Песнь песков

Изуку ужасно медленно пережевывал кусочек перепелки, с недоверием во взгляде посматривая на Тодороки, что сидел напротив него с пустым видом, трапезничал. Они решили поужинать вместе. Точнее, Шото предложил, а Мидория не нашел достойной причины, чтобы отказаться. – У вас очень хороший повар, – прокомментировал неохотно омега, криво улыбнувшись. Ему не хотелось заводить разговор с этим альфой, но молчание ужасно тяготило, напрягало. В голову сами собой лезли дурные мысли. И Тодороки пугал. Он смотрел то ли на Изуку, то ли куда-то в пустоту. Но и то, и то сильно настораживало, вводило в недоумение. – Спасибо, – скупо поблагодарил Шото и внимательно посмотрел на Мидорию. Тот из-за его взгляда вздрогнул, поерзав на мягком диване. Он огляделся по сторонам, пытаясь отвлечься. Не помогло. Уже успел изучить интерьер вдоль и поперек. Ничего интересного или необычного здесь всё равно не было. Всё выдержано в лучших традициях. Взгляд Изуку зацепился за слуг, что мирными тенями вжимались в углы помещения, пытаясь скрыться, исчезнуть, раствориться в интерьере. Боятся, что ли? – Вы можете отослать своих слуг? – негромко и где-то даже учтиво попросил Мидория, якобы доверительно наклонился к Тодороки. Он уже приказывал им выйти сам в обед, но тогда Изуку хотелось как можно скорее поговорить, приличия были не важны. А сейчас он вдруг подумал, что стоит зарекомендовать себя в этом доме с лучшей стороны. Шото выглядит довольно пугающим. Мало ли, что сделает, если разозлится. Лучше не проверять. – Идите все прочь, – вместо ответа приказал альфа, не отрывая от омеги глаз. Все поклонились, сдавленно пища что-то, и поспешили сбежать. Тодороки не повышал голоса, не кричал, но услышали его все и поспешили исполнить приказ. В голосе звучали требование и сила, ослушаться было невозможно. Пусть Мидория и понимал, что к нему это относиться не может, тоже захотелось выйти. – Ох… – он смущенно отвел глаза, сердце застучало быстро-быстро, рискуя разорвать грудную клетку. С тревогой Изуку подумал, что ещё натерпится в этом доме всякого. Вряд ли Шото бывает добрым и мягким. – С-спасибо, – тихо протянул он, делая большой глоток. Альфа лишь скупо кивнул. Он был совершенно не многословен, вновь оправдывал первое впечатление. Мидория почему-то подумал, что это даже хорошо. Тодороки не будет его забалтывать, выведывать всякие нехорошие подробности жизни. А то от испуга Изуку может наговорить всякого, о чем впоследствии пожалеет. В комнате повисло молчание. В первый момент омеге показалось, что он будет чувствовать себя комфортнее, если в комнате никого не будет, никто не будет вздыхать и шуршать, но нет. Один на один с Шото стало ещё дискомфортнее. Он поерзал на мягком диване, нервно вздохнул. Глянул робко на альфу и тут же отвернулся. Тот заметил этот взгляд и нахмурился. О чем-то подумал. Но Мидория не смог бы догадаться, о чем таком он думает, что замышляет. Глаза хитрые, строгие, пугающие. Наверняка что-то жуткое думает! От этих мыслей Изуку стало дурно. Родители правы, Тодороки – хорошая партия. Любой член их семьи. К тому же, Шото. Он молод, кажется, ровесник Изуку, но по внешнему виду не скажешь. Да и красив, богат. Но всё равно пугает. И как только они могли отдать единственного сына в лапища этого негодяя! У него же на лбу написано, что плохой человек, небось, людей обижает, детей не любит и стариков не уважает! Мидория нахмурился, чувствуя, как внутри от таких мыслей закипает злоба. Он не был обидчивым, тем более, на родителей. Любил их сильно, вот и не мог долго зла держать. Но обида здесь была сильная. – Хотя и их я понять могу… – пробормотал себе под нос Изуку, качнув головой. – Никого же другого не было. Тодороки, кажется, всё услышал. Он внимательно посмотрел на Мидорию, его взгляд стал очень осмысленным. – Кого вы можете понять? – тихо уточнил он. – О чем говорите? – Ой, – омега подпрыгнул на месте, испуганно на него посмотрев, – я… ох… забыл, что здесь есть кто-то ещё. Так, по глупости ляпнул, – он махнул рукой, вздыхая. Шото кивнул задумчиво