Песнь песков

Тело Изуку будто плавилось, воздух казался ледяным, морозно-обжигающим. Он сдавленно мычал, изнывая от быстро подступающих желаний. Шото, что крепко, но явно не смело, поддерживал его руками за плечи, жутко хмурился, в очередной раз подгоняя повозчика, что вез их домой. Мидория дышал тяжело, будто задыхался, его движения были рваными, хаотичными, он ерзал на сидениях, желая поскорее выйти из злосчастной повозки. Тодороки немного болезненно сжимал его плечи пальцами, не позволяя никуда дергаться, но омега этого даже не замечал, напротив, прикосновения альфы ему даже нравились. Глаза медленно слипались, но Изуку упорно держал их открытыми, чтобы рассматривать лицо Шото, что находилось так близко, запоминать каждую линию, изгиб. Мидория неуверенно улыбался, вновь шумно вздыхая и тихо мыча. Омеге нравился особенно сильно сейчас его кофейный аромат, запах, горячие руки и живые, такие взволнованные глаза. Отдаленно сознанием он понимал, что это неспроста, что вся причина лишь в том, что у него так неожиданно и стремительно началась течка, не более. Но Изуку было всё равно, он хитро улыбался и стремился прикоснуться к Тодороки, внимательно наблюдая за его реакцией. Тот вздрагивал, его глаза расширялись, он внимательно смотрел на омегу и плотно сжимал челюсти, пытаясь не поддаваться сиюминутным желаниям. Повозка наконец остановилась, Шото выглянул в окно, кивнул сам себе. – Всё в порядке, – проговорил он спешно Мидории на ухо, – скоро вы будете дома, – пообещал, помогая мужу подняться. Тот послушно встал, нелепо переминаясь с ноги на ногу, но, когда вылез на воздух, чуть не упал, благо, Тодороки успел его подхватить. Омега испуганно вздохнул, но, поняв, что произошло, расплылся в довольной улыбке и положил голову альфе на плечо. Шото явственно сглотнул и поспешил унести его в дом. Слуги, которых они встречали на пути, удивленно шарахались и многозначительно переглядывались друг с другом, и сразу же, стоило господам скрыться, начинались шептаться. Альфа ворвался в комнату, прошагал к кровати, осторожно положил Изуку на мягкое одеяло, шумно вздыхая. Сам поспешил закрыть дверь, оставшись стоять на пороге. – Изуку, – его голос зазвучал очень хрипло, – вы… – он осекся и так и не договорил, во все глаза рассматривая омегу. Тому было очень жарко, кровь будто вскипела, бурлила, подгоняя его к решительным действиям. Мидория медленно сел, с трудом начал стягивать с себя дорогую одежду, глядя на Тодороки выжидающе, но тот не спешил подходить, лишь стоял и внимательно за всем наблюдал. – Я… – омега тяжело вздохнул, – так жаль… кажется… ваши родители будут разочарованы, если я не смогу приехать, – нервно начал говорить он, хмурясь, – зачем вы развернули повозку? Если не приеду, точно не смогу им понравиться! Шото удивленно на него посмотрел и медленно покачал головой. – Вам нельзя никуда ехать в таком состоянии, – хрипло проговорил он и поспешил отвернуться, шумно вздохнув, когда Изуку снял с себя рубаху через голову, оставшись в одних штанах. Всякое понятие о стыде отступило, он желал оголиться: тело изнывало от жара и жажды. – Скажите… – ладони Тодороки, что он сложил за спиной, сжались в крепкие кулаки, – как я должен поступить? – М? – Мидория удивленно на него посмотрел, тяжело вздохнул. Он с трудом обернулся, глядя в окно, пытался прийти в себя, собрать в кучку так усердно расплывающиеся мысли. – Я… вам… нужно предупредить своих родителей, – пробормотал он неуверенно. – Разумеется, – Шото кивнул, – а что же после? – М… – Изуку замычал и без сил упал корпусом на кровать, переворачиваясь на спину. – Я… Его течки всегда приходили достаточно регулярно, омеге было сложно поверить, что цикл вот так вот легко сбился из-за какого-то там брака, из-за какой-то альфы. И его течки никогда не были очень сильными, скорее наоборот, мягкими, ненавязчивыми, Мидория без особого напряжения переносил их, лежа под одеялом в своей комнате, иногда даже выходил в сад, подышать свежим воздухом, ему легко удавалось сохранять здравый рассудок, чему окружающие дивились и радовались. Но рядом с Тодороки… всё по-другому. Его