Песнь песков

Мидория медленно и очень старательно писал ответ на письмо иностранного посла. Солнце за окном уже практически опустилось; стемнело, он собирался поехать домой уже несколько часов назад, но так и не смог оторваться от работы. Изуку сильно любил политику, интересовался этой темой, беседовал с умными людьми. Ему нравилось сначала переводить письма, после долго раздумывать над ответом. Шаханна во многом ему доверяла. После с особым усердием каллиграфическим почерком отвечал. Порой из-за какой-нибудь описки приходилось переписывать огромный текст по новой. Доверить такое простое, казалось бы, занятие какому-нибудь писарю было просто нельзя: слишком важные документы, такие абы кому не доверить. – Господин, – сопровождающий его слуга несмело подал голос, – вам пора возвращаться домой, уже сильно темнеет. Может пойти дурной слух! – Тц, – Мидория глянул на него недовольно, бета аж вздрогнул, – знаю, – буркнул он тихо, продолжая работу. Спину и ноги от долгого сидения в одном положении ломило, но Изуку этого не замечал – привык. От усталости глаза слипались, воздух сперся, ему хотелось спать. Но стоило только вспомнить, что «возвращаться домой» больше не подразумевает его собственный дом, его настигал неожиданный прилив сил. Возвращаться к Шото не хотелось. Ну его… – Господин, – бета испуганно сжал ладони, взволнованно на него глядя. Некоторые проблемы наверняка свалятся и на его голову, если что-то случится. Возвращаться домой все должны не позже обыкновенного, чтобы не вызвать лишних подозрений у слуг и соседей. Мало ли, какие слухи могут пойти! Дурные языки подмочат репутацию, после не отбрыкаешься. Мидория прекрасно об этом знал. Его отец как-то среди ночи воротился домой. Замечен был соседом нерадивым, что в столь поздний час ещё не спал. Тот был дядькой вредным, немного взбалмошным, всем всё растрепал, так ещё и с три короба наврал! Хисаши после долго объяснялся… Рука Изуку жутко болела, но всё ещё была твердой, крепкой. Медленно скользила над длинным листком бумаги, аккуратно выписывая задуманный текст. Мидория выдохнул, медленно убирая кисть. Он придирчиво оглядел написанное, облегченно выдохнул. Всё выглядело до невозможного идеальным. Омега позволил себе потянуться, поднимаясь. В столь поздний час мимо отведенного ему зала никто не ходил, даже в библиотеке кроме редких крыс никого не было, никто не мог его заметить кроме слуг. – Что ж… – он развернулся к ожидающему бете, – сейчас обсохнет и поедем, – пообещал Мидория, в ответ получая облегченный вздох. Некоторые его слуги отличались особой тревожностью, постоянно переживали, что что-то может случиться. Изуку это удивляло, но ни коем образом не напрягало, напротив, такие слуги были не менее примерными и послушными. Ждать пришлось совсем недолго. Краска высохла быстро, навсегда черным следом оставшись на листке. Мидория ещё раз скептически оглядел свою работу, кивнул, аккуратно смотал всё в свиток и вложил в тубу. Теперь остается лишь передать это одному из советников и можно возвращаться домой. От мысли о доме Изуку скривился. Советника найти оказалось несложно. Пожилая старушка практически жила во дворце, никуда отсюда не уходила. Она сидела на высоком стуле около зала советов, пугая всем своим видом. Но Мидория уже привык. Он с милой улыбкой отдал женщине свиток, та закряхтела что-то недовольно, но благодушно приняла, с некоторой жадностью поглядывая на Изуку. Тот прекрасно знал о том, что советница ужасно гордится в тайне оказанной ей честью и доверием. Подобные документы нельзя было отдавать обычным слугам, слишком конфиденциально, поэтому приходилось передавать через высокопоставленные чины, которые частенько этому сопротивлялись. Каждый раз ожидать аудиенции шаханны было слишком муторно и сложно. Омега неспешно вышел из дворца по высоким ступеням на улицу, замер около сада. Он втянул носом свежий вечерний воздух, прикрыв глаза. Так непривычно было на улице без платка. Сегодня весь день Мидория чувствовал себя ужасно неловко. С самого первого момента, как он вышел из дома, люди бросали на