Песнь песков

В купальнях было очень жарко; столбы пара поднимались от воды к потолку; дышать было тяжело. Мидория испуганно дернулся, всплеснув руками. По поверхности воды побежала рябь. Тодороки был хмур: его брови съехались к переносице, губы были сжаты в тонкую полосочку, лицо не выражало ничего. Он был полностью одет, что могло говорить лишь о том, что купаться альфа не собирался. Тогда зачем?! – Шото! – омега вскрикнул от неожиданности, сам себе удивляясь – обычно он был куда более сдержан. – Что вам нужно? – уже спокойнее сказал Изуку, нервно вздыхая. Он опустил глаза, пытаясь спрятать всё своё тело в воде. Тодороки не смотрел в его сторону и вовсе не пытался увидеть Мидорию обнаженным, рассмотреть изгибы его тела под водой, но омега всё равно ужасно стеснялся. – Я, – альфа мазнул по нему взглядом и сразу же отвернулся, направившись в угол комнаты, – буду здесь, – хрипло сказал он и сел на невысокую каменную скамейку. Изуку глупо заморгал, в недоумении обернувшись на Коду. Тот тоже лишь растерянно покачал головой, опуская глаза. – П-принеси ширму, – сдавленно приказал он, не поднимая от мыльной воды взгляда. Коджи поклонился и быстро убежал. Мидория проводил его глазами и взволнованно вздохнул, нервно перебирая пальцами свои влажные волосы. Он вспенил мыло, нанесенное на них, глупо закусил губу, снизу-вверх посмотрев на него. Обычно подобным занимались слуги, но Изуку почему постеснялся их звать, чувствуя себя ужасно некомфортно из-за Шото, что в упор смотрел на него, совсем не мигая. Омега заерзал, отворачиваясь. Пытался сообразить, зачем альфа сюда зашел, чего он хочет, почему так жутко на него смотрит! – Шот-то, – Мидория подал голос и нервно вздохнул, – что вам нужно? Если вы хотите искупаться, я могу спешнее выйти, – проговорил он и глупо хихикнул. – Хотя тут же есть и вторая ванна… – пробормотал себе под нос, вздыхая. Тодороки медленно покачал головой. – Я слежу, – тихо сказал он. Изуку поежился, шумно втягивая носом воздух. Было жарко, голова отказывалась соображать, хотелось спать, но Мидории всё это не мешало ужасно смущаться и обдумывать миллионы причин, зачем Шото сюда пришел. – Вы сильно пугаете меня таким поведением, – твердо проговорил омега. – Вы хотите меня смутить? Это некрасиво, – он нахмурился, поджав губы. Прежде никто не смел отвлекать его во время купания. Даже родители вежливо лишь оповещали о желании побеседовать через слуг, Изуку привык к такому себе обращению. А что Тодороки! Он пытается этим что-то сказать? Намекает Мидории на близость, мол, пора уже, пора. От этой мысли омегу передернуло, он поморщился, вздыхая. – Я не пытаюсь смутить вас, – негромко отозвался Шото. – Тем не менее, это происходит! – Изуку ударил ладонью по воде, послышался громкий «бульк». – Вы… ох… – он хотел было обвинить Тодороки и заставить его уйти, выгнать, но так и не нашелся со словами. Кода воротился, в его руках была большая деревянная ширма; Мидория глянул на него и облегченно выдохнул, опуская глаза. Слуга быстро поставил ширму на углу ванны, скрывая Изуку от всевидящих глаз Шото. Тот на это никак не отреагировал, будто и не заметил вовсе. Коджи поклонился, а Мидория махнул ему рукой, отпуская, тот, не глядя на господ, поспешил сбежать, низко кланяясь. Кажется, Тодороки его напугал. Изуку его полностью понимал: сам был от мужа не в восторге. Тот слишком жуткий, хмурый и злой, чтобы быть нормальным, вечно чем-то недовольный и серьезный, совсем не умеет веселиться – Мидория это проверил. Супруги остались наедине, в купальнях воцарилась тишина. Омега нервно вздохнул, всё ещё изучая взглядом мутную от мыла и кремов воду. До него донесся звук мягкий шагов, он резко дернулся, уставившись в недоумении на Шото, что неспешно перешел из одного угла комнаты в другой, присев на точно такую же каменную лавочку. Изуку глупо моргнул. Наивно, видимо, с его стороны было полагать, что от взгляда Тодороки можно избавиться так просто, просто поставив ширму между ними. Только вот всё ещё не ясно, зачем альфа