запах такой дурманящий, обволакивающий, Изуку будто ныряет в него с головой, забывая обо всем на свете. – Изуку, – альфа через полминуты молчания наконец заговорил, – если вы скажете… я уйду, – хрипло и с явным отвращением в голосе проговорил он, всем своим видом показывая, как сильно ему не нравится подобный расклад вещей. Мидория удивленно на него посмотрел, заерзал взволнованно на простынях. С сожалением подумал, что все его труды пошли насмарку: зачем было так стараться красиво одеться самому и одеть Шото, если они всё равно никуда не едут. А сейчас он ещё запачкает свои штаны обильно выделяющейся смазкой. – М… – омега коснулся рукой своего лба, тот оказался ужасно горячим. – Ах… – заерзал вновь, не зная, что должен сказать. Понимал, что никогда не хотел такого скорого соития с альфой, но и прогонять его совершенно не хотелось. Только утром Изуку думал о том, что Тодороки не так уж и плох, он бывает заботливым и даже внимательным, Мидория буквально был очарован им. – Так что же? – Шото медленно обернулся, его взгляд заскользил по телу омеги, он вздрогнул, клацнув зубами. – Как мне поступить? – в его глаза блеснуло волнение. Изуку с удивлением подумал, что для Тодороки очень тяжело принять какое-либо решение сейчас, он хочет одного, но не знает, будет ли оно правильным. Мидория с таким трудом подпустил его к себе, позволил спать рядом, хотя это скорее произошло чисто спонтанно. – М… я… – омега тяжело вздохнул, закусывая губы. Каждая клеточка тела наливалась желанием, изнывала и жаждала прикосновений Шото. Сзади всё интенсивно продолжало увлажняться; руки мелко дрожали; по коже разбегались то и дело мурашки. – Я не хочу… – негромко выдохнул наконец Изуку. Тодороки вздрогнул. Вздрогнул всем телом, но не понятно, от чего именно, от удивления, от недовольства, от раздражения из-за того, что к родителям они так и не доедут. Те будут страшно злы. Мидория, пока альфа молчал, успел подумать о том, что же его свекор и свекровь подумает, когда приглашенные не приедут, что решат. Даже если приказать лекарям заварить настой, а Изуку его выпьет, пройдет не менее двух часов, прежде чем они доедут до дома семьи Тодороки. – Что ж… – Шото внимательно посмотрел на мужа, с сожалением поджал губы, – если вы не хотите, – он, явно прилагая большие усилия, двинулся к двери, медленно коснулся ручек наверняка такими горячими ладонями. От мыслей об этом Мидория вздрогнул. – Нет! – он резко оживился и подался в сторону Тодороки, протянув вслед за ним руку, – нет, я… – альфа обернулся, вопросительно на него посмотрел. Только сейчас Изуку заметил, что в его разноцветных глазах плещется желание, буйное, огненное. – Я не хочу, чтобы вы уходили, – хрипло проговорил омега и закусил губу. Шото замер, резко вздохнул, отступил от двери в сторону. Его дыхание было не менее тяжелым, нежели у Мидории, он будто задыхался, как если бы в комнате не хватало воздуха. Всё пространство собой заполнил аромат Изуку, омега сам чувствовал это. – Если так… – Тодороки медленно двинулся в его сторону, – тогда… чего же вы хотите? – хрипло поинтересовался он и наклонился над Мидорией, опершись ладонями на край кровати. Изуку нервно вздохнул. Он подполз к мужу, осторожно положил ладонь на его щеку, заставив задрожать. – Я хочу… – омега медленно моргнул, чувствуя, что всякие силы просто покидают его тело, – я хочу… м… – он несмело обвил руки вокруг шеи Шото, тот заметно напрягся, предвкушая. Мидория потянул его к себе, их губы столкнулись в мягком, даже нежном поцелуе. Тодороки отстранился первым, внимательно посмотрел на омегу, что-то новое заблестело в его взгляде. Изуку недовольно нахмурился и заерзал, притягивая мужа к себе, не желал его никуда отпускать. Альфа сопротивлялся несколько секунд, будто не мог верить в происходящее, но Мидория был очень настойчив, он требовательно хмурился и прижимался к Шото всем телом, отчаянно желая почувствовать его мягкие прикосновения на своей коже, нежные, полные страсти поцелуи… Изуку упал на спину, тяжело дыша. Тодороки навис над ним, медленно провел ладонью по горячему боку Мидории, сжал пальцами