него удивленные взгляды, кто-то поздравлял. Уже во дворце многие в шоке замирали, с неверием во взгляде уставившись на Изуку. Не могли, видимо, поверить, что он всё-таки нашел себе кого-то. Или в то, что он столь несимпатичный. Омега старался об этом лишний раз не думать. Днем солнце слепило очень ярко, благо, Мидория находился внутри здания. Но это заставило его в очередной раз задуматься о плаще с большим капюшоном. Голову ведь напечет! И кто, спрашивается, придумал эти глупые традиции с платками и тюрбанами? Ни лица не прикроешь, ни головы, а солнышко же никого не щадит. Ни женатых, ни свободных. От брака одни проблемы! Изуку с неохотой забрался в повозку, махнул рукой, они тронулись. Город постепенно готовился ко сну, погружался в темноту, дороги были практически свободны. Вопреки обыкновению, Мидорию это ужасно удручало. Попадать домой он не хотел, не спешил туда. Голод не мучал его. От одной лишь мысли, что там он встретится с Тодороки, с множеством его слуг, опять попадет в эту малоприятную обстановку, у него начинала болеть голова. Дома быстро-быстро мелькали, Изуку не успевал провожать их глазами. Они подъехали к высокому дому, окруженному богатым садом. Слуги оповестили о его возвращении, ворота спешно открылись. Мидория поморщился. Он ужасно устал, а в этом доме ему ещё долго не позволят расслабиться. Повозка остановилась, слуга спрыгнул с осла, оббежал кругом Изуку и спешно подал ему руку. Тот вздохнул. Медленно, чинно выплыл на дорожку, неспешно двигаясь к дому. С досадой он подумал, что его собственный дом, как и родительский, куда красивее, привычнее. Мидория поднялся по ступеням, гордо расправив плечи и безэмоционально глядя в пустоту. Он был готов осесть прямо здесь наземь, без сил заснуть. Но наверняка такого поведения просто не поймут. Наверное, всё же не стоило допоздна засиживаться за каллиграфией, теперь перед глазами всё плывет, а руки трясутся. – Господин, – к нему спешно выбежал Кода, что всё это время послушно ожидал дома, помогая прочим слугам по хозяйству, низко поклонился и быстро зашептал: – Господин, вы наконец воротились! Мы вас все уже заждались! – он встревоженно огляделся по сторонам. – Вы всегда приезжаете в одно и то же время, мы начали переживать, ваш супруг, господин Шото, услышав о сплетнях и беспокойствах, что поползли, хотел поехать к вам навстречу! – Так, – Изуку нахмурился, замедлившись. – Молчи, – сказал он строго, на мгновение задумавшись. – Пойдем ко мне в комнату, – шепнул тихо, медленно двинувшись в коридор. Видимо, это было не самой лучшей идеей. Многие слуги радостно зашумели, узнав, о его возвращении, мгновенно информация распространилась по всему дому. Навстречу к Мидории решил выйти Тодороки, лично о чем-то у него поинтересоваться. Омега понял, что разговор не будет приятным сразу же, как только увидел, как альфа выходит из-за угла. Изуку резко остановился, постарался улыбнуться. Пусть кисло и криво, но улыбнуться. Не получилось никак. Коджи взволнованно помялся у него за спиной, он не успел всего рассказать. – С возвращением, – суховато сказал Шото в своей обычной манере, делая навстречу Мидории пару шагов. – Да-да… – омега махнул рукой, отчего-то нервно вздыхая. – Я… сильно устал, спешу лечь, – хрипло сказал он, быстро двинувшись к своей комнате. Тодороки позволил ему ускользнуть в коридор, прочь от чужих глаз, но как они остались практически одни за углом, резко и неожиданно схватил его за руку, вынудив остановиться. Изуку вздрогнул всем телом. – Погодите, – альфа строго на него посмотрел. – К-Кода, ты м-можешь идти, – пробормотал Мидория и махнул слуге рукой. Тот взволнованно на него посмотрел, но послушно поклонился и быстренько убежал. – Да, господин, – бросил тихое напоследок. Изуку проводил его нервным взглядом. Один на один с Шото оставаться не хотелось, но лишних глаз ему совсем не хотелось. – П-пустите меня! – наконец воскликнул омега, в очередной тщетной попытке желая выдернуть свою руку. Тодороки медленно моргнул, кажется, с большим трудом разжал пальцы, удивляясь тому, как сильно он их