делает это. – Вы… – Мидория шумно выдохнул и спросил в лоб: – Вы желаете искупаться со мной? – он с трудом сдержал нервный смешок, – присоединяйтесь, не стесняйтесь, – улыбнулся лукаво и хитро. Изуку очень легко всегда удавалось натягивать на себя разные маски на людях, при слугах, прочих господах, при гостях, даже с родителями. Это не доставляло дискомфортно, было естественным и чем-то обыденным, нормальным. Но с Шото всякое притворство и фальшь рассыпались, теряли значимость и смысл. Мидории боле не удавалось вести себя так, он терялся и краснел, путаясь в словах, чувствовалось, что Тодороки легко раскусит его вранье. Омегу это раздражало. Показывать своего страха он не хотел – понимал, что Шото это вряд ли зацепит, раз уж он пришел, то просто так не уйдет. Лучше показать, что Изуку совершенно спокоен и ничуть не возражает. Получилось, на удивление, правдоподобно. Тодороки еле заметно качнул головой, то ли удивился, то ли его это позабавило, Мидория так и не понял. – Не желаю, – отозвался альфа негромко, не сдвигаясь с места. Омега нахмурился и недовольно на него посмотрел, поджав губы. – Тогда толку от вашего тут пребывания? – он всплеснул руками и поджал губы, тяжело вздыхая. Шото долго молчал, не отрывая от мужа взгляда, тот успел обмазать все руки, плечи и шею кремом, стараясь не думать о том, что альфа находится здесь и смотрит на него, пытался отвлечься и показать, что его это всё никак не волнует. Хотя сердце стучало быстро-быстро, встревоженно и нервно. – Я слежу, – хрипло сказал Тодороки, облокачиваясь на свои колени и складывая руки домиком под подбородком. – За чем? – Мидория в недоумении на него посмотрел. – Чтобы с вами ничего не произошло, – спокойно объяснил Шото. Омега замер, моргнул, глупо открыл рот и тут же закрыл его, не найдясь со словами. – М… – он нахмурился и растерянно покачал головой, – я спросил… за чем… вы следите… – пробормотал он, – а не почему. Тодороки нахмурился, пытаясь сообразить, что Изуку имеет в виду. – Не за чем, – он медленно покачал головой, – за кем. За вами. – Мне это не нужно, – Мидория строго на него посмотрел, – да и что здесь со мной может случиться? – махнул он рукой, сделав голос наигранно ироничным. – А вы лишь отвлекаете меня, уходите! – твердо заявил он. Шото посмотрел на него внимательно и покачал медленно головой. – Нет. Изуку открыл было рот, собираясь в голос возмутиться такой наглости, но осекся, подумав, что это не самое лучшее начало супружеской жизни – ссоры. Хотя порой ему кажется, что Тодороки нарочно всё подстраивает так, чтобы они поругались, ведет себя странно, говорит неоднозначные вещи, предлагает то, к чему Мидория не был готов, и молчит, постоянно молчит, не желая никак объяснять своё очень и очень странное поведение! – Что со мной здесь может случиться? – максимально мягко спросил Изуку и натянуто улыбнулся. – Вам не стоит переживать. Шото никак не отреагировал, ни одна мышца на его лице не дрогнула. – Стоит быть предусмотрительнее. – Да… вы… – Мидория нахмурился. Он чувствовал себя не в лучшем здравии, всё тело отчего-то ломило. Хотелось расслабиться, отдохнуть, а Тодороки лишь отвлекал его, ужасно мешал. Изуку не мог полноценно отдохнуть в его присутствии, расслабиться, погрузиться в себя и побеседовать на личные темы с Кодой, как изначально он планировал. – Ох… – омега откинул мокрые волосы назад, ведь те ужасно мешали, щекотали лицо и шею. – Шото, это ваш собственный дом, чего вы здесь опасаетесь? – устало поинтересовался Мидория. Вздрогнул от того, что назвал мужа вновь по имени, а вот альфа, кажется, этого даже и не заметил. – Опасность может поджидать повсюду, – Тодороки качнул головой. – Если вы начнете тонуть? Вода никогда не бывает достаточно безопасна. Изуку нахмурился, в шоке приподнимая брови. Здесь совсем не глубоко, плавать он умеет. И не пьян, чтобы в луже тонуть начать! – Если вы не можете быть спокойным за меня и себя в этом доме, давайте переедем в мой дом, – с милой улыбкой предложил он, опершись руками о бортик. Эта