А почему бы ей не смеяться? Смеяться ведь лучше, чем плакать. Особенно, если и то и другое бесполезно. Эрих Мария Ремарк
flashback Гермиона пожалела, что не отнеслась к выбору книги для Луны капельку серьезней. Правда пожалела. И как работает равновесие в этом мире, она получала возмездие за свою старую ошибку. Книга являла собой сборник стихотворений Эмили Диккинсон, и если бы Гермиона уделила лишнюю минутку на пролистывание работ поэтессы, сейчас бы ей не пришлось слушать Лавгуд, читающую удручающие строки наизусть. В короткой жизни сей, Что длится час, не боле, Как много — и как мало — Того, что в нашей воле. Голос Луны лился мягкой колыбелью, но Гермионе звук казался скрежетом стекла. Пытаясь абстрагироваться, она думала о том, почему Лавгуд читает стихи исключительно в их спальне, и не устраивает деклараций пред другими членами Ордена. Перед кем-то, у кого хватит крошек совести на то, чтобы сказать ей заткнуться. Перед кем-то, кто не желает иметь дело с демотивированными солдатами. Это определенно стало ее наказанием.* * *
Перед Гермионой стояло пять кипящих котлов, которые она сумела протащить за несколько походов в кладовку Слизнорта. Три старых котла, принадлежащие ей, Гарри и Рону на младших курсах, котел Лаванды и котел Крэбба. На соседнем столе лежало пять пергаментов, в которые она записывала все манипуляции с содержимым котлов, и блокнот, в котором она рисовала ветвистую схему работы разных ингредиентов с общими основными компонентами. Котлы с зельями остывали до комнатной температуры. Часы над дверью в класс показывали 2:34. Гермиона вымученно вздохнула, и зачесав пятерней волосы, которые лезли ей в глаза, уселась на стул у окна, чтобы оформить записи. Запас пергаментов, которые она взяла с собой для учебы, улетал с бешеной скоростью. Ей было необходимо за раз держать перед собой столько же пергаментов, сколько было рабочих котлов, чтобы не запутаться в записях. Но несмотря на то, что она брала одни и те же пергаменты для повторного использования по несколько раз, выводя записи поверх предыдущих и пачкая чернилами любой чистый клочок бумаги, запасы подходили к концу. Она разорится при следующем походе в Хогсмид. Ей нужно купить свои ингредиенты: пока что она безнаказанно таскает крупицы у профессора Слизнорта, но профессор никогда не был глупым. Рано или поздно он заметит пропажу, а Гермионе не нужны проблемы. Возможно он уже заметил, но дал неизвестному вору шанс остепениться, и попросил портрет Снейпа смотреть как можно более презренно, дабы намекнуть о наличии свидетелей. Ей нужно бесчисленное количество склянок для хранения образцов: трансфигурированных стекляшек скоро станет так много, что Гермиона не уверена, сможет ли она держать их все в нужной форме разом. Помимо этого, Джинни хотела сходить с ней за платьем на Хеллоуинскую вечеринку. Полная катастрофа. Гермиона отложила перо и потерла лицо ладонями. Ее голова последнее время была полной месивом: постоянный недосып и апатия на фоне отсутствия аппетита окончательно добивали ее, и в итоге она думала обо всем и ни о чем одновременно. Будто в один момент ее мозг отключается, а потом туда подают энергию и мысли начинают крутиться нестройным роем, пока у нее не заболят виски и мозг снова не отключится. Унция Белладонны стоит около сикля, мне необходимо минимум 50 унций, а это почти три галлеона. Может полностью отказаться от использования флоббер-червя? Что если просто выпаривать влагу до кремообразной формы? Моя рука зудит… Флитвик совсем как с цепи сорвался и задал метровое эссе по Замораживающим чарам, да там даже в формате сказки столько не распишешь. Мерлин, прекрати чесаться, пока я тебя не отпилила! Я снова не высплюсь и придется отбиваться от сверхзаботливого Гарри. Как же хочется спать… Может стоит выпить? Как же чешется… Нужно купить бадьян. Какого черта Малфой это сделал? Вот оно. Все чаще в ее мыслях начал появляться Малфой и ей это не нравилось. Ублюдок дал ей повод для накручивания себя и пропал. Лишний кусок информации для постоянного анализа в ее и так забитой голове. Она очень много думала о том случае с недопоцелуем, но вслух об этом никогда не признается. Он просто застал ее врасплох и воспользовался тем, что она была не в состоянии врезать ему прямо в тот момент. Думала она о разном. Он не проигнорировал ее фигуру, лежащую в траве. Он был одет всего лишь в футболку, хотя было тогда, дай Мерлин, 10 градусов. Его руки на удивление были теплыми. Это те мысли, которые она старалась заталкивать подальше и никогда больше не доставать на поверхность. Вместо этого она предпочитала думать о том, что Малфой может быть хроническим клептоманом. Уже второй раз он крадет что-то (или пытается) прямо