мягкие места, облизывая быстро губы. Его руки быстро оказались на бедрах омеги, с интересом их оглаживая, глаза загорелись жутким желанием. Изуку наблюдал за этим, прижав ладони к груди, внимательно, в ожидании. Шото припал вновь к его губам, на сей раз со всей жадностью, горячо и влажно, позволяя себе прикусывать губы Мидории острыми клыками и проводить по ним тут же языком, будто извиняясь. Омега заерзал, в нетерпении глядя на альфу. Он совсем перестал дышать, когда Тодороки спешно начал развязывать его пояс и стягивать шаровары, такие дорогие и мягкие на ощупь, Изуку сильно любил их. Но сейчас ему было всё равно, как Шото, желая скорее избавиться от лишней одежды, чуть ли не порвал их, откидывая от них в сторону. Те бестолково съехали с кровати на пол. Мидория смущенно вздохнул, когда альфа с интересом начал изучать взглядом его тело, медленно проводя ладонями по горячему животу, ногам. Изуку закусил губу и негромко попросил: – Не надо так смотреть. – Как так? – незамедлительно уточнил Тодороки, на секунду посмотрев ему в глаза. – М, – омега неуверенно пожал плечами и отвернулся, не в силах ничего конкретного сказать. Шото не стал долго ожидать его ответа, как он делал это порой, быстрее припал с поцелуями к его лицу, шее, плечам. Мидория вздрагивал каждый раз и странно улыбался, удивляясь тому, как Тодороки неспешен, тому, что не торопится скорее перейти к главному, медлит, растягивает, заставляя их обоих изнывать от нетерпения. Взгляд Изуку наткнулся на явственный бугорок в штанах Шото, на мгновение дыхание перехватило, он отвернулся, испуганно подумав, что не самая лучшая идея была попросить Тодороки никуда не уходить, пусть и, возможно, самая приятная. Мидория, отстранившись от горячих поцелуев альфы, быстро перевернулся на живот. Он обернулся на мужа, выжидающе на него уставившись. Тот понял его требование без слов: быстрее начал раздеваться под внимательным взглядом омеги, что и не думал смущенно отворачиваться, а с интересом разглядывал его тело. Шото кинул в сторону свои шаровары и подполз к Изуку, облизывая в нетерпении губы. – Вы точно уверены? – хрипло поинтересовался Тодороки, положив ладони омеге на ягодицы. Тот отвернулся, недовольно подумав, что о таких вещах нельзя спрашивать с таким жаждущим лицом. – Я… Шото, не томите меня, – вместо ответа сказал Мидория, пальцами сжимая чистые пахнущие свежестью простыни. Альфа не отозвался, а Изуку почувствовал, как сзади в него уткнулась уже влажная головка пениса, он шумно втянул носом воздух, немного волнуясь, и качнул бедрами, подталкивая Тодороки к действиям. Тот уперся ладонями в кровать рядом с головой омеги, медленно попытался толкнуться вперед. Мидория испуганно сжался и сразу же постарался расслабиться, влажные стенки ануса поддались, медленно принимая внутрь альфу. Ощущение было странное, изо рта Изуку вырвался странный хрипяще-пищащий звук. – Вам больно? – тут же оживился Шото, наклонившись над его ухом. – М… нет, – омега посмотрел на него и явственно почувствовал, как на щеках проступает румянец. – Я… – Изуку, – Тодороки взволнованно на него посмотрел, на мгновение его глаза стали совершенно обычными, плещущаяся в них доселе похоть отступила. – Мм, – Мидория сдавленно замычал, грудью упав на кровать. Он закрыл глаза, не в состоянии больше связывать мысли и что-либо говорить. Омега почувствовал, как давление сзади усилилось; без особого труда пенис альфы оказался внутри, Изуку испуганно сжал пальцами простыни, но ожидаемой боли не почувствовал, из его рта вырвался ещё один неоднозначный взволнованный звук. Меж ягодиц было очень влажно и жарко, он вслушивался в свои ощущения, болезненными они точно не были. Шото замер, будто волновался, что сделал что-то не то, или сам наслаждался моментом. Мидория неуверенно заерзал, ожидая каких-либо действий, тело продолжало изнывать от желания. Тодороки медленно качнул бедрами назад, практически полностью выходя из разгоряченного Изуку, что удивленно обернулся, уставшими глазами на него посмотрев. – Вы, – альфа коснулся его плеча, – я, – его голос превратился в тихий рык, он так ничего