи моего подзащитного с убийством, предвзятый характер этих показаний намного перевесит их доказательную ценность. — Я приму решение после того, как вы подадите официальную просьбу о вызове данного свидетеля, мисс Хоук. Вызов доктора Энлоу будет иметь смысл лишь после того, как вы сумеете обосновать свою позицию. — Да, ваша честь. — Приведите в зал Арти, — велела судья одной из женщин-полицейских. Вообще говоря, оставлять обвиняемого по делу об убийстве на попечении всего одного охранника было не положено. И коренастая афроамериканка, в накрахмаленной до хруста белой рубашке и темно-синих брюках в обтяжку, послала свою молодую коллегу на поиски Арти. Судья нетерпеливо перебирала бумаги, лежавшие на его столе. — Алекс, если мы перенесем слушание на вторую половину дня, вы сможете обеспечить явку ваших свидетелей? — Да, я буду готова продолжить. Арти Трамм вернулся в зал и, подойдя к судье вплотную, зашептал что-то ей на ухо. Верховная Жрица взглянул на Лема, потом прямо на Александру: — Мисс Хоук, мистер Хоуэлл. Будьте добры, подойдите ко мне. — Это нужно вносить в протокол? — спросила стенографистка. — Нет, — ответила судья, — пока нет. Арти, попросите ваших людей увести мистера Кусланда в камеру на несколько минут. Полицейские вывели подсудимого из зала. — Расскажите им, что вы услышали, Арти, — сказала судья. — Это его брат. Одним из погибших оказался его брат. — Чей брат? — переспросила Александра. — Подсудимого, мисс Хоук. — Первый раз о нём слышу, ваша честь. Разве у него… — Вам что-нибудь об этом известно, Лем? — спросила судья. — Я тоже ничего не понимаю, — ответил Лем. — Так кем был его брат и как он умер? Мне вовсе не хочется, чтобы Брендан узнал эту новость во время заседания суда. — Арти говорит, что ходят слухи… — Уже не слухи, судья, — сказал Арти. — Мэр собирается провести пресс-конференцию. Один из погибших — Дюк Кусланд. — И что с ним случилось? — Хоуэлл выглядел растерянным. — Полицейские обнаружили на месте взрыва останки тел, Лем, — негромко сказала судья. — Вчера погибли несколько рабочих. Наш всесильный магнат, наш подозреваемый, миллионер с образованием не хуже, чем у его покойной жены, имел брата-землекопа? — Вот такая история, мистер Хоуэлл, — сказал Арти. — Одним из парней, которых прошлой ночью разорвало в туннеле на куски, был Дюк Кусланд.***
— Не разбудила? — спросила Хоук у Себастьяна, позвонив ему домой из своего кабинета. — Нет. Я вернулся около шести утра. Поспал немного, а потом мне позвонил лейтенант Петерсон, — ответил Себастьян. Петерсон возглавлял Отдел расследования убийств, в котором служил Ваэль. — Ты знал, что у Брендана Кусланда был брат? — Во время расследования этот факт не всплыл ни разу. Я думал, что знаю Брендана вдоль и поперек. А теперь Петерсон сообщает мне, что у него три брата и все «гномы», да ещё и сестра. Не понимаю, как я их прозевал. На самом-то деле следователя более дотошного, чем Себастьян Ваэль, на свете просто не существовало. — Я тебя ни в чем не виню. — Мы же изучили его прошлое, вели за ним наружное наблюдение, просмотрели списки его телефонных звонков — и ничего. И в тюрьме его никто не навещал. Когда знаешь, как крепки у «гномов» семейные узы, это выглядит странно. Как он отреагировал на новость? — Жрице хватило ума поговорить с ним без меня. Кроме того, объявлен перерыв в слушании дела — оно возобновится после похорон. — Позови к телефону Мерсера, мне нужно переговорить с ним. — Мерсер уехал в больницу, — сказала я. — Марли лежит там после операции в закрытом отделении. Твой информатор сообщил, что пока к нему посетителей не допускали. Мерсер хочет назвать ему имя Дюка Кусланда и посмотреть, что из этого выйдет. — Хорошо, я перехвачу его там. Петерсон собирает нашу группу — в туннеле, вход в который находится рядом с профсоюзом «гномов». Хочешь поприсутствовать? — Конечно. — В четыре. Есть надежда, что к тому времени будут опознаны все погибшие. Оденься попроще, малышка. От этой истории так и несет крупными неприятностями…