глупость была таким прекрасным поводом переехать домой! Шото задумался на мгновение, а после отрицательно покачал головой. – Нет, – сказал он негромко, твердо. – Почему же? У меня там более, чем безопасно! – Мидория весело хлопнул в ладоши. – Никогда ещё ничего не случалось, не единого инцидента, – он улыбнулся. – Это и настораживает, – Тодороки пожевал губами, глядя на Изуку, и вновь покачал головой. – А меня настораживает… ваше здесь присутствие, – омега нахмурился. – Могу я побыть наедине с самим собой? – уточнил он чуть зло. Шото ничуть не изменился в лице, хотя Мидория ожидал почему-то, что он будет злиться, скажет что-нибудь едкое или хотя бы нахмурится. – Я вам мешаю? – с искренним удивлением в голосе спросил Тодороки. Изуку нервно хихикнул, глупо моргая. Неужто, правда не понимает? Кому может не мешать жуткий пристальный немигающий взгляд? Тем более, Мидория обнажен, и, пусть вода и скрывает практически всё его тело, он не собирался представать перед альфой в таком виде. Не так уж и давно они женаты, с подобным можно повременить. – М… не воспринимайте это, прошу, как оскорбление в вашу сторону, но… – Изуку глянул на Шото, неловко перемявшись, – да! Вы сильно смущаете меня, от переживаний начинает кружиться голова! Вы будто пытаетесь пристыдить меня, как можно! Тодороки внимательно его выслушал и медленно качнул головой. – Не в этом моя цель. – А в чем? Прежде вы не были так озабочены моей персоной, могу я хотя бы искупаться в одиночестве? – Мидория недовольно на него посмотрел. От жара воды ему могло стать плохо. – Прежде я… – Шото поджал губы, – я всегда понимал, что не должен покидать вас, – спокойно проговорил он, – но неотложные дела отрывали меня от супружеских обязанностей. Но теперь волноваться не приходится: я везде буду вас сопровождать. – А… – Изуку глупо заморгал, – что? – он нахмурился. – Нет! Я не хочу этого! – воскликнул Мидория, жутко испугавшись. Ему с головой хватает того, что Тодороки ночью сидит в комнате и будто смотрит на него, буравит глазами, когда омега засыпает. Зачем он только это делает? Разве удобно спать сидя? – Хм, – альфа странно на него посмотрел, – но так нужно. А если с вами что-то случится? Если что-то произойдет, кто-то навредит вам, вы попадете в дурную ситуацию? Я не могу, как муж, позволить такому случиться, не могу позволить подмочить вашу репутацию, – строго проговорил он. Изуку тяжело вздохнул – он начинал задыхаться от переизбытка пара и тяжелых запахом масел, – посмотрел на Шото, захотелось даже как-то улыбнуться. Тот не плохой, как оказывается, по своей природе, он заботлив и никогда не позволяет себе явных грубостей в сторону Мидории. Вон, как заботится, с лучшей стороны показать себя хочет. Однако, Изуку это не сильно цепляет, лишь больше смущает и пугает. – Что ж… – он устало отвернулся, опустив взгляд на воду, где неравномерно растеклась белесая пена. – Если так… – омега глянул ещё раз на альфу, что, как таран, был уверен в своих действиях и в их истинности, верности. – Кода! – закричал Мидория, медленно перемещаясь ближе к выходу из ванны – та была не сильно большой, Изуку видел и крупнее, когда ездил в гости к какой-то северной графине, но достаточно просторной. Слуга появился незамедлительно: вбежал в купальни с явным, плохо скрытым волнением на лице. Мидория с удивлением подумал, что Коджи наверняка решил что-то дурное, напридумывал наверняка себе всякого, что могло здесь происходить. – Да, мой господин, – омега медленно подступил к Изуку, бросая взволнованные взгляды на Тодороки, что всё ещё без движения сидел на своем месте. – М… – Мидория вздохнул, чувствуя, что у него начинает кружиться голова, – принеси для меня полотенец, – устало сказал он. Кода покорно кивнул и убежал в предкупальную комнатку, воротившись очень скоро. Он вновь бросил встревоженный взгляд на Шото, но даже и не подумал сказать что-либо по этому поводу – не его дело. Изуку поморщился, забрал у него полотенце, быстро обтер им лицо, тяжело вздыхая. Он искоса посмотрел на