Песнь песков

Наиболее напряженной ситуации в жизни Мидории, наверное, ещё не было. Были страшные, были глупые, даже идиотские и куда более невозможные. Но именно эта возглавила список самых напряженных. Именно напряженных, ведь в данный момент ничего, кроме напряжения, Изуку испытывать не мог. Он ерзал в постели, нервно изредка вздыхая. Косвенно сказал Шото, что не хочет с ним спать, в ответ не получил ничего. Омега полагал, что альфа скажет что-нибудь в противовес, возможно, будет сопротивляться такому развитию событий. К его настойчивости Мидория был готов. Но явно не к такому. Тодороки не стал никуда уходить. Он присел на небольшую перинку около двери, широко расставив ноги, и оперся локтем на коленку, уставившись пристально на Изуку. Тот в недоумении замер. И… и что же делать? Мидория в первый момент обрадовался, подумал, что Шото всё понял или разделяет его нежелание спать вместе, что сейчас уйдет. Но альфа не ушел. И это плохо. Омега сразу же присел на кровать, растерянно на него глядя. Тодороки внимательно уставился в ответ. Явно не собирался никуда уходить. Но… не собирается же он сидеть тут всю ночь! Подумав об этом, Изуку в тот момент издал нервный смешок. Он пытался подобрать слова, чтобы прогнать мужа прочь, но на ум ничего не пришло. Тот ведь не стал спорить, сразу же буквально согласился с нежеланием «спать в одной постели». И чего же? Мидория уже и так сидел в спальной одежде, поэтому, дабы ни себя, ни Шото не смущать – хотя вряд ли Тодороки могло это или хоть что-то смутить, – спрятался под большим, тяжелым одеялом, набитым, кажется, пухом. Изуку лег головой на мягкую подушку, искоса посмотрел на альфу и начал ожидать. Ожидать, когда же Шото уйдет или сделает хоть что-то, что прольет свет на сложившуюся ситуацию. Но Тодороки не двигался, всё так же мирно продолжая сидеть на перинке. Кажется, его происходящее ничуть не смущало. А Мидория напрягся. Он никак не мог сообразить, чего его муж ожидает. Может, ждет от него каких-то действий? Или что? Чего он там сидит? Может, собирается прилечь рядом с Изуку, когда тот уснет? Зачем? Неужели у него нет другой постели? Множество мыслей спутались в голове омеги, он никак не мог расслабиться и уснуть. Шото сидел без движения, без единого, что походил на северную статую, дорогую, мраморную, холодную. Его брови еле заметно съехались к переносице, выдавая его не самое благоприятное настроение. Или это его нормальное состояние, Изуку пока что не понял. Он долго ерзал на мягком матрасе, ворочался, волновался. Напряжение не спадало, по мере того как всё темнее становилось на улице, оно только росло. У Мидории начала побаливать голова от того, что он всё никак не заснет. Но спать в таких условиях было просто невозможно! Тодороки не двигался, но забыть о том, что он в комнате, было невозможно. Альфа буравил омегу глазами, не давая ни на секунду расслабиться. Изуку старался дышать равномерно, чтобы не волноваться лишний раз, но всё равно слышал, как стучит нервно его сердце. Каждый удар отдавался дрожью по всему телу. Мидория натянул одеяло на голову, надеясь, что это спрячет его от вездесущих разноцветных глаз. Немного помогло. Омеге уже без особого труда удалось представить, что он дома, в своей постели, что ничего жуткого не происходит. Заснуть получилось не скоро, но удалось. В комнате всю ночь стоял тяжелый кофейный аромат, кружащий голову… Изуку резко открыл глаза, выдыхая. Он махнул рукой, скидывая с головы одеяло: под тем стало слишком душно, практически невыносимо. Наверное, омега проснулся именно из-за этого. У него жутко болела голова от недосыпа, а глаза слипались. Мидория глянул в окно – верно, раннее-раннее утро, до подъема ещё наверняка часа полтора, может, час. Изуку потянулся, радуясь, что ему не придется вставать прямо сейчас, и перевернулся на другой бок, подкладывая руки под голову. Его взгляд неожиданно напоролся на всё так же