сжал. Мидория сразу же отступил на несколько шагов, спиной прижавшись к стене, осторожно потер своё запястье, недовольно поглядывая на мужа. – Прошу прощения, – негромко сказал он. Изуку медленно выдохнул, успокаиваясь. Он родился в семье господ, для него было естественно повелевать, высоко задрав нос. Но весь этот маскарад куда-то испарялся, стоило только альфе, этому альфе оказаться рядом. Мидория сразу же начинал смущаться, легкий страх подступал, он неловко опускал голову и отводил глаза. От господина в нем оставалась лишь прямая осанка. – Я… – Изуку нервно вздохнул, понимая, что, наверное, ему нужно как-то объясниться. – Как говорят слуги, сегодня вы воротились домой заметно позже обычного, – спокойно проговорил Шото, не прекращая хмуриться. Мидория вдруг подумал, что, наверное, для Тодороки это самое обыкновенное, естественное выражение лица, по-другому он просто не умеет. Или не хочет… – Да… это так… – негромко согласился омега. – Сегодня… я хотел покончить с работой, – соврал он. – Как говорится, не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня, – Изуку нервно хихикнул. Шото прищурился, медленно кивнул. – Это желание знакомо мне, – тихо сказал он. – Но впредь я хочу, чтобы вы избегали таких происшествий. Слуги и соседи начинают шептаться, может пойти дурной слух. – Я прекрасно знаю, – Мидория отвернулся. – Их разговоры… – голос Тодороки стал ниже, – поставили меня в тупик, заставили… волноваться, что с вами что-то случилось. Я даже хотел поехать к вам навстречу, но слуги отговорили меня. – Ох… – Изуку неловко улыбнулся, смутившись. – Это очень заботливо с вашей стороны, но не имеет нужды. – Имеет, – альфа сделал к нему резкий шаг, посмотрев прямо в глаза. – У нас не самая безопасная часть города, вам стоит быть осторожнее. По ночам и поздними вечерами не редки бывают случаи разбоя. – Ох… вот как… – Мидория неуверенно кивнул. – Хорошо, впредь я буду осторожнее, – он отступил назад. – А сейчас… уже очень поздно, я сильно утомлен. Спешу уйти, – кисло проговорил омега и, не дожидаясь ответа, развернулся, двинувшись в свою комнату. Шото не стал ничего говорить, он сегодня и так был исключительно многословен. Просто бесшумно последовал за Изуку. Тот даже не сразу понял, что альфа идет за ним, так было тихо. Осознал лишь в тот момент, когда повернул за угол и на периферии зрения заметил высокую большую тень. При Тодороки, как и всегда, был его клинок. Несмотря на молодой возраст, он одевался весьма мрачно, как умудренный возрастом человек. Мидория отдаленно подумал, что его мужу куда больше бы пошел бардовый цвет с редкими коричневыми вставками. А не эти мрачные черно-синие наряды… Изуку остановился перед дверьми в свою комнату, вздохнул, медленно обернулся. Альфа следовал за ним по пятам. Очевидно, с какой-то целью. – Уже очень поздно, – негромко заметил омега, кисло улыбаясь. – Вы не желаете отправиться спать? – Нет, – Шото покачал равнодушно головой. – Но направляюсь я именно туда. – Э… ох… – Мидория опустил глаза. что же Тодороки имеет в виду? Собирается ночевать с ним в одной кровати, забыв про вчерашние слова Изуку? Или хочет опять спать сидя на маленькой перинке у входа. Это же страшно неудобно! – М… а я… – А вы не собираетесь ужинать? – в лоб спросил альфа. – Только утром я просил вас тщательнее следить за своим здоровьем. – Я помню, да-да, – Изуку глупо кивнул головой. – Н-наверное, вы правы… – он неуверенно перемялся. Есть не особо хотелось. Тем более, в компании Шото. Тот пока что не сделал ничего плохого, но всё равно ужасно пугает. Его постоянно сведенные вместе брови, губы, сжатые в тонкую полосочку. Мидория до сих пор недоумевает по поводу того, зачем такой на вид завидный альфа захотел брака с ним. Странно, даже очень… Тодороки молчал. Он смотрел на Изуку строго, выжидающе. А тот не знал, чего бы сказать. Сначала дошел до своей комнаты, после двинулся в столовую. Глупо… – Хорошее питание – залог хорошей жизни, – неожиданно изрек Шото, не отрывая от Мидории пристального взгляда. Тот неохотно кивнул. – Хорошо, я иду ужинать, – тихо