***
По спине Бозес пробежали мурашки, когда они с Гамильтон услышали далёкий женский визг. Могла ли это быть Пина? Могла, но вряд ли. В городе осталось много женщин. Девы шли осторожно, стараясь не шуметь и не привлекать к себе внимание. – Стой, я проверю, – громким шёпотом произнесла Бозес и заглянула за угол. Двое мёртвых мужчин. Железный скелет. Посмотрел на неё. Прежде, чем он успел поднять орудие, дева рванула назад. – Бежим! Гамильтон подскочила и нырнула в ближайшую дверь, за которой находилась пекарня. Бозес в несколько широких шагов догнала напарницу и захлопнула дверь. Странно. Она была заколочена изнутри, но кто-то выломал доски. У кого... хватило бы сил? У железных скелетов? Или крепкого мужчины? Бозес жестом приказала Гамильтон быть тише и с булавой наготове прошла в ближайшую открытую дверь. Ставни опущены и зашторены. Их не должны видеть. Не должны же?.. – В угол, – Бозес указала на укромное место позади шкафа. – Я в засаду. Дева покрепче ухватилась за рукоять булавы. Считалось, что это оружие смертоносно лишь в руках крепких воинов. Бозес не была крепка телом, но драться с железными скелетами мечом – намерение проигрышное в самой основе. Шаги. Тяжёлые, похожие на стук. Существо пошло куда-то дальше по улице, миновав дверь. В этот раз повезло. Но ни Бозес, ни Гамильтон не решались пошевелиться. Счастье, что они не оказались на передовой во время атаки. Интересно, что сейчас с Бифетер? Она находилась на посту у южных ворот, чтобы ополченцы и стражники не расслаблялись. Именно там враг нанёс первый удар... На втором этаже скрипнула половица. – Гамильтон, – позвала напарницу Бозес и жестами показала, что они здесь не одни, и ей следует оставаться на месте. В груди похолодело. Стоит ли подняться, проверить? Если это железный скелет... Нет. Вряд ли это враг. Должно быть, кто-то из ополченцев или стражников спрятался в доме. Он же выломал дверь. Всё просто. Бозес аккуратно выглянула в проём. В темноте никого. Дева сделала несколько шагов вдоль стены, по дороге потуже затягивая пластины, и с булавой наготове вознамерилась наступить на первую ступеньку. Затем ей пришла в голову иная идея. Нужно попробовать сыграть на эффекте неожиданности. Она отступила на несколько шагов назад, а затем тихо, но нарочито позвенев доспехами по дороге, добралась до двери. Последний, опасный шаг. Бозес приоткрыла дверь. Железный скелет виднелся дальше по улице, но он был повернут к ней спиной. Разыгрывая тихое бегство, она оставила дверь в том же положении и уже без звона и лишнего шума вернулась к лестнице. Наверху по-прежнему не решались издать ни звука. Ну конечно. Это почти наверняка ополченец или стражник. Если так, то он дезертир, но Бозес и сама не рвалась в бой, так что не могла его осудить и тем более выпроводить на улицу. Времени ждать, пока неизвестный на втором этаже осмелеет, не было. Нужно действовать, но осторожно, поддерживая легенду. Первая же ступенька отозвалась громким, предательским скрипом. Бозес закрыла глаза и с раздражением выдохнула. Проклятье! Дева рванула вверх по скрипучей лестнице, звеня доспехами и громко топая, и совсем не подумала о возможной ловушке. Сквозь сапог она почувствовала натянутую толстую верёвку. Разглядеть её в темноте – задача не для человеческих глаз. Щелчок. Лязг заточенного лезвия. Бозес попыталась пригнуться, отчего-то ожидая удара по голове со стороны, но вместо этого на неё упал гружёный мусором ящик. Благодаря затыльнику шлем упёрся в плечи доспеха, и вся нагрузка пришлась не на шею, что хоть и заныла от боли, но не сломалась под тяжестью ящика, а на куда более крепкие плечи и спину. Бозес вскрикнула и рухнула на пол. В то же мгновение в темноте сверкнули нечеловеческие глаза – не железного скелета, простого нелюдя – и силуэт кроличьих ушей. Некто двигался бесшумно, как кот, и с размаху ударил деву по шлему чем-то тяжёлым. В помутнении от удара Бозес почему-то подумала, что это ополченец, и он перепутал её с железным скелетом. Дева разомкнула губы, чтобы сообщить ему: "я не враг!". Вышло нечленораздельное мычание с обрывками слов, как у