мирно сидящую на перинке статую. Омега вздрогнул и сел, в недоумении на это уставившись. Он нахмурился, подумав, что ему кажется. Уж слишком это неправильно. Не мог же Шото остаться здесь на всю ночь! Мидория напряг глаза, вглядываясь в темноту. Те немного привыкли к ней, Изуку смог только подтвердить свою догадку. Это был Тодороки. Он всё ещё сидел на перинке, кажется, даже в той же позе. Подпер кулаком голову, локтем опершись на колено. Омега поерзал в постели, с тревогой подумав, что спать там, должно быть, ужасно неудобно! Или он не спит? Но это ещё более странно… не спать всю ночь вредно для здоровья и малоприятно, к тому же. Чего ж Шото тут сидит, почему к себе не идет? Мидория нахмурился и вздохнул. Его глаза сами собой закрывались, ужасно клонило в сон; голова была тяжелая, забитая глупыми мыслями. Изуку медленно опустил ее на подушку, устало вздохнул, поднял глаза к потолку. Может, это всё глупый сон, который развеется, как утренний туман, стоит только окончательно взойти солнцу? И точно. Мидория проснулся от того, что кто-то звал его, встревоженно и настойчиво. Он перекатился на спину, открыл лениво один глаз. Над ним навис взволнованный слуга, Кода. Он был, как и всегда, очень осторожным и тихим, боялся сделать что-то не то. – Господин, уже восьмой час! Вам пора подыматься, дела начинать. Во дворец ехать, – негромко объяснил свое поведение омега. – Ох, – Изуку застонал, садясь. – Восьмой час уже? Ох… – схватился за тяжелую голову, пытаясь прийти в себя. Кажется, ему хотелось спать ещё больше, чем пару часов назад, вовремя неожиданного ночного пробуждения. Мидория задумался. Может, он вовсе и не просыпался? Может, ему это всё просто приснилось? Изуку потряс головой, сгоняя с себя остатки сна. Он глянул на перинку около двери – та пустовала. Или альфа ушел утром, или его там и не было. Мысли спутались, Мидория уже не смог определить, что было, что ему приснилось, что происходит. Он поднялся, лениво потянулся. Любил всегда вставать заранее, чтобы принять ванну, расслабиться, собраться с силами, вкусно позавтракать. Но сегодня на все эти долгие процедуры у него просто нет времени! Изуку неспешно подошел к шкафу, где вчера послушные слуги развесели его одежду. – Господин, что вы хотите надеть? – уточнил тихо Кода. Мидория глянул на него и улыбнулся уголками губ. Коджи нравился ему. Он был тихим и послушным, спокойным, добрым, верным. Ни на кого не заглядывался, ничего не подслушивал, не вынюхивал, не искал. У Изуку не было причин в чем-то его подозревать. – М… обойдусь вчерашним, – протянул Мидория, качнув головой. – Господин, так нельзя! – испугался Кода. – Нет-нет, в нем вас уже видели. Это дурной тон! – Во дворце вчера меня в нем не видели, – кисло проговорил Изуку. У него образовался неожиданный выходной по случаю свадьбы. Он должен был потратить на нее весь день, но в итоге упал в обморок и сбежал со скучнейшей церемонии и празднества. – А в этом доме долго я задерживаться сегодня не собираюсь. – Господин, – Коджи взволнованно на него посмотрел. – Ох, ладно, – Мидория поморщился. – Принеси что-то из нового. У меня столько нарядов, что все никогда не переносить, – пробормотал он и замер у стены, пока слуга доставал из шкафа одежды. Он помог Изуку одеться, осторожно, даже бережно и заботливо натянул на него тонкую тунику, поверх длинную рубаху, заправил в широкие шаровары, затянул тугим поясом, помог надеть безрукавку, аккуратно связывая ленточки. Мидория неуверенно улыбнулся. Прикосновения были нежными, ласковыми, чем-то отдаленно напоминающие прикосновения мамы. Такие же добрые, любящие. – Господин, желаете ли сегодня принарядиться? – неуверенно предложил Кода, указывая на сундучок с украшениями. – М… – Изуку задумался на мгновение и отрицательно покачал головой. – Нет, к чему бы это, – он усмехнулся. Раньше ему было необходимо навешивать на себя всякого, чтобы привлекать к себе