согласился он, медленно двинувшись обратно по коридору. Сил совсем не осталось. Всё тело ныло от долгой работы, желало прилечь, наконец расслабиться. Мышцы слишком долго находились в напряжении. Опять сидеть с ровной спиной и смотреть вниз, только не на свиток, а на блюда, совершенно не хотелось. Да и под надзором разноцветных глаз… Шото неспешно последовал за ним. Как темная тень, сопровождающая везде, куда бы Изуку ни пошел. Он с досадой подумал, что ещё не скоро к этому привыкнет. Неужто Тодороки нечем заняться? Они вошли в столовую, где всё уже давно было готово. Присели на невысокие мягкие диваны. Мидория сонно выдохнул, на несколько секунд прикрыв глаза. – А вы, Шото, разве ещё не ужинали? – удивленно поинтересовался Изуку, когда альфа спокойно взял себе тарелку, готовясь к трапезе. Альфа резко посмотрел на него, что-то странное блеснуло в его глазах. Мидория вздрогнул от неожиданности, сам не понял, с чего вдруг назвал Тодороки по имени. Он смущенно-виновато улыбнулся и отвел глаза, надеясь сейчас просто провалиться сквозь землю. Прав раньше был, что-то не так с его мужем, какой-то он совершенно странный. Болтать не любит, о своих делах и «подвигах» не рассказывает. А ведь все альфы так любят хвалиться! – Не ужинал, – спокойно ответил Шото. – Почему? – удивился Изуку. – Зачем ждать столь позднего часа? Или вы тоже были увлечены каким-то делом? – он вопросительно приподнял брови. Тодороки долго не отвечал. Мидории это не понравилось, прям обидело. Что с этим альфой не так?! Чего молчит постоянно, о чем думает? Разговаривать не умеет или как? А ведь буквально три минуты назад столько слов сказал, науськивал Изуку поберечься, аккуратным быть. А тут опять молчит! Когда хочет свои «гениальные» мысли изрекать – говорить, как на вопросы отвечать – так нет, сразу же рыбу из себя строит. – Я ждал вас, – тихо наконец сказал Шото. Омега глупо моргнул, в недоумении посмотрев на альфу. Он нервно хихикнул и изумленно спросил: – Зачем? Тодороки посмотрел на него строго, слегка прищурился, медленно вздохнул, но так ничего и не сказал. Мидория не стал его донимать. Он ещё раз оглядел еду и неожиданно для себя осознал, что на самом деле очень голодный. Живот пуст, недовольно урчит и требует внимания. Изуку наложил себе добрую порцию каши, под внимательный взгляд Шото быстро ее умял. После переключился на куриные ножки, в которые бесцеремонно вгрызся, чем вызвал у редких слуг шумный вздох. Альфа удивленно покачал головой. Омега про себя фыркнул, подумав, что наверняка не оправдывает ожиданий Тодороки. Может, тот просто хотел вступить в брак очень-очень быстро, неважно с кем. А только семья Мидории смогла бы всё так быстро организовать, ведь сами заинтересованы в том, чтобы сына с кем-нибудь свести. Но зачем ему это нужно? Ради уважения окружения? Но он ведь довольно молод, вряд ли его безбрачье так сильно всех удивляет… Изуку блаженно прикрыл глаза, с наслаждением пережевывая большой мясной кусок. – Ох, – он выдохнул и отложил косточку, быстро утирая рот салфеткой. Резко почувствовал, что объелся, живот раздуло. Но голод никуда не отступил, напротив. – Та-ак, – Мидория с интересом ещё раз осмотрел стол. Шото внимательно за ним наблюдал. Сам он ограничился немного тяжелой кашей с овощами и крепким кофе. Изуку не представлял, как он его пьет. Слишком горький, аж щеки сводит! – Вы были голоднее, чем казались, – вдруг сказал Тодороки. Неожиданно весело. Омега глянул на него и вспыхнул. – Думаете, я много ем? – взволнованно уточнил он. – Нет, – альфа слегка покачал головой. – М… тогда чего уж, – Мидория махнул рукой и пододвинул к себе вазочку с щербетом, спеша почувствовать на языке сладкий, приторно сладкий вкус. Он взял небольшую серебряную ложечку, быстро зачерпнул ей десерта с горкой, сразу же отправляя в рот. Было ужасно сладко и одновременно кисло, щеки Изуку резко свело, а глаза полезли на лоб. Он поспешил закусить мягким хлебом, набив им рот. После медленно, с большим трудом пытался всё это переживать. Шото, наблюдающий за этим, издал то ли смешок, то ли ещё