головой, нахмурился, о чем-то размышляя. Изуку даже думать не хотел о нем. Он вздохнул и отвернулся, чувствуя себя жутко глупо. – Как вы чувствуете себя? – поинтересовался участливо Тодороки, наклоняясь в его сторону. Он сидел, широко расставив ноги, и опирался локтем на правое колено, подавшись в сторону Мидории. Тот же старался вжаться спиной в спинку дивана и держаться от альфы подальше. Его бедра были плотно сжаты вместе, ладони чуть нервно теребили ткань на штанах. – Хорошо, спасибо, – Изуку сухо улыбнулся. Шото серьезно кивнул. – Радует, – спокойно проговорил он. – Вы упали в обморок, это было так неожиданно для всех, – медленно рассказал он. Мидория удивленно на него посмотрел. Сегодня за обедом Тодороки показался ему ужасно молчаливым, грозным, хитро тихим. А сейчас вдруг разговорчив… – М… – омега поджал губы, – мне было очень жарко в свадебном наряде. Я перегрелся на солнце, – соврал он, пытаясь улыбнуться. Не получилось. Да и толку в этом никакого не было: его лицо не станет из-за этого хоть чуточку более привлекательным. – Разве? – Шото покачал головой, как бы сам опровергая собственный вопрос. – Всё было иначе, – уверенно сказал он. Изуку удивленно на него посмотрел. Тодороки не говорил так, как всё окружение Мидории. Его речь нельзя было назвать грубой, но и вежливой она не являлась. Альфа говорил сухими фактами, без лишних водяных слов. Это наверняка очень удобно для дела, но слишком сильно настораживает. – И как же всё было? – нахмурившись, уточнил омега. Ему не понравилось, как уверенно Шото оспорил его слова. Тодороки поднял на него глаза, посмотрел в упор. Мидория вздрогнул. Альфа медленно облизнул губы, откладывая ложку в сторону. Он провел пальцами по подбородку, о чем-то думая. А после медленно, спокойно проговорил: – Вам не понравилось, что я не согласился с вашими словами, – он еле заметно приподнял брови. Изуку дернулся, нервно вздохнув. Шото будто прочитал его мысли. Но как! Мидория нахмурился, медленно отвел взгляд, тяжело вздохнул, обдумывая последующие слова. Видимо, придется быть осторожным. Тодороки кажется прямолинейным, но вряд ли он глуп или не умеет правильно говорить, нет. Он явно очень умен и хитер. Опасный человек. – Мне… – Изуку поджал губы. Он посмотрел на альфу, поежился. Ему не нравились такие люди. Пугали. – Ох… да! – не стал он врать. Губы Шото на мгновение искривились, а после он весело рассмеялся, запрокинув голову назад. Мидория от испуга аж подскочил, испугавшись, что Тодороки что-то попало в горло. Они знакомы недавно, но этот альфа не похож на того, кто вообще знает, что такое смех. Слишком гнетущая у него аура, слишком неприятный, саднящий запах, слишком сильный, крепкий! – Что ж, простите меня, – усмехнулся Шото и вдруг вновь стал серьезным, хмурым. Изуку растерялся. Никак не мог понять такой резкой смены настроения. – М… хорошо… – Мидория потер медленно ладони, пытаясь их согреть. Отчего-то они вечно были неприятно холодными. – Т-так… ладно… Собственно, у вас есть какая-то своя версия случившегося, я правильно вас понимаю? Если я упал в обморок не от солнца, то от чего? – чуть надменно поинтересовался он, пытаясь выглядеть уверенным, скрыть свою ложь. Изуку вырос в богатой семье. Врать – у него в крови, врожденное качество. Мило улыбаться, держа за спиной клинок. Он преуспел в этом. Был любезен со всеми, мил, никто не мог понять, в чем серьезен он, в чем нет. Но этот альфа понял всё так быстро! Мидория тут же нахмурился, с гневом подумав, что с этим Тодороки вообще что-то не так! Изуку теряет всю свою уверенность при нем, забывает, как должен себя вести. Шото читает его, как открытую книгу, видит насквозь. Наверняка это происходит со всеми… Неудивительно, что Мидории он с самого начала не понравился. – Ваше лицо было очень бледным, – суховато проговорил альфа. – Другие не могли этого видеть, но я стоял достаточно близко, – он прищурился. – Вам было плохо. – Правильно, – омега медленно кивнул. – От жара. От солнца. – Нет, – Тодороки еле заметно покачал головой. – Полагаю, вас