внимание, чтобы быть постоянно у людей на виду. Кто-то, очарованный его движениями, голосом, манерами и умом, спешил узнать фамилию, чтобы отправить в дом предложение о браке. Но, услышав имя, все сразу же удивленно вытягивались, бледнели и спешили сбежать. Мидория успел прославиться своей внешней непривлекательностью. Даже дорогие украшения и платки не спасали его от дурных языков… Но теперь в этом уже нет никакого смысла. Он уже состоят в браке, к чему эти безделушки? Напротив, раз теперь платка он не носит, то и лица прятать не может. Украшения лишь будут лишний раз привлекать к нему бесполезное внимание и акцентировать внимание на его непривлекательной наружности. Нет-нет, это точно лишнее. – Я разговаривал с портным вчера, как вы приказали, – спешно и чуть взволнованно начал рассказывать Коджи. – В подробностях рассказал, какой вы хотите плащ. Он сказал, что работа будет через две недели готова. – Две недели? – Изуку поморщился. – Нужно скорее, поторопи его, – нахмурившись, приказал он. – Не могу долго ждать! На улице так часто жара и пекло, мне напечет голову! – воскликнул омега недовольно. – Да, господин, – Кода послушно поклонился. Мидория отдаленно подумал, что без головного убора на улице совсем туго. И как только незамужние альфы справляются? Изуку часто видел на улицах, как юные альфы натягивают на себя капюшоны, пытаясь скрыться от солнца. Многие из-за того поведения на них смотрели с некоторым неодобрением, ведь покрытая голова лишь сбивала окружающих с толку. Мидория тоже порой думал так. Но сейчас вдруг осознал, что это просто острая необходимость! В тени стоять ещё можно, но вот под палящим солнцем… впрочем, он, как господин, на солнце часто не появляется. У людей бедных, работающих вечно на улице, свои какие-то правила есть. У них денег на дорогую и сложную одежду обычно не хватает, они подручными средствами пользуются. В основном небольшими круглыми шапочками. Подобные шапочки вошли в обиход почти полстолетия назад благодаря одной толковой купчихе. Сил у нее не было боле под солнцем с непокрытой головой ходить, вот она и придумала тонкие вязанные кружки на волосах закреплять. У бедняков это быстро стало популярным. Такая шапочка была практически украшением, небольшой, поэтому за головной убор не считалась. Ни волос, ни лица ни коим образом не прикрывала. Изуку оглядел себя в зеркало, неуверенно кивнул и двинулся в коридор. Спешно вышел на задний двор, в сторону купален, где быстро совершил все утренние водные процедуры. Приходилось немного торопиться, дабы успеть и во дворец не опоздать. У Мидории не было, как у многих прочих рабочих, временных жестких рамок, уезжать домой он мог в любой момент, как с работой разберется. Но вот приезжать, как и всем, служащим во дворце шаханны, приходилось не позже десятого часа. – Кода, – омега, замерев у небольшого зеркальца, пытался поправить волосы, хотя и знал, что это бесполезно, – скажи… когда ты меня будить пришел? – Господин, как пришел, так сразу же и будить начал. Вы сразу же проснулись! – Хм… – Изуку нахмурился. – Кто-нибудь кроме тебя в комнате был? – уточнил он осторожно. Не хотел, чтобы слуга чего-нибудь лишнего подумал. – Да, – Коджи спокойно кивнул. – Ваш супруг, господин Шото, не спал, на перине при входе сидел. – Да? – изумился Мидория, резко поворачиваясь к омеге. – Так-так, и что же? Он не спал? – ещё раз уточнил он. – Не спал, господин, – подтвердил неуверенно Кода. – Как меня увидел, сразу же поднялся и куда-то ушел. – Сказал что-нибудь? – Нет, господин. Лишь на вас глянул как-то жутко, у меня сердце в пятки ушло! Ох, простите, я болтаю лишнего, – Коджи виновато опустил голову. Изуку равнодушно махнул рукой, мол, неважно. Он нахмурился, задумавшись. Что же это получается? Тодороки там всю ночь просидел? Без сна? Или он спал? Спать сидя? Мидория задумался, от одной это мысли у него заболели ноги и поясница. Что ж это за сон