у нее на глазах, и не похоже, чтобы он страдал от мук совести, если она у него имеется. Гермиона обдумывала мотивы, которые могли побудить Малфоя к тому эпизоду и заключила, что Малфой тогда был пьян. А пьяные люди скоры на глупые решения. Гермиона совсем немного думала о том, что это было горячо. О том, что у него ухоженные брови и чистая кожа и… И в такие моменты она ненавидела стандарты красоты, потому что располагающая внешность дурила. Было глупо отрицать, что сукин сын вышел лицом, и она ненавидела вселенную за то, что та позволила такому моральному уроду выиграть генетическую рулетку. Она ненавидела ту часть мозга, которая заставляла человечество симпатизировать красивым людям. В такие моменты она чувствовала себя обманутой собственным подсознанием, и она презирала все мысли, которые появлялись в ее голове без рационального анализа или вопреки. Потому что тот факт, что воспоминания об обжигающем вкусе виски на языке и дыхании Малфоя на ее лице заставляли ее ладони потеть, был иррациональным. Гермиона ущипнула себя за бедро и встала проверить термометры. Перелив все зелья в отдельные склянки, она отметила их в соответствии с номерами, которые обозначила в своем блокноте. Сегодня она пробует склянку под номером 11. Настойка мандрагоры и лист вереницы наготове лежат в пределах досягаемости, чтобы в случае провала нивелировать вред. Обычно первые зелья партии говорили об успехе оставшихся: либо все оказывались бесполезными, либо все чертовски жгли. Гермиона бережно подвернула рукав и издала обреченный вздох. Она ощущала себя восьмилетней девочкой в кресле дантиста, который должен был вырвать ей очередной молочный зуб. Это было неприятно и это было необходимо. Поэтому через сопли и слезы, в конце концов, она все равно открывала рот и терпела. Но тут целая игра в рулетку, и ты не ждешь, пока кто-то сделает работу за тебя. Ты сам вырываешь себе зуб и только в процессе узнаешь, нанесли ли тебе анестетик или нет. Гермиона позволила парочке капель упасть на кожу и немедленно начала размазывать их по всей поверхности шрама. Мысленно она досчитала до пяти и выдохнула. Видимо, сегодня был «хороший» день. Присмотревшись на всякий случай к рубцам, Гермиона разочаровано цокнула и развернула рукав обратно, не беспокоясь о том, что он испачкается. Сделав короткую пометку в блокноте, она разложила все ингредиенты и склянки по пустующим ящичкам и махнула рукой на котлы, пообещав себе, что отмоет их завтра. Первым делом сон.* * *
flashback После побега из Малфой Менора Гарри, Рон и Гермиона плотно обосновались в штаб-квартире Ордена на Гриммо 12. Из остальных, сбежавших с ними, пленных осталась только Луна, которой небезопасно было возвращаться домой в одиночку, после ареста отца. С ней было непросто разговаривать. Ее обычные странности были привычны и даже в некоторой степени имели свое очарование, но теперь состояние Луны начало по-настоящему беспокоить. Гермиона втайне попросила мадам Помфри осмотреть Лавгуд. — У меня нет веских обоснований требовать ее немедленного перевода в целительский центр, — вздыхала целительница. — Фактически, ее жизни больше ничего не угрожает, и ее тело восстанавливается без проблем. Если бы я разбиралась в неврологии, я дала бы более четкий ответ, но все что я могу сказать: длительный голод повлиял на ее мозг. У нее нестабильный эмоциональный фон, но я не могу сказать, присутствуют ли у девочки галлюцинации. Как бы меркантильно это не звучало, я не могу отрывать целителей ради нее, пока она не перестанет контролировать свое поведение настолько, чтобы стать опасной для окружающих или себя. Мне жаль, Гермиона. Гермиона думала, могло ли у Луны быть расстройство аутистического спектра, которое перешло в более тяжелую форму в результате эмоционального и физического стресса? Но за неимением даже базовых знаний она оставила подобные рассуждения и старалась не акцентировать на этом свое внимание. Она с Гарри и Роном сосредоточились на войне. Их не могли ограничить в посещении собраний, на которых велось обсуждение стратегических действий, как людей, у которых имелось больше всего информации о крестражах. Однако, Гарри и Рона не допускали до боевых действий, по причине несовершеннолетия. Гермиону допускали. Ее первое появление на поле боя было полной катастрофой. Гермионе не сильно повезло с дебютом: цивильная разведка вывела их по прямой к Кэрроу Менору, и обследование территории превратилось в настоящую резню. Пожиратели их заметили и запросили подмогу, Орден тоже, и все обернулось сплошным месиво из крови, криков и отвратительной вони. В тот день палочка Гермионы — ее драгоценная палочка — выпустила первое в ее жизни убивающее, и позже Гермиона благодарила