удручает наш брак, – медленно проговорил он, – во время церемонии вы были особенно огорчены. – Ох, – Изуку нервно резко вздохнул и отвернулся. Он поправил свои шаровары, разглаживая ткань на коленках пальцами. Успел переодеться в привычный желтый наряд, отдав слугам дурацкий свадебный. Тот был почему-то особенно неудобным, даже колючим. Хотя вроде тот же крой… – Я прав? – уточнил Шото вдруг. Вопросов от него Мидория никак не ожидал. Он и ответы давал с трудом. – М… да, – неохотно подтвердил омега. – Всё именно так, – он уверенно посмотрел на Тодороки. – Я не хотел этого говорить, – кисло проговорил он, – но это правда… – Очевидно, – альфа кивнул, возвращаясь к своей еде. Несколько минут висело молчание. Изуку внимательно наблюдал за тем, как Шото с пустым лицом ест куриные ноги. Сам он уже расправился с едой, наелся очень быстро. Живот казался и без того полным. Да и аппетита особого не было. – Но, полагаю, никому кроме меня, – вдруг закончил Тодороки. Мидория нахмурился. – Кроме вас? – Да. Полагаю, в свете солнца никто не заметил вашей бледности, – сухо объяснил альфа. – Всё так радостно поздравляли вас, – он пожал плечами и обтер губы салфеткой, отвернувшись к окну. Изуку грустно вздохнул. Ему стало от этого почему-то ужасно тоскливо. Он качнул головой, отводя глаза. Не мог не согласиться. – Небось, считали, что я счастлив, – усмехнулся Мидория невесело. Шото посмотрел на него. – С чего бы? – Ох… – омега устало откинул волосы назад. Те, не имея преграды в виде платка, лезли в глаза. Изуку ещё долго будет учиться обходиться без него. – Конечно… – он печально вздохнул. – Вы, полагаю, знаете… что я не очень популярен среди молодых… Никто до вас не хотел брака со мной, – сухо проговорил Мидория, с удивлением замечая, как радостно глаза альфы блестят. – Ох… родители собирались женить меня втихую без всякого выкупа, лишь бы не оставлять одного, – грустно рассказал он. – Меня это удручало… конечно, кого бы не удручало, – омега невесело усмехнулся. – Я перебью, – Тодороки резко пересел к нему ближе, уставившись прямо в глаза, – почему никто не хотел брака с вами? – в лоб спросил он. Изуку удивился и поежился одновременно. Без всяких извинений альфа лишь констатировал, что перебьет. Это забавно. – Как почему? – Мидория вздохнул. Он взмахнул рукой, оглаживая кончиками пальцев свое лицо. – Я не красив, – печально изрек омега. Шото не отозвался. Он продолжал молчать, ожидая каких-то слов. Изуку в недоумении на него посмотрел. Неужто Тодороки не понимает, что вся причина именно в этом? Каких ещё слов он ждет? – И? – несдержанно протянул альфа, поняв, что никаких боле пояснений он не получит. – Ну… – омега нервно хихикнул. – Я не красив, – повторил он, внимательно посмотрев на мужа. Попытался проследить за его реакцией, понять, что он там себе думает. Неужто не понимает? Быть не может! – Это не так уж и важно, я соглашусь… – кисло начал рассказывать Мидория. – Я умен, богат, образован, влиятелен… Но в брак мне годится только человек с таким же длинным списком достоинств. Не было одного со мной возраста альфы, с такими же качествами и таким же уродством. Поэтому никому я нужен не был… Бедняки не могли быть со мной, богатые – не хотели. Тодороки внимательно выслушал его, никак не реагируя, и только в самом конце изрек: – Глупцы. Изуку в недоумении на него посмотрел, приподняв вопросительно брови. Он ожидал каких-то пояснений, но их не последовало, поэтому ему пришлось спросить: – Почему глупцы? Напротив, все бы так поступили! – он всплеснул руками. – Значит, все глупцы, – твердо заявил Шото, не глядя на него. Мидория нахмурился. Такая надменность ему ужасно не понравилось. О чем Тодороки думает? Что он один так умен, так гениален, что прознал всю суть мироздания, а все остальные просто наивные идиоты?! – Кто бы захотел уродливого спутника жизни? – недовольно поинтересовался Изуку. – Кто захотел бы себе уродливых детей? – с нотками обиды в голосе спросил он. Показалось, что альфа издевается над ним. Хотя это тоже было бы ужасно странно. Он ведь