умалишённого. С постепенным возвращением чувствительности загудела, потяжелела голова. На макушке отчётливо ощущался металл от гнутого в месте удара шлема. Выдержал. Благодаря чарам или качественной стали. Или тому и другому. Но противника уже не было в коридоре. Противника. Если это одна из крольчих, то у неё были и причины напасть, и ночное зрение, чтобы понять, что перед ней не железный скелет. Бозес попыталась ухватиться за рукоять булавы, но не нащупала её и не смогла разглядеть поблизости. Снизу донёсся грохот, за которым последовала шумная потасовка, пытавшаяся казаться тихой. Гамильтон. Крольчиха напала на Гамильтон, и обе девушки старались расправиться друг с другом без шума, чтобы не привлекать внимания железных скелетов. Упершись руками в пол, Бозес постаралась освободиться из-под ящика, и это вышло на удивление просто. Исключая гудевшую голову, её тело чувствовало себя прекрасно, а груз без дополнительных усилий, но с громким ударом по полу соскользнул по доспеху. Снова поджимало время. Гамильтон хоть и показывала хорошие результаты на тренировках, никогда ничем особенным не выделялась. Единственным её преимуществом был доспех. Крольчиха же наверняка превосходила деву и умением, и силой, и скоростью, и, к тому же, прекрасно видела в темноте. Так и не отыскав на полу утерянную булаву, Бозес вытащила нож и слетела вниз по лестнице, нарочно грохоча и звеня доспехом. Это воодушевит Гамильтон и поселит в душе крольчихи неуверенность в собственных силах. На первом этаже, посреди просторной комнаты, в свете из приоткрытой двери стоял их противник. Дева раскрыла рот от удивления. Она узнала крольчиху. Она не раз видела её в столице на официальных приёмах и смотринах. Телохранительница Гварра Дикого. Бывшая шлюха и рабыня. Иси. В руке булава. Та самая, которую потеряла Бозес. – Ты! – только и сумела выдавить из себя дева. – Ты её знаешь? – из соседней комнаты вышла Гамильтон. На доспехах множество вмятин, очевидных даже в темноте. Голос уставший. – Это шлюха Гварра, – сквозь зубы прошипела Бозес. – Ты что творишь?! В ответ крольчиха лишь хмыкнула, отступила к двери, не подставляясь под удары ни единым движением, но вместо того, чтобы выскользнуть наружу – захлопнула её. Глаза Бозес успели отвыкнуть от темноты, и не могли разглядеть ни единой тени, ни единого силуэта. Шлюха. Грёбанная шлюха. Крольчиха скользила по комнате беззвучно, и удар по металлу спустя всего несколько мгновений стал неожиданностью для обеих рыцарш. Гамильтон со сдавленным всхлипом рухнула на пол, а Бозес смогла лишь разрезать воздух слишком коротким ножом. Тяжёлый удар по спине. Острые грани булавы оставили глубокую вмятину, что болезненно упёрлась в позвонок и заставила деву изогнуться. Она вновь махнула ножом, но само собой никого не задела. С таким оружием ей не справиться с Иси. Быть может, с мечом Гамильтон... Крольчиха не дала времени додумать мысль и ещё одним ударом вынудила Бозес отступить дальше от напарницы, а следующим – по хребту Гамильтон – заставила ту распластаться по полу. И вновь скользнула куда-то в самую тёмную часть комнаты, где нельзя было отличить вешалку от стоящего человека. И тем не менее, её выдали глаза. Блестящие под определённым углом, как у кошки. Бозес нащупала на столе позади себя мешок с мукой, схватилась за него – и бросила в крольчиху. Облако белого порошка в темноте предстало неясной чёрной дымкой. Иси не выдержала и закашляла. Задержав дыхание и ориентируясь на звук, Бозес побежала навстречу неприятельнице, но та без труда отступила в сторону – в левую ли, в правую ли, этого дева не знала, и резанула наугад. Не достала. Просто не достала. Там же, на левой стороне блеснули нечеловеческие глаза. Голова булавы взлетела откуда-то снизу и ударила по открытой части руки. Прикрывавший предплечье кестис всегда располагался на правой руке, но Бозес ударила левой, и тем самым подставила её под контратаку. Пальцы непроизвольно разжались, нож вывалился на пол. Кость треснула без единого звука, и даже боль пришла к Бозес не сразу. Но когда пришла, когда тупая и в то же время такая яркая