такой? Может, он отлучался куда, в другом месте ночевал? Но Изуку же видел его среди ночи! Значит, не приснилось ему, альфа действительно сидел там. Но… что же это получается? Мидория потряс головой. И почему его так сильно эта ерунда заботит? Он глянул ещё раз на себя в небольшое зеркальце, разочарованно отпустил свои волосы. Никому их не доверял, слишком любил. Те были пушистыми, летели вечно в разные стороны, с ними невозможно было ничего сделать. Совсем. Они вились, забирались в глаза, щекотали постоянно шею и лицо. Вчера утром, перед свадьбой слуги долго пытались что-нибудь сделать, зачесать их куда-нибудь, заколоть чем-нибудь. Но всё без толку. Глупо даже пытаться… Изуку поднялся, неспешно двинулся в столовую. Вчера, когда слуги ему показывали дом, он постарался в подробностях всё запомнить, чтобы более не возникало никаких недоразумений. В коридоре столкнулся со здешними слугами, что низко ему поклонились, сами предложили проводить. Мидория не стал возражать. Они учтиво открывали для него двери, попутно рассказывая о подробностях местной жизни. Омега слушал их в пол-уха, рассеянно кивая. Он не выспался: голова была тяжелая, глаза слипались, организм отказывался работать, пропуская всё мимо ушей. И как он только сегодня во дворце работать будет? Изуку резко замер на полпути, нахмурившись. В столовой уже были люди. Но оно-то и не удивительно, пора привыкать, что он здесь не один живет и господствует. Мидория постарался натянуть на себя кислую улыбку. Тодороки сидел за столом, медленно попивая что-то из кружки. Черное, блестящее. Небось, какой-нибудь крепкий напиток, что-то бодрящее. Может, кофе… Заметив вошедшего, альфа переключил на него своего внимание, поднялся, приветствуя. Изуку подошел ближе к столу, неуверенно кивнул головой и поспешил присесть на низкий диван, устало вздыхая. Банальная утренняя рутина успела утомить его. Повисло неловкое молчание. Наверное, только Мидории оно показалось неловким, но сути дела это не меняло. Слуги замельтешили вокруг них, расставляя блюда. Учтиво поинтересовались у Изуку, чего он желает. Тот рассеянно отозвался, что чего-нибудь полегче, хватит и простой каши. Шото на этот его ответ прищурился, странно на него посмотрев. Омега поежился и не стал отвечать на взгляд. Это молчание тяготило его. Для Тодороки, видимо, делом обыденным было ничего не говорить, с людьми и словом в знак приветствия не обмениваться. Но, собственно, возможно оно и к лучшему. Мало ли, что он там может спросить. Слуги действовали быстро и немного нервно, будто только и старались куда-нибудь улизнуть. Чувствовали себя, очевидно, некомфортно. Изуку их понимал… Вскоре с альфой они остались одни. Последний слуга прижался спиной к стене, а, получив спокойный кивок Шото, поспешил сбежать в коридор, плотно закрыв за собой двери. Мидория нервно вздохнул. Тодороки выглядел, как и вчера. Такой же спокойный, холодный, отстраненный. Смотреть жутковато. В новом прекрасном наряде. Темного синих шароварах, такой же безрукавке и серой рубахе. Скучные цвета, но так идеально подходящее к его глазам. Изуку сделал небольшой глоток сока и осторожно поинтересовался: – Как вы спали этой ночью? – и нахмурился, боясь, что его вопрос выглядит какой-то издевкой. Согнал Шото с кровати, а после интересуется, как тот спал! Ишь! Но нет ведь, тот мог пойти, куда угодно, он сам решил остаться. Мидория тут совершенно ни при чем. По крайней мере, он хочет в это верить. – Мирно, – спокойно ответил Тодороки, посмотрев на него. – А вы? – в его голосе послушалось что-то необычное, новое. Но что именно, Изуку так и не понял. – И я… – омега глупо дернул плечами. – То есть… на самом деле, нет, – честно признался Мидория. – Я долго не мог уснуть, м… – Я видел. – Ох, – он вздрогнул, – а после просыпался среди ночи… м… и… – Изуку неуверенно посмотрел на альфу. Тот был строг и серьезен. Это пугает. – А утром проснулся ужасно