полностью серьезно предложил ему брак, они даже поженились. Не может же это быть просто глупой шуткой! – Почему уродливых? – нахмурившись, уточнил в свою очередь Шото, посмотрев на него внимательно. Мидория вздрогнул. Он закусил губу и поспешил отвернуться. Сердце пропустило удар. – Я уродлив. Глупо полагать, что мои дети будут неписаной красоты, – сухо сказал он. Тодороки пересел к нему ближе. Изуку не видел этого, но почувствовал. Что-то теплое прижалось к его боку, солнечный свет из окна резко прекратил бить в глаза: его загородила большая тень. Омега нервно вздохнул, почувствовав, насколько альфа близко. Он робко на него посмотрел и сразу же отвернулся, вновь нервно вздыхая. – Кто сказал вам, что вы уродлив? – тихо поинтересовался Шото, быстро наклонившись к Мидории. Тот задрожал. По спине побежали мурашки, Изуку почувствовал, как внутри всё замирает, внизу живота образуется приятная, тянущая пустота. Ему вдруг стало очень тепло, хорошо. Такое странное, необычное чувство радости. – Это… факт, – тихо отозвался омега, дернув плечами. – Факт? – переспросил Тодороки. Его голос прозвучал так снисходительно и иронично, что эти слова Мидории сразу же перестали иметь какой-либо смысл, став глупыми. – Да… истина… – Изуку заерзал на месте. С самого детства он знал, что не блещет красотой. Никто не говорил ему в детстве, что он разобьет много влюбленных сердец. Все лишь мило улыбались, приговаривая, какой милый мальчишка. Не более. Он рос с этим, знал всегда. Пусть раньше и не предавал особому значению, никогда не пытался оспорить. – Покажите мне человека, кто придумал такую истину, и я убью его, – твердо потребовал Шото, наклонившись к нему. Мидория дернулся, резко отсев в сторону. Он развернулся, шокировано уставился на альфу, нахмурился. Тот шутит? Судя по лицу – нет. Вряд ли он вообще умеет шутить. Но что… это тогда было?! – Вы… – голос Изуку резко куда-то пропал. Он медленно вздохнул, пытаясь собраться с силами и начать спокойно говорить, – вы когда-нибудь уже убивали людей? – испуганно спросил омега, затеребив пальцами. Брови альфы медленно съехались к переносице. Мидория задрожал и отвел взгляд. Ответ слышать ему не хотелось. Знал, что за ответ это будет. – Изуку, – Тодороки медленно поднялся, – уже поздно, – спокойно проговорил он, – мне пора готовиться ко сну. Вам тоже. – Ум… – омега согласно покивал головой. Он поднялся и спешно подбежал к двери, совсем забыв о всяких приличиях. Шото его энергичность всё равно никак не прокомментировал. – Н-наверное, д-да… с-спасибо за ужин, – Мидория криво улыбнулся, спеша выйти в коридор. Альфа медленно последовал за ним, двигаясь чинно, равномерно. Казалось, что он плывет, а не идет, так незаметен был шаг. На его поясе всё также висел клинок, спрятанный в ножны. Изуку испуганно подумал, что Тодороки наверняка не раз приходилось обнажать его. Его уже ожидал слуга, Кода, которого он привез с собой из дома. Родители пригласили его в их дом незадолго до брака Мидории. – Пойдем, – Изуку махнул рукой, и омега поспешил за ним. Он был очень тихим, даже скромным, чем Мидории жутко нравился. Нос не в свое дело не совал, был молчалив, спокоен, внушал доверие. Он сам уже как семь лет состоял в браке, всё знал о семейной жизни. Предполагалось, что именно он расскажет Изуку о всех таинствах брачной жизни. Это нормально, так происходит всегда. И тот рассказал, хотя Мидорию это тема совсем не интересовала. Омега спешно вернулся в комнату, где они с Шото будут жить, упал на кровать. Сам альфа двинулся в противоположном направлении, поэтому Изуку не боялся с ним встретиться. Он устало прикрыл глаза, вздохнул. Кода в недоумении на него посмотрел, но глаз не поднял, смиренно продолжая стоять у входа. Мидория отдаленно раздумывал над тем, что только сейчас по идее должно заканчиваться празднество. Только сейчас он бы с Тодороки торжественно отправился бы в дом к одному из них. Всё время до этого они бы веселись с гостями, отмечали, танцевали, выслушивали бы поздравления. А так хоть поговорить успели, это радует. Изуку