Гуляя по крышам ночью вдвоём

— Наш Казуха, когда был маленьким, часто играл на травинках, — Бэй Доу заливисто посмеялась. Скарамучча даже не думал, что эта женщина может быть такой, — такой милаш был. — Ох, я помню, — мэр города ненадолго погружается в ностальгию и мило и мягко улыбается. — помню, как он своими маленькими ножками топал по всему дому и постоянно просился к Бэй на работу. Такой крошечный был. — Да он и сейчас не особо большой, — у Скара это вырывается случайно, и он тут же замолкает и опускает взгляд в тарелку, но слышит смех начальника полиции. — Ах-ха-ха! — Бэй Доу, кажется, сейчас задохнётся от смеха, — я только хотела это сказать! — Мам! — Казуха возмущается и краснеет от таких подколов и воспоминаний о детстве, — хватит меня позорить! Женщина продолжала смеяться и сюсюкаться с сыном, на что Куникудзуши лишь хихикнул в кулачок и принялся за второе блюдо. Мисс Нин Гуан готовила просто восхитительно. И как она успевала совмещать такую трудную работу и семью? Невероятная женщина. Ужин проходил просто прекрасно, велись различного рода разговоры, множество шуток со стороны Бэй Доу и ласкового обращения со стороны Нин Гуан. Казуха ближе к середине застолья расцвёл (Бэй Доу не переставала подливать всем вино), сам шутил, на ходу сочинял хокку. — Мальчики, может пойдём достанем настольные игры? — мэр вновь улыбнулась, убирая грязную посуду в посудомоечную машину. — Шахматы, нарды, карты? — Мам, — Каэдэхара хихикнул после слова «мальчики», — Куникудзуши в этом году двадцать пять. — Ну нихера себе, — Бэй Доу, видимо, действительно выпала в осадок с такой информации, а за такие слова получила подзатыльник от своей жены, — я думала, тебе где-нибудь лет двадцать, как Казухе… Ты очень молодо выглядишь. — Благодарю, — у Куникудзуши манеры и воспитание были такие, что он при любой благодарности делал небольшой поклон, — этим я пошёл в свою матушку. В большой и светлой гостиной было достаточно места для человек десяти. Большой диван, по бокам два кресла, стеклянный столик, на котором лежала пачка дорогих сигарет, а так же колода карт. — Дорогая, — Нин Гуан обратилась к своей жене, — я же просила не оставлять сигареты в гостиной. — Так это твои, — мисс Бэй удивляется и поднимает пачку, — да, твои, — беловолосая женщина ойкает и отмахивается от жены. — Куникудзуши, куришь? — бариста отвечает лишь сдержанным кивком. — идём тогда покурим, пока они приготовят всё. Нин, я твои оставлю у тебя в пальто. На небольшой веранде, что выходила во внутренний двор, также было уютно. Женщина достаёт крепкие сигареты и протягивает одну парню, но тот вежливо отказывается мол «я крепкие не курю, пытаюсь бросить». Начальник полиции облокачивается локтями о перила и устремляет свой взгляд в вечернее время. — Понравился ты мне, — после продолжительного молчания сухо говорит Доу. — но даже не смей использовать моего сына в своих целях, — молодой человек даже испугался такого тона. — Можете не переживать по этому поводу, — Куникудзуши стряхивает пепел в пепельницу, — моё воспитание такого не допустит, да и мыслей даже в эту сторону не было. — Ну это хорошо, — парня похлопали по спине и Скар может с уверенностью сказать, что рука у этой женщины была тяжёлой. — идём, ребята заждались небось.

***

Игры зашли настолько далеко, что Казуха достал из ниоткуда монополию. Скарамуччу начало клонить в сон уже где-то на половине игры, когда мисс Нин Гуан в шутку начала злобно посмеиваться, ведь в её руках были самые дорогостоящие улицы. Вот она — сильная и независимая женщина. Каэдэхара, что сидел всё время рядом, осторожно положил свою голову на чужое плечо потому, что выбыл из игры и с улыбкой на лице наблюдал за противостоянием двух «магнатов». Вот мама Бэй в третий раз попадает в тюрьму. Мама Гуан начинает причитать «кошмар, за уголовницу вышла». Сон потихоньку накрывал словно одеяло и вскоре Казуха уснул. — Ой, мальчишки уснули, — Нин Гуан отвлекается от игры и не замечает, как Бэй Доу тихонько подворовывает из банка гаденько улыбаясь,— давай закругляться. Эй! А ну не воруй из казны! — Простите, — со стороны парней раздаётся шёпот, — Казуха уснул на моём плече. Скарамучча выглядел взволнованным и боялся даже шелохнуться. Студент опёрся на его плечо своей щёчкой, и бариста только сейчас заметил какие они мягкие. — Прости уж, — мисс Гуан виновато пожимает плечами. — тебе домой срочно надо? А то я принесу вам плед. — Ну, коту я положил еды, — Скар косится в сторону младшего и легонько улыбается. Милый. — нет, домой срочно не надо. Благодарю за гостеприимство и заботу. Справа послышалось копошение и недовольное ворчание, и, повернув голову, «Сказитель» увидел, что Казуха начал ворочаться и устраиваться поудобней. Он обхватил своими ручками руку старшего, прижался сильнее, что-то промямлил и продолжил посапывать дальше. Не хватало только закинутой ноги на бариста. — Прости его, — Бэй Доу ловит покрывало, что принесла Нин Гуан и укутывает парней. — отдыхайте тогда. Мы тоже пойдём. Выходя из гостиной, женщина подмигивает Скарамучче и выключает свет. Часы на телефоне показывали давно за полночь, а Куникудзуши всё никак не мог уснуть — поза неудобная. Младший всё никак не отлипал от него и тихонечко попытался лечь на спину. На широком диване места хватит на двоих. — Не шевелись, — сонный голос раздался прямо над ухом, и от неожиданности Скар затаил дыхание, хоть уже и лежал на спине. — а так удобно было, — судя по голосу Казуха расстроился.— ну и ладно, так тоже ничего. Запах вина всё ещё летал в воздухе, и Куникудзуши честно боялся как-либо пошевелиться. Студент вновь стал копошиться и вскоре зачем-то приподнялся на локтях. При первых движениях Скар зажмурил глаза и притворился спящим. Парень благодарит всех богов за то, что в темноте не видно, как он покраснел. — Ты знал, что ты красивый? — Казуха осторожно убирает прядь с чужого лица и невесомо проводит пальцами по щеке старшего. — ты спишь — это и дураку понятно, — опять минутная тишина. — мне правда стоит меньше пить, особенно с матерью. Я может пожалею об этом потом. И Скарамучча чувствует, как его губ легонько касаются, целуя нежно и практически невинно, но тут же отстраняясь, шепча извинения. Рядом вновь ложатся, кажется, отворачиваясь. Куникудзуши открывает глаза, смотрит на чужую спину и уже хочет протянуть к ней руку, прикоснуться, окликнуть, ответить на действия, но лишь делает вид, что тоже ворочается и «случайно» придвигается ближе, просовывая руку под чужой, обнимая.

На утро, когда мисс Гуан зайдёт в гостиную разбудить парней, она уйдёт от туда лишь с фотографией того, как её сын, лёжа на спине, прижимает к себе старшего, а тот, в свою очередь, идеально помещается в объятиях младшего.