всех богов за то, что она промазала. Она не уверена, что выдержала бы это — увидеть столько мертвых тел разом и стать убийцей в один день. Когда она вернулась на Гриммо, ребята набрали ей ванну, и пока Гермиона молча лежала в ней, Гарри и Рон сидели на бортике позади неё, пытаясь вымыть запекшуюся кровь из колтунов ее лохматых волос. Этого не было слышно, но почему-то Гермиона знала, что Гарри тогда плакал. Спустя некоторое время Рона утвердили в списке рекрутов. После этого Гарри все чаще и чаще начал оставаться на Гриммо один на один с Луной, у которой все ярче проявлялась социальная дезадаптация. После первой операции Рона Гермиона прорыдала полдня, а потом умоляла Грюма не допускать Рона до операций опаснее разведок, хотя он вернулся целым и невредимым. Она вызывалась добровольцем почти на все вылазки, надеясь, что ее присутствие закроет порог по количеству необходимых человек. Иногда ее хватало, иногда нет. У нее были мысли сломать Рону ногу и спрятать все запасы костероста, чтобы его отстранили. Ее будут считать предательницей, и скорее всего Рон ее никогда не простит, но она бы пережила. К сожалению, Гермиона цеплялась за людей, как клещ. И когда до этого доходит, она может терпеть отвратительное отношение очень и очень долго — ей будет достаточно собирать крупицы внимания или доброты, которые случайно перед ней уронят, как хлебные крошки со стола. Когда она любит кого-то, она готова отдавать безвозмездно. Она любила родителей и их безопасность для нее намного важнее, чем ее расстроенные дочерние чувства. Гарри и Рона она тоже любит. И если придется, она будет отправляться на все операции вместо Рона, даже если у нее будет хватать времени только на смену курса. Если при таких условиях она будет знать, что они невредимые сидят на Гриммо за десятками охранных чар на магии крови самих Блэков, то это был не выбор, а выгодная сделка. Пока она не обнаружит себя, читающей молитвы перед сном, она будет в порядке. Потом можно будет задуматься. Но Рон, упрямый черт, подрывается на миссии как ужаленный. Гермиона думает.* * *
— …некоторые устройства умеют конструировать разными способами, так, что они питаются от принципиально разных источников, а некоторые — не умеют в принципе. Компьютер пока не умеет — он работает только от электричества. То есть, конечно, можно его подключить, скажем, к твердооксидному топливному элементу, который будет потреблять водород, а не ток из розетки, но все равно сам компьютер от этого ТОТЭ будет брать электричество. Гермиона нервно подергивала носком туфли, пытаясь сфокусироваться на материале, который она изучила в книге еще прошлым летом, но ее разум безбожно ускользал. Она то засыпала и ей требовался какой-нибудь резкий звук, как скрип отодвигающегося стула, чтобы встрепенуться и снова начать бодрствовать, то она цеплялась за какую-то мелочь на полках и начинала думать ни о чем. На шестом курсе Рональд называл это медитацией для очищения разума, а Гарри журил его тем, что он пытается оправдывать свою прокрастинацию. — …работая на принципе постоянного движения частиц материи, можно сделать вывод, что электричество и магические импульсы имеют одну природу. Но почему тогда волшебная палочка не взаимодействует ни с какими заклинаниями, настроенными на производство электричества или энергии максимально приближенной к данной? Профессор Олифант ходил туда-сюда вдоль преподавательской кафедры, и Гермиона невольно позволила себе следить за чужим передвижением, как за ударами маятника. У директора Дамблдора в свое время стоял в кабинете маятник-антистресс. Мерное движение. Механическая энергия переходит во внутреннюю. Тихое постукивание шариков друг об друга. — …магия, берущая начало из энергии волшебника, берет за топливо магические ресурсы источника или ресурсы из окружающей среды, самые базовые из которых: ветер, радиационное излучение солнца или остаточные частицы от предыдущего волшебника. Источники, напоминающие те же, что используют магглы для генерирования электроэнергии на различных электростанциях. Лекции нового профессора маггловедения не имеют ничего общего с антистрессом. Ввиду нехватки опыта, профессору все еще не хватает некоторого разнообразия в планировке урока, чтобы привлечь внимание учащихся. Особенно учитывая, что некоторые посещают это занятие исключительно в виде культурной «отработки». Волшебники привыкли к практике и Бербидж, под скачущий голос которой поспать было невозможно по определению, но вдобавок к этому она регулярно устраивала викторины и вела уроки в формате семинаров. У профессора Олифанта совершенно не было разнообразия, вовлеченности студентов, и к тому же его шотландский акцент, все еще неровно ложащийся