и не сказал, подавшись бедрами вперед. Его руки заскользили по телу омеги, плавно и нежно, коснулись мягкой груди, подушечки пальцев сжали горошины-соски, доводя Изуку до исступления. Мидория тихо замычал, щекой прижавший к прохладной простыне. Он прикрыл глаза, крепко сжимая пальцами одеяло, что удачно попалось под руку, его тело ритмично покачивалось вперед-назад в такт действиям Шото. Тот не спешил и был удивительно мягок, хотя прежде Изуку казалось, что Тодороки, а особенно сейчас, в его течку, будет излишне резок и хаотичен. От ягодиц по всему телу разбегались мурашки, распространялось удовольствие. Было ужасно приятно, хотя порой Мидория ловил себя на мысли, что практически ничего не чувствует, но ему нравилось чувствовать близость альфы, его альфы. Запах Шото окружал его, Тодороки постоянно наклонялся, чтобы поцеловать Изуку в заднюю сторону шеи или слегка прикусить мягкую, бархатистую кожу. Он тихо рычал, Мидория мог расслышать это, несмотря на звук сердца, что активно стучал в голове. Альфа неожиданно сильно сжал его талию руками, вынудив замереть на месте, и быстрее начал толкаться внутрь Изуку, выбивая из него громкие, рваные вздохи. Мидория почувствовал, как что-то подступило к низу живота, к паху, и он излился на простыню, без сил развалившись на кровати, а Шото всё ещё двигался, пока через полминуты не вошел глубоко в омегу и не замер вдруг, тяжело дыша. Изуку попытался перевернуться, но не получилось: руки Тодороки всё ещё крепко держали его на месте, никуда не пуская. Мидория замычал, в нетерпении ерзая. – Шото, – он обернулся, столкнувшись с покрасневшим от произошедшего лицом альфы. То ли он сильно смутился, то ли перенапрягся, но омеге это показалось очень милым и забавным, он хихикнул, забыв, что вообще хотел сказать. Тодороки потянул его к себе, пытаясь перевернуться, но Изуку забился: альфа всё ещё находился внутри его тела, внутренности будто начали скручиваться. Шото прекратил свои бестолковые попытки и упал рядом с ним на кровать, прижавшись животом к спине. Мидория кульком с трудом перевалился на бок, пытаясь отдышаться. – Ох, – он обернулся, вновь глянув на альфу, чье лицо на этот раз было очень сосредоточенным, – мне… – Изуку тяжело вздохнул, – там… вы… вытащите его, – хрипло проговорил он, то ли прося, то ли предлагая. Альфа нахмурился и сделал странное движения головой, будто соглашаясь, а будто и нет. Омега растерянно на него посмотрел, он почувствовал, как сзади что-то тянет, само собой сжимается, как член Тодороки набухает, заполняя собой все внутренности. – Тц, – Шото потер переносицу пальцами, – я не отдал приказ оповестить родителей, – проговорил он хрипло, видимо, приходя в себя. Мидория задумался, но так и не смог понять, о чем альфа говорит. Он прикрыл глаза, неровно глубоко вздыхая. Тодороки посмотрел на него странно, вытащил из-под омеги одеяло, встряхнул его – это далось ему с большим трудом – и осторожно накрыл им Изуку, что тут же заерзал и радостно заулыбался: тепло ему понравилось. Течка будто начала отступать, Мидория почувствовал это спустя несколько минут после начала молчаливого лежания. Дыхание наконец выровнялось; его запах прекратил усиливаться, а, напротив, будто куда-то пропал, поглощенный более сильным кофейным ароматом; тело потеряло прежнюю чувствительность, боле не желая прикосновений и ласк. Изуку клонило в сон, глаза слипались, он вздыхал и зевал, погруженный в тепло тела Шото. Засыпая, Мидория чувствовал нежные касания альфы на своих плечах, ему чудились его мягкие поцелуи. Омега открыл лениво левый глаз, взор его устремился в окно, откуда в комнату проникал мягкий свет. Изуку с удивлением подумал, что уже, должно быть, время завтрака, рассвет. Он вздохнул и закрыл глаза, решив, что ему стоит ещё хоть немножечко поспать. Дрема была такой манящей, такой сладкой. В голове одно за другим начали всплывать воспоминания произошедшего, Мидория резко дернулся и сел, оглядываясь испуганно по сторонам. Он лежал на кровати правильно, от изголовья к краю, накрытый одеялом. Тодороки больше не прижимался к нему, лаская тело, нет, но он всё