не выспавшийся. – Новая обстановка тому причина? – уточнил Шото, развернувшись корпусом к нему. Мидория отвел взгляд, не зная, что сказать. – А вы… – он робко глянул на Тодороки и тут же отвернулся, – ох… мне же не приснилось, вы правда сидели в комнате всю ночь? – взволнованно спросил Изуку. Альфа странно на него посмотрел, его глаза заблестели. Он медленно кивнул. Омега нервно вздохнул, не зная, как на это реагировать. Что спросить? Почему Шото так абсурдно поступил? Или что? Зачем? Это странно… – Не стоит так смотреть, – тихо проговорил Тодороки и сделал ещё один глоток. – Для меня нет сложностей в том, чтобы спать сидя, – спокойно сказал он. – Вот как… – Мидория вздохнул. – И вы выспались? – Выспался. – Как же так? – Изуку подсел ближе к нему, растерянно заглядывая в глаза. Шото на это никак не отреагировал. – Как можно спать сидя? И высыпаться при этом! Неужто у вас не ломит ни спину, ни шею? – он растерянно покачал головой. Да не может такого быть. Тодороки не отозвался, видимо, решив, что вопрос риторический. Но Мидория продолжал строго смотреть на него, еле заметно хмурясь, поэтому через какой-то время молчания альфа всё же негромко пояснил: – Я много путешествовал прежде. Для меня это в пределах нормы, – спокойно сказал он. – Спать приходилось и стоя, и не спать сутками. – Так же нельзя! – Изуку всплеснул руками. – Это вредит здоровью! – заволновался он. Шото медленно моргнул. Они находились очень близко, Мидория чувствовал равномерное дыхание альфы, но старался об этом не задумываться. Глаза Тодороки оставались всё такими же внимательными, строгими, но вдруг стали менее холодными, отчужденными. Он еле заметно открыл рот, будто собирался что-то сказать, но со словами так и не нашелся. Омега вздохнул. Он обернулся к столу, переключая всё свое внимание на еду. Та показалась ему совершенно безвкусной почему-то. Изуку жевал медленно, глядя в пустоту. Есть не хотелось от недосыпа, но он знал, что, если не поест, обязательно свалится совсем без сил. Шото всё ещё продолжал смотреть на него, но так ничего и не говорил. Он, не отвлекаясь от Мидории, взял кружку со стола, сделал глоток, шумно вздохнул. – Волнуетесь? – наконец проронил слово. Изуку резко обернулся, нахмурившись. Он в недоумении уставился на альфу, не понимая, какой реакции тот ожидает, о чем вообще думает? Почему так странно себя ведет! Что это за бесконечное молчание? – Я… – Мидория поджал губы, – не особенно, – честно сказал он. – Но я отныне ваш муж, моя обязанность – заботиться о вас, – суховато сказал омега и отвернулся. Тодороки нахмурился. Он медленно кивнул и сказал: – Понимаю, – его взгляд переместился на блюда на столе. – Только для меня это не обязанность, – проговорил негромко себе под нос. Изуку в недоумении глянул на него. Неожиданно для самого себя подумал, что не такой уж и плохой альфа ему попался. Жутковатый, странный, но все же люди не без греха. Зато сдержанный и даже очень-очень красивый. Родители были правы… Мидория улыбнулся уголками губ и поспешил отвернуться, чтобы его лица никто не увидел. Но Шото увидел. Он наклонился в сторону омеги, прищурился. Изуку поежился, осаживаясь чуть дальше. Тодороки не растерялся, пересаживаясь вслед за ним, бедром коснулся бедра Мидории. Тот почувствовал тепло его тела даже через плотную ткань их одеяний. Альфа повернул к нему голову, слегка прищурился. Изуку нервно вздохнул, почувствовав себя неуверенно, неловко. Никогда прежде посторонние люди не сидели к нему так близко, не касались, не могли так беспардонно понюхать. Никто себе такого не позволял. Но стоит привыкнуть, что Шото уже не посторонний, напротив, наиболее близкий. Мидория отложил ложку, устало выдохнул. Тодороки посмотрел на это странно, вопросительно приподнял брови. Изуку осторожно пояснил: – Не голоден. Я не выспался, от еды меня мутит, – и кисло улыбнулся. – Вам стоит тщательнее следить за своим здоровьем.