и жгучая боль накрыла разум, дева не сдержала крика. Схватка остановилась. Крольчиха, сохранявшая преимущество даже против двух дев из рыцарского ордена, попыталась нанести последний удар – по туловищу Бозес – но последняя успела отпрыгнуть назад и уклониться от атаки. Почти беззвучно и быстро, как тень, Иси улизнула на второй этаж, по пути лишь раз скрипнув лестницей. Испугалась. Отступила. Гамильтон стонала и ёрзала по полу, неуклюже перебирая руками. Бозес поспешила к соратнице и даже в темноте разглядела в её глазах боль и ужас. – Б-, – еле слышно разомкнула губы Гамильтон. – Я здесь, надо тебя перевернуть, – Бозес помогла деве приподняться и сесть к стене. – У меня есть лечебное... – Б-Бо... – всё ещё пыталась говорить Гамильтон. – Бозес-с-с. – Запрокинь голову, – Бозес залезла в кошель на поясе и порезалась об осколки стекла. Склянка с целебным зельем разбилась. Надо было перелить её во флягу, как обычно поступают воины. – Я тебя раздену, спрячу и подлечу, – быстро пробормотала дева, доставая два целебных зелья из кошеля Гамильтон. – Одно тебе, одно мне. Пей осторожно, маленькими глотками. Идиотская, но частая смерть на войне – это смерть захлебнувшегося целебным зельем солдата. О ней рассказывал Грей. Желая поскорее избавиться от боли и ран, люди часто жадно и неосторожно глотают зелье, оно попадает в неправильное горло, сил откашляться нет, а помочь никто не может, пока не снимет доспех. Гамильтон пила осторожно. На её щеках блестели слёзы. С улицы донеслись те же тяжёлые, стучащие металлом шаги, что они слышали ранее. – Они уже здесь, – прошептала Бозес, укладывая второе зелье к себе в кошель. Она схватилась за воротник доспеха Гамильтон и едва ли сдвинула ту с места. Тогда дева, согнувшись, тихо проникла в соседнюю комнату и стянула с кровати одеяло. Треск. Всхлип. Лязг металла. Через крохотное отверстие в ставнях проникал одинокий лучик солнечного света. Осознание приходило к Бозес медленно. Всхлип. Лязг металла. Отверстие в ставнях. Деву парализовало. Подступающая тревога ослабила боль в сломанной руке, свисавшей на одних мышцах, и тяжесть в голове, ещё не отошедшей после удара. Набравшись смелости, Бозес выглянула из дверного проёма. В ставнях аккуратная круглая дыра. Точно такая же, с краями, вогнутыми вовнутрь, виднелась в шлеме Гамильтон. На закрытый глаз девы стекал ручеёк крови. Второй открыт, лишён жизни, блестит. Тело Гамильтон вздрогнуло. Изо рта вылилось красное целебное зелье, смешанное с зеленоватой рвотной массой. Ноги Бозес наполнились свинцом и отказались держать деву. Она осела в дверном проёме, прислонившись спиной к лакированной деревяшке. Сломанная рука ударилась о пол, отозвавшись сильной тупой болью. Дева непроизвольно застонала, но тут же покрепче сжала губы и сдержалась, насколько могла. Шаги. Те же тяжёлые, металлические. Они звучали за ставнями, за стеной, плавно приближались к двери. Слёзы скатились к нащечникам. Бозес ухватилась за наличники и протолкнула себя внутрь комнаты – а там проползла в тот же дальний угол, где прежде приказала затаиться Бозес. Дверь со скрипом отварилась. Железные ступни пошагали по деревянному полу. Глухой металлический хлопок. Тело Гамильтон повалилось набок, отчасти закрыв вход в комнату. С короткими промежутками из-за стены доносилось тихое гудение. И, наконец, железный скелет направился наверх, вслед за Иси, но Бозес ещё долго не решалась выдохнуть. Она слушала шаги существа на втором этаже. И надеялась, что крольчиха свяжет его боем или же он уйдёт тем же путём, что и она. Но этого не произошло. Железный скелет прошёлся по комнатам, вернулся к лестнице и на время притих. Но Бозес всё ещё слышала временами то же гудение, только тихое, отдалённое. К горлу подступила рвота. Дева не решилась звенеть нащёчниками, поэтому горькая зелёная масса наполнила её рот и потекла по подбородку на нагрудник. Голова загудела ещё сильнее. Ноздри наполнил зловонный запах. Железный скелет направился в другую комнату и вновь остановился. Он не собирался никуда уходить. Кровь пульсировала в висках и в ушах. Комнату наполнил звон. Вмятина