что, отвернувшись. Мидория посмотрел на него и насупился, недовольно нахмурившись. Он с трудом всё проглотил и недовольно цокнул языком, без слов выказывая всю свою обиду. Тодороки посмотрел на него сразу же, так же спокойно, как и всегда. Но его брови, вопреки обыкновению, не были сведены к переносице, что могло говорить о хорошем настроении. – Лучше в таких случаях запивать, – спокойно проговорил альфа, пододвинув к омеге графин с водой. Тот насупился, про себя удивляясь, как он сам не сообразил. Посмотрел на альфу пристально и отвернулся, поджав губы. Чего, собственно, ему перед ним стесняться? Они уже женаты, Изуку должен во всем ему доверять. А от официоза уже тошнит, сил нет! Приличия поганые, вести себя культурно на людях надо. Это страшно утомляет. – Я учту, – сухо сказал Мидория. Шото моргнул и вдруг рассмеялся, неожиданно весело и легко. Это было так непохоже на него. Изуку удивленно на него посмотрел. Прошло всего ничего времени, а он уже второй раз слышит, как этот альфа смеется. И чего его так развеселило? Издевается? Омега недовольно прищурился. Он поднялся, решительно двинувшись к двери. Слуги закружились, пропуская его вперед, и поспешили убрать грязные тарелки. – Куда спешите теперь? – негромко поинтересовался ему вслед Тодороки, тоже поднимаясь. – Я наелся, – недовольно отозвался Мидория. – Я хочу лечь. Он вышел из столовой, решительным шагом направляясь к себе в комнату. Шото, как тень, будто чудовище, следовал за ним по пятам. Они быстро дошли до двери, Изуку остановился. Весь его пыл сошел на нет, он резко успокоился, без недовольства, а уже с некоторой опаской посмотрев на Тодороки. Но спросить так ни о чем и не решился. Вошел медленно в комнату, здесь его ждал Кода. Он низко поклонился вошедшим, отступая назад. Мидория поспешил подойти к нему, с неодобрением поглядывая на альфу, что остановился на пороге, закрывая за собой двери. Изуку глянул на него, Шото спокойно посмотрел в ответ. – Господин? – Коджи взволнованно посмотрел на этих двоих, не понимая, что происходит. Мидория не отозвался, быстро скрылся за ширмой. Слуга понял его без слов: достал из шкафа спальный наряд, искоса посматривая на Тодороки. – Шото, я хочу переодеться, вы не собираетесь выйти? – поинтересовался на взволнованно-высоких тонах Изуку. Альфа посмотрел на него и вместо ответа присел на перинку, как и вчера, подперев голову кулаком. Мидория посмотрел на него и нахмурился, скрывшись за ширмой. Кода растерянно на него посмотрел, осторожно помогая снять пояс, безрукавку, длинную рубаху, шаровары. Оставшись практически обнаженным, Изуку почувствовал себя ужасно неловко. Он махнул рукой, призывая Коджи уйти. Тот растерянно отступил и уточнил: – Господин, моя помощь не требуется вам? – Нет, ты можешь идти, – сухо отозвался Мидория. Его не отпускали опасения, что Тодороки может что-нибудь увидеть, хотя ширма была очень добротной, качественной, плотной и большой. Мало ли что! Вдруг он специально будет подглядывать! Догадка об этом заставила Изуку вздрогнуть. – Шото, – он высунул из-за ширму голову, убеждаясь, что альфа всё ещё сидит на том же месте, – вы пытаетесь меня смутить? – недовольно поинтересовался он. – Нет. – Но вы смущаете меня! – омега перемялся с ноги на ногу. – Какой позор с вашей стороны, прям бесстыдство! Выйдите! Тодороки поднял на него глаза, Мидория сразу же вспыхнул. – Я ваш муж, вам не престало стесняться передо мной, – спокойно проговорил Шото. Изуку нахмурился. – Тем не менее, это происходит! Не будьте столь грубы! – он строго посмотрел на альфу. Тот тяжело выдохнул, медленно поднялся. Мидория удивленно подумал, что Тодороки сейчас уйдет, но быстро понял, что рано обрадовался. Шото лишь повернулся к омеге спиной, встав лицом к стене. Изуку обиженно покачал головой, но больше ничего говорить не стал. Он спешно натянул на себя спальную тунику, ежесекундно выглядывая из-за ширмы и убеждаясь, что альфа не пытается за ним подглядывать, а послушно стоит. Тодороки и впрямь не пытался. Мидория быстренько проскользнул к кровати, нырнул под одеяло и облегченно выдохнул.