* * *
Уже на следующий день после своего освобождения Арина стала ходить в Академию — пока что просто на общие лекции, хотя Какаши по-прежнему был категорически против того, чтобы она совалась в это дело. В свободное время девушка напросилась в библиотеку, где с завидным упорством читала про историю, географическое и политическое устройство этого мира. Какаши не вполне понимал её рвение — она как будто торопилась куда-то, — но упрекнуть её ему было не в чем: сам он постоянно пропадал на тренировках или миссиях со своими подопечными, поэтому мог только порадоваться, что Арина нашла себе занятие по душе и не особенно скучала в его отсутствие. Вместе же они проводили утренние часы — после обязательной тренировки Какаши на рассвете. В это время Какаши непременно готовил роскошный завтрак — впрочем, Арина быстро напросилась к нему в ученицы и вскоре уже гармонично дополняла процесс готовки. Также в их распоряжении были вечера, когда они выбирались куда-нибудь вместе. В эти моменты казалось, что у них всё было хорошо. Однако ночью Арина неизменно отворачивалась к окну, а Какаши всё больше и больше недоумевал. Особый абсурд ситуации заключался в том, что ему, очевидно, было гораздо проще фамильярничать с ней тогда, когда он ещё не думал о ней всерьёз, чем сейчас, когда он понял, что она не была для него просто мимолётным увлечением. Ему, никогда раньше не жаловавшемуся на собственную нерешительность, было весьма неприятно открывать в себе такую черту. Окончательный надлом в их отношениях произошёл в тот день, когда Арина не удержалась и поделилась впечатлениями от обучения в Академии. До этого она интуитивно избегала этой темы, но в то время она только начинала чувствовать свою чакру, и не смогла сдержать эмоций от этих новых и необычных для неё ощущений — от своего первого маленького успеха. Какаши предпринял очередную попытку убедить Арину отказаться от обучения, но, вновь встретив решительный отпор, в сердцах пригрозил, что иначе будет вынужден вновь запечатать её способности. Ему самому было очень стыдно за эту вспышку впоследствии, но тогда к беспокойству о девушке примешалась ещё и банальная ревность. Ревность, на которую он в принципе не имел никакого права. И всё же, это явно была запоздалая реакция на то, когда ранее тем днём он увидел их с Ирукой, беззаботно болтавших. А ведь в тот момент ему казалось, что он прекрасно держался. Тогда же он с ужасом узнал, наконец, о настоящих переживаниях Арины — и в частности, что она чувствовала себя лишённой собственной воли, потому что она жила у него на всём готовом, и его категоричный запрет только подтверждал это. В тот вечер он таки отправился ночевать в общежитие. Каким образом это исправляло ситуацию, оба так и не поняли, но им явно было необходимо побыть порознь и обдумать сложившееся положение. На следующий день между ними вновь установилось относительное перемирие. В то же время, по негласной договорённости ночевать Какаши по-прежнему отправлялся в общежитие, да и дома бывал скорее как гость, всем видом показывая, что дом — в полном распоряжении девушки. К теме дзюцу они больше не возвращались. Тем не менее, ходить в Академию Арина всё же перестала, причём ожидаемого удовлетворения, как ни странно, Какаши это не принесло — скорее наоборот.* * *
Однажды вечером Какаши сообщил, что через день ему предстояло на время покинуть Коноху — его отправляли с важной одиночной миссией, а его ученики временно поступали под опеку одного из его молодых коллег. Арина попыталась разузнать, что за миссия такая, но Какаши ограничил пояснения лишь тем, что это миссия ранга S, к выполнению которой допускается лишь определенный класс шиноби, да и то, даже если говорить про джонинов — поручить её могли не каждому. А в тот момент так случилось, что все подходящие кандидаты уже были на заданиях, поэтому и пришлось привлечь его — в принципе, это не было редкостью в его случае, хотя до этого у него не было учеников, поэтому получилась небольшая накладка. Поскольку миссия была одиночная — про опасность он не стал упоминать, — взять учеников с собой он не мог. Арина, казалось, не на шутку огорчилась, и уточнила, как долго его не будет. Какаши осторожно предположил, что около недели. В тот день, когда Какаши отправлялся в путь, ему предстояло для начала доставить свою троицу на очередную «бытовую» миссию в окрестностях Конохи, а после обеда к ним должен был уже присоединиться его коллега, Уэда Кенджи, который формально пока что не был допущен к полноценному наставничеству, и должен был приглядеть за детьми лишь пока Какаши не будет в Конохе. Поскольку дом Какаши располагался по пути к ферме, куда они направлялись, он предложил своей троице присоединиться к ним с Ариной на завтраке, чтобы заодно дать им кое-какие напутствия. Наруто, конечно, не преминул поныть, что тот не берёт его с собой на нормальную миссию, но Какаши лишь беззлобно посмеялся в ответ, доверительно сообщив, что с удовольствием поменялся бы с ним местами и сам остался бы в Конохе. У Наруто в голове словно зажглась лампочка, поэтому Какаши поспешил его одёрнуть, чтобы не вздумал увязаться следом. Утром в назначенное время троица была уже у порога дома Какаши. Изнутри доносился аппетитный запах — что удивительно, Какаши также явился вовремя и уже вовсю хозяйничал на кухне. Их встретила