шлема давила сквозь кожаную подкладку. Вмятина доспеха всё яснее ощущалась сквозь поддоспешник, несчастный позвонок болел, вынуждая Бозес выгнуться в очень неудобном положении. Долго так она не сможет. Тело ломило от боли, рвота затекла за шиворот. Пальцы здоровой руки осторожно нащупали ремешки доспеха, немного ослабили их. Вмятина ещё чувствовалась, но не так болезненно. Расстегнула ремешки шлема под подбородком – и вторая вмятина перестала доставлять дискомфорт. И снова шаги бездушной твари со второго этажа. Она расхаживала по комнате, будто выискивая добычу. Если Иси не улизнула, то должна сейчас сидеть в укромном месте, испуганно поджав уши. Это успокоило, но лишь немного и ненадолго – Бозес разглядела тень тела Гамильтон, отброшенную светом из открытой двери. Как... как он... оно вообще увидело их через закрытые ставни? И как они вообще проиграли бой юной крольчихе? Две рыцарши из престижного ордена оказались беспомощны против девчонки без доспехов и собственного оружия, и как только они собирались сражаться против железных скелетов?!***
Тяжёлый, покрытый свинцом в каждой щели грузовик рухнул где-то посреди Токио, вдавив пассажиров в сиденья. Или, вернее, сиденья в пассажиров? Эрл Фолдер закрыл глаза и постарался не дышать без надобности. Мысли предали его спокойствие ещё в полёте: что, если лопнет колесо? Или случится какая-то другая поломка? Или машина не заведётся? Во рту появился неприятный привкус металла. Его уже облучило или это так играет воображение? Прикреплённый к дальней стенке дозиметр недовольно затрещал. Плохой знак. Между приземлением и запуском двигателя прошла вечность. По крайней мере, так показалось Эрлу. Долгие секунды металла на языке, треска дозиметра и тихого бормотания Троя Вернера – своенравного парня, чья верность машинам Скайнета порой больше походила на манию при психическом расстройстве. Грузовик со скрежетом рванул с места. Прошло с пол минуты, и треск дозиметра ослаб, хоть и не исчез полностью, а Эрл с облегчением выдохнул. Обошлось. Больше всего он боялся, что из-за лишнего веса не выдержит колесо или трансмиссия, но всё прошло гладко. Взгляд на часы. Одна минута. Всего одна минута прошла после приземления. Машину снова встряхнуло – они покинули межмировой тоннель и попали на грунтовую дорогу. Дозимтр всё ещё трещал. На машине осела пыль с примесью радиоактивного кобальта. Нужно немного времени, чтобы её смыть. Пассажиры томились в ожидании. Впервые за годы ядерной зимы Эрл ощутил жар, духоту. Новый мир пробуждал давно забытые чувства. По металлу ударили струи воды. Треск дозиметра плавно сменился редким пощёлкиванием. Наконец, стоявшие снаружи роботы отворили двери, выпустив людей наружу. Хотя на Земле вечерело, в новом мире по глазам ударил яркий солнечный свет. Полуденный. Эрл с непривычки зажмурился, остановился, дал зрению время приспособиться. По плечу постучали. – Выходите? – произнесла хрупкая девушка в линзах. Эрл прежде не работал с ней и не знал её имени. – Да, конечно, – ответил американец и последовал к выходу. Это действительно был новый мир. Яркий. Зелёный. С прекрасными горными вершинами вдали. С тёплым, свежим воздухом. И нежными лучами Солнца. Но времени наслаждаться этими местами не оставалось. Впереди долгие опыты над туземцами и человекоподобными созданиями. Скайнет успел их допросить и теперь хотел узнать всё остальное: взглянуть на их гены, на их физиологию и анатомию, но самое важное – магия. Эрлу не верилось, что где-то, пусть даже не на Земле, обитали настоящие волшебники и творили настоящее волшебство. Но это сообщил сам Скайнет. А любое сообщение Скайнета – истина. Часть туземцев уже препарировали, на них испытали отравляющие вещества и радиацию. Результаты даже у тех из них, кто опознаётся как человек, отличаются от таковых у землян. Причём в сторону большей живучести. Впереди месяцы работы с целью выяснить причины. Если это особенности местной биологии – отметать. Если это магия – докопаться до тех каналов, по которым она служит на благо тел своих носителей. И найти возможность построить эти каналы искусственно.