на слух, не позволяет студентам растечься по партам. Гермиона оперлась щекой на руку и оглядела класс. Ну, некоторым и это не сильно мешает. — …другими словами, электроэнергия, являясь производной от тех же источников, что и магические импульсы, может считаться промежуточным продуктом, который таким же образом может пойти за энергетическую основу заклинания. Именно по этой причине электроприборы не будут работать на территории Хогвартса, где энергетический расход из окружающей среды циркулирует на настолько высоких скоростях, что энергия из электроприбора перенаправится в окружающую среду на восполнение магических ресурсов быстрее, чем дойдет до индукционной системы. Гермиона регистрирует, что она начала стучать по парте кончиком пера, и положила пишущий предмет, чтобы не привлекать к себе внимания. Вместо этого она начала покачивать ступней в два раза быстрее. Взгляд Гермионы зацепился за белоснежную макушку, сидящую спереди нее по диагонали. Малфой воодушевленно шевелил пишущим пером, и гриффиндорка даже слегка прониклась его вовлеченностью в предмет. Пока не увидела, что писал он не конспект, а записочку рядом сидящему Забини. Ну конечно. В последний раз его физиономию в этом классе можно было наблюдать на четвертом курсе, когда Маггловедение перестало быть обязательным предметом. Вряд ли бы он пошел сюда спустя столько лет по собственной воле. Тем более Забини, который хоть и был на словах нейтралом, но ему определенно глубоко похуй на то, как работают маггловские электростанции. Чего нельзя сказать о Булстроуд. Гермиона отвела глаза чуть левее и увидела слизеринку, активно исписывающую что-то, что определенно являлось пергаментом. Даже если она здесь по направлению министерства, ее рвение сдать ЖАБА по маггловедению на лучшую отметку было завидным. Гермиона вздохнула и снова взяла в руку перо, выводя в углу пергамента очертания человеческого глаза. Она его не понимала. Малфоя. Но ей нравилось строить теории, воображая, что она ебейший психолог, умеющий рассмотреть всю человеческую подноготную. Однако, так как таковой она не являлась, она просто придумывала литературные образы и проецировала их на людей вокруг себя. На Малфоя к примеру, как сейчас. Наверное, он не был плохим человеком. Хорошим не был тоже. Он был никаким. Прозрачной кляксой. В течение всей его жизни окружающие пытались добавить в него своих красок, и в итоге все внутри него смешалось. На шестом курсе он не был кем-то: он был результатом внедрения в подростка тысяч разных мнений и поверований. А сейчас все эти люди исчезли, и он остался прозрачным. Гермиона с неудовольствием вспомнила о том, что если смешать все оттенки видимой части спектра, то в результате аддитивного смешения получится белый. А если просто смешать все цвета, что было более приближенным к реальности, то получится грязный коричневый. «Наверняка грязнее, чем моя кровь», — едко заметила Гермиона. Так что Малфой скорее всего прозрачный. Где это видано, чтобы такая знать подчинялась законам колориметрии.* * *
Как честный человек, Гермиона по-честному потратила деньги в Аптеке Малпеппера вчера, когда выбиралась с Джинни в Хогсмид. Покинув подругу около квиддичного магазина с обещанием занять столик в пабе, Гермиона быстрым шагом отправилась за ингредиентами для зелий, которые были выцарапаны на мятом клочке пергамента в кармане ее мантии. Покривив губы на цены за готовые зелья, и еще раз напомнив себе, почему она занимается подобным геморроем, она заметила на полке то, что никогда не приходило ей в голову. Крововосполняющее зелье. Ох. Какая она глупая. Вполне может быть, что белые мушки перед глазами у Гермионы вовсе не от недосыпа. Она даже не брала в расчет, что один из экспериментов может стать для нее последним, по такой глупой причине. Но. Эта чертова скляночка на 50 миллилитров максимум стоила 5 галлеонов. Поэтому, являясь все таким же честным человеком, Гермиона пробиралась в кладовку профессора Слизнорта за селезенками летучих мышей и касторовым маслом. Она успокаивала себя тем, что селезенка в приготовлении использовалась крайне редко и лишь на продвинутом курсе Зельеваренья, значит спрос на ингредиент не такой большой. То есть уменьшение запасов скорее всего заметят не скоро. Уже направляясь обратно в свою импровизированную лабораторию, Гермиона затормозила около портрета в коридоре. Если и есть кто-то, что может дать ответы на ее вопросы, то в этом замке был только один кандидат. — Профессор Снейп, не могли бы вы подсказать, по какой причине рана не затягивается при постоянной обработке экстрактом бадьяна? Спустя минуту, когда уставившийся на нее портрет так и не издал ни звука, Гермиона удобнее перехватила склянки и ушла.