Арина, радостно заулыбавшаяся при виде их немного смущённых мордашек, и проводила в дом. За завтраком Арина едва сдерживала смех, глядя на то, с каким пристальным вниманием ребята наблюдали во время еды за Какаши — они явно ещё не смирились с тем, что без желания Какаши увидеть его лицо без маски нереально. В какой-то момент ей пришлось даже напомнить им, что им надо бы самим тоже есть. Какаши же, пользуясь их пристальным вниманием, невозмутимо изложил ребятам план по миссиям на ближайшие дни, а также дал рекомендации по тренировкам, добавив, что всё это также будет в письменном виде у Кенджи, так что отвертеться им не получится. После завтрака (ребята прилежно помогли прибраться и Наруто почти даже ничего не разбил в процессе) Какаши сказал, что ему нужно ещё кое-что дособирать — сказывалось то, что он фактически жил на два дома, — и попросил их немного подождать его. Наруто и Саске решили попрактиковаться в метании кунаев и ушли на улицу. Сакура, которая благовоспитанно помогла Арине собрать обед для них, чуть позже также увязалась следом. Оставшись наедине, Какаши и Арина внезапно почувствовали навалившуюся неловкость. Словно каждый что-то ждал от другого, но не мог сказать — или сделать. Какаши упаковал рюкзак, тщательно проверив содержимое, затем вышел в прихожую и стал обуваться. Арина вышла следом и молча прислонилась к стене. Наконец, Какаши выпрямился и повернулся к Арине. Какое-то время они смотрели друг на друга. — Какаши-сенсей? — раздалось снаружи. — Иду, — нехотя отозвался Какаши, стрельнув взглядом за спину, затем вновь перевёл взгляд на Арину и виновато улыбнулся, прищурив глаз. — Что ж… — он смущённо опустил взгляд. — Какаши… — внезапно выдохнула Арина, отделилась от стены и стремительно подалась вперёд. Одной рукой она обхватила его за шею, запустив руку ему в волосы, а другой сдёрнула его маску и впилась поцелуем в его губы. Какаши лишь мгновение ошарашено смотрел перед собой, после чего упоённо ответил, обняв девушку чуть не до хруста. Стремясь ещё больше сократить и так уже несуществующее пространство между ними, он непроизвольно сделал шаг вперед и запнулся о ступеньку, делящую прихожую на два уровня, в результате чего они повалились на татами, впрочем, не разжимая объятий и не прерывая неистового поцелуя — Какаши в последний момент смягчил падение и всё же не раздавил девушку. Какое-то время они были полностью поглощены друг другом. Остатки разума уходили на то, чтобы ненароком не застонать в полный голос. Какаши почувствовал солоноватый привкус — похоже, кто-то из них рассёк губу. Наконец, после, казалось, целой вечности — и одновременно мучительно короткого мгновения — они всё же оторвались друг от друга, и замерли, глядя друг другу в глаза и шумно дыша. На лицах у обоих застыло совершенно ошалевшее выражение, щёки пылали. Правая ладонь Какаши сжимала оголённую ягодицу девушки, а её нога обвивала его спину. Не было абсолютно никаких сомнений в том, что именно Арина ощущала на уровне своего паха. Ее глаза расширились еще больше: размер, судя по всему, был весьма многообещающим. Однако прежде, чем она успела что-либо сказать, от входа снова раздалось противное: — Какаши-сенсе-ей, ну вы там ско-оро? Зачем, ну зачем он пригласил их к себе? Вот чего им вдруг неймётся? Не на фестиваль же идут, к чему эта спешка? Какаши поднялся в сидячее положение и затравленно оглянулся, нервно выкрикнул через плечо: «Сейчас!». Взглянул на Арину с нескрываемым отчаянием. Снова наклонился было к ней, однако неожиданно она мягко его отстранила. Одними губами умоляюще произнесла: «Иди…» — и тут же смятенно отвела взгляд, отодвигаясь назад. Он мгновение колебался, затем стиснул зубы и кое-как, словно пьяный, поднялся. Арина встала подчёркнуто сама, отказавшись от его помощи и по-прежнему избегая его взгляда. Она понимала, что больше они ни в коем случае не должны были прикасаться друг к другу, иначе дом уже рисковал сложиться словно карточный — и неважно, ждут там дети на улице или нет. Одной рукой подхватив свой рюкзак, другой Какаши судорожно натянул на лицо маску и попытался кое-как поправить волосы и сбившуюся налобную повязку. Наигранно крикнул в сторону выхода: «Одну минуту!». Предпринял очередную попытку сунуться к девушке, уже вновь стягивая маску, но Арина, не переставая заливаться румянцем, опять отстранилась. Какаши сделал страшные глаза и яростно зашептал: — Так нельзя, нельзя так делать! Однако вместо ответа Арина лишь покачала головой и ему ничего не оставалось, как поправить маску и всё же выйти во двор, то и дело бросая назад на девушку взгляд, в котором невообразимым образом сочетались укоризна и вожделение. Арина поспешно поправила свой внешний вид и тихонько выскользнула следом, хотя сначала не собиралась этого делать. Наруто, переводя взгляд с сильнее, чем обычно, взъерошенного сенсея на залитую румянцем девушку, закусившую алеющую губу, и обратно, озадаченно спросил: — Это… что-то случилось? Саске фыркнул. Сакура выглядела так, будто начала что-то понимать, но прежде чем она успела озвучить свои мысли, Какаши преувеличенно бодро попрощался и поспешил утащить своих учеников прочь. Арина грустно смотрела им вслед, пока они не скрылись из виду, то и дело трогая языком рассечённую губу и прижимая ладони ко всё ещё горящим щекам, затем вздохнула, развернулась и ушла в дом.