Тодороки, что его взгляд, к сожалению, заметил. Альфа внимательно посмотрел в ответ, медленно моргнул и еле заметно кивнул, вдруг поднявшись и повернувшись к омегам спиной. Мидория растерянно на это уставился. Шото что же… не хочет ставить его в неудобное положение? Решив, что терять времени зазря нельзя, Изуку спешно выбрался из ванны, замотался в большую ткань, что мгновенно намокла, и поспешил покинуть это злосчастное место, спешнее омываясь холодной водой и натягивая свою одежду. Когда он чуть ли не бежал по коридорам в свою комнату, его сердце стучало быстро-быстро. Кода, что попятам следовал за ним, даже не успевал объявлять о его появлении, из-за чего слугам, встретившимся на пути, приходилось кланяться очень спешно, неуклюже, кто-то из них даже спотыкался и падал. А на тех, кто поклониться или отвернуться не успевал, Тодороки бросал испепеляющие взгляды. Он своим словам не изменял, следуя за Мидорией. Тот решил, что сегодня больше ничего не хочет, поэтому ввалился в комнату и захлопнул двери прямо у Шото перед носом, его сердце застучало в сотни раз быстрее. Коджи, что успел войти вслед за ним, растерянно на него посмотрел. – М… – Изуку поморщился, вздыхая, – ох… – говорить ничего в оправдание своего столь странного поведения он не собирался – это только его дело, ни в коем случае не слуг. На несколько секунд в комнате повисла тишина, Мидория успел тяжело выдохнуть и присесть на краешек кровати, как двери медленно разъехались, на пороге застыл Тодороки. Его лицо ничего не выражало, но глаза сверкали недовольством. Изуку, заметив это, нервно вздохнул. – Оставь нас, – тихо сказал он. Коджи, что растерянно смотрел на Мидорию, ожидая каких-либо его поручений, не сообразил, что обращаются к нему, ведь не привык слушать разговоры господ – это всегда оборачивалось чем-то плохим. – Это… – Изуку открыл было рот, не желая оставаться с мужем наедине, но осекся и замолчал. – Кода, подите прочь, – обратился напрямую к слуге Шото, строго на него посмотрев. Омега вздрогнул всем телом, робко на него посмотрел и что-то тихо пискнул в извинение-согласие, спешнее кинувшись к двери. Тодороки за ним их закрыл, делая к Мидории пару шагов. – Вы… – тот посмотрел на него внимательно, решив заговорить первым, чтобы альфа не успел сказать грубостей, – чего вы хотите? – и нервно вздохнул, что выдало его с потрохами: Изуку взволнован и не в состоянии это скрывать. Шото никак не отреагировал на этот вопрос, лишь слегка покачав головой. Он подступил к Мидории, что всё ещё сидел на краю кровати, и нависнул над ним, прищурившись, заставив испуганно вздрогнуть и отстраниться, отворачиваясь. – Ещё успеется, – спокойно проговорил Тодороки. – Изуку, – позвал он омегу по имени, желая, чтобы тот посмотрел ему в глаза, но Мидория не стал, лишь встревоженно покусывая губы, – вам дурно со мной? – в лоб спросил альфа. Изуку глянул на него и глупо пожал плечами, нервно вздыхая. – Н-нет, – выдавил он хрипло. – Тогда в чем же дело? Вы буквально бегаете от меня! Это по-детски, – строго заметил Шото. Омега почувствовал себя некомфортно, подумалось, что Тодороки зол и сейчас будет сильно ругаться, он поднял робко голову, посмотрел в разноцветные глаза, понадеявшись, что в них будут плясать веселые бесята, но подобного в них и близко не было. – Вы… – голос Мидории зазвучал хрипло, он прокашлялся и попробовал заговорить снова, уже увереннее: – Вы сильно смущаете меня. Я не готов был обнажаться перед вами, а вы пошли за мной, смотрели, как я купаюсь. Как вам не стыдно! – он нахмурился и строго-обиженно посмотрел на альфу. Тот замер, что-то обдумывая, а после медленно к нему наклонился, слегка прищурившись. – Мы состоим с вами в браке, – спокойно проговорил Шото, опершись кулаком в кровать возле Изуку, заставив его поежиться и заерзать, – престало ли вам стесняться меня? – спросил он и покачал головой. – Нет. – М… – Мидория закусил губу и вздохнул. – Со мной ничего не случиться здесь, всюду столько стражи. Вам не нужно следовать за мной. – Вы им