ещё находился в комнате, сидел на другом краю кровати, задумчиво уставившись в стену. Изуку, заметив его, испуганно подскочил. – Вы проснулись, – радостно проговорил Шото, посмотрев на него. Омега смутился и подтянул одеяло выше, поежившись. Альфа, заметив это, удивленно приподнял брови, но всё же поспешил учтиво отвернуться. – Я… – Мидория оглядел комнату, его вещи аккуратно были сложены на стуле, а не валялись где-то на полу, как в его воспоминаниях, – вы… – Вам нехорошо? – подал голос встревоженно Тодороки. Его вопрос был таким обыденным, что Изуку даже подумалось, что всё, что произошло, лишь приснилось ему! – Я… спасибо, хорошо себя чувствую, – неуверенно отозвался омега, потирая глаза и зевая. Голова всё ещё была тяжелая. Никогда прежде его течка не заканчивалась так быстро, никогда. Мидория задумался, анализируя всё произошедшее, и пришел к волнующему выводу, что он просто забеременел. Эта мысль, вопреки его ожиданиям, очень даже порадовала. – Мне позвать слугу помочь вам одеться? – предложил альфа, всё ещё не оборачиваясь. – Ах… нет, – Изуку неуверенно покачал головой, вновь вздыхая. – Я… – он нахмурился, – который сейчас час? – Пятый. – Ох… – Мидория растерялся, – рано… – он вздохнул. – Я так долго спал! – воскликнул удивленно. Тодороки не отозвался, решив это никак не пояснять. Он вновь был молчалив, это немного настораживало. Изуку несмело спустил ноги на пол, вновь вздохнул, медленно поднялся и поспешил скрыться за ширмой, решив одеться. Звать Коду или другого слугу ему почему-то совсем не хотелось, ему достаточно и тех слухов, которые уже витают вокруг его персоны, новых не надо. Мышцы не болели, но ощущения в них были сходными с болью, особенно в ногах. Бедра немного ныли, но это не доставляло никакого дискомфорта, то же Мидория чувствовал и в ягодицах. Они с Югой как-то секретничали по поводу брака и брачной жизни, Аояма рассказывал ему заговорщицким шепотом, что на утро после бурной ночи такое бывает! Но Изуку чувствовал себя хорошо, за исключением легкой тяжести в голове от сбитого режима сна. – А… вы-таки предупредили родителей о том, что мы не приедем? – взволнованно спросил Мидория, пытаясь замять пустую тишину. Шото отозвался сразу: – Да. Можете не волноваться, они восприняли это совершенно спокойно. – Вот как… – Изуку поджал губы, – сомневаюсь, – он вздохнул. – Наверняка они… разочарованы. – В ком? – Ну… в вас, – Мидория выглянул из-за ширмы, чтобы посмотреть Тодороки в глаза, но тот всё ещё не смотрел в его сторону, отвернувшись. – Во мне… возможно… – Вам не стоит так переживать, Изуку, они всегда во мне разочарованы, – с легкой усмешкой отозвался альфа. – Что ж… – омега устало присел на стул, не в силах начать переодеваться: одежда просто выскальзывала из его рук, хотелось прилечь, – м… мне жаль, что так всё получилось, – вздохнул он. Шото молчал с секунду, а после, судя по звукам, вскочил с кровати, развернувшись. – А мне нет! – воскликнул он горячо. – Изуку, почему вы жалеете? – взволнованно спросил альфа. Мидория растерялся, неуверенно покусывая губы. – Ну… вы не доехали до ваших родителей. Простите, я не предупредил вас заранее… – виновато протянул он, – я и не знал, что так получиться, предвестников никаких не было. – Изуку, – омега услышал, как Тодороки медленно к нему приближается и останавливается где-то вблизи ширмы, – что с вами? Неужто считаете, что произошедшее… было неправильным? – Нет, но… – Ва жалеете об этом? – в лоб спросил альфа. – О… ну… – Мидория смутился, перебирая в пальцах мягкую ткань своей рубахи. – Я… нет, – неуверенно сказал он. – Я ничуть не жалею! – горячо воскликнул Шото. – Я… – он замолчал, наверное, подбирая правильные слова. Изуку вздохнул. – Я не думал, что это произойдет так скоро, – честно проговорил он, – но… я… ничуть не огорчен, напротив, я… – омега замолчал, вздыхая. – У… – его рука коснулась живота, – у нас теперь будет ребенок, это… бесспорно хорошо, не так ли? – он нервно усмехнулся. – Бес сомнения, – отозвался Тодороки. – И я рад, что вы не прогнали меня, – хрипло сказал он. Мидория неуверенно улыбнулся, жутко смутившись.