сильно утомляли подобные мероприятия. Особенно, когда он был их виновником. Омега резко сел, вдруг осознав, что эту ночь они с Шото будут спать вместе. Он нахмурился, заскрипев зубами. И не сказать, что предстоящее пугало его. Но не хотелось. Совсем. Тем более с этим жутковатым на вид альфой. Он красивый, но пугает, только вздыхать успевай, а то ведь перехватывает дыхание… От «брачных» отношений можно отказываться. Некоторое время. До тех пор, пока течка, самое благоприятное время для зачатия, не настанет. Там уж, хочешь-не хочешь, а придется. Юга, помнится, тихонько, но очень весело рассказывал Мидории о том, как его альфа с ним спать не хотела, вежливо оставляла его одного. Была им очарована сильно, но почему-то отказывалась. Аояму это приводило в ужасное недоумение, даже негодование. Но только у него началась течка, как альфа, забыв обо всем, что делала раньше, прибежала… Он, пока рассказывал об этом Изуку, долго смеялся. Они виделись не так давно. Мидория на это только растерянно покачал головой. Но почему-то Изуку казалось, что Тодороки ни из тех, кто легко отступит. Течка-не течка, а всё равно. – Или мне это только кажется… – взволнованно пробормотал Мидория и потер виски, вздыхая. Что-то ему подсказывает, что этот альфа не может быть нежным, внимательным. Он наверняка будет излишне груб. Изуку проверять не особо хочется. Как же быть? Мидория встряхнул головой. Да нет. Шото, конечно, выглядит пугающим, но он ведь совершенно нормальный, не станет делать ничего, что Изуку не понравится. Или станет? Омега неуютно заерзал на простынях. Ни в чем уверенным быть нельзя: Тодороки он совершенно не знает. В конце концов, в случае чего можно будет позвать стражников или после пойти жаловаться на альфу в суд. Хотя это будет довольно позорным… – Да чего я переживаю? – Мидория поднялся. – Только больше себя накручиваю! – уверенно воскликнул он, совершенно забывая, что в комнате он не один. Ну да и пусть. Слуги всё равно, будто тени. Изуку медленно вышел в коридор, медленно направился в сторону купальней, решив, что ему не помешает освежиться. По ходу дела разберется… По пути поймал парочку слуг и отдал им несколько распоряжений. Приказал в комнату принести ширму высокую и шить для него плащ, чтобы голову от солнца прятать. Обыденные дела немного успокоили. Но легкий мандраж не покинул его. Ополаскивая тело из небольшого ковшика, Мидория всё думал о том, что же ему вечером сказать. Он понадеялся, что альфа и вовсе не придет в их спальню, но на это рассчитывать не стоит. Было бы намного легче, если бы они остались в доме Изуку. Тот бы сам ушел в какую-нибудь другую комнату, прикрываясь тем, что у него очень много дел. А в итоге… Слуга помог Мидории одеться, проводил его обратно до комнаты. За окном успело стемнеть. Коджи помог ему переодеться в спальный наряд, а будничный аккуратно сложил и повесил в шкаф. Изуку отослал его и с блаженством осел на кровать. Вдруг понял, что ужасно устал за сегодняшний день. Потянулся, зевая. Слуги, послушные приказу, принесли ширму. Омега придирчиво ее изучил, в итоге оставшись доволен. Крепкая, большая. На свету разве что силуэт будет просвечивать, не более. Он присел обратно и стал ожидать. В коридоре послышались тихие шаги. Мидория легко различил их, потому что в такой час никого там уже не было. Дверь медленно открылась, порог переступил Тодороки. Изуку глубокого вздохнул и обернулся к нему. Шото медленно прошел вглубь комнаты, медленно стянул пояс с оружием, развязал одежду. Слуг с ним не было, наверное, в силу того, что в комнате уже находился Мидория. – М… этой ночью… – Изуку поднялся и уверенно посмотрел ему в глаза, – я не хочу делить с вами постель, – строго сказал он. Тодороки глянул на него, омега вздрогнул. Альфа подошел к нему, внимательно посмотрел в глаза. Мидория каким-то мистическим образом смог выдержать его взгляд. Шото не стал ничего говорить. Он медленно кивнул и отошел к двери, где присел на небольшую перинку. Изуку в недоумении на него посмотрел. Неужто Тодороки понял его буквально?