доверяете? – в лоб спросил Тодороки. – Кому? – Страже. – Ну… – Изуку неуверенно дернул плечами, – их обязанность в том, чтобы защищать нас. – Как и моя, – Шото наклонился ближе к нему, их носы оказались очень близко друг к другу, – оберегать вас. Зачем вы препятствуете этому? Я хочу, чтобы вы доверяли мне, как и им. – М… – Мидория смутился и вновь отвернулся, тяжело вздыхая. Сердце стучало быстро-быстро, громко, ему казалось, что Тодороки слышит его биение. – Я… я постараюсь, – пообещал он хрипло. Альфа медленно кивнул. – Изуку, – его рука легла на бедро омеги, заставив в шоке подпрыгнуть, – я никогда не буду против вас, не сделаю того, что может вам навредить. Обещаю. – Ф-фф, – Мидория, шумно, нервно вздыхая, издал странный звук, похожий на легкий свист, и неуверенно поерзал на кровати. – Я п-постараюсь, – повторил он, – в это верить. Тодороки пристально на него посмотрел, его ладонь заскользила вверх, остановившись на боку омеги, нежно поглаживая его пальцами. Он наклонился ближе, опаляя нос Изуку горячим дыханием. Тот нервно вздохнул. – Ваши глаза очень красивы, – хрипло проговорил Шото, внимательно его рассматривая. Мидория вздрогнул и поспешил отвернуться, пряча свое лицо. Он старался не думать об этом последние пару дней, но его всё ещё не отпустил стыд за своё непривлекательное лицо. За горбатый нос, множество морщинок вокруг глаз, за тонкие бескровные губы, и щеки, что из-за болезни, которая несколько месяцев мучала Изуку в детстве, шли буграми, кожа на них собиралась в неприятные, отталкивающие складки. – Спасибо, – тихо выдохнул омега, ему вдруг стало очень тепло. В груди образовалось легкое, приятное чувство радости с примесью необъяснимой благодарности. Тодороки продолжил внимательно его рассматривать, будто совершенно не замечая откровенных дефектов во внешности. Мидория чувствовал его крепкий аромат и втайне им наслаждался, про себя удивляясь тому, как при первой встречи этот запах мог его оттолкнуть, не понравиться, показаться опасным. Он же такой теплый, такой даже горячий, родной. – Я хочу, – Шото подался в его сторону, заставив отстраниться, – прикоснуться к вам, – хрипло проговорил он. – Я могу? – Что? – омега вздрогнул и посмотрел на него из-под полуопущенных ресниц. – Изуку, – Тодороки посмотрел на него пристально и вдруг припал губами к губам, схватив за руку и потянув к себе. Мидория дрогнул всем телом от неожиданности, его глаза расширились, дыхание перехватило. Он замер, не зная, как должен реагировать. Отстраняться, вопреки ожиданию, не захотелось, Изуку в недоумении уставился на Шото, пытаясь угадать его последующие действия. Тодороки через долю секунды отпрянул, внимательно посмотрев на Мидорию, ждал какой-то реакции. Омега только глупо хихикнул. Альфа медленно положил ладони на его бедра и пересадил чуть глубже на кровать, медленно забираясь следом. Он не отрывал взора от глаз Изуку, что встревоженно расширились. Дыхание Мидории сбилось, он заерзал. – Шото, вы, – омега осторожно положил ладонь мужу на плечо, пресекая его очередные попытки к приближению, – вы… – он замолчал, рассматривая лицо Тодороки. То было необычно красивым в слабом свете, с правильными чертами, идеальными, пусть и необычными, бровями и глазами. Даже ожог боле не казался Изуку пугающим, напротив, он придавал альфе какого-то необъяснимого шарма. Шото тяжело вздохнул, что было на него ужасно не похоже, и припал к шее Мидории с легким, воздушным поцелуем. Тот вздрогнул и резко отстранился, упав спиной на матрас. В шоке уставился на мужа. – Изуку, – Тодороки медленно провел ладонью по его ноге, – у меня прежде не было браков, – хрипло проговорил он, – я, как и вы, всё ещё невинен ни с кем, – признался альфа. Омега глупо кивнул, он и раньше это знал. – Д-да… и что? – Я, – Шото сглотнул, его кадык на секунду пошел волной, но тут же снова явственно выступил, – несмотря на это, не сделаю вам не приятно, обещаю, – тихо прошептал он. Изуку заерзал, нервно вздыхая, и опустил глаза, чувствуя, что начинает густо краснеть.